Чего?
Да мне-то откуда знать?!
Я нахмурилась и первой отвела взгляд.
Первым отошел Косень. Он поднялся, широко ухмыльнулся и развел руками:
- Глядите-ка кто к нам пожаловал!
- Не к вам. К нему, - обрубила я сразу.
- У-тю, какая серьезная! - не понял намека мужик. - Не хочешь сперва поздороваться?
- А кому мне здесь здравия желать? - выгнула бровь и взглянула на Вацлава.
Он дернулся словно получил по лицу наотмашь. И радость из его глаз ушла. Колючим стал взгляд. Недобрым. Искривила губы злоба лютая. Выглянул из человеческой оболочки зверь и заворчал глухо с угрозой.
Я отпрянула, испугавшись. Показалось - оборотится. Вот прям сейчас при мне и сбросит шкуру человеческую, а потом за руку зубами схватит и потащит к реке, да не разводится - топить. С глаз долой, из сердца вон, а там уж и не вспомнит никто, что была такая Янэшка Шиковча.
Но нет. Удержался. Окатил холодом и в бумагу, на коленях разложенную уткнулся. И сразу дышать легче стало. Притихшая своенравность опять голову подняла, да Князя трогать не стала, что полегче и подоступнее выбрала.
- Мне хотя бы. Или я тоже тебе чем-то не угодил? - с намеком произнес оборотень.
Нет, от Косеня я плохо не видала. Хорошего, впрочем тоже, но любезничать с прихвостнями Вацлава не собиралась.
- Ты - ничем. Но я и не к тебе пришла. Вацлав, поговорить надо.
Оборотень наконец оторвался от письма, которое читал.
Его взгляд стал тусклым. Он мазнул по мне вскользь, не задерживаясь, и снова вернулся к бумаге.
Это как так?!
- Вацлав! - я шагнула вперед.
- Уберите ее, - усталый вздох.
И меня схватили под белы рученьки, рот зажали и в избу поволокли. Засунули в чулан и дверь снаружи закрыли.
Вот же ядрена кочерыжка!
Крушила я чулан долго.
***
Я проснулась от клацания засова. Потянулась, встала и настороженно уставилась на дверь. Это насколько меня сюда упрятали, что я задремать успела?
Яркая полоска света расчертила мрак чулана. Дверь отворилась, пригласив к выходу. Черный силуэт обрел черты давешнего Косеня. Мужик отвесил издевательский поклон и посторонился, пропуская меня в сени. Махнул рукой в сторону комнаты.
Вацлав сидел на лавке у окна. Вид Князя был усталый донельзя. Глаза ввалились. Подбородок заострился. Губы упрямо сжаты. Но во взгляде все то же презрение.
А говорил любит...
А говорил ли...
Может приснилось мне все?
- Оставь нас, - велел Косеню. Тот и ушел. Тихо, но дышать сразу стало свободнее. И спина распрямилась. - Ты зачем пришла? - Вацлав потер виски.
Сердце дрогнуло и пустилось в пляс. Как он так может? Знает ведь, а притворяется щенком невинным.
- Ты еще спрашиваешь? Разве это не твоих рук дело?! - я говорила, но хотела лаять, кусать и полосовать когтями ненавистное лицо.
- То есть? - удивился Вацлав.
- Это тебе же меня Агнешка продала, а Леший подтвердил, что приходил ты и предлагал. Ну вот она и не отказала! - рявкнула я. - Только ничего это не меняет. Не стану я с тобой под одной крышей жить.
- Погоди, - Князь вскинул руку. - Я приходил, предлагал - это так, только Агнешка отказалась.
- Думаешь, поверю что ты не нашел способа заставить её? - саркастически усмехнулась и тряхнула волосами.
- Думаешь, я действительно отправлю единственную ведьму под топор?! - мужчина встал. Он стряхнул с плеч наброшенный на них кожаный жилет и пружинистым шагом подошел ко мне. - Что же ты, Янэ, расцвела-похорошела, а поумнеть забыла, - в тон мне ответил Вацлав.
И это был тот знакомый Вацлав, которого я не выносила. Который одним словом способен унизить меня. И это было до странности хорошо, ибо другого Князя, истощенного тоской и унынием, я пожалеть успела.
- Думаю? - эхом отозвалась я. - Думаю нет, а вот прогнать, как сказал Хозяин Леса ты вполне способен. Потом, правда, догнать и вернуть, ибо упырь под боком тебе не нужен - чего людей стращать, но урок бы она запомнила надолго.
- Даже так? Вот спасибо, не сообразил, сердешная! - а во взгляде насмешка. - За что же ты так с родной теткой?
- Я? Я?! - выдохнула ему в лицо.
- Ты, ты. Я-то ушел и отступился.
- Ой ли? А что же я тогда в твоей избе делаю?
- Вот и я о том же спросить хотел, - Вацлав вернулся на лавку и посмотрел в открытое окно. Солнце догорало. На горизонте собрались черные тучи, роняя на землю извилистые молнии. Грома еще не было слышно, но уже понятно, что гроза выйдет знатная и придет она скоро.
- Агнешка меня выгнала, - пробормотала я. - Сказала до темноты убираться.
- А ты? - голос Князя высох, да и сам он опять стал задумчив.
- Убралась, - шикнула не зло, но раздраженно. А то сам не видит?!
- А почему ко мне?
- Так... - и осеклась. Не могла его мужем назвать. Язык не поворачивался. Чужой он мне был чужим и остался. И дом его холоден для меня. - А куда
- Оставайся. Завтра пристроим тебя куда-нибудь, - вздохнул устало. - Ложись в светлице. И не беспокой меня попусту, - предложил оборотень.
- Больше ничего спросить не хочешь? - не поверила я в доброту Князя.
- Ты уже все сказала, - сказал мужчина бесцветно. - Или еще что добавить хочешь? Так добавь. Вдруг я чего не понял. Видеть ты меня не желаешь, жить со мной не станешь. Не подскажешь каким способом сдохнуть или самому выбрать позволишь?
А ведь и правда сказала, что здравия не желаю. Стыдно мне стало. Что ж я так с порога-то... Видать и правда не поумнела. Но может и к лучшему, нет напрасной надежды, огонька в глазах и затаенного ожидания.
***
Ждать ночи не стала. Быстренько прикрыла ставни, умылась и легла. Раздеться и не подумала. Мало ли что и кому взбредет в голову посредине ночи. Еще бы кочергу для надежности рядышком положить, да не хочется лишний раз Вацлаву глаза мозолить.
Уже и гром грянул и тяжелые капли дождя забарабанили по крыше, а сон никак не шел. Еще и жарко стало. Тело дышать хотело, только кто ж ему даст? Я вздохнула, перевернулась на другой бок и принялась рассматривать трещины в деревянной стене избы. Хорошо Князю. Спит давно. Все таки непробиваемый мужик. Другой бы на его месте мне рот заткнул и взял что положено, а он сопит ровнехонько.
Легла на спину. Потом на живот. А следом и вовсе калачиком свернулась, обняв подушку. Выйти что ли свежим воздухом подышать?
- Да заснешь ты, наконец, или нет?! - взревели за тонкой стенкой. Я мышью забилась в угол и колени к груди прижала. Пожалуй, - Хватит с меня! Измучила, выпила всего, иссушила, отравила, стервь поганая! - выкрикнул волк с надрывом. Хрястнул кулаком по стене, рыкнул да и хлопнул дверью , на миг впустив прохладу дождливой ночи.
Страх отпускал медленно. Ненужная никчемная жалость захлестнула сердце. Себя жалко. Его жалко. Агнешку приплетенную. Кто же над нами так зло подшутил, что смеемся до кровавых слез и рваного сердца? А выхода нет, кроме одного: кого-то утопить в черном болоте не жизни, а существования. Отнять самое дорогое и лишить крохотного лучика надежды обрести его вновь.
Так кого?
Меня?
Вацлава?
Агнешку? Хотя она менее всех виноватая...
Подступили слезы. Я поняла - не смогу. Не хватит у меня силы вытерпеть, вынести. Сдохну скорее, чем в постель с этим оборотнем лягу. Или сломаюсь. Буду куклой крашеной деревянной сидеть у окошка с глазами - озерами чистыми. Не хочу. Так не хочу! И не стану...
Остается Князь. Он сильный. Он выдержит. Не сломается. А если и сломается, то мне какое дело? Я счастье с Вадькой делить буду и прошлое забуду. Ой ли... Хороши слова, да муторно от них. Разве я кого за свою жизнь забыла? И плохое помню, и хорошее. А свое, дурное нежели забуду? Придется. А коли не выйдет, так бабе и повыть раз в месяц в уголке можно без видимой на то причины!
Я посидела на кровати немного и решительно слезла. Нечего тянуть, чем дальше тем глубже раны и дольше закрываться они будут. Лучше сразу голову на плаху, чем через пыточную к смерти идти. Может передумал он за четыре лета? Может не нужна я ему больше? Вона как заговорил - отравила я его. Пойти надо, спросить да признаться, авось миром решим, на том и разойдемся.
- Вацлав! - Позвала я с крыльца.
Нет ответа. Разве что гром над головой старым филином ухнул. Я спустилась по скользким от воды ступенькам, держась за перила.
Дождь бы теплый. Хлесткие струи за миг вымочили меня до нитки. Ноги утонули в жирной раскисшей земле по щиколотку. Куда же я босая? Вот дурища-то! Только не важно это уже. Вон и подол по земле волочится, грязь собирает. Темень кромешная. Иду, спотыкаюсь, а все равно иду. На одном упрямстве. Он смог, вот и я смогу, чай не хуже Князя буду! Где он, чтоб его болотная лихоманка разбила?!
-Ай! - взвизгнула я - молния совсем рядом ударила. Ослепила на миг, но и путь указала, а крик мой гром следом грянувший проглотил и не подавился. Ох мамочки, это что же делается-то? Это чье неспокойное сердце столько слез скопило и боли? Утихомирить бы грозу, пока беды не случилось, но то к Агнешке надо. Она у нас ведьма. Задумавшись, я опять потеряла ориентир. Подумала, постояла и позвала снова:
- Вацлав! - крикнула что мочи было.
И тут же рядом тепло живое почуяла. Князь меня за плечи схватил и тряхнул по обыкновению, а я рассмеялась только. Так-то лучше, чем бессильно дерево крушить. И мне вины меньше. Пусть хоть до тела синего изобьет, мне только легче станет: вроде как отплатила.
- Долго ты меня еще мучить будешь, Янэ? - прорычал мужчина. - За что ты надо мной так измываешься? Раз не люб я тебе, так хоть не позорила бы!
- Разве я тебя позорю? Разве я тебе на шею вешалась камнем да к реке тянула на донышко? Нет, Князь, ты сам меня выбрал, брата родного не пожалел, да за кого? Сейчас бы я еще поняла, а тогда... Тогда без слез взглянуть нельзя было.
- Был бы я волен - не выбирал! - прошипел волк. - А хоть не волен, пусть сердце, проклятое, горит, а разум принять не может. Язва ты и стерва, а все одно маюсь. Вот рядом ты, но не здесь и не со мной, - Князь дышал часто, шумно. Ладони его горячие прожигали сквозь мокрую рубаху. Говорил он резко, отрывисто, лаял будто. И лай его в кожу впивался крючьями раскаленными - голос звучал неподдельной болью. Даром что мужик, вона как его раскровило! - Женщина, жена сильной делать должна, а я слаб стал. Знаешь о чем говорят? Что хватку потерял, с девкой не могу сладить, смогу ли со всем остальным? Мне за четыре лета дважды вызов бросали до смерти. Второй раз чуть не полег, так велико было искушение горло подставить. И не потому, что силы нет, а потому как устал. Ждать. Надеятся. Верить. Ожидание оно кого хочешь сломает.
- А ты не жди, Вацлав. Не дождешься ты меня никогда, - прокричала не то угрозу, не то обещание. Он отшвырнул меня, но снова поднял и опять тряхнул.
- Вот, вот оно, Янэшка, - протянул он. - Вот и чем говорят! Другие бы на моем месте подарками завалили, обещаниями соблазнили, а не помогло, так к стене развернули, юбку задрали и женой сделали, а я терплю, каждый раз на твое "нет" натыкаясь. Только, только не намерен я больше твои отказы терпеть...
Оборотень разжал пальцы, отпуская меня.
Я вдохнула. Хоть не бежала, а дыхание срывалось.
Чиркнула молния, выхватив из темноты фигуру мужчины. Он стоял вполоборота, развернув плечи и опустив руки. Чуть наклоненная голова. Волосы закрыли лицо. Сквозь их рваную простыню безумием блестели глаза. Отсвет небесного огня облизнул удлинившиеся клыки, торчащие из-под оскаленной верхней губы. Князь был на грани оборота и ждал он одного - когда я побегу прочь. Он собрался меня загнать. Как дичь!
Горько. И солено. Когда же я успела расплакаться? Не даст мне волк уйти. Гордый он, а я по его гордости ряженым фазаном прошлась. Не простит.
- Что ж... - Заставила себя остаться на месте. Подарки ты мне не дарил. Обещаний никаких не давал. Ну так давай! - Я сжала кулаки. Вацлав не двинулся. - ДАВАЙ! - Вызверилась я. Торопливо рванула сарафан. Переступила через него. Стянула рубаху. - Вот она я! Бери!
А он всё так же стоял.
И молчал. Только руки подрагивали.
Я подошла вплотную. Взяла его руку, со злостью дернула и на свою грудь положила.
- БЕРИ, ПЕС! - Прошипела с ненавистью ему в губы. И сама поцеловала.
Тотчас он опрокинул меня в грязь и сам навалился следом. В уши залилась вода. В спину больно уперся камень. Глаза заливал дождь. Но это мелочь, это и потерпеть можно. А вот другое... Жадные шарящие по телу руки. Раненные укусом губы. Взрезанная на ключице кожа.
Вацлав сопел и возился на мне, слепо тыкаясь ртом по моей коже. Нелепый в своем рвении. Жалкий в нетерпении. Противно до тошноты! Я ощутила его руки промеж ног. Оголенную кожу. Стоящие дыбом волоски на его ногах. И... Я закрыла глаза и стиснула зубы, Чтобы не закричать.
Ну!
Тяжесть исчезла...
- Аааргх!
Ком грязи шлепнулся на лицо. Я свела ноги и села. Скосила глаза на Вацлава. Он стоял на коленях подле меня и лупил землю. Под кожей ходили сухие мышцы. Волк рычал и стонал. А потом запрокинул голову и протяжно завыл, изогнувшись дугой. Сердце дрогнуло. Не по живым так воют - по мертвым...
- Прости! - Из глаз брызнули слезы. - Прости меня, Князь! - Потянулась к нему, приникла сзади и обняла за плечи, прижавшись щекой к спине. - Прости, дуру странную, но не смогу я с тобой жить. Хочешь, убей сразу, а нет, так отпусти с миром. Клянусь, уеду и никогда о себе не напомню. Я ведь другого люблю, Князюшка, - он вздрогнул и закаменел под моими руками. - Не хотела я, да не сладила с сердцем собственным. Пожалей нас, отпусти, а? - Я переползла вперед, к лицу оборотня. - Что хочешь для тебя сделаю, только не губи и не ломай... - Обхватила его лицо руками и прижалась лбом ко лбу.
Он сгорбился.
Медленно поднял руки и положил свои ладони на мои. Закрыл глаза.
- Отпущу, Янэшка, - прошептал он. - Ты же видишь, слаб я против тебя. Ты иди сейчас в избу, умойся и спать ложись.
- А ты? - Погладила большим пальцем кожу мужчины. - Ты как же?
- Я посижу тут еще. Приду потом. Иди, Янэ.
Я поднялась, подхватила с земли сарафан, рубаху и поплелась к дому, думая о волке. Не было в его голосе ни насмешки, ни ехидства. В нем вообще ничего не было. Мертвым был голос Вацлава. Я вздрогнула, вспомнив вой Князя. Себя, видать, поминал. Живого еще...
Продолжение следует :) сроки как всегда неизвестны...