Из всех, кого я знал, на втором месте по скорости произнесения заклинаний была Солтерина-семпай, а на первом — Азурика-сэнсэй. Но Элдри был быстрее даже, чем сэнсэй. Выплюнув длиннющую команду не менее чем из тридцати слов всего за семь-восемь секунд, он закончил разборчивой, но незнакомой мне фразой:
— …Энханс Армамент!
«Энханс» — это… «усиливать»? А «армамент» — эээ…
Однако времени на то, чтобы мысленно полистать англо-японский словарь, мне не дали. Элдри небрежным движением поднял правую руку и тут же махнул ей в моем направлении.
Между нами было метров пятнадцать. Конечно, кнут у этого типа длинный, но не настолько же.
Однако.
Кнут Элдри прочертил в воздухе серебряную линию, став мгновенно в несколько раз длиннее, точно сделанный из чего-то эластичного. Даже будучи в шоке, я машинально поднял цепь над головой обеими руками. И тут же на меня обрушился страшный удар; дождем посыпались сине-белые искры.
— Кку!..
Если бы я принял этот удар «в лоб», моя цепь оказалась бы просто рассечена. Интуитивно понимая это, я согнул ноги в коленях и вывернулся всем телом вправо. С диким скрежетом кнут скользнул по цепи и врезался в каменную плитку, затем, оставив в камне глубокую борозду, вернулся в руку к рыцарю.
Чувствуя, как холодный пот льется из всех моих пор, я взглянул на цепь и простонал:
— Гээ…
Кнут только что срезал кусок объекта 38 класса — цепи из призрачного железа, бла-бла-бла, — почти полностью перерубив одно из звеньев… да?
Глядя на застывшего меня, Рыцарь Единства еле заметно улыбнулся и сказал:
— Надо же… я намеревался отрезать тебе ухо, но, похоже, ты отбил атаку моего Божественного инструмента, «Кнута ледяной чешуи», хоть и видишь его впервые в жизни. Возможно, мне следует извиниться за то, что я недооценил тебя, посчитав всего лишь учеником.
Даже если бы я хотел ответить что-то на эти безмятежно плывущие слова, мои губы и язык застыли и не желали слушаться.
Страшный противник. Очень страшный. Это я недооценил его, а не наоборот.
С такими врагами, как Рыцарь Единства Элдри Синтезис Сёти-ван, я никогда еще не сражался; жаль, что я это поздновато понял.
Подмирье — просто виртуальный полигон компании RATH, не больше; строго говоря, моя жизнь — не мечника Кирито, а ученика старшей школы Кадзуто Киригаи — сейчас на кону не стоит. Даже если кнут Элдри снесет мне голову и моя Жизнь обратится в ноль, мои настоящие кровь и плоть нисколько не пострадают.
Так что по части страха перед сражением здешний мир ни в какое сравнение не идет со смертельной игрой SAO. Там, стоя перед гигантскими боссами уровней, опасными монстрами или, иногда, красными игроками, я испытывал страх на грани безумия; ощущение, будто я иду по тонкой проволоке, а под ногами бездна. Такое ощущение я вряд ли когда-либо еще испытаю, да и желания такого у меня совершенно нет.
Однако, пусть это и называлось «смертельной игрой», большинство людей в том мире, включая меня, были онлайновыми игроками, не имеющими отношения к настоящей работе с мечом. Картами, которые они выкладывали на стол в бою, были количественные характеристики их аватаров, поддержка системы при выполнении приемов и реакция, худо-бедно натренированная за год или два.
Но Элдри был другой. Он десятки лет оттачивал мастерство владения мечом и Священными искусствами, доведя себя до совершенства. Истинный мечник — физически и духовно. Он не походил ни на игроков в SAO, ни на управляемых системой монстров; если пытаться облечь в слова мои ощущения от него, то Элдри — живое воплощение «рунного рыцаря», какие встречаются в фэнтези.
По владению мечом и Священными искусствами он намного превосходил гоблинов в пещере под Граничным хребтом; по уверенности в себе — первых мечей Академии Райоса Антиноса и Уоло Левантейна; ну а меня он превосходил абсолютно во всех отношениях. Если я так и продолжу сражаться одной своей несчастной цепью, мои шансы на поражение равны ста процентам.
Если уж называть более-менее разумный выход из ситуации, то это…
…Ты не один.
Словно кто-то извне повернул мою голову в направлении стоящего сзади партнера и моим голосом прошептал:
— Юджио. Наш единственный шанс победить — что нас двое. Я как-нибудь остановлю его кнут, ты нанесешь удар.
Однако ответа я не услышал. Вопросительно покосившись на Юджио, я увидел, что он смотрит не со страхом, а с благоговением. Наконец его губы задвигались, но в голосе слышалось лишь восхищение.
— …Ты видел это заклинание, Кирито? Потрясающе… Я о нем только в библиотеке читал в старых книгах, но это точно оно. «Полный контроль над оружием»… Священное искусство сверхвысокого уровня; это заклинание позволяет слиться с самой сутью оружия, и тогда оно становится сильным, как у самих богов. Такое только Рыцари Единства умеют!
— Сейчас самый подходящий момент, чтобы восхищаться, ага. …Слушай, если этот «полный контроль» умеет увеличивать длину, может, он и на наши цепи подействует?
— Что ты, это невозможно! Ведь это заклинание — секретный прием Церкви высшего уровня. И потом — кажется, его можно применять только к Божественным инструментам.
— Тогда забудем. Нам нужно что-то сделать с тем, что у нас есть. Смотри, я как-нибудь сдержу этот кнут, а ты с ним покончишь. Конечно, ты не привык пользоваться цепью, но хотя бы просто махнуть сверху вниз ты сможешь?
И затем я еще разок сказал Юджио, лицо которого наконец-то напряглось:
— Приготовься. Мы выступаем против лучшего защитника Церкви — Рыцаря Единства.
— …Я знаю. Я ведь уже сказал — больше не буду колебаться.
Кивнув, Юджио взялся за кончик цепи, обмотанной вокруг правого предплечья, и принялся медленно разматывать.
Пока мы переглядывались, Рыцарь Единства все с той же спокойной улыбкой мягко покачал серебряным кнутом.
— Вы закончили совещаться, заключенные? Теперь вы не против того, чтобы немножко меня развлечь?
— …А тебе как Рыцарю Единства вообще можно держаться с нами так расслабленно?
— Разумеется, все, кто бросают вызов Церкви Аксиомы, заслуживают суровой и беспощадной божественной кары… такова воля Первосвященника. Однако я рыцарь, у меня своя гордость — мне больно стегать слабых и беззащитных. Поэтому я выражаю надежду, что вы оба окажете мне честь и сумеете хотя бы поцарапать мои доспехи.
— …Мы не доспехи твои поцарапаем, а половину твоей Жизни срежем, и ты уже не будешь так лыбиться, — нахально заявил я, скрывая все усиливающееся беспокойство. Этот вот «первосвященник», упомянутый Элдри, меня тревожил, но сейчас размышлять о посторонних материях было некогда. Еще раз крутанув цепью в правой руке, я выбросил левую в сторону Элдри.
— Систем колл! Дженерейт тёмал элемент!
Я вообразил багровый рубин, и тут же на моих большом, указательном и среднем пальцах родилось по язычку пламени. Это был «элемент жара», используемый в атакующих закланиях огненного типа. Я собрался уже продолжить заклинание, но тут Элдри в 15 метрах от меня тоже спокойно вытянул левую руку.
— Систем колл. Дженерейт крайодженик элемент.
Против моего Священного искусства на его пальцах возникли сразу пять «элементов льда». В числах я сразу проиграл, но, не обращая на это внимания, я продолжил церемонию заклинания.
— Форм элемент, эрроу шейп!
С этим возгласом я оттянул левую руку назад, и язычки пламени превратились в три огненных стрелы с длинными узкими остриями из чистого света. Форма, идеально подходящая для скоростного полета и пробивания препятствий. Чтобы не дать врагу времени среагировать, я закончил заклинание так быстро, как только мог:
— Флай стрейт! Дисчадж!
В вихре пламени три стрелы понеслись к Элдри.
В этом мире, где нормой являются сражения на мечах, атакующие Священные искусства существуют для того, чтобы сражаться с вражескими полчищами из страны тьмы — во всяком случае, так объяснял старый учитель в Академии. Он бы небось в обморок упал, если бы узнал, что магия, которой он нас учил, была применена против самого Рыцаря Единства; с такой мыслью в дальнем уголке сознания я рванулся следом за стрелами.
Стоящий передо мной Элдри на одном выдохе пропел встречное заклинание:
— Форм элемент, бёд шейп. Каунтер тёмал обджект, дисчадж!
Пять светящихся синих шариков превратились в птичек — подходящая форма для перехвата целей — и разом взлетели. Скорость у моих стрел была выше, но ледяные птицы брали числом. Две промахнулись, но остальные три по очереди врезались в огненные стрелы и взаимно уничтожились, взорвавшись облачками огненных искр и ледяных кристалликов. Стоявший на скамье бокал сдуло, и он разбился, ударившись о землю.
Под прикрытием световых эффектов я стремительно сближался с Элдри. Еще два шага… еще один шаг, и я смогу достать его цепью…
Правая рука рыцаря внезапно дернулась, и змееподобный серебряный кнут прыгнул в воздух. На таком расстоянии преимущество этой штуковины со всем ее полным контролем не должно играть роли. Кнут летел на меня по дуге справа. Отчаянно стараясь предугадать его траекторию, я изогнулся всем телом и сделал последний шаг. …Но.
— ?!
У меня перехватило дыхание, едва я увидел это. Мне показалось, или кнут Элдри только что расщепился надвое, и новорожденная серебряная змея понеслась на меня под еще более острым углом?
Эту атаку я увидел с расстояния в считанные сантиметры и поделать с ней ничего уже не мог — кнут мощно ударил меня в грудь. Я отлетел на каменную плитку, и из горла вырвался хриплый вопль.
— Гхаа!..
Я думал, что подготовился, однако от удара металлического кнута с множеством шипов меня пронзила такая боль, что перед глазами все завертелось. Стиснув зубы, я перевел взгляд вниз. Здоровенный кусок черной формы и нижней рубахи у меня на груди оторвало начисто, голую кожу пересекал глубокий багровый шрам. Множество капель крови разом вспухло и потекло вниз, чертя параллельные линии.
Элдри весело рассмеялся, глядя на меня, жалко растянувшегося на спине.
— Ха-ха-ха, такие мелкие трюки на «Кнут ледяной чешуи» не действуют. Он может удлиняться до пятидесяти мелов и при этом расщепляться на семь частей. Ты мог бы своим броском чего-то достичь, разве что если бы тебя было восемь.
У меня совершенно не осталось сил раздражаться на его спокойную речь. Я впервые испытывал такую адскую боль с того самого дня двухлетней давности, когда мое плечо рассек вождь гоблинов.
Я всегда знал, что низкая устойчивость к боли — одно из моих слабых мест, но в Академии мастеров меча, где остановка клинка до касания являлась нормой, у меня просто не было возможности как-то привыкнуть к боли. Есть же какой-то предел тому, в каком жалком положении я могу оказаться после громкого заявления, что остановлю его кнут даже с риском для жизни!
— Хм, быть может, я тебя все-таки переоценил? В таком случае я удостою тебя своей жалости и прерву твое сознание одним быстрым ударом.
С этими словами Элдри, тихо шурша своим кнутом, сделал шаг вперед.
В этот миг Юджио, пробравшийся вперед незамеченным, прыгнул из тени фонтана со зверским выражением лица.
— Урьяаааа!..
С редким для себя боевым кличем он махнул сверху вниз цепью, которую держал в правой руке. У меня к этому удару не было никаких претензий — особенно с учетом того, что Юджио такое оружие использовал впервые. Увы, даже несмотря на эффект неожиданности, преодолеть защиту рыцаря удар не смог. Правая рука Элдри мелькнула с такой скоростью, что я даже не уследил глазом, и серебряный кнут прямо в воздухе расщепился надвое. Одна змея отбила цепь, вторая атаковала Юджио. Получив полновесный удар в грудь, он, не успев даже крикнуть, свалился в фонтан; взлетела туча брызг.
Терзающая меня боль не собиралась успокаиваться, но я не мог упустить шанс, ради которого Юджио рисковал жизнью. Как только я почувствовал, что Элдри уделяет мне менее половины своего внимания, я приподнялся и швырнул прямо в лицо рыцарю предмет, который подобрал несколько секунд назад.
В отличие от Айнкрада и Альвхейма, в этом мире большинство предметов не исчезают сразу после того, как ломаются. Они начинают новый отсчет своей Жизни в качестве осколков или обломков.
Жизнь каждого обломка — то есть его прочность — падает гораздо быстрее, чем целого предмета, и когда достигает нуля, он перестает существовать. Но до исчезновения проходит время, иногда минуты.
Даже если это сущая мелочь вроде осколка разбитого бокала.
Брошенный мной осколок пронзил предрассветный сумрак и устремился к левому глазу Элдри. Помимо прочего, он почти не должен был отражать звездный свет, поскольку я, прежде чем бросить, испачкал его в вытекшей из моей раны крови.
Думаю, рыцарь его заметил менее чем за десятую долю секунды до контакта. И тем не менее — скорость реакции у Элдри оказалась просто невероятная, он успел отвернуть лицо вправо и избежать прямого попадания в глаз. Стеклянный осколок улетел в темноту, оставив лишь небольшую царапину на левой скуле.
— Уооо!!!
Прежде чем Элдри снова повернулся ко мне, я изо всех сил оттолкнулся от земли и вскочил.
Два прыжка — и он оказался в пределах досягаемости моей цепи. Правую руку я вскинул вверх, как бы положив цепь на плечо. Оправившись от секундного потрясения, Элдри отвел руку обратно, и кнут, изогнувшись в воздухе после попадания в Юджио, полетел ко мне.
Если я буду просто махать цепью, скорее всего, она столкнется с кнутом и не достигнет цели, а в худшем случае — кнут расщепится, и тяжелый удар получу один лишь я. Так что я стряхнул с себя страх и перевел взгляд распахнутых глаз со сверкающего кончика кнута на то, что было у Элдри за спиной, — на фонтан, в который свалился Юджио.
Отводить взгляд от противника во время боя — главный запрет в абсолютно всех стилях, которым обучают в Академии мастеров меча. Да, это можно назвать даже «нарушением правил». Так что ни один мечник этого мира на такое никогда в жизни не пойдет. Даже Рыцарь Единства.
— Нну!..
Издав этот негромкий возглас, Элдри отвел от меня взгляд — правда, всего на миг. Он решил, что Юджио, которого он только что отправил в фонтан, уже пришел в себя и начал контратаку. Но, разумеется, это было всего лишь обманное движение глаз с моей стороны. Как бы Юджио ни был крепок, даже ему не подняться так легко после удара Божественным инструментом.
Серебряный кнут чуть дернулся в воздухе — ему передалось кратковременное замешательство Элдри — и просвистел в нескольких миллиметрах от моей цепи, не столкнувшись с ней. Вот почему я атаковал довольно неудобным способом — из-за головы, изогнувшись телом вбок: я послал цепь параллельно траектории кнута в надежде снизить риск перехвата. Способ, изобретенный мной после того, как Рина-семпай раз за разом опутывала мой деревянный меч кнутом.
Однако вторично у меня этот номер не пройдет. Сейчас — мой первый и последний шанс.
— Зэйяааааа!..
Вложившись в удар всем телом и душой, я обрушил сверху вниз цепь из призрачного железа.
Целился я в единственное место на теле рыцаря, не прикрытое серебряными доспехами, — в голову. Не знаю, то ли так ему было удобнее пить вино, то ли он свысока смотрел на нас, учеников, — в любом случае я не был настолько любезен, чтобы не воспользоваться отсутствием шлема. Если твердая, тяжелая цепь вмажет ему по голове — даже Рыцарь Единства потеряет сознание…
Но. В очередной раз способности и решимость Элдри превзошли мои ожидания.
Молниеносно выбросив левую руку, он принял на нее удар участка цепи недалеко от конца, причем не на тыльную сторону ладони, защищенную латной перчаткой, а на внутреннюю, покрытую лишь тонкой кожей.