- А тут и видеть не надо! Захочешь - не перепутаешь! Ты на нашу Княгиню ни капли не похожа! - уверенно заявил стражник. - Знаешь что про нее говорят?
Мне жуть как стало любопытно. Даже сон на второй план отступил, сдавшись под натиском исконно бабского любопытства.
- Что? - я склонилась к нему. - Давай с подробностями!
- Говорят, что ведьма она. Сосновцы перед ней провинились, так она их согнала и чуть живьем не спалила...
Так, ну это, допустим, правда. С огрехами, но она и есть.
- ... еще говорят, что слово ее закон. Князь ей власть над оборотнями дал неограниченную. Скажет боком скакать да через веревку, так все село в очередь строится!
А вот это уже сказки. Что-то я под окнами избы никого не замечала, а насчет закона... Вот уж не знала что обещания найти на меня управу и махания кулаками у порога беспрекословным подчинением считаются. Видать, служивый никогда в Сосновом Бору не был. Пригласить его что ли толпе на потеху? Посмотреть, как село в очередь выстроится ему расписными тумаками за россказни заплатить...
- Кроме этого болтают, что она Князя и волкодавов стравила, да только из-за прихоти, мол посмотреть кто сильнее будет... А они и рады бой на потеху устроить!
Вооот, значит, как... Вот найти бы того умника, который меня такой гадиной выставил, да в его голове покопаться... Уж я бы ему пожелала от чистого сердца... ясного разума да чистой совести, чтоб она, поганца такого, заела его и до кошек скребучих выпила!
- Но, говорят, красива она, оттого прощает ей все Князь. На руках носит, у ног ее стелется, а она знай льет ему в уши... Эх, пропал мужик, а такой дельный был... - посокрушался оборотень. - Вот я никогда не женюсь! - заявил он отважно.
- Нууу, - протянула я. - Это не тебе решать. У вас, оборотней, как ведь: шибанет блажь в голову и начинаете сразу зубами клацать, хвосты в калачики сворачивать да шерсть кудрями завивать. Так что...
И тут нас перебили. Еще один оборотень нашим разговором заинтересовался. Нос свой сунул и ну моего нового друга распекать, что язык чешет вместо того, чтобы спровадить меня отсюда. Я вздохнула. И еще раз. И снова. Но когда мне в пятый раз в обратном направлении указали...
Воздух передо мной уплотнился. Я его как себя ощущать стала. В кулак собрала, да послала ослов уму-разуму учить. Стражников смело просто, по двору протащило и о стену какого-то строения грохнуло.
Ну а я... я просто вошла в ворота и спокойно так, попросила ближайшую ко мне ошарашенную колоду с глазами в монету, привести Косеня или Ясеня. Да веревку захватить... Колода резво бросилась на поиски указанного лица и предмета. Впрочем, принести он сумел только второе. Первый пришел сам, да гораздо раньше посыльного.
- Янэ? Какого лешего ты натворила?! - возмутился Косень.
- Я? - нервно дернула рукой. Только бы снова ничего нигде не уплотнилось, а то с моей любовью с этому подручному Вацлава, его придется из булыжников двора выкорчевывать. Ну, или тряпочкой собирать в ведро. - А мне положено! - выкрикнула, сжав кулаки. - У меня, знаешь ли, власть не ограниченная. По моему слову все обязаны на брюхе ползать и через веревку скакать на одной лапе, и вообще - ведьма я, которая людьми печку топлю! Так что захочу - еще не то наворочу!
С каждым моим словом Косень все больше изумлялся. Он даже в ушах поковырялся, чтобы слух проверить, а то мало ли... Солнышко голову напекло... оно же такое... коварное.
Я оскалилась до ушей. Жаль себя со стороны не видела. Те колоды, что ожили, снова решили сухостоем прикинуться.
- Ладно. Я понял, - замахал руками подручный. - А веревка тебе зачем?
- Да вот хочу кое-кого попросить поскакать через нее. Боком, задом, за хвосте, ушах... - я вытащила веревку из безвольных рук посыльного и неспешно двинулась к любителю сплетен. Тот пополз. Затем встал на четвереньки и дунул в стороны ближайшей открытой двери.
- Княгинюшкаааа! - донесся его вой из укрытия. - Не вели казнить, не признал сразу, а теперь вижу, что тыыыы!
- В следующий раз сразу в лоб дам! - пригрозила я, бросила веревку и... упала.
Косень едва успел меня подхватить.
- Ты чего, Янэ?! - испугался он.
- Спааать, - протянула я, зевая.
- Ага, понял. Бегу! - и побежал со мной на руках.
***
Когда я проснулась за окном занималось утро. В распахнутое окно шел свежий воздух, обдавая босые ноги неприятным холодком. Я поежилась и спрятала ступни под одеяло.
- Утро доброе.
Я чуть с кровати не свалилась. Обернулась на голос Вацлава и невольно улыбнулась. Оборотень имел вид весьма помятый: волосы на голове слежались, белая рубаха с рюшами напоминала стиранную простынь - была такой же мятой, лицо припухло, голова странно повернута. Ночь в кресле даже правителей не красит.
- Шея? - спросила я, пожалев Князя. - Чего рядом не лег? - А потом вспомнила про дорогу. Мда, я, наверное, так благоухаю для оборотня... угу, романтикой большой дороги и конским стадом! - Прости, глупый вопрос...
Вацлав усмехнулся.
- Завтрак или мыться? - на выбор предложил он.
- А то и другое никак не совместить? - я скривилась. Есть хотелось больше. - Давай кушать. Потерпишь? - скорчила на лице просительную гримасу.
Мужчина только развел руками и демонстративно принюхался, а потом рассмеялся и сказал, что не даст мне помереть с голоду, ибо будет поступок не благородный для цельного Князя. Кто за него потом замуж пойдет, если прознают что он для жены еды жалеет? Я для вида покивала головой, встала, нашла тазик с водой и умылась. Позаимствовала гребешок с полочки у зеркала и стала приводить в порядок вздыбленные волосы.
Князь распорядился сменить воду, подготовить баню и подать завтрак в покои. И добавил, что гости сегодня за общим столом без него обойдутся. Их рожи иноземные ему еще вчера надоели.
Я нахмурилась, вспомнив о цели своего визита. Вацлав пока молчал, но ведь спросит. Я украдкой смерила взглядом мужа. Он рылся в шкафу, выбирая смену белья. Вздохнула, глядя на обнаженный торс мужчины... Эх, рядом локоток, да не укусить его! А может ну ее... Ярмину эту... не много ли чести гадине? И все же...
От грустных мыслей отвлекли женщины с подносами. Они принесли оладьи на здоровенном блюде, глиняные плошки с вареньем, творог, сдобренный сливками, пресный сыр, хлеб и холодное мясо. В запотевшем кувшине плескался свежий морс.
Я чуть слюной не захлебнулась. Придвинула к небольшому деревянному столу стул и набросилась на угощение двумя руками. Вот где бы еще пара пригодилась, а вовсе не на огороде!
- Решила все-таки принять приглашение? - спросил Князь насытившись. Я кивнула. Закусила губу и задержала дыхание, но грудь все равно подпрыгнула. Как же... ик... мне это надоело. Чуть что - сразу подпрыгиваю! - И каков же повод? Соскучилась или... - муж сделал многозначительную паузу.
- Ярмина, - веско ответила я.
Князь изменился в лице. Он встал, подошел к окну и повернулся ко мне спиной. Сердце нехорошо екнуло. Кожа мгновенно покрылась противными мурашами. Руки заледенели.
У них... что-то было?
Было. Раз молчит. Раз лицо не кажет, значит, было. И понятно, что было тогда, когда меня и его только ненависть и вела, но всё равно захотелось кричать. Вот оно какое - утро 'доброе'!
- Кто сказал? - Вымолвил Вацлав, повернувшись.
- Никто, - смогла выдавить, давясь едкими словами, которые хотели вперед пролезть. - Я знала, что она в тебя влюблена. Ехала так, на всякий случай, чтобы никому соблазна не давать, - усмехнулась горько, сглотнула слезы. - А теперь вот поняла, что не зря ехала - по твоей реакции обо всем сама догадалась.
Волк молчал. Давил меня взглядом мрачным. Похоже, оправдываться он не собирался. А и не надо! Я не зря ему про волю говорила. И хоть тошно мне, но слова назад не возьму.
- Рассказывай, - потребовала. На правду я право имею. Хоть пойму как он до постели с моей, как бы подругой, докатился.
- Ты уверена что хочешь знать подробности? - Князь сел на стул у окна.
- Не подробности, - качнула головой. - Причины.
- Что ж... - Вацлав устроился поудобнее. - Ярмина всегда вокруг меня крутилась. Ее ничто не останавливало. ни ты, ни прямой запрет Играша, ни попытки объяснить что-либо. Жалко было девку. Я не раз и не два говорил с ней, но толку... - мужчина раздраженно поморщился. - Одно время она успокоилась, я уж было думал, все, угомонилась, но тут ты уехала и... - снова взмах рукой. - Она какое-то время не показывалась мне на глаза, но потом пришла ночью. Я не спал. После твоего отъезда мне вообще трудно спалось. Хотел бросить все, вызнать где ты и за тобой махнуть, - я улыбнулась кончиками губ в ответ на это откровение. Сдержался. Молодец. - Ярмина косы обрезала. Похудела сильно. Волосы черным выкрасила. Пахла тобой. Я потом понял, что где-то твою одежду раздобыла, а тогда в полутьме чуть с ума не сошел. Думал, вернулась, сама ко мне пришла. Когда опомнился, поздно было.
- Почему? - Спросила я, упрямо выискивая вину оборотня. Хотя чего тут искать... виноват по самую маковку, не отрицает, но и пятки лизать мне не будет.
- Есть грань, перейдя которую мужчина не захочет остановиться. Волк тем более. Инстинкты наше слабое место. Если их умело использовать, то оборотень будет есть с рук своей женщины.
Слова прозвучали унизительно. Это что - искупление? Он сам дает мне в руки оружие против себя. А опущусь ли я до того, чтобы использовать явно нарочно подброшенное мне знание?
Нет.
Категорично.
- Ты намерен продолжать... это? - Голос прозвучал хрипло. Я опустила глаза. Стыдно спрашивать такое, но не спросить я не могла. Его верность, его обещание внезапно стали очень важными для меня. Я хотела услышать нет.
- Это невозможно, - заявил Вацлав. - Ты моя жена.
- Тогда тоже была! - И всё же сорвалась на сарказм.
- Не в полном смысле этого слова. Вот и сорвался. И то из-за подделки.
- Хорошо, - кивнула. - Хорошо, - и задалась вопросом: а что дальше? Первым дедом поплакать. Задушенные слезы огнем жгли глаза.
- Что скажешь? - Голос выдал Князя. Его напряжение, ожидание.
- Я уже все сказала! - Отрубила. На воздух хотелось все сильнее. Я встала и подошла к двери покоев.
- А что решила? - Не отступился Вацлав.
Я уже за ручку взялась, но остановилась.
- Тут и решать нечего. Мы с тобой крепко связаны и прошлое ничего не изменит. Переживу, - бросила отрывисто.
- Ты уедешь? - Муж все никак не мог меня отпустить.
- Нет. Не для того ночь в седле тряслась. Но тебя пока видеть не хочу.
- Понимаю, - кивнул Князь. - Обед в полдень.
А я уже дверь за собой закрыла. К ней прислонилась, руки сцепила и глаза закрыла. Вот и поговорили...
Рядом топтался Ясень. Мекал, хмыкал, явно хотел сказать что-то, но трогать меня не решался. Я избавила его от волнения - попросила проводить на улицу. Подручный привел меня в сад, пообещал принести воды и перекусить чего-нибудь, и ретировался почти бегом. Эх, мужики... Неприученные они баб успокаивать. Ну да я сама справлюсь.
Слезы текли медленно. Крупные, горько-соленые. Я по-привычке слизывала языком те, что скатывались в уголок рта.
Легче не становилось. Разбирала злость. И даже не на то, что на Минку позарился, а на то, что не сказал. Подумал, не узнаю, а сам и проговорился. Чего еще я такого о своем Князе не знаю?
Ясень сдержал обещание. Прислал бабку с кувшином. Другая ее рука была занята вощеным кулем, откуда тянуло свежим хлебом и копченым мясом. Воду я выпила, а вот есть не стала. Кусок в горло не лез.
Чуть позже вернулся подручный. Помявшись, он позвал меня в баню. Мол, обед скоро. Не буду же я с дороги за стол садится. И то правда - не буду.
Я хвостиком пошагала за Ясенем, думая, как в глаза Ярмине смотреть. Ну, как это еще полбеды, а вот что я на ее лице прочту... Если хоть один намек будет... Даже мысль приводила меня в бешенство!
Баня была пропитана травами. Поначалу я смутилась здоровенного детину - банщика, только он хмыкнул, сказал что ничем-то я от сотни другой баб не отличаюсь, которых он перевидал, так нечего смущаться. Приказал одежду скидывать, в простыню завернуться и мыльную идти.
Я подивилась - мужика к девкам допускают, но пошла... И не пожалела что не стала упрямиться. Мужик свое дело знал: размял так, что косточки захрустели; отпарил до розовой поросячьей кожи; травами натер, что тело в порядок приводят. И напоил напоследок семейным отваром. Даже я по вкусу не все составляющие определить смогла. Выпытывать секрет не стала - не сдают семейные тайны те, у кого сердце к делу лежит.
А в предбаннике меня ждала обновка: сапоги мягкой кожи на каблуке низком, рубаха цвета снега белого вьюжного из тонкой так и льнущей к телу ткани, сарафан покроя странного, мехом и бархатом расшитый и лента на голову с камнями драгоценными.
- Ну, чего стоишь, красавица, примеряй одежку-то, - улыбнулся банщик.
- Одежку? - удивилась я. - Да разве это одежка?!
- А что?
- Срамота это! - я схватила тряпки и потрясла ими перед носом банщика. - Ты посмотри, рубаха эта - она же просвечивает! И к коже липнет!
- И что? - мужик вырвал у меня из рук рубаху и поднес ее к окну, посмотрел на просвет. Тряпка немедленно обвилась вокруг его руки, ластясь будто белка ручная.
- Так чесаться будет вот что! А сарафан? Я же подолом сзади всю грязь соберу!
- Поди какие привередливые Княжны пошли! - мужик ухмыльнулся. - Им тут вон какую красоту рукодельную принесли, а они нос воротят! Тебе чего - рубище подать? Так иди с Князем договаривайся, он велел тебя по всей строгости и порядку обрядить. Так что руки в стороны и не лаять. Я, знаешь ли, не такими как ты пуганный. А не станешь, так голышом из бани выпихну! - зашугал меня оборотень.
Пришлось язык прикусить и нацепить на себя одежонку. Признаться, села она хорошо и к лицу пришлась, только все равно неудобно! Я еще недавно по оврагам за травами лазила, потом в огороде яблоки собирала. Где надо подол подоткнула, если жарко - рубаху распустила, а тут... Медведем ряженым себя чувствую!
К неудовольствию от одежды прибавилось раздражение от тугой прически, что банщик на моей голове соорудил. Так стянул волосы, что глаза у меня разрезу стали не человеческого. Ох, долго я это издевательство над собой не вытерплю...
Нарядив, приукрасив, оборотень выпроводил меня со своей вотчины и сдал на руки Ясеню. Подручный проводил меня на обед, попутно рассказывая, какие тут приняты порядки. И в третий раз я пожалела, что поддалась порыву. Ну, куда я - дура деревенская сунулась?! Мне бы в избе сидеть, да с другими бабами о нелегкой замужней доле рассуждать, ан нет, приспичило мне вокруг Князя заборчик построить и табличек навешать: осторожно, злая жена!
А меж тем, дошли мы до общего зала. И вошли последние. За огромным каменным столом уже сидели приглашенные. Идти к своему месту рядом с Князем под полусотней любопытных взглядов было совсем неуютно. А уж когда я Ярмину увидела - ноги вообще назад повернули: бывшая подруженька только похорошела. Талия раздалась. Грудь как опара из кастрюли, поднималась из выреза вверх. Коса даже вокруг головы, уложенная, все равно до пола спускалась и все волоски в ней один к одному лежали.
А я...
Хорошо тут зеркал нет, точно бы пару разбила, чтобы тощую стерлядь вместо себя не видеть. И ведь сколько ни ем - ничего ко мне не липнет!
Князь представил меня гостям и сделал знак начинать обед. Закружились слуги, обхаживая благородное собрание. Заклацали вилки и ложки о посуду тонкого литья. Захрустела зелень и косточки дичи на зубах. Народ ел с аппетитом, я же вяло ковырялась в тарелке и исподволь разглядывала гостей Князя и чем больше смотрела, тем страшнее становилось. Все странные, не нашенские, говорят - слова коверкают, а уж наряды чудные какие...
Ярмина сидела довольно далеко, но до меня то и дело долетали ее обеспокоенные взгляды. Я ожидала зависти, злобы, но никак не была готова к открытому проявлению беспокойства. Дружеского беспокойства... Девушка кусала губы, беспорядочно хваталась за еду, а вскоре и вовсе встала, извинилась перед ближайшими сотрапезниками и покинула нас, сославшись на головную боль...