Но сейчас, он позволил мне проникнуть в свою душу немного больше. Я нахожу его действия невероятно смелыми. И в первый раз в жизни, понимаю, что откликаюсь на его слова и приказы не только телом, теперь в этом замешано еще и мое сердце.
23 глава
Никс
Наши отношения с Эмили изменились, и я сам не понял, как это произошло. Я провел так много месяцев, ограждая себя от других, что это состояние стало своеобразной тихой гаванью для меня. А сейчас я позволил этой девушке разрушить мои защитные стены за пару недель. Внезапно все эмоции, которые раньше было так легко прятать, вырвались на поверхность. Теперь мне нужно разобраться в своих чувствах, какие не причинят мне вреда, если я буду испытывать их.
К счастью, я не открылся ей полностью. Я никогда не смогу рассказать ей про Пола. Это слишком постыдно для меня, и теперь, когда я позволил этой девчонке проникнуть немного в свою душу, я хочу удержать ее там.
Хотя бы на ближайшее будущее.
Я не готов увидеть ужас в ее золотистых глазах цвета виски, если она узнает ужасающую правду о том, что произошло.
В конечном счете, совершенно неважно, открылся ли я ей хоть немного. Я никогда не смогу полностью принять Эмили в свою душу, показать ей всю уродливую правду. Всегда будет существовать часть меня, которая будет совершенно неприкосновенна.
На данный момент именно это позволяет мне чувствовать себя в безопасности, чтобы продолжать встречаться с ней дальше для того, чтобы посмотреть в конечном итоге, куда это может нас завести.
Я только что подъехал к жилому комплексу, где живет Эмили. Харли и я выскакиваем из грузовика и направляемся в квартиру № 322. Она пригласила нас сегодня на ужин, и я очень хочу познакомиться с Фил.
Эмили мне много рассказывала о ней и том, что она смогла запугать ее бывшего парня-мудака. Поэтому да... я уже в команде Фил.
Я негромко стучу в дверь, и она сразу же открывается той, которая, как я могу предположить, является знаменитой Миньон Ларсон. Мне кажется, она, скорее всего, поджидала меня по ту сторону двери, ожидая, пока я постучу. Она очень эффектная девушка, и в данный момент улыбается мне приветливой улыбкой.
Фил склоняется к Харли и гладит его, бормоча ему всякие нежности. Затем она протягивает мне свою руку для рукопожатия.
— Привет. Я Миньон.
Я жму ее руку, и наше рукопожатие выходит сильным и уверенным.
— Никс.
Затем Эмили появляется за ней и говорит:
— Как так произошло, что он будет называть тебя Миньон?
Фил коварно ухмыляется Эмили.
— Он не будет. Ты как раз меня перебила, когда я хотела ему сказать, что если он будет меня так называть, то я оторву ему яйца.
Она поворачивается ко мне, ее зловещая ухмылочка еще играет на губах, когда она говорит:
— Я предлагаю тебе называть меня Фил.
Я усмехаюсь и киваю.
— Во имя сохранения яиц, принято к сведению.
Эмили обходит Фил и оборачивает свои руки вкруг моей шеи, прижимаясь своим телом к моему. Я, в свою очередь, обнимаю ее руками за талию, и когда она встает на носочки и прижимается своими губами к моим губам, то оставляет там теплый поцелуй. Это действие, которое она сейчас совершила, наверное, является для меня самой интимной вещью, которую я когда-либо делил с женщиной. Это не имеет никакого отношения к сексуальности, это больше относится к нежности и приветствию.
Она буквально опускает меня на колени, когда шепчет:
— Я скучала по тебе.
Я не знаю, что мне ответить ей на это. Скучал ли я? Да, я, несомненно, думал о ней. Очень часто и много. Эти мысли... почти можно отнести к одержимости.
Когда я увидел, что она появилась из-за спины Фил, я ощутил, как какое-то чувство, близкое к восторгу, зарождалось в моей груди. Когда она прижалась ко мне своим телом, моя первая мысль была не о том, как забраться к ней в трусики. Нет. Моя первая мысль была, как это все естественно ощущалось. Но это не должно было так ощущаться, потому что между нами не происходило ничего похожего на отношения. По крайней мере, в моем тщательно выстроенном мире.
Перед тем как я могу ей что-то ответить, она выпускает меня из объятий, склоняется, чтобы поцеловать Харли, и затем спешно убегает на кухню, крича вслед:
— Фил, дай ему пиво. Мне нужно вытащить лазанью из духовки, пока она не подгорела. И прекрати запугивать его своими глупостями про то, что ты оторвешь ему яйца.
Я и Фил отлично ладим. Мы сидим в столовой, пьем пиво и обсуждаем футбол, в то время как Харли лежит у моих ног. Его голова покоится на моем ботинке — это верный знак того, что он чувствует, что я неохотно иду на контакт с людьми, которых не знаю.
Оказывается, с Фил общаться не так уж и трудно. Она такая же большая поклонница «Джетс», как и я. И большая поклонница Эмили... как и я.
***
Ужин был очень вкусным, и я был впечатлен, что это первый раз, когда Эмили готовила лазанью. Сейчас мы сидим в гостиной, говоря обо всем и ни о чем одновременно. Я сижу в конце дивана, и Эмили сидит рядом со мной, моя рука покоится на ее плечах, легко приобнимая ее. Она сидит с ногами, поджатыми под себя.
Эмили и Фил сейчас спорят о сериале, что идет по телевизору, о котором я совершенно ничего не слышал ранее... «Дневники вампира»?
Хотя это совершенно не важно.
Я использую эту возможность, чтобы разобраться с чувствами, которые заставляет меня ощущать Эмили. От ее головы, которая лежит на моем плече, я ощущаю нежный и легкий запах фруктового шампуня, что исходит от ее волос. Ее длинные волосы ощущаются шелковистыми в моей руке. Жар, что исходит от ее тела, чувствуется достаточно уютным и приятным. Ее босые ноги аккуратные и прелестные. И мне кажется, что они чертовски сексуальны.
Я никогда не был в отношениях, когда бы просто сидел с кем-либо так близко, и это ощущалось так естественно. В старших классах школы, до того, как я пошел в армию, у меня было пару серьезных отношений, но я никогда не чувствовал себя комфортно, просто молча сидя с кем-то.
Это очень приятно, и я не могу поверить в то, что избегал этого так долго.
Но мне кажется, это чувствуется настолько комфортно, потому что это Эмили. И я не уверен, что смогу вести себя с кем-то другим подобным образом.
— ...ну, я надеюсь, что он не покажется там. Это будет казаться по-настоящему странным, если он появится там после того, как твой папа угрожал ему, — говорит Фил, когда поднимается с дивана, чтобы захватить себе еще одно пиво.
Я обращаю внимание на разговор и понимаю, что меня одолевает странное чувство, что я знаю, о чем они говорят.
— Надеешься, что не появится кто? — спрашиваю я
Фил бросает мне через плечо, когда выходит из гостиной:
— Ее бывший парень-мудак.
Тут я понимаю, что определенно в ее команде. Она называет его так же, как и я. И как они перешли за такое короткое время на разговор о ее бывшем мудаке, когда только что обсуждали «Дневники вампира»? Похоже, я утрачиваю навыки наблюдения.
Я чуть поворачиваюсь к Эмили, чтобы видеть ее лицо.
— Где она боится его появления?
— Мой папа позвал меня прийти на благотворительное мероприятие по сбору средств в субботу вечером. И Фил боится, что Тодд может появиться там.
Ее голос звучит пренебрежительно, и она совершенно не кажется взволнованной, как я могу сказать. Но я нахожусь на грани только от одной мысли об этом.
— А что, есть шанс, что он может там появиться?
— Мне так кажется. Они продают билеты на это мероприятие, поэтому чисто теоретически он мог купить один для себя, или его отец мог купить для него.
— Ты кажешься совершенно невзволнованной, — заключаю я.
— Ну да. А что может произойти в комнате, где полно народу?
Это очень хороший довод. И я также не должен волноваться насчет этого. Эмили будет находиться в окружении множества людей, и нет ни одного шанса, что этот парень сможет навредить ей.
Прежде чем я могу закрыть свой рот, из меня вырываются слова:
— Я могу пойти с тобой.
Она смотрит на меня удивленным взглядом. Пристально разглядывает меня, затем на ее лице растягивается огромная усмешка. Она легко ударяет меня кулачком в руку и усмехается:
— Ага, как же. Я почти купилась на твою шутку, Кэлдвелл.
Я поднимаю голову вверх и мягко захватываю ладонью ее лицо, чтобы она посмотрела мне в глаза.
— Я совершенно серьезно. Я не хочу, чтобы ты ходила туда одна.
Но Эмили совершенно не настроена меня к чему-либо принуждать сегодня, поэтому отвечает:
— Я буду в полном порядке. Тем более, я не приглашала тебя.
— Ну, это не проблема, так? Пригласи меня.
— Нет. Это смешно. Я вполне и сама могу позаботиться о себе.
Я решаю прибегнуть к запрещенному приему.
— Ты что, стесняешься меня?
Я знаю Эмили достаточно, чтобы понять, что она меня совершенно не стесняется. Собственно, я уверен, что она была бы счастлива брать меня с собой на каждый прием, на который ее приглашают, которые, к слову, я совершенно терпеть не могу. Это просто не мое. Но я абсолютно точно знаю, что достаточно одной моей мысли, или кого-то еще, что она ведет себя как прошлая «Эмили Бёрнэм», и это заставит ее быстро сменить свое решение, тем самым согласиться на мое предложение.
— Конечно же, нет, — она практически кричит на меня. — Да я была бы самой счастливой девушкой на приеме, если бы ты пошел со мной.
— Тогда в чем проблема? — спрашиваю я у него мягко. Затем наклоняюсь, оставляя легкий поцелуй на ее губах.
Она вздыхает мне в рот, проскальзывая рукой в мои волосы.
— Отлично. Ты можешь пойти со мной.
Я прижимаю ее к себе и углубляю наш поцелуй. Сейчас комфорт, который я ощущал ранее, полностью уходит, и его место занимает похоть, голод и желание к Эмили. Я провожу ладонью верх по бедру девушки, останавливаясь именно там, куда стремились мои пальцы — на резинке нижнего белья, которое обтягивает ее бедра. Я принуждаю ее оседлать мои бедра.
Она прижимается ко мне всем телом и углубляет наш поцелуй. Я в одно мгновение становлюсь твердым... это возбуждение отдается практически болезненным ощущением.
— Идите в чертову комнату, вы двое. Это просто отвратительно.
Я даже и позабыл о Фил. Черт, Эмили заставляет меня позабыть обо всем. Например, за последние пять минут ей удалось заставить меня забыть, что я ни с кем не встречаюсь и избегаю отношений, что не хожу на политические приемы, и меня совершенно не должно тревожить, что девушка, которую я трахаю, будет находиться где-то без меня.
Очевидно, я позабыл о многом. Благодаря Эмили.
Я вижу, как Эмили краснеет и отстраняется от моих губ. Ее взгляд искрится теплом и нежностью, в нем кроется неподдельное желание, которым был заполнен этот поцелуй.
Когда она смотрит на меня, она видит больше, чем вижу в себе я. Черт... Я позволил ей видеть в себе больше, чем позволял кому-то. Она очень хорошо изучила меня за пару прошедших недель, которые мы с ней знакомы. Мне кажется, узнай об этом доктор Антоняк, она бы очень гордилась мной.
Мысль настигает меня. Я должен добавить имя Эмили в свою татуировку на этих выходных. Ничего важного или же особенного в этом нет... просто добавлю ее имя, потому что с ней я начинаю меняться лучшую сторону.
24 глава
Эмили
Это была плохая, ужасная идея.
Привезти Никса на мероприятие по сбору пожертвований.
За исключением… до этого момента все было хорошо. Было очень, очень хорошо.
День начался ох, как приятно. Я осталась в квартире Линка с Никсом в пятницу вечером. Он приготовил на гриле несколько стейков, которыми мы наслаждались с хорошим вином. Мы играли в карты большую часть вечера, пока я не издала нечто похожее на сексуальный стон, по мнению Никса, когда попыталась удобнее переложить свою руку. Он просто бросил свои карты на стол и поднял меня с моего стула. Он не сказал ни слова... прижал свои губы к моим и атаковал мой рот, отнеся меня в свою комнату. Закрыл дверь перед Харли, когда тот попытался проследовать за нами, и это немного отвлекало — слушать, как бедный пес скулит, чтобы попасть внутрь.
Но, в то время как руки и рот Никса ласкали мое тело, я не могла думать ни о чем другом, кроме человека, который находился у меня между ног.
Просыпаться в объятиях Никса превратилось в привычку, от которой я стала зависимой. В субботу утром я снова распласталась на его груди, и на этот раз он крепко обнимал меня своими руками. Харли был с другой стороны от меня, так что я была зажата между двух донельзя великолепных мужских созданий. Я лежала тихо, слушая спокойное дыхание Никса и нежный храп Харли.
Это было… так по-семейному. И мне нравится это чувство, хотя это было чрезвычайно опасно, даже позволить моим чувствам двигаться в этом направлении. Я должна была уважать границы и ожидания того, что Никс и я установили. Хотя я очень хотела выбросить эти дурацкие рамки из окна.
Никс и я слонялись в квартире Линка всю субботу. В начале дня я получила очень интересный телефонный звонок от моей матери. Мы не разговаривали с того вечера, когда она пригласила Тодда к нам на ужин, хотя мой отец и я постоянно контактировали, как по телефону, так и по электронной почте. Он явно прилагал большие усилия, чтобы наладить наши отношения, и я была рада этому.
Увидев номер моей матери на дисплее телефона, я настороженно ответила:
— Здравствуй, мама,
— Привет, Эмили, — ответила мама. Она явно нервничала, и ироничный тон пропал. Она была... нерешительная... мягкая.
Ни одна из нас ничего не говорила в течение нескольких секунд, мы обе погрузились в неловкое молчание.
— Я хотела бы... нет, мне нужно извиниться перед тобой, Эмили. Мне так жаль, что пыталась навязать тебе Тодда. Я не имела ни малейшего представления о том, что произойдет, и я никогда не хотела, чтобы моя дочь была с кем-то подобным ему. Пожалуйста, поверь мне, — сказала она.
Слова вылились из нее, и они были пропитаны болью и чувством вины. Ее рыдания прервали последнее предложение, и мое сердце трещало по швам из-за моей мамы.
— Ой, мама. Пожалуйста, не плачь. Все в порядке. Честно, — ответила я.
— Нет, Эмили. Не в порядке. Твой папа говорил со мной, и он помог мне осознать, что я была ужасной матерью в последнее время. Я думаю, что настолько зациклена на внешнем виде и на том, кто и что подумает, что забыла о том, что реально важно. Но я надеюсь, что ты позволишь мне все наладить. Ты одна из самых важных людей в мире для меня, и я никогда не должна ничего ставить превыше тебя, — продолжила она.
Мы говорили по телефону в течение часа. Это рекорд для нас. Никс тихо сидел на диване, смотря американский футбол. Но его рука осталась на моем бедре, слегка поглаживая меня в жесте поддержки.
Моя мама чертовски шокировала меня, когда сказала, что они с отцом поговорили о возможности отказаться от планов на должность президента. Она сказала, что это не стоит любого разлада в нашей семье.
Я сразу же попыталась отговорить ее отступать. Я заверила ее, что мы сможем все, если постараемся. Она сказала, что это было только разговором, но они хотели включить меня, Райана и Данни в обсуждение.
И мое сердце остановилось.
Райан? Данни?
Я спросила ее, что это значит. Моя мать вздохнула и сказала:
— Это означает, что ты не единственная, кого обидели. После этого мне нужно сделать еще один звонок.
Ах, какая радость. Я вскочила с дивана, напугав Никса и Харли, и крикнул:
— Мама... я имею в виду... Мама... это здорово. Я так счастлива. Ты так полюбишь Данни. И Райан очень по тебе скучает.
Я прыгала вверх и вниз, танцевала по всей квартире, когда украдкой посмотрела на Никса. Все его внимание было приковано ко мне, и он улыбался мне до ушей.
Смех мамы прервался, и я помню, как она туманно проговорила: