В том-то все и дело. Она невольно оказалась посередине. Ее чувства ни к одному из них не изменились, в то время, как она видела, что и Лес, и Эндрю изменяются. Отец выглядит более молодым, ведет себя как юноша и даже стал одеваться менее консервативно. Когда Триша навещала его за день до отъезда в Англию, на нем были джинсы. Отец в джинсах! Подумать только…
Что же касается Лес, то перемены в ней не так заметны с первого взгляда — мать одиноко, замкнулась в каком-то горьком, темном мирке, но при этом, встречаясь с окружающими, продолжает показывать, как она весела и беззаботна. Большинство не замечают непривычной остроты ее языка и горечи улыбки, но от Триши-то этого не скроешь.
После развода отношения Триши с обоими родителями сделались какими-то напряженными, потому что дети — и она сама, и Роб — напоминают о прошлом. Особенно — отцу, который начинает новую жизнь с новой женщиной.
Но Триша, по крайней мере, понимает, что происходит. Однако она сомневается, чтобы Роб хотя бы попытался это сделать. Единственное, что его волнует, — это только поло. Кажется, и Лес, точно так же, как Роб, погрузилась в его занятия спортом, словно увлеченность сына дает ей хоть какую-то цель в жизни. Триша считала, что это естественно, — Роб всегда был любимчиком Лес. Теперь после ухода отца их близость только усилилась, и из-за этого Триша чувствовала, что для нее в расколотой семье остается все меньше места. Это создавало ощущение одиночества.
Взгляд девушки упал на двух мужчин в бриджах и сапогах для верховой езды, следивших за игрой, опершись на крыло автомобиля ярдах в десяти от нее. В одном из них Трише почудилось что-то знакомое, и она всмотрелась попристальнее.
В следующий миг ошеломленная Триша узнала Рауля Буканана. Этот четкий, угловатый профиль и мягко вьющиеся каштановые волосы не могли принадлежать никому другому. Унылое настроение разом улетучилось, и Триша быстро зашагала к Раулю, который не замечал ее приближения, — его внимание было полностью занято игрой на поле.
— Ты видел, как Шербурн опять промазал по мячу? — спросил Рауль своего собеседника, произнося слова с тем самым неуловимым акцентом, что был так хорошо знаком и мил Трише.
— Так, значит, мне надо предупредить Роба, что вы шпионите за его командой? — проговорила Триша и довольно улыбнулась, когда Рауль посмотрел на нее и в его глазах промелькнул огонек узнавания.
— Я знал, что он должен играть, но, говоря честно, не узнал его. У него ведь здесь другие лошади, не кинкейдовские, по которым его несложно опознать. Спасибо вам, что помогаете нам идентифицировать игроков из команды Шербурна, — он слегка поклонился Трише. — Позвольте представить вам моего товарища по команде Джеймса Армстронга. Джеймс, это мисс Триша Томас, внучка Джейка Кинкейда.
— Очень приятно познакомиться с вами, мисс Томас, — англичанин обменялся с Тришей вежливым рукопожатием. Это был худощавый человек с узким лицом, высоким лбом и густыми взлохмаченными волосами. — Джейк был превосходным бойцом. Рад узнать, что его внук, а ваш брат перенял из его рук… ну, скажем так, не факел, а клюшку для поло.
— Спасибо. Уверена, что Роб любит поло даже больше, чем любил Джейк, — сказала Триша, затем повернулась к Раулю, который все это время не сводил с нее взгляда. — Не думаю, что на этот раз вы сможете упрекнуть его в том, что он бережет своих лошадей.
— На этот раз нет.
Он держался вежливо, хотя по-прежнему слегка холодно, но Триша все же различила под его отчужденностью какой-то намек на теплоту, и это разом оживило все ее надежды.
— Насколько я понимаю, вы и ваш брат гостите у Шербурнов в Севен-Оукс, — заметил Джеймс Армстронг.
— Да. Мы приехали чуть больше двух недель назад, — сказала Триша, гадая, как долго пробыл здесь Рауль.
— Как вам нравится Англия? Пожалуй, для такой поездки было бы трудно выбрать более удачное время года — Аскотская неделя, Уимблдон.
— О да, это был просто какой-то бесконечный круговорот, — признала Триша, а про себя пожалела, что не проводила больше времени с братом на поле для поло. Тогда бы она раньше узнала о том, что Рауль — в Англии. — Я восхитительно провела время. И все же как это приятно — опять встретить знакомое лицо…
— Полагаю, вы познакомились, когда Буканан играл в Штатах, — предположил Армстронг.
— Именно так, — ответил Рауль.
В глазах Триши сверкнул озорной огонек.
— К сожалению, в то время Рауль считал, что я слишком молода для него, — сказала она и тут же с досадой увидела, как углубилась хмурая складка на лбу Рауля и он отвел глаза в сторону.
— Это верно? — Армстронг издал нечто вроде кашля, что должно было означать сдавленный смех, и положил руку на плечо Буканана. — Оставляю тебя, старина, чтобы ты уладил это недоразумение. Увидимся попозже в пабе.
И он отошел в сторону.
Несколько долгих минут они молчали. С поля доносился стук клюшек, храп лошадей, остановленных на всем скаку, и топот копыт, слегка заглушенный дерном под конскими ногами. Триша подошла поближе к Раулю и облокотилась, как и он, о крыло автомобиля. Некоторое время она следила за игрой, затем повернулась к Раулю:
— Вы жалеете, что он ушел?
— Нет. Его присутствие не оградило бы меня от ваших замечаний, — сказал Рауль. — Иногда я забываю, какими агрессивными могут быть американские женщины.
Триша почувствовала, как по ее телу прокатилась теплая волна удовлетворения: наконец-то он назвал ее женщиной.
— Все женщины могут быть агрессивными, — заявила она. — Я не думаю, что это имеет какое-то отношение к национальности.
— В таком случае одни более дерзки и самоуверенны, чем другие. — Легкая улыбка углубила складки, по обеим сторонам его рта.
— Возможно, — согласилась Триша. — Я же говорила вам, что мы встретимся опять.
— Раз уж ваш брат играет в поло, то нет ничего удивительного, что наши дорожки порой пересекаются.
— Вы будет играть против команды Роба?
— Возможно, нам придется встретиться в финале.
Внимание Рауля вновь привлекла игра. Триша заметила, что он вообще никогда не отвлекается надолго от того, что происходит на поле. Эти зоркие глаза, казалось, постоянно оценивали действия лошади и всадника, отыскивая их слабые и сильные стороны.
— Тогда мне придется болеть за обе команды.
— Вряд ли это решение доставит удовольствие вашим гостеприимным хозяевам. Шербурны предпочитают нераздельную верность.
— А мне бы понравилось, если бы меня обвинили в том, что я якшаюсь с врагами, — заявила Триша намеренно вызывающе. К сожалению, по тому, как чуть заметно скривились губы Рауля, она не смогла понять, позабавила его или нет сама эта идея. — Вы придете на прием в субботу вечером, не так ли?
К Шербурнам были приглашены все игроки команд, участвующих в турнире, не говоря уже об орде прочих гостей.
— Да.
— Вы приведете кого-нибудь с собой?
Рауль посмотрел Трише в глаза, и девушка напряглась, ожидая ответа.
— На следующий день назначен финальный матч. Мне придется уйти с приема пораньше, чтобы отдохнуть. Будет не слишком честно пригласить с собой какую-нибудь леди, а затем ожидать, что та уйдет вместе со мной, когда мне настанет пора удалиться.
Триша с облегчением вздохнула.
— Конечно, нечестно.
— Вы настолько прозрачны, мисс Томас, что вас видно насквозь, — сухо заметил Рауль. — А это опасно.
Триша резко обернулась.
— Почему вы так решили?
— Если человек не может скрыть свои чувства, окружающие непременно причинят ему боль…
Взгляд Рауля, казалось, предостерегал девушку. Но Тришу заинтриговало не столько это наставление, сколько настойчивость, с которой он постоянно держал ее в отдалении, не подпуская к себе.
— А вам причиняли боль? — спросила она.
— Не так, как вы предполагаете.
Он был беден, голоден и служил предметом всеобщих насмешек. Ей никогда не доводилось переживать ничего подобного, и она просто не сможет понять, что человек чувствует в таком положении. Эта богатая и благополучная девица думает только о себе. Однако борьба за выживание оставляет мало времени для сентиментальных чувств.
Прозвенел колокол. Конец игры. Рауль выпрямился и собрался уходить.
— Вы, конечно, захотите поздравить вашего брата с победой его команды.
Но прежде чем он ушел, Триша быстро схватила его руку.
— Пойдемте со мной. Я хочу познакомить вас с Робом.
Почувствовав пальцы девушки на своем запястье, Рауль глянул на ее нежную руку, которая казалась такой золотисто-бледной на фоне его темной от загара кожи.
— В следующий раз.
Его восхищала ее настойчивость, хотя Рауль понимал, что, несмотря на всю псевдоприземленность Триши, несмотря на ее поглощенность чисто земным и плотским, она ожидает от него больше того, что он может — или должен — ей дать.
Когда Лес подошла к месту, где стояли запасные кони игроков, конюхи уже начали уводить уставших взмыленных лошадей. Спешившиеся всадники хлопали друг друга по спинам, поздравляя с победой. В воздухе стоял гул веселых голосов. Лицо Роба так и светилось от широкой возбужденной улыбки.
— Поздравляю, Роб.
— Это все аргентинские лошади, которых купил Генри. Лучшие пони, на которых я когда-либо ездил. — Роб восхищенно потряс головой, глядя на лоснящуюся от пота кобылу, которую уводил конюх. — Я всегда считал, что наш Серый никому не уступит первого места, но эти кони… Надеюсь, я когда-нибудь смогу купить себе хотя бы парочку таких.
— Возможно, мы посмотрим, что тут можно сделать.
— Лес, что ты хочешь этим сказать?
— Всякий игрок хорош ровно настолько, насколько хороши его пони.
Лес не считала, что потакает прихотям сына. Роб уже доказал, насколько серьезно он относится к спорту. А поло, как и всякий вид спорта, требует соответствующего инвентаря и подготовки. Она уже несколько раз обсуждала с Генри Шербурном вопрос о подготовке Роба, спрашивая его совета, как подыскать хорошего тренера. Но пока еще не время говорить сыну о своих будущих намерениях. Все это потом, когда закончится турнир…
— Хорошая игра, Роб, — к ним присоединилась Триша.
Ее поздравления не произвели на Роба большого впечатления. Он все никак не мог забыть того, что сказала ему мать.
— Можем мы начать подыскивать их сразу же, как только вернемся домой? — спросил он.
— Кого это подыскивать? — удивилась Триша.
— Робу нужно улучшить свой комплект лошадей. На него произвели большое впечатление аргентинские лошади Генри, и я подумала, что мы, возможно, купим себе несколько таких же.
— Я знаю, Роб, с кем тебе стоит поговорить.
— С кем? — скептически осведомился Роб.
— С Раулем Букананом. Он и кучка других игроков сидят сейчас в местном пабе за пивом. Я как раз собиралась спросить тебя, не хочешь ли пойти туда вместе со мной.
Она понимала: Роб догадывается, что сестра хочет использовать его в качестве повода, чтобы еще раз увидеться с Раулем.
— Ты не против, Лес?
В последнее время Роб очень неохотно покидал Лес на долгое время, привыкнув к тому, что ему приходится восполнять отсутствие Эндрю.
Может быть, это было естественно в сложившихся обстоятельствах. И может быть, Тришу обижало, что мать выбрала для утешения Роба, а не ее саму. Она не знала. Она просто считала, что Лес поступает не слишком разумно, сосредоточив всю свою нынешнюю жизнь вокруг Роба. Возможно, прошло слишком мало времени и мать еще не вполне оправилась от удара, но, несмотря на это, Триша была убеждена: Лес следует больше бывать на людях одной, полагаясь на саму себя.
— Я не возражаю, — тихо проговорила Лес. — Сходите поразвлекитесь.
Но выражение ее лица — или, вернее, отсутствие всякого выражения — говорило о том, что она приносит себя в жертву.
— Лес, тебе надо начать ходить на свидания, — сказала она, поддавшись мгновенному порыву.
И тут же последовал немедленный взрыв.
— И кого из старичков ты посоветуешь мне выбрать? — резко бросила Лес. — Саймона Торнтон-Уайта, который рыгает как пожарная сирена, или, может быть, старого мистера Тинздала, который задыхается, поднявшись на две ступеньки? Ты часом не заметила, что здесь нет большого избытка неженатых мужчин моего возраста? Ну хотя конечно! Предполагается, что я всегда могу завести молодого любовника.
— Лес, я…
— Я знаю, Триша, что ты сказала это с самыми лучшими намерениями. Это мне следовало бы… — Гнев Лес растаял в усталом вздохе. — На солнце слишком жарко. У меня начинается ужасная головная боль. Думаю, что предпочту свиданиям просто спокойный вечер.
— Но нам совсем не обязательно идти в паб, — сказал Роб.
— Может быть, окажется, что он согласен продать нескольких лошадей из тех, которых привез с собой. Эти аргентинцы всегда продают своих пони. Генри понравится, если ты до начала большой игры купишь нескольких лошадей противника. Так что идите и повеселитесь сегодня вечером. И не возвращайтесь домой рано, а то я подумаю, что это моя вина, — заявила Лес и отошла от них, прежде чем Роб успел хоть что-нибудь возразить.
— Кажется, мы получили приказ. Надо выполнять, — пробормотала Триша, глядя вслед матери.
Шляпа, перчатки, туфли на низком каблуке — все это создавало образ спокойной и уравновешенной женщины, и все же в этом образе недоставало чего-то очень важного.
— Ты обратила внимание, какой испуганной и потерянной она иногда кажется, когда не знает, что за ней наблюдают? — хмуро спросил Роб. — Что же он такое с ней сделал?
— Должно быть, это почти то же самое, что потерять половину самого себя, — предположила Триша.
Пивная помещалась на узкой, извилистой улочке, вымощенной камнем. Над дверью здания красовалась полинявшая от непогоды вывеска с изображением лебедя, королевской птицы, водившейся некогда в изобилии на берегах Темзы. Заведение было наполовину заполнено посетителями, и в воздухе висел негромкий, ровный гул голосов.
Триша оглядела сумрачную комнату, всматриваясь в лица людей, сидевших за большими тяжелыми столами. Местных завсегдатаев сразу можно было отличить по рабочей одежде и потрепанным деловым пиджакам. Но в правом углу сидела горстка людей в одежде для верховой езды.
— Вон они, — указала Триша и пошла вперед, огибая столпившихся у стойки посетителей.
В воздухе стоял густой запах эля и портера, пряностей и табачного дыма. Наконец Триша с Робом добрались до дальнего угла, где сидел Рауль со своими товарищами по команде. Увидев Тришу, направляющуюся к их столику, он отодвинул стул и встал, чтобы приветствовать девушку. Они обменялись рукопожатием, и Триша почувствовала, как от пожатия крепкой и теплой руки Рауля все в ней всколыхнулось.
— Мой брат Роб Томас. Рауль Буканан.
Она смотрела, как они пожимают друг другу руки, и невольно обратила внимание на то, какие они разные.
Роста они были почти одинакового. Различие в каком-то дюйме ничего не решало. И все же Роб казался намного ниже Рауля, может быть, из-за того, что был более тонок и строен. Да и вообще рядом с мужественным аргентинцем он выглядел почти мальчишкой.
— За этим столом нет места. Не пересесть ли лучше туда? — предложил Рауль, указав на соседний свободный стол.
— Отлично. — Триша уселась на стул, который он отодвинул для нее, а Роб расположился на противоположном конце стола.
— Думаю, может оказаться, что мы встретились не напрасно, — сказала Триша. — Роб только что обсуждал возможность пополнения своего комплекта лошадей. Он хочет купить нескольких аргентинских пони. Мне кажется, что, если у вас самого нет лошадей на продажу, вы могли бы дать ему несколько советов или рекомендаций.
— У меня всегда есть лошади на продажу, но многое зависит от того, насколько пони подходят наезднику… и от цены, которую вы хотите заплатить за них. — Рауль адресовал свой ответ непосредственно Робу.
— Это верно, но всякий игрок хорош ровно настолько, насколько хороши его пони, — сказал юноша, повторяя слова, которые недавно услышал от Лес.
— Справедливо также и обратное. Пони настолько хороши, насколько хорош человек, который на них ездит. — Длинные пальцы Рауля сжали ручку пивной кружки и приветственно приподняли ее. — Я не мог не заметить, что с тех пор, как мы с вами играли, ваша игра заметно улучшилась. — Он поднес кружку к губам и сделал большой глоток.