Виноградова Оля
Волчья жена Глава 4
Я кивнула, убралась в избу и закрыла окошко. Зачем себя травлю и его? Да только как отказаться? Разум словно отказал...
И я тянула время. Каждый день обещала что вот сегодня, сегодня непременно соберу вещи, запряги подлеченную конягу в телегу скрипучую и трону поводья, но к вечеру вновь сидела на лавке напротив своего охотника и улыбалась ему, ни о чём разговаривая. А потом и Лешего приплела. Неужто откажет мне в просьбе? Не выведет за два дня до Соснового Бора. Я же добра с ним была, да и он меня привечал. Экая малость дорожку к окаянному мужу сплести! Поймет он меня, как не понять? Обманывала я себя, знала об этом, но сердцу своему отказать не могла. Не хотела.
Пока Вадька строго не наказал:
- Что ж, ты, Янэ, на драку меж мужиками посмотреть хочешь? Завтра уж первая седмица седьмого месяца начинается, а ты все не собралась. Ну-ка марш одежонку собирать, да травки какие в дороге пригодятся!
Я вспыхнула. Злость мгновенно пробрала.
- Умный, да? - Кривая усмешка уродливым пятном расползлась по лицу.
- Чай не дурак, хоть и соображаю медленно, - не испугался моего гнева охотник. - Ты давай собирайся, на стол собрать и я сам могу, - Вадимир встал, отобрал у меня крынку с молоком и на стол поставил. - А завтра утречком к Лешему на поклон и в дорогу.
- Не хочу! - Ногой топнула.
- И я не хочу тебя отпускать, но надо, Янэ, надо. Не запросто так же едешь, а за нас с тобой просить. Если всё так, как говоришь, как я вижу, то сможешь. А я подожду, но если не вернешься, то выручать отправлюсь, - мужчина коснулся моей щеки. Погладил пальцами запрокинутое лицо.
- А что ты видишь, Вадь? - И снова в глаза его смотрю.
- А то, что любишь ты меня, хоть и не призналась, но мне и не надо. Я когда рядом, то такой жар от тебя чувствую, что с трудом сдерживаюсь. Так что езжай, пока я к кузнецу не пошел.
- Это зачем? - Удивилась я.
- Да за трусами железными! Я другого способа удержаться не вижу!
- Тьфу, охальник! - Я оттолкнула мужчину, засмеявшись.
А он ничуть не смутился, по спине моей рукой провел и к кладовой подтолкнул. Сам за крынку схватился и выдул молочко разом. И к колодцу махнул.
Я сложила смену белья в корзину, сунула немного снадобий в кошель, пару серебряных монет в потайной кармашек положила, личные вещи - гребешки да ленты присовокупила. Еду утром заверну, а пока надобно с Лешиком поговорить. Далеко он, долго звать буду. Вадьке кивнула и к лесу дернула.
Дневной жар уступил вечерней прохладе. Бабки на лавочках расселись, как курицы на насестах, семечки лузгали, да о деревенских шептались. Со всех сторон охи-ахи раздавались. Пару раз имя свое уловила, да мимо прошла. И так знаю что говорят: мол живем неженатые, дурной пример подаем. У меня на это один ответ: тем кто смотрит, своей головой думать, а не с чужой руки мед слизывать!
В лесу я дерн сняла, костерок развела, пару слов прошептала, да пучок травок сожгла, и ждать принялась, авось дойдет мое послание.
Дошло.
Лешик появился маленький, бледненький, на грибок похожий. Завертелся на пне поганкой, заругался:
- Ты чего, девка, удумала? Ты меня за сколько верст от дома родного зовешь?! Уморить хочешь?
- Лешик, миленький, прости, не просто так я тебя позвала, а по надобности. Помоги мне, сплети дорогу короткую, иначе опоздаю я и быть мне волчьей женой до старости, а я влюбилась, понимаешь? - На колени перед пеньком упала и уже рыдать приготовилась. Лешик, он, жалостливый, авось слезы проймут сердце лесное.
- Ой, да не стони ты, - Хозяин леса взмахнул тоненькими ручонками. - Помогу я тебе безголовой! Мне же крови в лесу не надобно. Кровь она сердце леса портит. Только... что там про любовь сказала?
- Ой, спасибо тебе, Лешик, выручил. Завтра с утра тогда в путь тронусь. будет время у Агнешки погостить, а потом обратно своим ходом, тебя тревожить не стану, - вопрос про любовь я пропустила. меньше знаешь - крепче спишь. Да и сболтнула я лишнего. Хозяин он не только со мной дружит. Вацлава тоже привечает и как знать не донесет ли...
- Завтра, так завтра, - кивнул Лешик.
- Вот и ладненько, пойду я, а то еще собираться, - соврала без зазрения совести, с колен поднялась и... это что такое? Ноги будто в землю вросли.
- Куда ж ты пойдешь? - Насмешка в голосе. - Я тебе вопрос задал, с ты сбежать надумала? Ах ты моль лесная, тебе что было сказано? Сидеть тихо и носа не казать на улицу, а ты шашни завела! Ты об какую корягу споткнулась, Янэшка?
Я дернулась, но сила держала крепко. Ведь не отпустит, поганец, пока все не выложу. Эх, укоротят мне когда-нибудт язык и за дело!
- Вадимиром корягу звать. человек он. Охотник.
- И что же ты: раз поглядела и втрескалась по самую маковку? - Съехидничал Леший.
- Не раз. Я долго к нему присматривалась. Хороший он, - села на землю. Что ноги зря протирать? Разговор скорее всего затянется.
- Лучше Князюшки? - Не унимался грибок.
- Даже не сравнивай! - Ощерилась я. - Что я хорошего от Князя видела? Зуботычины сплошные и подзатыльники, а Вадька, он... он подарки мне носит, по хозяйству помогает и ласки не чурается!
- От врет и краснеет! Вацлав тебя и пальцем тронул!
Ага, зачем ему руки, когда словами больнее ранить можно? И помню я все про воспитание. Никогда этих слов не забуду! От них сразу сердце пеплом осыпалось. разве можно так с живыми людьми поступать?
- Ну, все выспросил или еще пытать будешь?
- Да что с тобой разговаривать? К киморы и то у нее будут! - Плюнул Хозяин Леса. - Приходи завтра поутру. сюда же приходи. Тут и тропинка будет. За день не доедешь, уж больно много верст мотать надо, а тат слаб я, но денька за два доберешься, коли ворон считать не будешь. И с дороги не сходи! Как увидишь ручеек посередь тропы, так на ночь останавливайся прямо на дороге. Чужой не пройдет, зверь не тронет. И... - Леший вздохнул. - Уж не знаю кого о милости просить, но надейся, что все обойдется. Кровь оно завсегда плохо...
И я не знаю.
А просить не буду.
Сами разберемся. Не будет же Вацлав с ненавистью в собственном доме мириться, с иного я ему предложить не могу.
Леший исчез. Я разворошила костер, прикрыла тлеющие угли дерном и поспешила домой. Вроде и говорили всего ничего, а стемнеть успело.
***
Я встала с первыми петухами. Проверила поклажу, отнесла ее в телегу, перекусила наскоро холодненьким и начала собираться. Развела настойку жгученника в тазу, половину сразу с бутыль темного стекла перелила, рядом положила тряпицу и разделась. Запах следовало уничтожить. Не думаю, что насквозь Вадимиром пропахла, но повод для помешательства давать Вацлавау не хотелось. Мне жить хочется. Особенно теперь.
Я поневоле улыбнулась. Вадька обещал проводить до ворот деревеньки. Тяжело, но лучше так расстаться, чем без вовсе прощания. Так и вижу...
Тряпица заскользила по телу. Лучше бы это не тряпица была, а Вадькины руки... Они у него большие. Пальцы широкие. Я вздохнула. Ой, это же не я! Распахнула глаза и уставилась на непрошеного гостя.
- Янэшка... - простонал охотник и шагнул ко мне. Заорать бы, прикрыться, выгнать, а я только тряпку судорожно сжала и смотрю на мужчину. Жду. - Янэ... - он вздохнул. Шумно. - Что же ты со мной делаешь...
- Что же? - Свой голос не узнала. Высокий. Ломкий, будто солома прошлогодняя.
- Ты меня без ножа режешь. Прикройся, будь ласкова, - не глядя на меня попросил Вадимир.
- А если нет? - Вздернула подбородок. Ой, и бесстыжая я! Откуда взялось только. Или это к всех баб к сроку просыпается?
Промолчал. Подошел мягко, волосы тронул, поднес прядь к носу и вдохнул с упоением. Спину ласково погладил. на бедре задержался. Одним пальчиком только круг обвел, а следом за рубашкой моей потянулся. Грубая ткань коснулась кожи. Вадимир сам завязал верхние тесемки и затянул потуже. Следом я сама справилась.
- Не время еще, Янэшка. Вот разведешься, клянусь не обижу! - Пообещал охотник.
Прав он, да только я хочу быть не правой. Оттого руки не слушаются. Трясутся. Вяжут банты из завязок плохонькие. Вдох-выдох. Терпеть. И ждать. Недолго осталось.
Я торопливо натянула сарафан, обула ботиночки легкие, шаль пуховую прихватила и к выходу направилась.
- За хозяйством присматривай, - я улыбнулась и села в телегу.
Он кивнул. Устроился рядом и тронул поводья.
- Н-но! - Цокнул языком отправляя коня в путь-дорогу.
За воротами Спотыкачек мы расстались. Долго друг на друга смотрели, да сказать ничего не сказали. Все обсудили же, зачем по три раза одно и тоже перетирать? Но всё равно тяжело было. Из груди словно сердце вынули, а внутрь каменюку тяжелую воткнули. Только ехать надо. За свое счастье бороться. Я и поехала.
Дорога у давешнего костра начиналась. Не обманул Леший, постарался, сделал широкой и не ухабистой. Мерно вышагивал коник, пичужки щебетали, ветер приносил знакомые запахи летнего леса. Под вечер я сомлела немного, едва до ручья дотянула, где Хозяин наказал на ночлег остановиться. И снова не обманул он - спокойно ночь прошла, а с солнышком я на телегу и в путь. К концу дня деревья поредели, мелькали знакомые полянки с травами ли, с малиной и ежевикой. А к закату тропа колдовская кончилась и выехала я прямиком к дороге на Сосновый Бор и порадовалась, что заезжать в село не надо. Уж больно не хотелось с прошлым встречаться. Не готова я еще старым знакомым в глаза смотреть, да разговоры разговаривать. Свернула в лес, к нашей с Агнешкой избе. Понукала усталую животину, чтобы пошевеливался. Скоро уже...
- Агнешка! - Закричала я со двора. С телеги спрыгнула и к дому помчалась. Вокруг все знакомое-знакомое, ничуть чужим за четыре лета не стало. Дрын до сих пор к крыльцу прислонен, лавка трехногая под окошком, стоит, не упала, как ни пророчили. - Агнешка! - Взлетела по ступенькам. - Ты дома?
И попала в родные руки. Холоднющие до ужаса, пахнущие хлебом, травами и квасом.
- Янэ! Явилась! - Меня расцеловали.
- А куда бы я делась? - Усмехнулась и расцеловала тетку в ответ. - Накормишь?
- Проходи, - махнула рукой ведьма.
- Я мигом, только вещи из телеги заберу, - и повернулась к выходу.
- Нет, вещи не надо, - голос Агнешки стал тихим. - Здесь ты жить не останешься.
Я как в стену уперлась. Даже подумала, послышалось. Не выгонит же тетка родную кровь в... Да в никуда!
- То есть как? - Нахмурилась.
- А вот так, - ведьма отвернулась. - У тебя муж есть, - добавила нехотя. - До темноты уезжай.
Вот оно что... Вацлав и тут постарался!
Я горько усмехнулась.
- Продала меня? - Тихо спросила.
Агнешка вскинула голову. В глазах мелькнула неприкрытая боль. Она хотела что-то сказать, но передумала. Отошла к печи, сунула дров, разожгла огонь и поставила котелок с водой на чугунную плиту. Я осталась стоять у двери. Ни туда, ни сюда. По щекам текли слезы. Губы дрожали. Сердце полыхало черной яростью. Что он ей предложил такого, что на свою сторону перетянул? Горло сжал тугой спазм. Надо... или отпустить себя или сжать зубы и проглотить. Стерпеть. Как всегда. Как раньше было.
- Тварь!
От моего крика тетка вздрогнула.
Мешочек со собором выпал из ее рук и укатился под лавку. Сама она сгорбилась и поникла разом.
Я выскочила из избы на крыльцо, подошла к телеге, на борт оперлась и разрыдалась. Долго из меня злость выходила. Со рвотой. С желчью. С воем. Не плакала я, а оплакивала свою жизнь жизнь искалеченную. Свою любовь поруганную. Не оставил мне Князь выбора. Или хочет увидеть, как буду на коленях у ног его ползать да сапоги целовать?
А ведь буду. И ползать. И целовать.
Тетка появилась, когда я уже умывалась колодезной водицей. Она позвала меня в дом, где уже стояла нехитрая снедь на столе: вареные яйца, горячий отвар, да крынка сливок. Хлеба не было, но и не полез бы мне сейчас кусок в горло. И так давилась. Агнешка сидела напротив. Голову опустила, видимо не в силах смотреть не меня. Молчала. Только пальцами с отросшими коричневыми когтями легонько постукивали по выщербленной старой столешнице.
- Спасибо, - поблагодарила я. - За все, - не удержалась от ехидства. - Поеду я.
- Как скажешь, - голос ведьмы дрогнул. Она вышла со мной на крыльцо, довела до телеги. Помогла взобраться и отворила ворота. Я проезжала мимо, когда услышала: - Прости.
Я отвернулась.
Что тут скажешь? Понять. Понимаю, но прощать не обязана. А вот помочь... Что же такое Князь предложил ей? Я остановила телегу, спешилась и позвала Хозяина Леса. Его глаза и уши повсюду, глядишь и вызнаю.
- Ну что, безголовая, доехала? - зеленоволосый старец появился из вихря жухлых листьев. - Как дорожка моя? Мягка ли?
Я кивнула и стала незаметно подбираться к деду. Главное, не спугнуть, а то второй раз не дозваться будет.
- Расстарался ты на славу, Хозяюшка. Одно удовольствие ехать было. Только скажи, будь добр, ради кого старался-то: меня или Князюшки своего дорогого?
- Коли можно двум дорогим людям угодить, то почему бы и не двоим сразу? - самодовольно усмехнулся Лешик.
- И то правда... - я рванулась вперед, хватанула Хозяина за бороду и на кулак ее намотала, пока не опомнился. - А теперь, будь еще добрее, Хозяюшка, угоди мне еще разок...
- Ты чегой-то, Янэ? Гнилой ягоды объелась? - попробовал вырваться из моей хватки Леший.
- Я-то? Я нет, а вот кое-кто явно ее перебрал. Ничего мне рассказать не хочешь?
- Ты о чем?! - изумился Хозяин Леса. И впору поверить, да глаза у него стрельнули...
- Ты знаешь, - прошипел. - Говори или я твою бороденьку по волоску выдергаю! - и для наглядности дернула.
- Больно! - заверещал Леший. - Отпусти! - и давай руками бороду к себе тянуть.
- Ага, разбежалась! Я отпущу и ищи- свищи тебя - ветра в чистом поле! - я помнила что мне тетка говорила про Лешего и ему подобных, они только в человеческих руках сговорчивыми становятся, в прямом смысле. Не терпит их колдовство прикосновения теплых рук. - А ну говори, что Вацлав Агнешка пообещал?
- Не обещал он! - отнекивался Хозяин. - Пусти!
- Врешь!
- Да не вру! Не обещал он - грозился...
- Да? Занятно... И что же сказал? - прищурилась. Бороду держала крепко.
- Да что-что... И так понятно: сказал, выгонит. А ей без нашего леса никак. Сама знаешь, не хочет она кровопийцей становится, - Леший пожал плечами. - Только она вроде как отказалась...
- Отказалась? А почему меня тогда выгнала?
- Откуда мне знать?! - возмутился Лешик. - Может передумала?
- Может и передумала, - согласилась я.
И задумалась.
Нечисто тут что-то.
Слово родственницы - кремень. Сказано - сделано. Всегда так было. Да и меня она всегда от Вацлава защищала. Ой, не нравится мне все это.
- Не веришь? - спросил Хозяин. - Сама поди и у Князя спроси, а меня отпусти. А то ведь я и обидеться могу...
Может. Он все может.
Я отпустила. Не стоит отношения с Лешим окончательно портить. Старичок вмиг исчез, оставив меня посередь дороги.
Я потопталась на месте, взгромоздилась на телегу и тронула поводья. Похоже, к Вацлав заглянуть стоит. И хорошо, что сейчас, пока не боюсь я его, пока сердце другим занято. Авось и не покажу своего страха, да и поизжился он изрядно. Я не та затюканная курица, что из Соснового Бора улепетывала.
Деревня встретила меня открытыми ртами. Узнали все и сразу, да не могли глазам поверить. А уж когда я прямиком к дому старосты направилась, так вовсе очумели. Видать решили, что я с порога отношения выяснять намерена. А пусть бы и так! Право имею! Может и жена, но свою жизнь перекраивать без моего на то позволения никому не дам. Я привязала коника к ограде и пнула калитку. Вацлав был во дворе, а с ним и еще пара оборотней, завсегда рядом теревшиеся. Меня явно не ждали.
Вацлав смотрел только на мое лицо. Не отрываясь, и, кажется, не дыша. Он испытывал радость. Дикую, животную и видно, подойти хочется, аж ноги подрагивают, но что-то держит оборотня на месте и он ждет.