деньги должен был обеспечить себе пропитание, квартиру, книги и еще содержать семью в Польше. Но я выдержал. Я провел исследования, подготовил данные, написал фрагменты диссертации и год спустя с такими достижениями вернулся в Польшу, чем удивил, пожалуй, всех американцев. В Польше ситуация после отмены военного положения по-прежнему была малоинтересной в профессиональном плане, а ведь у меня была возможность остаться в Америке и получить работу. Но я не мог себе этого даже представить. Я знал, что в таком случае еще очень долго не увижу своего ребенка, так как по закону жена смогла бы выехать из страны лишь через три года. Я не хотел столько ждать. Я был влюблен в свою жену и очень тосковал по ней и по дочке, которую видел всего лишь три месяца. Правда, я получал от них фотографии в течение всего года. Часть сбережений я потратил на подарки для дочери, надеясь компенсировать свое отсутствие. А когда я приехал, она убежала от меня. Помню, как я пытался взять ее на руки, но она сопротивлялась и плакала. Моей жене тоже было нелегко: она писала дипломную работу и воспитывала ребенка. Правда, ей помогали ее родители, но этот период был для нее довольно трудным.
Дорота.Ты успел познакомиться с Нью-Йорком?
Януш.Конечно. Я отлично знаю Нью-Йорк, потому что разносил всякого рода листовки и рекламные материалы. Причем во всех районах. Меня доставляли на машине в какой-нибудь район города, я доставал большую сумку с материалами и ходил с ней от дома к дому — в Квинсе, в Бруклине, в окрестностях башен Всемирного торгового центра, Эмпайр-стейт-билдинг, Таймс-сквер, я добирался до Бронкса и даже вечерами до Гарлема. Я хотел почувствовать жизнь города. Нью-Йорк очень близок мне. Когда мне бывало скверно, я шел на Манхэттен и просто гулял там. С течением времени я освоился в Нью-Йорке, и по сей день этот город остается третьим важнейшим городом в моей жизни, поскольку я очень изменился за время пребывания в нем. Там я вновь столкнулся с одиночеством и понял, что наука и карьера — не самое существенное в жизни. Понял, но...
Дорота: Как я погляжу, одиночество сопровождает тебя всю жизнь.
Януш: Да, это так. Если в моей жизни что-то и случалось, то случалось либо потому, что я сам себе это навязывал, либо потому, что я делал что-то вопреки. Если бы я остался в Польше, рядом с семьей, то еще неизвестно, когда бы защитил диссертацию. В Польше время подготовки диссертации в среднем составляет четыре-пять лет, а я свою написал за год. В 1984 году я приехал с готовым материалом и защитился в 1985 году. И это лишь потому, что я уже не мог заниматься только собой. Кроме Джима, жившего по соседству в доме у стюардессы, в США друзей у меня не прибавилось, у меня просто не было времени на них. Я встречался только с двумя друзьями-поляками. Все мое время поглощала диссертация и работа. И я сэкономил столько, что по возвращении купил автомобиль -- «шкоду» -- в «Певексе» (смеется).Это был успех. Людям казалось, что я ухватил удачу за хвост, и они завидовали нам с женой. А это был очень тяжелый, хотя и исключительно важный, период для нас обоих. Самым существенным, однако, было и продолжает оставаться сегодня осознание того, что я ничем не хуже американцев, что у нас одинаковые мозги. У поляков есть комплекс, что по сравнению с американцами они находятся во второй и даже третьей лиге. Я ехал в США с убеждением, что должен всему учиться у американцев, но вскоре оказалось, что это я пишу лучшие, более эффективные и быстродействующие программы. И я размышлял почему. А ответ был прост — когда в польском университете на всех был один компьютер, то наши программы должны были быть написаны оптимально, чтобы занимать как можно меньше времени и памяти. В Америке же самые быстрые и самые мощные компьютеры были общедоступны, в то время как я был вынужден продолжать писать наиболее оптимальные программы. Профессор Рутенберг даже предложил мне ведение занятий с американскими
студентами по курсу С5 401, то есть по основам информатики. Для поляка ведение занятий на втором и третьем курсах было огромным знаком отличия. Я получил за это гонорар и 5ос1а1 Зесигйу Саго1 (карту социального обеспечения), которую храню как память и поныне. В Польшу из США я вернулся с убеждением, что родился вовсе не во второсортной стране, где ничего нельзя изменить, что отсталость информатики здесь явление временное и что когда-нибудь это наверняка изменится. Просто надо подождать. Лучше всего — за пределами Польши. Благодаря этому убеждению и излечению от комплексов я стал делать первые шаги в направлении к следующей ученой степени, и год спустя я попал в Германию.
Дорота. Поговорим еще о твоей жене, ради которой ты вернулся из Штатов. Расскажи, как ты с ней познакомился. Ты упоминал, что она была твоей студенткой?
Януш.Да, я закончил учебу и приступил к работе в вычислительном центре, но ассистент в Польше не только проводит исследования, он также обязан вести занятия со студентами. Информатика в вузах появилась совсем недавно, и было решено, что этот предмет необходимо ввести на всех факультетах. Местом сосредоточения специалистов и преподавателей по информатике был Общевузовский вычислительный центр, так я получил задание вести занятия на факультете географии и экономики. Как свежеиспеченный магистр, я получил свою первую группу и был сильно напуган этим фактом.
В этой группе оказалась прелестная брюнетка, красота которой приковала мое внимание. Мы обменялись несколькими словами, и я начал занятие. Я обращал на нее внимание чаще, чем на других студенток. Потом мы регулярно встречались именно на этих занятиях. Я начал замечать, что наша симпатия взаимна. А затем студенты решили отметить наступление весны и вытащили меня на чашечку кофе. Это был 1981 год, и найти в городе приличный кофе было проблематично, так что мы пошли пить чай. Я уселся рядом с ней, и между нами заискрило. Я заметил, что разговариваю с этой девушкой с большей охотой, чем с другими. Она мне нравилась как женщина, потому что была очень привлекательна. И я предложил ей сходить выпить кофе, только вдвоем. Так и начался наш роман. Разумеется, мы от всех скрывали нашу связь, поскольку в вузах отношения между преподавателем и студенткой не одобрялись. Впрочем, они не одобряются и сегодня.
Дорога.Да, на такие отношения всегда косо смотрели.
Януш.После нескольких встреч мы, как бы это сказать, стали звучать на одной эмоциональной волне. На пятом занятии я случайно коснулся ее руки, хотя обычно держался от нее на расстоянии, чтобы никто не заметил нашей близости. С того момента, как я понял, что она отвечает мне взаимностью, я старался не выделять ее. Подозреваю, что подруги должны были что-то знать, может даже от нее самой, ведь девушки делятся друг с другом подробностями своих романов. Но никто и виду не подавал. Занятия закончились в июне (а все началось в феврале), и я почувствовал себя свободным, потому что больше меня не связывали с этой группой профессиональные отношения.
Дорога.Сколько длился этот курс?
Януш.Один семестр, это было введение в информатику. Она сдала зачет лучше всех из группы. Подозреваю, что не хотела чувствовать себя неловко передо мной. Мы стали регулярно встречаться, это длилось почти год. Она жила у родителей, а я со своим отцом, потом... я сделал ей предложение. Я верил, что она и есть та женщина, с которой я хотел бы прожить всю жизнь. В 1982 году мы поженились. Она сразу переехала ко мне в только что полученную квартиру, хотя в квартире и не было мебели.
Дорота.Это была твоя первая женщина?
Януш. В физическом смысле она не была моей первой женщиной.
Дорота.А ты был ее первым мужчиной?
Януш. Да, я был ее первым мужчиной, но, признаюсь, лично для меня это не имеет большого значения.
Дорота.Для женщин зачастую имеет.
Януш.Для меня это не было существенно, не несло в себе никакого символического значения и не тешило мою мужскую гордость. Конечно, мужчине очень приятно, когда он является первым. Но у меня к этому вопросу всегда было либеральное отношение. Я полагаю, что, когда люди влюбляются, они не могут рассчитывать, что проживут со своим избранником/избранницей до конца жизни. И если что-то кончается, то это не означает, что следующая любовь будет иметь меньшее значение.
Дорота.Ты спрашивал своих партнерш о прошлом? Никогда не ревновал к этому прошлому? Не интересовался, кто был до тебя?
Януш.Конечно спрашивал. Люди, будь то мужчины или женщины, любят говорить о прошлом. У нее тоже были парни, ведь трудно представить, чтобы их не было в жизни столь привлекательной женщины. Но она была очень скромной, несмотря на свою красоту, которую никогда не выставляла напоказ. Она даже одевалась так, чтобы не выделяться, на что я тоже обратил внимание. Она была не слишком общительна, ей требовалось время, чтобы привыкнуть к человеку или компании и начать разговор. Но, освоившись, она проявляла себя отличным собеседником. Воспитана она была в традиционной, довольно патриархальной семье. Мама работала, но всегда заботилась о муже и о доме. Отец был гуралем, горцем, а значит, и у нее были некоторые гураль-ские черты — собственная система ценностей и невероятное упрямство, но в то же время необыкновенная мягкость и спокойствие. Ее интересовали интеллигентные мужчины, и я произвел на нее впечатление умением вести беседу, хотя физический аспект был не менее существен и притягателен. Между нами никогда не было неловкого молчания, и к согласию мы всегда приходили, обсуждая друг с другом возникшую проблему. Сегодня я вижу пары, которые молчат, когда они вместе. И я задаю себе вопрос почему: потому ли, что уже все слова между ними были сказаны и они договариваются вообще без слов, или, может, после нескольких месяцев знакомства им нечего сказать друг другу? Это страшно! Меня это поражает, потому что самым существенным в браке для меня является общение с партнером. Лишь в 10 % случаев, если речь идет о качестве брака, решающим является секс, в остальных же 90 % — разговор.
Дорота.Мой отец всегда повторял, что и до и после должно быть о чем поговорить.
Януш. Я обожал с ней разговаривать. Она не застала в живых мою маму, но знала моего отца и была им очень любима. У нас все произошло по классической схеме. Я работал в университете, она училась, и в какой-то момент я подумал, что мы должны быть вместе. Тогда мы получили талоны от городского главы на покупку колец (смеется).Мы выбрали два самых толстых колечка из всех возможных и потом у ювелира переделали их более тонкие, а из остатков заказали что-то еще. Также мы получили талоны на алкогольные напитки, на которые приобрели водку для свадьбы. В нашей пустой квартире мы поставили одолженные в общежитии столы, накрыли их простынями и сыграли свадьбу.
Дорота.Вы вступили в гражданский брак?
Януш.Да, мы не венчались. Хорошо помню, что мы поженились 26 июня 1982 года, а 28 июня 1983 года родилась Ася, моя первая дочь. Когда она родилась, я уже знал, что через три месяца уеду в Штаты. Просто так сложились обстоятельства, мы с женой старались не давать волю чувствам. Был разговор, было принято решение, что это шанс для нашей семьи и для меня лично. Она знала, что я хочу работать в университете, тогда я еще пытался произвести на нее впечатление — она гордилась моими планами. И я уехал. Мы не могли звонить друг другу, но писали письма и ждали встречи. Я даже мысли не допускал, что мог бы не вернуться к ней, а остаться в Америке и ждать ее три года, пока она получит разрешение на выезд из страны. Кроме того, я поляк и не могу себе представить другого отечества. Когда я вижу индонезийский флаг, то мне кажется, что его повесили вверх ногами. К каждому встречному коту или собаке я обращаюсь исключительно по-польски. На улице я распознаю соотечественников, подобно тому как азиаты, будучи в Европе, распознают себе подобных (смеется).Я живу в Германии двадцать лет, но у меня такое впечатление, что я так и не распаковал последний, самый маленький, символичный чемодан. И все время сижу на нем. В Германии я лишь проживаю, живу же я в Польше. Это для меня временное пристанище, ведь сюда я приехал именно с таким намерением, и я еще вернусь в Польшу, когда мои дети станут самостоятельными.
Дорота.Если бы ты вернулся, то был бы вынужден отказаться от своей работы?
Януш. Да.
Дорота.Может, вернешься, когда будешь пенсионером? Мы ждем.
Януш.Теоретически я мог бы вернуться в университет. Такая идея у меня тоже была, и какое-то время я даже пытался ее реализовать. Я даже написал докторскую диссертацию, чтобы получить звание профессора. В течение семи лет я преподавал в Польше в Приморской педагогической академии, ездил из Франкфурта-на-Майне в Слупск. Это должно было помочь мне получить нормальную профессуру, не экстраординарную, а ординарную, бельведерскую, президентскую профессуру1. В последнее время я частично отказался от написания научных статей из-за моей литературной деятельности. Но поддержка в виде семи лет преподавательской деятельности у меня уже есть, и я планирую подать заявление на присвоение мне звания профессора в вуз, в котором защищал докторскую диссертацию, то есть на химический факультет Политехнического института в Лодзи. Я хотел бы этим заняться в ближайшее время.
Дорога.Вернемся к твоей жене. Что в ней произвело на тебя наибольшее впечатление?
Януш.Ее красота делала ее похожей на испанку или итальянку. Длинные, цвета воронова крыла волосы, очень темные брови, черные ресницы. У нее были очень женственные формы — худощавая, с большой грудью, она вызывала у меня ассоциации с итальянкой, с южным типом красоты. Это несколько странно, потому что ее мама -типичная полька, а отец — гураль, горец. Когда она, загорелая, стояла с мокрыми волосами под душем, то действительно выглядела как итальянка. Я мог бесконечно любоваться этой «мокрой итальянкой». Меня с первого взгляда очаровали ее внешность и скромность. Когда мы познакомились, я все еще оставался парнем, которыйтокончил мужскую школу и не чувствовал себя с женщинами раскованно, которого все еще очаровывала и одуряла женская инаковость. Кстати, с точки зрения нейробиологии именно женщина выбирает мужчину. Хотя большинству мужчин кажется, что все как раз наоборот. Вероятно, она обнаружила во мне наиболее отличающийся от собственного набор генов, называемый комплексом гистосовместимости (МНС).
Дорота.Звучит ужасно.
Януш.Но таковы результаты исследований. Эксперименты подтвердили, что мужчины и женщины соединяются в пары на основе генетических принципов. Это означает, что чем менее у партнеров сходны наборы генов, тем больше шансов у их детей выжить.
Дорота.И мы делаем выбор неосознанно?
Януш.Да. Мы «вынюхиваем» друг друга, точнее, женщины «вынюхивают» нас. У мужчин нет такой способности. У женщин все чувства более совершенны. Они лучше слышат, лучше видят, лучше ощущают, у них больше вкусовых рецепторов и т. д. В последнее время часто проводятся исследования с целью понять, как ведет себя человеческий мозг с точки зрения нейробиологии при выборе партнера. До недавнего времени никто не мог сказать, почему именно эти мужчина и женщина живут вместе, что их соединило, что стало причиной того, что они выбрали друг друга на столь огромном рынке предложений партнеров. Сегодня ученые пытаются найти ответ на вопрос, в какой момент женщина совершает свой выбор. А его всегда совершает именно женщина, даже если мужчине кажется, что инициатором отношений был он.
Дорота.Звучит все это крайне неромантично.
Януш.И тем не менее ученые хотят обнаружить эти зависимости. Лично у меня к теме любви подход романтический, о чем ты знаешь по моим книгам. Некоторые утверждают, что они даже слишком мелодраматичны. Однако как ученый я всегда стараюсь понять причину каждого явления. Хорошо известно, что происходит в мозгу влюбленного человека, поскольку его уже просканировали, и с помощью томографа ученые получили возможность исследовать структурные жидкости и физиологические реакции организма. Все это разложено на мельчайшие частицы. Я могу нарисовать тебе все эти частицы, находящиеся в голове влюбленного человека.
Дорота.Можешь нарисовать состояние влюбленности?