— …позвонил на домашний телефон и когда ты не ответил, я набрал миссис Кирби. Она обошла весь дом, а затем перезвонила и сказала, что тебя нигде нет. Сейчас тебе лучше придумать вескую причину, почему…
— Я нашел ее, — перебиваю его я.
— Ты нашел ее? Что это, черт возьми, значит? — обескураженно спрашивает отец.
— Я в Сиэтле и думаю, я нашел девушку, которую ты ищешь.
Папа умолк на целых секунд тридцать, и я ждал, то ли он снова начнет орать, толи же, наконец, воспримет меня всерьёз.
— Ты где? — спрашивает он, его голос отрывистый. Неразборчивый.
— Я припарковался напротив хостела, в который она вошла, — говорю я.
— Где? Дай мне адрес.
Через несколько минут вниз по улице уже спускается один из Саабов папиной компании и паркуется чуть поодаль от меня. Я остаюсь в машине и наблюдаю, как один из мужчин, которого я уже видел сегодня раньше, подходит к окну моей машины и тарабанит по нему пальцами.
Я опускаю окно и смотрю на него.
— Ваш отец просил передать вам ехать в отель, а с утра сразу же возвращаться в Лос-Анджелес, — сообщает он.
— Понял, — отвечаю я и закрываю окно у него перед носом. И даже не дергаюсь куда-то ехать. Он качает головой и возвращается к себе в машину.
Мы с охранниками ночуем в своих автомобилях. Наконец, где-то около десяти утра один из них идет в отель и сразу же выбегает.
— Она сбежала, — кричит он своему напарнику и, поспешно отъезжая, бросает на меня сердитый взгляд.
Пять минут спустя позвонил папа и скомандовал ехать домой. Я оказался в безвыходном положении: если я вернусь назад без девчонки, отец, безусловно, меня прибьет. Значит, мне нужно добраться до нее раньше, чем его охранники, и каким-то образом убедить ее вернуться в Лос-Анджелес со мной. Я уткнулся головой в руль, переживая секундный приступ паники. И во что я ввязался?
Я делаю глубокий вдох и взвешиваю за и против. Разве можно еще больше усугубить ситуацию? Я и так под домашним арестом. Йель мне и так не светит, пока не подмажусь к отцу. Да и работа в почтовом отделении — участь, хуже не придумаешь, хотя папа, несомненно, придумал бы. Мне просто необходимо это сделать, решаю я и завожу мотор.
Три часа спустя я, наконец, обнаружил ее, сидящей позади ультрасовременного стеклянного здания. Она разговаривала с бездомным. Начинает лить дождь. Девушка встает, натягивает капюшон на голову и пулей бежит в здание.
Развернув автомобиль и припарковавшись на автостоянке перед зданием, я ринулся к двери, где минуту назад она исчезла, питая надежду, что она все еще там. Если нет — смирившись с неудачей, я вернусь домой.
Глава 19
ДЖУНО
Я бродила по улицам Сиэтла несколько дней, пытаясь найти человека, о котором мне говорил оракул, не имея даже малейшего понятия о том, как он выглядит. Вчера я почувствовала что он где-то неподалеку, но мне пришлось скрываться от моих преследователей, и я снова потеряла след.
Раньше я была охотником, а теперь охота идет на меня. Я не знаю, кто меня преследует — они одеты не так, как люди, схватившие Уита. Я уверена лишь в том, что мне нужно держаться от них подальше и продолжать искать человека, с которым мне необходимо встретиться. Было бы неплохо, если бы я знала, как он выглядит, вместо того, чтобы полагаться на свои охотничьи инстинкты.
С той самой секунды, как он вошел в библиотеку, я знаю, что нашла его. Я сижу на своем обычном месте — я прихожу сюда, когда дождь прогоняет меня с улиц — и читаю газеты и журналы, чтобы ознакомиться с событиями последних тридцати лет.
Склонившись над журналом «Тайм», я вижу, как он, поглядывая в мою сторону, садится за мой стол. Только когда он начинает делать вид, что погружен в чтение, я разрешаю себе посмотреть на него.
Я внимательно его изучаю. Его светло-коричневые, медового цвета волосы торчат беспорядочными прядями. У него длинный, прямой нос, а губы словно сдерживают насмешку. Или секрет.
Посмотрев в мою сторону, он замечает, что я смотрю на него. Я не могу сказать точно, зеленые его глаза или голубые. Я поднимаюсь, подхожу к концу стола и сажусь прямо напротив него. Он смотрит на меня, его лицо слегка розовеет от удивления.
— Как тебя зовут? — спрашиваю я шепотом. Звуки перелистываемых страниц заглушают мой голос, но он все равно слышит меня.
Он выглядит неуверенным, слегка колеблется, а потом фокусируется на моем левом глазу. Прочистив горло, он отвечает:
— Майлс.
Это тот ответ, которого я ждала. Я киваю и изучаю его еще несколько секунд. Потом я встаю на ноги.
— Пошли, — говорю я. Затем забрасываю свой рюкзак за плечи и становлюсь рядом с ним, ожидая ответа.
Он выглядит ошарашенным.
— Что? Куда?
Я протягиваю свою руку. Он осторожно смотрит на нее, как будто это неодушевленный предмет, одна из тех загадочных коробочек, что любит делать Кинай: никогда не знаешь, окажется ли внутри кусок черничного пирога, или же оттуда тебе в лицо выпрыгнет змея.
Парень не взял мою руку. Вместо этого, он последовал за мной из библиотеки на парковку. Дождь все еще идет. Я надеваю капюшон, и дождь капает на мою куртку, в то время как Майлс прячется под козырьком здания.
— Какая из них твоя? — спрашиваю я.
— BMW. — Майлс указывает на серебристо-голубую машину, как будто недавно купленную, а потом съеживается, прижав руки к груди. На улице не очень холодно, но его рубашка слишком тонкая для такой погоды. «Не продумывает все заранее» — думаю я про себя, не прекращая всеанализировать, с того момента, как я его увидела. Я подхожу к его машине и встаю рядом с дверью.
— Что ты делаешь? — спрашивает Майлс.
— Тебя жду, — отвечаю я. — И промокаю до нитки.
Он одаривает меня недоверчивым взглядом. Когда я не сдвигаюсь с места, он покидает свое сухое местечко и подбегает ко мне сквозь дождь, нажимая на что-то на своих ключах. Я слышу щелчок открывающихся замков, открываю дверь, сажусь внутрь и бросаю свой рюкзак на заднее сиденье. Майлс запрыгивает в машину и поворачивается ко мне.
— Что ты делаешь? — повторяет он свой вопрос.
— Могу спросить тебя о том же, — отвечаю я. — Ты искал меня. И нашел. Я расскажу тебе, что я делаю, если ты расскажешь мне все, что обо мне знаешь.
Он сжимает губы и широко открывает глаза. Зеленые глаза. Теперь я знаю это. У них темно-зеленый, почти черный цвет, похожий на цвет озера Денали в сумерках. Вода в нем темная, и никогда не знаешь, что спрятано под ее поверхностью.
— Что я знаю о тебе? Да ничего! — говорит он.
Я сижу молча, скрестив руки на груди, и жду. Он понимает, что я не заговорю, пока этого не сделает он.
— Это — правда, — уверяет он. — Все, что я знаю, так это то, что какие-то люди ищут тебя. А местные считают тебя сумасшедшей, поскольку ты шатаешься вокруг, спрашивая у всех имена.
Он осекается, вдруг сожалея о сказанном. Это объяснимо. Эта не та вещь, которую вы бы хотели упомянуть, сидя с этой самой сумасшедшей в замкнутом пространстве. «Бестактный» — мысленно добавляю я к своим выводам, а затем спрашиваю:
— А ты?
— Что я? — он выглядит загнанным в угол.
— Считаешь меня сумасшедшей?
— Эмм…Я бы сказал, что в данный момент… да, — признает он.
Я покусываю свою губу и выглядываю через окно на парковку. Сомнений нет, Майлс и есть тот человек, которого предсказывал Фрэнки. Я поворачиваю голову обратно и в нетерпении поднимаю брови.
— Что еще? — спрашивает он, пытаясь защититься.
— Едем, — говорю я.
— Едем куда?
— Искать мою общину.
Выражения его лица комично сменяются одно за другим: непонимание, сомнение, удивление и, наконец, раздражение.
— Куда… Куда мы поедем искать твою…общину?
Я подаюсь вперед, вглядываясь туда, где за тучами прячется солнце, чтобы сориентироваться по сторонам света.
— Что-то наподобие пустыни. Вроде Дикого Запада. Туда, — говорю я, указывая на юго-восток.
— Стоп, — говорит он, вскидывая руки в защитном жесте, — послушай, я понятия не имею, о чём ты говоришь. И я не говорил, что куда-либо тебя повезу. Тем более, на Дикий Запад.
— Тогда расскажи, зачем ты шел за мной, — смотрю я на него.
Он тоже смотрит на меня, сколько может, но потом отводит взгляд. Я просто сижу, глядя на него, и жду, пока он передумает. Наконец, он вздыхает и говорит:
— Так и быть. Я тебя подброшу. Но вообще-то я направлялся на юг. В Калифорнию. А там сплошной Дикий Запад. Поезжай туда со мной и ищи себе свою общину. Но мне не помешало бы остановиться, захватить кое-какие…вещи. Одежду. Сама понимаешь.
— Что в чемодане под сиденьем? — спрашиваю я.
— Эм… одежда, — отвечает Майлс, заерзав. — Кстати, я об этом не подумал. Но я мог бы подкинуть тебя к твоему отелю, если тебе нужно забрать… припасы. Его физиономия растягивается в услужливой улыбке, а брови поднимаются так, что мне кажется, будто он пытается меня очаровать.
Думаю, Ном бы на это купилась. Как-то раз она просмотрела Британскую энциклопедию и оценила фото каждого ученого, политика… — любого мужчины — по шкале от одного до десяти, на основе их "харизмы", как она это называла. Теперь я никогда не могла подумать о Джоне Кеннеди без цифр 7.5, всплывающих у меня в голове.
Но наблюдая за Майлсом, я лишь развлекаюсь. У меня есть цель, и он является тем, кто мне поможет. На этом мой интерес заканчивается.
— Мне не нужно возвращаться, — говорю я. — Я была здесь семь дней и заплатила за неделю вперед. Кроме того, все, что нужно есть у меня в рюкзаке. Поехали.
— Так у тебя есть деньги?
— Немного.
— Тогда почему ты не взяла автомобиль напрокат и не поехала сама? — спрашивает он с любопытством.
— Я не умею водить машину.
Он скептически приподнимает бровь.
— Ты могла бы поехать на автобусе.
— Меня должен отвезти ты. И Калифорния на юге, а мне нужно на юго-восток.
Стиснув зубы от недовольства, Майлс зажмуривается, сжимая пальцами виски. Открыв глаза, он бросает на меня сердитый взгляд.
«Не любит, когда им командуют», я мысленно вношу новый пункт в свой список и добавляю: «привык получать то, что хочет».
— С какой радости ты вообще доверяешь мне куда-либо себя везти? — спрашивает он. — Может быть я опасен. Может быть я психопат. Ты ведь меня знать не знаешь.
Я поворачиваюсь к нему.
— Вообще-то, я тебе и не доверяю. Фрэнки сказал, что не нужно, но еще он добавил, что я должна быть с тобой честной.
— Кто такой, черт побери, этот Фрэнки? — нервозность проскальзывает в голосе Майлса.
— Фрэнки — это парень, который сидит и пьет пиво на углу Пайк и Пайн. Люди зовут его Сумасшедшим Фрэнки.
— Ты советуешься с сумасшедшимиалкоголиками? — лицо Майлса становится серьёзным.
Если быть предельно откровенной, в моей голове звучат голоса. Я выдыхаю, собираясь с духом, и отвечаю:
— Он был моим оракулом. И сказал ехать с тобой. Поэтому, будь ты опасным или психопатом, в чем я сильно сомневаюсь…
— Спасибо, — сухо перебивает Майлс.
— …ты меня повезешь.
— Откуда этот Сумасшедший Фрэнки мог вообще меня знать?
— Он тебя не знает, — отвечаю я, — он просто сказал ехать с человеком, чье имя далеко меня уведет*.
(Имя Майлс (англ.: Miles) дословно переводится, как мили. Прим. редактора.)
Майлс уставился на меня, вся его напускная холодность испарилась. Он выглядит напуганным.
— Да ты больная, — говорит Майлс, выпучив глаза. Оторвав взгляд от меня, он целую минуту сидит и смотрит на стоянку прямо перед собой. «Он нуждается в тебе так же, как и ты в нем» — говорил Фрэнки. И я жду.
Наконец, качая в отчаянии головой, Майлс поворачивает ключ в замке зажигания.
— Окей. Я подкину тебя хотя бы на какое-то расстояние в твоем сумасшедшем путешествии. Он тянется за чем-то на приборной панели. — Но сначала мне нужно позвонить.
Я успеваю ухватить предмет первой.
— Это твой сотовый телефон? — спрашиваю я.
— Да.
Зажав его в руке, я закрываю глаза и соединяюсь с Йарой. Я целую неделю ждала, когда же это случится. Я готова. Маленькая искра вылетает из телефона и его экран гаснет.
— Что за… — вскрикивает Майлс.
— А еще Фрэнки сказал не дать тебе использовать твой телефон, — отвечаю я. — Вот теперь поехали.
Глава 20
МАЙЛС
Мой мозг закипает. Я так далеко от своей зоны комфорта, как будто нахожусь в Амазонке среди пираний. Только что эта девчонка каким-то образом сломала мой телефон и теперь требует, чтобы я отвез ее в Маунт-Рейнир. Мы никак не договоримся в каком направлении ехать, спорим, как престарелая супружеская пара.
— Ты же только что указывала на юг. А горы на востоке, — говорю я, останавливая машину на краю стоянки, — ты понятия не имеешь, куда ехать, верно?
Она складывает руки на груди и говорит вызывающим тоном:
— Вообще-то, я указывала на юго-восток. Нам туда.
— И ты узнала об этом от Сумасшедшего Фрэнки, — скептически заявляю я.
— Не уверена, что он действительно сумасшедший, — говорит она.
Боже мой, я везу психопатку.
— Ну, так, если алкаш сказал тебе ехать на юго-восток, почему же мы движемся на восток?
— Потому. Как я и сказала, в первую очередь мы должны ехать к тем горам, — настаивает она, кивая в сторону Маунт-Рейнир.
Некоторое время я сижу, тупо уставившись на нее, пока не вспоминаю, насколько эта девчонка важна для отца. И учитывая то, что в этот самый момент мое имя вписано большими жирными буквами в список попавших к нему в немилость, меньше всего мне нужно, чтобы она сейчас хлопнула дверью моей машины и поймала такси или автобус, оставив меня с носом.
— Ну, так отвезешь меня? — говорит она, словно у меня и выбора то нет.
Что, чувак, попался — ты нуждаешься в ней так же, как и она в тебе.
— Ремень безопасности, — говорю я. Она выглядит растерянной.
— Если уж я везу тебя, то хотя бы пристегнись.
Все равно ноль реакции. Я дергаю свой ремень безопасности, демонстрируя ей, что это такое, и она, повозившись со своим, наконец-то пристегивается.
Я давлю ногой на педаль газа и еду. Мы едем в тишине пару минут, что хорошо, потому что я должен сориентироваться. Я ищу дорожные знаки, наконец, вижу один: "НАЦИОНАЛЬНЫЙ ПАРК МАУНТ-РЕЙНИР", и следуя ему, еду на восток от города.
Мы едем через длинные мосты, пересекая крупные водоемы, едем мимо уродливой городской застройки до тех пор, пока в поле зрения не появляются горы, покрытые снегом. Мы были на дороге добрых минут 20, пока я не заметил, что девчонка держится за приборную панель обеими руками. Я спрашиваю:
— Что?
— Что, что? — отвечает она.
— Что ты делаешь? Почему ты так вцепилась в приборную панель?
— Ты быстро едешь, — говорит она обвинительным голосом.
— Быстро? Я еду всего лишь на пятидесяти. Это даже не превышение скорости!
— Для меня это быстро, — бормочет она.
— Слушай, если ты собираешься критиковать мое вождение, — начинаю я, но потом вспоминаю… я спорю с психопаткой. — Просто перестань делать это, — говорю я, взглянув на то, как она вцепилась в бардачок. — Это раздражает меня.
Она хмурится и отпускает панель, но перемещает свои руки к краям сиденья и крепко за них хватается. Я решил полностью игнорировать ее, пока нахожусь на шоссе, ведущем за город.
В какой-то момент я разгоняюсь до шестидесяти и расслабляюсь. Мы проезжаем знак говорящий, что до Маунт-Рейнир осталось 54 мили, и я вижу, как девчонка переводит свой взгляд от знака к спидометру и обратно, как она вычисляет, сколько времени у нас займет, чтобы добраться туда.
Она смотрит на солнце, или, по крайней мере, туда, где слабые очертания солнца проглядывают из-за дождевых облаков, потом на часы, на приборной панели, и, наконец, кладёт голову на подголовник и расслабляется. И, когда я говорю «расслабляется», я имею в виду, что она не выглядит так, будто собирается взорваться или неожиданно выпрыгнуть из несущейся машины.