Я - гнев - Робертс Джен 18 стр.

Нет! Сейчас не время себя жалеть. Клементина выпрямилась. Да, этот человек умер, но она была жива. И возможно, в доме остались и другие живые люди. Жалость не должна мешать делу. Она бы все только испортила. Клементина продержалась все это время, не задумываясь об обстоятельствах собственной смерти. И она собиралась продолжать в том же духе.

Где-то в глубине дома раздался грохот — как будто кого-то шмякнули о стену. Клементина отшатнулась и врезалась в Раджа. Тот подхватил ее, уронив при этом бейсбольную биту.

Не надо было сюда заходить. Еще на пороге можно было понять, что их здесь ничего не ждет, кроме смерти.

Дура! Дура! Дура!

Радж нагнулся за битой.

— Пошли отсюда, — прошептал он. — Если уйдем сейчас же, можем вернуться живыми.

— Нет.

— Да!

— Нельзя, — прошептала она в ответ. Из кухни раздался шум. Казалось, будто кто-то роется среди кастрюлек и сковородок в поисках чистой ложки. — Здесь было много людей. Надо проверить. Если кто-то еще жив…

У Клементины дрожали руки, и она не могла ничего с этим поделать.

— Ладно, детка, — сказал Радж, слегка подталкивая ее вперед. — Давай.

По мере того как они углублялись в дом, запах ослабевал. Или они просто постепенно к нему привыкали? В тусклом свете кружились пылинки. Все окна были завешены одеялами, и Клементина с Раджем двигались словно в тумане. На пороге гостиной лежали тела. Среди них была женщина. Не Брэнди. Клементина сразу же ее узнала. Это была красивая пожилая хиппи, которая заплетала волосы в косички и всегда ходила в юбке из цветных лоскутков. Она тоже выросла на ферме; пару недель назад они с Клементиной об этом беседовали.

Теперь она мертва.

В столовой лежало еще два тела. Оба мужские. По стенам и старомодному столику была разбрызгана кровь. Тут кипела настоящая драка. Один из мужчин лишился кисти. Клементина огляделась вокруг и увидела ее под креслом. В голове промелькнула безумная мысль поднять оторванную кисть и приставить обратно.

Радж подошел к ней, и она замахала рукой.

— Уходи, — выдавила Клементина.

Радж подчинился. Клементина упала на колени, закрыла глаза и стала раскачиваться туда-сюда, прислушиваясь к своему тяжелому дыханию.

«Клементина!»

Это был голос ее мамы, ясный и чистый. Он звучал прямо у нее в голове. Голос мамы, которая носила летние платья в цветочек и была самой что ни на есть типичной мамой из маленького провинциального городка. Когда Клементина, голодная, приходила из школы, на кухне ее встречал запах свежего хлеба и домашнего печенья. Волосы у мамы пахли земляникой, и хотя Клементина мылась тем же самым шампунем, ее светлые локоны никогда не были такими душистыми, как мамины.

«Клем, тебе надо уйти. Вставай».

Это были последние мамины слова, которые она сказала перед тем… перед тем, как мир Клементины вывернулся наизнанку и загонщики уничтожили все, что она знала и любила.

С мамой и папой все было так же? Было столько же крови?.. Да. Загонщики напали на ратушу. Заперли двери и расстреляли несколько сотен человек.

Нет, об этом не надо думать. Не сейчас. Иначе она сойдет с ума. А если она растеряет остатки разума прямо здесь, на полу столовой, им с Раджем придется еще хуже.

Клементина была не из тех черлидерш, что прячутся в углу и ждут, когда за ними придет маньяк в хоккейной маске.

— Пойдем, — сказала она, стараясь, чтобы голос не дрожал. Они с Раджем подошли к кухонной двери, и Клементина резко ее толкнула.

У холодильника сидел загонщик. Он вскрикнул и вскочил на ноги.

— Ого, какая милашка! — присвистнул он.

— Эта милашка может запросто тебя уделать, — бросила в ответ Клементина, стараясь выглядеть как можно увереннее.

— Жалко, что все уже ушли, — продолжил загонщик. — Они всегда забирают тех, от кого есть какая-то польза. А от тебя было бы много пользы, не сомневайся. Сейчас таких милых девчушек трудно найти. Ты бы нам пригодилась.

— А как же я? — спросил Радж. — Я что, не симпатичный?

Загонщик нагнул голову и побежал прямо на них. Клементина среагировала сразу. Одной рукой она отпихнула Раджа обратно в столовую, а другой подняла биту и как следует замахнулась. Послышался глухой удар, и загонщик камнем свалился на пол.

— Отличный удар, детка! — заметил Радж, снова заходя на кухню. — Где ты только этому научилась?

Клементина переступила через обмякшее тело, попутно как следует пнув загонщика.

— В Малой бейсбольной лиге, — ответила она. — Я шесть лет была питчером.

— Наверное, никогда не промахивалась.

Клементина улыбнулась:

— На самом деле я играла очень фигово. Никогда не могла уследить за мячом. По крайней мере, так говорил тренер. Я чаще выбивала мячи в аут, чем подавала.

— Ну, когда надо, детка, ты играешь отлично, — заметил Радж.

Возле холодильника кто-то застонал. Клементина вскинула окровавленную биту — так резко, что заехала себе по лбу. Вот вам и мастерство. Потирая лоб, она двинулась на звук.

На каменном полу лежала Брэнди. Ее грудь резко вздымалась и опускалась; при каждом вздохе на пол струилась кровь. Клементина присела рядом и положила голову Брэнди себе на колени.

— С вами все будет хорошо, — услышала она собственный голос.

Брэнди хотела рассмеяться, но вместо этого захрипела, разбрызгивая красноватую слюну.

— Радж, — позвала Клементина, — мне нужны бумажные полотенца!

Радж уже стоял возле шкафа и рылся в ящиках. Он извлек из-под раковины стопку полотенец и кинул Клементине. Та немедленно приложила полотенце к груди Брэнди — к тому месту, откуда вытекало больше всего крови.

Брэнди вздохнула, понимая, что это бессмысленно. Она взяла Клементину за руку. Хватка у нее была по-прежнему крепкая.

— Я им не рассказала про вас, — прохрипела она. — Они меня заставляли, но я не рассказала. Чтобы вас никто не тронул. — Она закашлялась, забрызгав кровью толстовку Клементины. — Я не сказала. Но…

Клементина подождала, пока Брэнди сглотнет. Она дышала уже слабее — но все равно дышала.

— Г… Г… Грэхем, — запинаясь, проговорила она. — Кто-то им рассказал про Грэхема. Я слышала. — Брэнди зажмурилась от боли. — Только не сердись. Он ничего не мог поделать. Они разрезали ему живот и стали его потрошить.

— Все нормально, — сказала Клементина. — Мы вам поможем и потом пойдем туда. Мы спасем Грэхема.

— Нет. — Брэнди резко помотала головой. Глаза у нее чуть прояснились. Она сильнее сжала руку Клементины и чуть приподнялась. — Я уже не я, милая. Я уже мертва, как и все, кто здесь был. — Она резко кашлянула. — Все кончено. Не трать на меня время.

— Но…

— Не надо, — сказала Брэнди. Даже умирая, она ухитрялась отдавать распоряжения. Неудивительно, что она была таким хорошим лидером. — Идите спасать остальных. Слышишь? Пообещай мне.

— Хорошо, — сказала Клементина. — Даю слово.

Брэнди вздохнула.

— Теперь я могу оставить этот мир. Я готова. — Она опустила голову и закрыла глаза. — Ну? Чего ты ждешь? Уходи.

Клементина осторожно положила голову Брэнди на пол. Поднялась, сглотнула слезы, кивнула Раджу, и оба стремглав выбежали из дома. Оказавшись снаружи, Клементина остановилась и вдохнула свежий воздух.

— Куда пойдем? — спросил Радж. Он тоже глубоко дышал.

— За Ариес и остальными, — сказала она и отмахнулась, увидев его удивленный взгляд. — Дом Грэхема рядом с нашим. Отсюда до него минут двадцать. Где сейчас загонщики, мы не знаем. Думаю, нам нужна подмога. — Она помахала битой и добавила: — И оружие получше.

Радж кивнул:

— Пошли.

И они побежали.

Ничто

У каждой истории три грани.

Ваша.

Моя.

И то, что случилось на самом деле, — истина.

Истина в том, что у каждого из нас есть темная сторона. У всех без исключения. Истина в том, что у каждого бывают гнусные мысли. Все мы совершали отвратительные поступки и почти всегда жалели о том, что поддались своим низменным позывам.

Почти.

Нет такого брата, который хоть раз в жизни не хотел убить сестру. Нет такого родителя, который не желал бы стукнуть о стенку орущего ребенка. Каждый думал о том, чтобы нарушить закон. О том, чтобы сжульничать. Что-нибудь украсть. Кому-нибудь отомстить.

Некоторые религии утверждают, что мысль ничем не отличается от поступка. Думая о чем-то, вы призываете это из небытия. А значит, грешите.

Целые поколения философов пытались выяснить, зачем нам мораль. Почему мы так сильно отличаемся от животных? Зачем мы мыслим?

Зачем мы живем?

Я то, что я есть. Я не такой, как они. Я ни на кого не похож.

Я — Ничто.

Интересно, им проще? Проще ли забыть или отвергнуть все, чем ты когда-то был? У них больше нет совести. Они забыли все, что связано с любовью и счастьем. Они не помнят, как это — потягивать латте в дождливый день. Читать книгу, сидя у камина. Обнимать самого дорогого на свете человека.

Они забыли, что такое любовь.

Страсть.

Надежда.

Если я и дальше пойду этой дорогой, я бы хотел этому научиться. Научиться забывать. Я не могу брать на себя ответственность за свои поступки. Мне хочется верить, что мое поведение определяю не я. Голоса у меня в голове — не мои. Я не в ответе за все это. Я убиваю, потому что меня заставляют убивать.

Я игрушка в их руках.

Я убиваю.

У загонщиков на меня планы. Они ничего мне не говорят, но я понимаю, чего от меня ждут. Я идеальный шпион. Я затушу тот свет, который все еще горит в душах моих друзей. Опустошу их.

И я это сделаю.

На берегу реки сидит лягушка и занимается своими лягушачьими делами. К ней подползает скорпион.

— Эгей, лягуха, не посадишь меня к себе на спину? — спрашивает он. — Мне нужно на другой берег!

— Ну, не знаю, — говорит лягушка. — Откуда мне знать, что ты меня не ужалишь? Вы, скорпионы, полные психи, это всем известно.

— Да с чего бы мне делать такую глупость, лягуха? — спрашивает скорпион. — Если я тебя укушу, мы оба помрем. Я же не умею плавать. Я утону. Я же не такой идиот, чтобы сам себя угробить!

Лягушка, как и все лягушки, кивает и соглашается подбросить своего членистоногого дружка на тот берег. Но на полпути скорпион поднимает свой огромный зад и вонзает в своего кореша жало. И лягушка, конечно, умирает.

— Что за хрень? — успевает она сказать на последнем издыхании.

Скорпион пожимает плечами, соскальзывает со спины лягушки и тонет со словами:

— Такая уж у меня натура.

Я предам их. Другого выхода нет. Это в моей природе, и изменить это нельзя. Никто не может изгнать из себя зло.

Внутри у меня тьма. Я прогнил. Я отравлен.

Такая уж у меня натура.

АРИЕС

— Они все м-мертвы.

Клементина с трудом выговорила эти слова. Она тяжело дышала; похоже, они с Раджем неслись сюда на полной скорости.

— Это правда, — сказал Радж. Он прислонился к дверному косяку, пытаясь отдышаться. — Там устроили кровавую баню. Как в музее. Не спасся никто.

— Надо предупредить Грэхема. Теперь они идут к нему. — Клементина быстро пересказала всем случившееся.

Полная неразбериха. Ариес не знала, что делать. Последние несколько часов она бегала как ошпаренная, пытаясь за всем уследить. Джанель умерла — вскоре после того, как вернулись Радж с Клементиной. Лариса и Джой заворачивали Джанель в простыню, чтобы после заката выбраться наружу и найти место, чтобы оставить тело. Ариес надеялась, что они смогут найти место, где брошенный труп не будет привлекать к себе особого внимания. Хоронить Джанель у них не было времени. А оставлять тело в доме было никак нельзя.

— Не думаю, что нам стоит туда идти.

Клементина широко раскрыла рот от удивления.

— Подумай сама. — Ариес старалась говорить как можно спокойнее. — Может быть, сейчас уже поздно. Если загонщики на них напали, то все уже кончено. В первую очередь нужно защитить себя. Может, Брэнди и не выдала нас, но кто знает, что сказал Грэхем? А вдруг они угрожали его дочке?

— Так нельзя, — сказала Клементина. — Я не могу их бросить.

— А нас бросить можешь? — резко спросила Ариес. — Нам надо прежде всего позаботиться о себе. О своей безопасности.

— Она права, — заметил Натан. Он все это время стоял на пороге и теперь вошел в комнату. — Стоит подумать о том, как нам самим отсюда выбраться. У нас тут раненые. Джек, например, не сможет бежать. И с той девушкой, Эммой, просто беда. Вот кого надо спасать в первую очередь.

— Но если они еще не пришли к Грэхему, что тогда? — спросила Клементина. — Если они еще живы, а мы их не предупредим…

— Если кто-то из людей Брэнди проболтался, то загонщики уже разнесли их убежище на куски, — сказала Ариес. — А если они пытали Грэхема, то мы на очереди. — Не обращая внимания на возражения Клементины, она повернулась к Натану: — Все знают, что делать, так?

Натан кивнул.

— Я скажу всем, чтобы были наготове. Ева сейчас дежурит. Заберу ее с поста, и пойдем на обход. Не выключайте рации. Если заметим хоть что-то подозрительное, надо будет мигом сматывать удочки.

Ариес кивнула. Все бессонные ночи, когда они сидели и продумывали план бегства, не прошли даром. В предыдущем своем убежище, в районе Гастаун, они чуть не погибли и теперь не собирались повторять своих ошибок. У них было множество путей к отступлению. Даже Майкл и Мейсон, которые сбежали в самоволку, знали, куда идти в случае чего.

Никакая катастрофа не должна была их разделить. Но, по иронии судьбы, сейчас полгруппы не было на месте. Все знали, что делать, если на убежище нападут, но никто не придумал схему на тот случай, если кто-то просто уйдет и не вернется.

А Даниэль? С ним все просто. Он был не в счет. Ариес знала, что он найдет ее, куда бы она ни пошла. Кажется, он заранее знал, какие шаги она предпримет.

Защитить свою группу. Сосредоточиться на главном. Ариес нравился Грэхем и его семейство, но у нее была своя собственная семья, за которую она в ответе. А в Грэхеме было почти два метра мускулов. К тому же у него есть пистолет — большая редкость в нынешние времена. Он мог за себя постоять. По крайней мере, Ариес на это надеялась.

А у нее на руках были слепой парень и девушка с кровоточащими ранами, и при этом — ни одного человека, который мог бы оказать Эмме помощь.

— Тебе нужно пойти и помочь Ларисе, — сказала Ариес Клементине. — Скажи ей, чтобы была наготове. Возможно, придется уходить очень поспешно.

— Вот так вот, да? — Клементина топнула ногой по кафельному полу. — У меня нет права голоса? Я просто должна выполнять твои приказы?

— Нет, не так, — вздохнула Ариес. — Конечно, у тебя есть право голоса, но решения надо принимать взвешенно…

— Ах да, конечно, я же тупая блондинка-черлидерша, что я в этом понимаю?

— Неправда, — сказала Ариес. — Ты знаешь, что я не считаю тебя тупой.

Клементина подскочила к Ариес и остановилась в нескольких сантиметрах от нее. Ариес отшатнулась, не зная, чего от нее ожидать. Радж затаил дыхание.

— Мы обрекаем человека на смерть, — сказала Клементина. — Вместе со всей его семьей. А тебе все равно, потому что тут собрались куда более важные персоны.

Ариес хотела было возразить, но Клементина закричала:

— Дай мне закончить! Ты в ответе за всех. О, Ариес, само совершенство, всеобщая любимица. Но чем ты это заслужила?

— Прости, но я сделала уж никак не меньше прочих, — сказала Ариес. — Я сохранила нашу группу. Помогла ей выжить.

Клементина порозовела:

— Но ты же ничего не сделала. У тебя на глазах не убивали твоих родителей. Ты не пряталась от любимого парня, который выслеживал тебя и пытался убить. Ты никому не вонзала нож в живот, и у тебя по рубашке не текла ничья кровь.

— При мне умерла моя лучшая подруга, а после этого я защищала тех, кто остался в школе.

— Защищала? — фыркнула Клементина. — Вранье. Ты только и знаешь, что прятаться. Ты почти не высовываешься на улицу. Везет же тебе! Ты даже до сих пор никого не убила.