Зоя одно время носилась с идеей отправить маму на курсы бухгалтеров. Золотые горы сулила:
– Самые лучшие тебе найду, все оплачу. Потренируешься немного – и ко мне в агентство пойдешь, будет у нас настоящий семейный бизнес.
Но только это занятие совершенно не для нее. Наталья Андреевна не умела хитрить. Баланс, наверное, составить сможет, но прятать прибыль, уходить от налогов – никогда не научится. И зачем же подводить дочку? Ей и без того бизнес, ох, как нелегко дается…
Сейчас разговоры о карьере бухгалтера, к счастью, прекратились. Зоенька щедрой рукой просто предлагала покончить с работой, отдыхать, ходить в музеи и на концерты. У нее, мол, денег на двоих хватит, даже с избытком.
Но дома-то скучно сидеть. А идти под власть дочери, даже столь замечательной, как ее, тоже не хотелось. Сейчас помощь предлагает, но что через год будет? Вдруг ребеночка соберется родить, или агентство прогорит, или ее хахаль, Илюшка, воспротивится, что приходится постороннего ему человека содержать?
Наталья Андреевна привыкла уже к потенциальному зятю, смирилась с ним и широкий жест, когда тот дочери квартиру подарил, оценила. Но все равно: что-то настораживало ее в молодом человеке из Рязани. Слишком ускользающий взгляд, слишком фальшивая всегда улыбка.
Дочь, правда, заверяла:
– Успешные люди все такие! Хоть на Ходорковского с Абрамовичем посмотри.
И, тоже разумно, добавляла:
– Ни одна теща в мире зятя не похвалит.
Однако Наталья Андреевна тем не менее была уверена: пусть Илья не пьет, не курит и на квартиру их московскую претендовать не станет, но червоточинка в нем есть. Как в старых советских фильмах говорили, в разведку бы она с ним не пошла.
И сегодняшнее Зоино напряжение (хотя дочь, как всегда, уверяла, что все у нее замечательно) наверняка связано не с бизнесом – с Ильей. Просто поссорились? Загулял? Или ударить девочку посмел?
Но спрашивать бесполезно. Может, сама проговорится, когда ужинать сядут?
Наталья Андреевна разгрузила пакеты, которые Зоя, как водится, притащила с собой. Стандартный набор: икра, сырокопченка, дорогие сыры, эффектный многоэтажный наполеон. Увидела бутылку шампанского, сразу обрадовалась. С надеждой спросила у Зои:
– Неужели переночевать останешься?
– Ага, – улыбнулась дочь. – Илюшка все равно в командировке.
И слегка покраснела.
Точно: поругались. И, видно, сильно. С тех пор, как стала жить вместе с Ильей, Зоя не осталась у мамы ни разу. Всегда, как бы поздно ни было, возвращалась к гражданскому мужу под бочок.
Наталья Андреевна бережно разместила дочкины дары в холодильнике. Захлопотала:
– А у меня котлетки свеженькие. И картошечка вареная. С укропом и чесночком, как ты любишь… Подожди, сейчас разогрею. И салатик быстренько настругаю – свежие огурчики уже появились, я не удержалась, купила…
– Давай помогу, – без охоты предложила Зоя.
– Еще чего! – решительно отказалась Наталья Андреевна. – В родном доме раз в месяц бываешь и еще кухарить будешь? Отдохни! Телевизор включи.
Илья, знала женщина, телевизор не смотрел. Когда в прошлый раз виделись на Зоином дне рождения, надменно изрек, что современные люди узнают новости из Интернета. А сериалы – жвачка для тупого народа.
И дочка, бедняга, поддакнула. Хотя, когда дома жила, телик у них постоянно бубнил. Не для новостей и сериалов – просто фоном. А если что интересное, прибавляли звук. Зоя, как разбогатела, маме сразу купила «Панасоник» с большим экраном для гостиной, а на кухню маленький «Сони».
Девушка с видимым удовольствием откинулась на кухонном диванчике, взяла пульт, фыркнула:
– Когда ж ты его из пакетика вынешь?
– Никогда, – улыбнулась в ответ Наталья Андреевна. – Руки-то часто жирные, зачем пачкать?
– А в гостиной у тебя пульт тоже в мешочке! – уела ее дочь. – Потерянное вы поколение…
– Ладно, не вредничай. И руки помой, а то будешь сейчас куски хватать.
Но Зоя уже включила телевизор, принялась щелкать кнопками пульта, переключая каналы. Сериал, говорящая голова, очередной, уже навязший в зубах концерт в поддержку Ельцина… Дочь отчего-то поморщилась. Кино с дракой, ток-шоу, МузТВ, опять болтология…
– Вообще нечего смотреть! Надо спутниковое тебе купить, – проворчала дочь.
– Оставь музыку, – посоветовала Наталья Андреевна.
Ей совсем не хотелось, чтобы Зоя увлеклась фильмом или интересной передачей. Лучше поговорить с девочкой и, может, все-таки выяснить, что ее беспокоит.
Зоя вернула музыкальный канал, бросила равнодушный взгляд на очередного безликого певца, отложила пульт.
– Как там Лютик? – поинтересовалась Наталья Андреевна.
– Процветает. Записала со своими мальчишками диск, – сообщила дочь. – Ты знаешь, очень неплохо вышло. Я на презентации не была, но диск слышала.
– Никогда б не подумала… – покачала головой мать. – Лютик – и музыка. Музыкант, мне всегда казалось, человек особенный. Отмеченный богом. А подруга твоя – как все.
– Она музыкой и не занимается. Это шоу-бизнес, – поправила Зоя. – Знаешь, как Сергей Лисовский говорит? «Популярные песни – такой же товар, как машины, носки, брюки». И Лютик, я считаю, товар производит совсем неплохой.
– Особенно «Синие глаза», – усмехнулась мама.
– Нет, теперь она совсем другое поет. Гораздо душевней, – заверила дочь.
И вдруг Зоя встрепенулась, схватила пульт, ахнула:
– Вот уж точно: вспомнишь дурака…
Прибавила звук.
Мать и дочь с интересом уставились на экран.
Лютик, вся в черном. На заднем плане – ее музыканты, по контрасту в светлых джинсах и белых майках. И песня. Немного путаная, нелогичная. Но что-то трогало в ней, цепляло…
– Кто им музыку пишет? – вполголоса поинтересовалась Наталья Андреевна.
– Вон тот парень с бас-гитарой, – махнула на экран Зоя.
– А тексты?
– Тоже он. И еще барабанщик.
– А в титрах были имя Лютика и название группы «Парадоксы», – отметила мама. – Будто она главная.
– Такой характер, – усмехнулась Зоя. – Подружка моя кого угодно подавит.
Песня закончилась. Картинка мгновенно сменилась. И Наталья Андреевна обмерла.
Тусовка, на заднем плане шумят-выпивают-общаются. Камера крупным планом показала лицо певицы. А за ее плечом, ошибиться невозможно, маячил… дочкин гражданский муж Илья!
– Что он там делает? – ахнула женщина.
Зоя не ответила. Губы ее сомкнулись, в глазах полыхали молнии.
А Лютик сыто улыбалась в камеру и манерным голоском ворковала:
– У нас большие планы. Благодаря нашему спонсору сейчас мы записываем на эту песню клип, через неделю отправляемся в гастрольный тур.
Камера не скрыла ласкового взгляда, что девушка метнула на Илью. А тот по-хозяйски накрыл ее предплечье своей ладонью.
– Мы планируем сделать еще несколько клипов, снимать будет режиссер из Англии, – продолжала бахвалиться певица. – И, открою маленький секрет, в одном из них я уговорила сняться человека, кто поверил в наш коллектив и очень нам помогает. Его зовут Илья Шепелев. Я думаю, у него самого в шоу-бизнесе большое будущее. Пусть не поет, зато чрезвычайно фотогеничен. – Она хихикнула.
Камера отъехала. Крупный план – уже двоих. Довольные ухмылки.
– Тварь! – вырвалось у Натальи Андреевны.
А Зоя тихо, отчаянно произнесла:
– Этого я и боялась…
* * *
Гости в студии всегда робели, и Лютику их смущение нравилось. Не потому, что очень уж любила возвышаться над прочими двуногими – просто приятно себя профессионалом чувствовать. В студии – словно дома, пульт – будто часть твоего «я», звукорежиссера и редактора понимаешь с полуслова. А когда включается магический красный огонек, извещающий, что пошел прямой эфир, сразу в иное измерение попадаешь. Куда более динамичное и непредсказуемое, чем обычная, за рамками радио, жизнь. Реакция должна быть быстрее, чем у самого опытного гонщика, и решения ты обязана принимать даже не мгновенно – за сотые доли секунды. Особенно когда в студии «макаки», то есть гости.
На сегодняшний эфир она пригласила Матвея Мичурина – того самого журналиста из «Молодежных вестей», который напечатал в своей газете самый лестный отзыв об их первом выступлении, а потом Лютику хватило пятнадцати минут с ним еще на презентации поболтать, чтобы понять: мальчик хороший, талантливый. Мыслит ярко и пером владеет. Но, как все кабинетные гении, на публике смущается ужасно. Значит, выставить его на передаче полным ничтожеством – как нечего делать. А программному директору всегда нравилось, когда эфиры получались острые, со срывом масок. Но… Обидишь Мичурина – мигом получишь в «Молодежных вестях» еще одну рецензию, на сей раз разгромную. Поэтому придется скромника беречь. Лютик ему список своих вопросов вручила заранее, чтоб подготовился.
Но Матвей все равно волновался – пьет кофе, а зубы стучат об чашку. Может ведь и пульт залить, а уж перед микрофоном клацать и прихлебывать станет обязательно.
– В студию с напитками не пущу, – предупредила Лютик.
– А если голос сядет?
– Сядет – покажешь мне вот так. – Девушка двумя пальцами перехватила собственное горло. – Я тебя выручу.
Однако у Матвея новые тревоги:
– А звонки в студию будут?
– Обязательно, – кивнула Лютик.
И опять принялась успокаивать:
– Никого в прямой эфир с ходу не выводят. Сначала с человеком редактор беседует. Просит озвучить вопрос, оценивает: не псих ли? Но обычно нормальный, доброжелательный народ звонит. Ты, главное, постарайся говорить, а не блеять. И всяких «так», «значит» и прочего мусора поменьше.
Звукорежиссер поднял большой палец.
– Минута до эфира! – мгновенно подобралась Лютик.
Рявкнула на Мичурина:
– Наушники!
Выслушала заставку, улыбнулась, пропела ее про себя. Как всегда, чтоб загореться, настроиться.
– Доброе утро, вы – на «Рок-волне». С вами программа «Эта музыка будет вечной», и я, ее ведущая, Лютик. Сегодня у меня в гостях очаровательный, умнейший и очень талантливый человек (несчастный автор текстов мучительно покраснел). Его песни поют самые востребованные и самые успешные музыканты. Итак, Матвей Мичурин! Здравствуйте!
– Д-добрый день, – выдохнул в свой микрофон гость.
– Матвей, сколько песен вы уже написали? – выстрелила вопросом девушка.
– Ну… наверное… – замялся он.
Лютик показала парню кулак.
– Примерно… несколько десятков.
– «Союз нерушимый республик свободных» не ваша? – пошутила она.
Неужели опять поплывет? Но Матвей не подвел, отбарабанил явно домашнюю заготовку:
– Нет, я пока не классик. Но обязательно им стану.
– Хотя Матвей, я считаю, скромничает, – перехватила инициативу ведущая. – Потому что его композиция «Забей на money» давно уже стала шлягером. Давайте ее послушаем!
А пока песня звучала, Лютик, наверное, раз пять повторила Мичурину: «Ты – супер! Все классно, я тебя очень люблю!»
И дальше эфир побежал уверенно, весело. Матвей обвыкся, хохотал в ответ на ее шутки, сам пытался шутить. На вопросы слушателей тоже отвечал очень лихо. Да еще и успевал на Лютика преданные взгляды бросать. Не иначе, когда все закончится, в любви станет объясняться. Не первый раз! Гости настолько вдохновлялись ее манерой вести передачу, что потом хвостом ходили, телефончик требовали. Лютик с удовольствием подпитывалась мужским обожанием – считала, очень полезно для тонуса.
«Но теперь все. Последние денечки… Ухожу замуж», – мысленно вздыхала она.
Хотя если муж богатый, щедрый, остроумный, да еще и твой собственный продюсер, о каком другом повороте судьбы можно мечтать?
В ее наушнике раздался голос редактора:
– Лютик, у нас звонок. Девушка. Хочет спросить тебя лично, как ты сама стала петь и что нужно, чтобы создать успешную рок-группу.
Очень в тему и своевременно. А то никакого самопиара – все внимание Матвею.
– Слышно нормально? – поинтересовалась ведущая.
– Да, она из Москвы, звонит с городского.
– Выводи, – приказала Лютик.
Она увела звучащую песню на фэйд и бодро произнесла:
– У нас есть вопрос. Говорите, пожалуйста, вы в эфире.
И услышала до боли знакомый голос:
– Ненавижу тебя, Лютик!
Чертова Зойка…
Лютик через стеклянную загородку замахала редактору: «Глуши, мол!» Но та или растерялась, или только вид сделала, сподличать решила: пусть, мол, звездная ведущая сама выкручивается. И Зоя успела закончить свою мысль:
– Илья и ты – оба предатели! Ничтожества!
Тут даже скромник Матвей кинулся спасать положение. Иронически произнес в свой микрофон:
– Девушка, вы своего психиатра давно посещали?
– Да уж, не все мои поклонники одинаково нормальны, – подхватила Лютик.
А Зоя – ее по-прежнему держали в эфире – выкрикнула:
– Я уничтожу вас! Обоих!
И бросила наконец трубку.
* * *
Наши дни
На поселок давно опустилась ночь. В распахнутое окно веяло прохладой, слышалась печальная трель одинокого соловья. Валин сын давно уснул на кожаном диванчике в студии. На втором этаже негромко бормотал телевизор – горничная терпеливо ждала, когда ее отпустят домой.
Мария Первая молча достала из бара бутылку рома. Плеснула темно-янтарной жидкости в два толстостенных стакана. Пробормотала:
– Вот и все… Больше мы с Зоей никогда не встречались.
– И вы… вы даже не интересовались, что с ней стало? – спросила Валя.
– С какой стати? – надменно вскинула брови певица. – Слухи доходили, конечно… Агентство ее разорилось. Замуж она не вышла. А когда я на десятилетие выпуска в школе была, одноклассники болтали: вроде у Зойки совсем крыша поехала. То ли в религию ударилась, то ли в секту подалась. Квартиру, что ей Илья купил, продала и уехала в Индию, в ашрам. Просветляться, очищаться – бог знает, как они там с ума сходят. И все, с концами. Канула.
– И вы считаете, сейчас она вернулась? Чтобы отомстить, спустя столько лет? – с сомнением произнесла Валентина.
– А вдруг? – Мария залпом осушила свой стакан. – Умный человек не обижается – начинает сразу планировать месть. Зойка всегда добивалась своего. И еще – умела ждать.
– Хорошо. Допустим. Но как она проникла в ваш особняк?
– Понятия не имею, – вздохнула Мария Первая. – Среди гостей ее, естественно, не было.
– А среди женщин, что прислуживали на банкете? – задумчиво произнесла Валентина. – К ним вы, наверно, не приглядывались.
– Я об этом подумала, – кивнула певица. – И уже запросила в фирме список. Фамилии все незнакомы.
– Вряд ли бы она ваш дом под своей фамилией штурмовать взялась, – пожала плечами Валя. – А из агентства могут прислать фотографии тех, кто на банкете работал?
– Я спрашивала. Сказали, у них нет, – отозвалась Мария.
– А годы рождения сотрудниц вам прислали?
– Я и не просила. Зачем? – удивилась певица.
– Его ваша Зоя могла и не поменять.
– Логично, – согласилась хозяйка дома. – Завтра сама позвонишь и спросишь. – И задумчиво добавила: – Хотя Зойка никогда не искала легких путей. Кстати, окно в спальне, где… где Илью убили, распахнуто было. А там водосточная труба рядом.
– Менты наверняка проверили. Если убийца через окно ушел, нашли бы потожировые следы на подоконнике, волосок, ворсинку, внизу – траву примятую.
– А может, они и нашли. Докладывать, что ли, мне будут?
– Значит, надо им рассказать про Зою. Что у нее есть мотив. Пусть хотя бы выяснят, в России она или в индийском ашраме.
– Ну, и как ты себе представляешь? Выложить в милиции все, что рассказала тебе? Никогда! – вскинулась певица. Потом чуть сбавила тон: – Менты тоже люди, прекрасно понимают: за компромат на меня любое издание охотно заплатит. А тут: Мария Первая – предательница! Жениха у подруги увела, фактически жизнь ей сломала! Сама, что ли, не понимаешь, какая статейка может появиться в какой-нибудь желтой газете?
– Но чем я-то вам помочь могу? – буркнула Валентина.