Я не желала видеть отчима и всячески избегала наших встреч. Только один раз допустила слабость, когда пошла проведать Агату. Её теперь содержали в одной из комнат поместья. И именно там я натолкнулась на опекуна. Зашла в дверь, а он сидел возле пантеры и чесал её за ушами. Захотелось немедленно убежать, но он поднял голову и приветствовал меня лёгким кивком.
— Добрый вечер, Рози. Как самочувствие?
— Превосходно, граф.
Замялась у двери, больше всего желая сейчас уйти. Однако не знала, как сделать это таким образом, чтобы Джаральд не догадался о чувствах, вызванных нашей встречей. Не нашла ничего лучше, как выдавить из себя:
— Я пойду.
Отчим бросил внимательный взгляд на моё лицо.
— Иди, если хочешь.
Я заметила, как он слегка поморщился, когда пошевелил левой рукой, а потом обратила внимание, что под рубашкой на плече видны очертания плотной повязки.
— Вы ранены? — не знаю почему я вдруг ощутила волнение за него, ведь твёрдо решила выкинуть Джаральда из головы.
— Это оставил муж Полин, — усмехнулся граф, — а завтра иду удовлетворять супруга дражайшей Мелани.
Я прикусила губу и опустила голову, снова от боли сжалось сердце.
— Что такое Рози? Ты поражена моей развращённостью?
— Как можно было, граф? — я прошептала еле слышно, опасаясь, что если повышу голос, то сдерживаемые рыдания прорвутся наружу. —Вы разрушили их репутацию в глазах всего света, и вам это ничего не стоило, а ещё вы унизили Катрин, позволили другим смеяться над вашей женой.
— А почему бы нет, Рози? Возможно, мне просто так захотелось? Зато теперь твои любимые кузины не осмелятся показаться в поместье, а ты больше не будешь «случайно» падать с лошади. Не так ли?
Я ощутила вдруг, как с сердца упала непомерная тяжесть. Он это сделал ради меня? Отомстил кузинам их же оружием? Он вовсе не хотел забавляться с ними, или я себя обманываю? Неужели всё так тонко просчитал? Мне вдруг сделалось страшно. Что же граф за человек? Я никогда не смогу предсказать ни одного его поступка, Джаральд и пугает и завораживает одновременно, и совершенно не знает жалости.
— Теперь они очень долго не смогут показаться в свете, а вас вызвали на дуэль.
— И кого из нас ты больше жалеешь, Рози? Меня или твоих кузин?
Я ответила честно, как и чувствовала в тот момент:
— Никого.
Он усмехнулся, поднялся на ноги, а я невольно сделала шаг назад и, больше не заботясь о том, что он подумает, выбежала из комнаты.
С момента появления графа в нашем доме, я не переставала думать о нём, однако сейчас опекун открывался для меня с новой стороны. Он умел мстить тонко и жестоко, умел манипулировать людьми, но мог быть таким добрым и ласковым, что от этой нежности щемило сердце. Как опасно и страшно влюбиться в такого человека и как сложно удержаться от этого. Мне кажется, он тонко чувствовал людские слабости и всегда безошибочно определял самые уязвимые места. Джаральд мог прикрыть вас, а мог ударить очень больно, всё зависело только от его собственного желания.
Позже я лишний раз в этом убедилась, когда на следующий день пришла в комнату Люсинды, а подруга не пожелала открыть дверь и попросила меня уйти. Я ужасно разволновалась, настолько, что побежала искать Артура, который казался совершенно невозмутимым и сперва не мог понять причины моего волнения.
— Люси заболела?
— Она не открывает мне.
— О, Розалинда, не волнуйтесь. Она говорила, что у неё сегодня ужасно болит голова. Наверное, просто не в состоянии сейчас никого видеть. Завтра утром мы возвращаемся домой, очень досадно, что в этот последний вечер вы не сможете пообщаться.
Я кивнула Артуру и ушла, но из-за этого разговора разволновалась ещё сильнее. Люси не говорила, что они решили уехать. Что с ней случилось?
Ответ на этот вопрос я смогла получить только на следующий день, когда подкараулила подругу на улице. Пока Артур давал указания слугам, как уложить багаж, я отвела Люси в сторону и подступилась с расспросами. К моему огромному удивлению, подруга не желала ничего обсуждать, отделывалась короткими фразами, а в конце вдруг заявила:
— Роуз, теперь я хорошо тебя понимаю. Твой отчим ужасный и очень грубый и язвительный человек. Извини, но я не желаю больше приезжать к вам в поместье, если только граф не будет в отъезде. А сейчас мне пора, я напишу тебе, прощай.
Люси поцеловала меня в щёку и села в карету, даже не помахав, как обычно, рукой на прощание. Я стояла, глядя вослед экипажу, и понимала, что просто не могу выносить эти недомолвки. Мне немедленно нужно узнать, что он с ней сотворил. Неужели и Люси получила предложение, подобное тому, какое граф сделал мне? И чем он мог шантажировать подругу, если только не нашим с ней визитом в публичный дом?
Терзаясь подозрениями, что Люси вынуждена была уступить и отдалась отчиму, я пошла в конюшню. Невзирая на то, что на мне было лёгкое платье, а утро выдалось прохладным, я приказала оседлать Снежинку и отправилась на поиски графа. Джаральд как обычно уехал верхом с утра пораньше, но я разузнала, куда он мог направиться.
Ехала минут двадцать, когда, наконец, увидела его лошадь, привязанную к высокому дереву в лесу, а секунду спустя узрела и самого графа. Он лежал на траве, закинув руки за голову, покусывал тонкую травинку и рассматривал пожелтевшие листья, которые колыхал лёгкий осенний ветерок.
Я спрыгнула на землю, отпустила повод и приблизилась к опекуну.
— Что-то случилось, Рози? — он даже не взглянул на меня, рассматривая плывущие над головой облака.
— Зачем вы обидели Люси? Что вы ей сделали? Она не желает больше приезжать ко мне, потому что мой отчим ужасный человек.
— Бедняжка Люсинда. Я был слишком жесток с ней, Рози. Пожалуй, стоит написать письмо и принести свои глубочайшие извинения, чтобы она ещё раз приехала. — Он сказал это и рассмеялся, а я только краснела и бледнела, сжимала кулаки, пытаясь удержать под контролем бушующие эмоции. Хотелось закричать, как он мог, ведь она моя подруга, но только у меня не было никаких прав выяснять с ним отношения. Джаральд мне ничего не должен.
Я отвернулась; всё стало понятно. Хотела снова сесть в седло и поехать домой, а там поплакать вволю. Я не желала, чтобы кто-нибудь был свидетелем моих слёз, особенно он.
— Я не сплю с каждой встречной женщиной, Розалинда, — заговорил вдруг Джаральд, — даже если она сама предлагает.
Я обернулась. Он перекатился набок и подпёр голову ладонью. Поймав мой взгляд, усмехнулся и добавил, — только если женщина мне интересна.
Ждала продолжения, не двигаясь с места, а Джаральд вновь вернулся в прежнее положение и негромко проговорил:
— Твоя подруга слишком предсказуема, Рози, а потому скучна.
Ноги против воли сделали несколько шагов, и я остановилась рядом с графом, желая и страшась поверить ему на слово. Выходит, у них ничего не было? Мне вдруг захотелось спросить: «А я, я действительно вам интересна?». Джаральд поймал мой взгляд и улыбнулся:
— А ты другая, — ответил он, словно прочитав мои мысли.
Какая другая? Что именно он хотел сказать? Другая и потому интересна? Чем другая? И до какой поры интересна?
Целый рой вопросов закружил в голове, но отчим прервал мои терзания весьма действенным способом — резко сел и, схватив меня за руки, повалил на траву, а сам навис сверху.
От волнения сильнее забилось сердце, я не могла оторвать глаз от его губ, думала, он сейчас поцелует, а Джаральд вдруг завёл мне руки над головой и стал щекотать травинкой.
— Граф... — я пыталась вырваться, не в силах сдержать смех, извивалась и хохотала до колик в животе, — отпустите!
Он и не думал отпускать, а щекотал до тех пор, пока на моих глазах не выступили слёзы. Потом вдруг склонился и собрал их губами, и я замерла, не смея двинуться и затаив дыхание. Тело снова стало чужим, неподатливым. Ему хотелось ощутить тепло его рук и обжигающую горечь поцелуев, а потом где-то вдали заржала лошадь, и я пришла в себя.
— Спорим, это Катрин? — улыбнулся отчим.
Я перепугалась и попыталась вырвать руки, чтобы немедленно вскочить на Снежинку и ускакать подальше, но Джаральд не пустил. С лёгкой усмешкой наблюдал за моими попытками вырваться, пока я не взмолилась:
— Отпустите, пожалуйста.
— Иди, — он разжал пальцы, и я быстро вскочила на ноги и подбежала к пасущейся рядом кобылке. В мгновение ока оказалась в седле и бросила прощальный взгляд на отчима. Он сидел на траве, согнув в колене ногу и подперев ладонью голову, и смотрел на меня с задумчивой улыбкой.
— Всего хорошего, граф.
— Увидимся, Рози.
Я пришпорила лошадку и помчалась дальше в лес, чтобы ни в коем случае не столкнуться с мачехой по дороге.
ГЛАВА 7. Пикник
Этим утром от нас уехал последний гость. Я смотрела из окна на графа с Катрин, стоявших на ступенях крыльца и провожающих льстиво улыбающихся родственников. Даже удивительно, что Джаральд решил вдруг разыграть из себя приветливого хозяина. После нашего разговора в лесу, отчим вёл себя до странности миролюбиво. Улыбался Катрин, вежливо отвечал на все вопросы и совершенно не провоцировал мачеху. Его приятное обхождение казалось ещё более странным, учитывая тот факт, что граф опозорил жену на весь свет.
Я не видела иного объяснения его поведению, кроме того, что Джаральд решил, будто Катрин уже получила своё и её можно пожалеть. Я досадовала на себя, так как не могла спокойно воспринимать его заигрываний с другими. Очень неприятно было сознавать собственную ревность, но до невозможного хотелось, чтобы вокруг отчима больше не порхали «яркие бабочки».
Помимо этих терзаний, меня мучило присутствие рядом барона, который единственный остался в поместье. Я хорошо помнила, какое условие поставил граф, но никак не могла решиться и принять его. Пусть во время бала я согласилась, но сделать последний шаг недоставало сил. Никак не могла придумать, как же мне поступить, и не видела иных вариантов, кроме двух: пойти к Джаральду и сказать, что готова, или опять же пойти к нему и заявить, что изменила решение и выхожу за барона.
Приезд графа слишком сильно повлиял на мою жизнь и усложнил её до предела. Я теперь даже в сад прокрадывалась с величайшей осторожность, опасаясь, как бы он не поймал меня там и не потребовал оплаты долга. Однако дни шли, Джаральд ничего не предпринимал, а Вильям становился всё раздражительней и настойчивей.
Однажды утром горничная сообщила, что на сегодня намечается пикник на природе. Мачеха, отчим и барон собрались выехать в лес, полюбоваться на чудесные краски осени. День как раз выдался тёплый и солнечный. Меня, естественно, тоже позвали, и отказаться от поездки я бы вряд ли смогла.
Стоило мне спуститься в холл, как я обнаружила там всю компанию. Они ждали только моего появления.
— Как ты долго, Розалинда, — не забыла попенять мачеха.
— Не ругайте вашу очаровательную падчерицу, графиня. Розалинда, вы сегодня восхитительны. Я ничуть не досадую на ваше опоздание, напротив, готов ждать сколько угодно, чтобы иметь возможность лицезреть такую красоту.
— Благодарю, барон.
От его высокопарных слов точно также сводило челюсти, как от кислой ягоды. Комплименты Вильяма жутко раздражали. Барон норовил прикоснуться ко мне всякий раз после очередного выражения восторга. Вот и сейчас он протянул руку, желая проводить к экипажу. Поскольку Катрин уже подхватила Джаральда под локоть, мне ничего не оставалось, как составить пару Вильяму.
Все устроились в открытой коляске, я, естественно, рядом с бароном, а мачеха напротив. Отчим занял место на кучерском сидении, заявив, что сегодня позаботится о милых дамах и слуги нам не понадобятся.
Мы остановились на небольшой поляне, той самой, на которой в своё время отдыхали вдвоём с Джаральдом после его приезда в поместье. Отчим расстелил покрывало и лично достал из коляски корзины с едой и вином.
— Катрин, Розалинда, прошу.
Он указал на мягкие подушки, а когда мы заняли свои места, предложил сесть барону. Вильям удобно устроился рядом со мной, его руки почти касались моих щиколоток, прикрытых длинным подолом, и я незаметно подтянула ноги выше.
— Вина?
Джаральд был сама любезность, ему даже отказывать не хотелось. Катрин протянула свой бокал, граф наполнил его из небольшой пузатой бутылки, потом налил барону, а третий подал мне. Когда я потянулась, опекун так резко передал полный до краёв сосуд, что я его не удержала, и вино выплеснулось на покрывало. Наградой за неловкость послужил недовольный взгляд мачехи, а Джаральд тут же сказал:
— Ничего страшного, Розалинда, я взял с собой несколько бутылок. — Он откупорил новую и вновь налил мне вина, а потом плеснул и в свой бокал.
— Превосходный напиток, — отметил Вильям, делая глоток. — Из ваших запасов?
— Доставили на днях из замка, к особому случаю.
— Что же вы взяли его на пикник, граф?
— Провести время в такой приятной компании — это и есть особый случай. — Опекун улыбнулся, а после отставил свой бокал и лично стал накладывать еду на большие блюда с гербовой вязью по краям.
Кажется, одна я от такой заботы и внимания со стороны графа чувствовала себя не в своей тарелке. Катрин выглядела довольной, несмотря на то, что в предыдущие дни находилась в очень плохом настроении, легко раздражалась и даже с мужем предпочитала не разговаривать без веских на то причин. Неужели отчим ряди неё затеял пикник? Захотел помириться с женой? Я никак не могла понять причину его поведения, поэтому молча ела, не вступая в разговор, пока он не коснулся непосредственно меня.
— Когда вы вступаете в права наследования, дорогой барон? — спросила Катрин.
— Как только вы, дорогая графиня, сочтёте возможным.
Я поймала многообещающую улыбку мачехи и взгляд Вильяма, который он при этих словах бросил на меня.
— Полагаю, мы с мужем уедем в его замок. Куда дольше тянуть, вы ведь в своём праве.
— Не спорю, поместье чудесное, окрестности мне нравятся. Это то, что и требуется мужчине в моём возрасте, но без достойной хозяйки дом может быстро прийти в запустение. Вы знаете этих слуг, дорогая графиня, за ними нужен глаз да глаз. Пока я имел счастье быть вашим гостем, мне очень нравилось наблюдать, как вы справлялись с вашими обязанностями. Полагаю, наша юная Розалинда многому у вас научилась.
— О, не сомневайтесь барон, я обучала её, как следует вести хозяйство. В этом вопросе, считаю, невозможно проявлять излишнюю строгость, поэтому Розалинда превосходно усвоила мои уроки.
— Я очень рад, — барон снова посмотрел на меня, на его губах играла сальная улыбочка, — и готов ждать сколь угодно долго. Время способствует укреплению истинной привязанности, но вы сами понимаете, как порой сложно сдержать дрожь нетерпения.
— О да, конечно. А ты, Джаральд, согласен?
— По поводу дрожи нетерпения? Безусловно. Предвкушение только разжигает чувства.
О чём они сейчас? Я тревожно оглядела улыбающихся собеседников. Обо мне ведь говорят? И каждый имеет в виду нечто своё. Мне вновь стало не по себе. Захотелось, чтобы пикник поскорее закончился. Я чувствовала, что ещё немного и от намёков они перейдут к прямому разговору, чтобы поставить меня наконец в известность. Сейчас моё якобы неведение развлекало мачеху и барона, но я видела нетерпение в глазах Вильяма.
— Нельзя ли ещё вина, граф? — я протянула Джаральду бокал, стремясь перевести разговор от опасной темы, — у вас действительно собраны превосходные экземпляры. Это коллекционное?
— В моих погребах хранятся лучшие вина, Розалинда. — Он налил мне ещё один бокал, который я тут же поднесла к губам, избегая встречаться взглядом с собеседниками.
— Какая сегодня чудесная погода, а после такого превосходного обеда так и тянет немного отдохнуть, — старый барон растянулся на подушках.