— А какие у него могут быть планы? — язвительно отвечает за меня Билл.
Ну, все начинается...
— Действительно, какие у меня могут быть планы, — передразниваю его, но стараюсь сохранять спокойствие. — А что, мам?
— Нас тетя Марта к себе приглашает, она тебя уже лет пять не видела, и вообще у нее такой чудесный загородный домик, я думаю надо съездить на выходные, пока лето не кончилось и пока ты тут, что думаешь?
— По-моему, хорошая идея, когда едем, завтра утром?
— Давайте, только не очень рано, а? — жалобно просит Билл.
Ловлю себя на мысли, что вот уже минуту пялюсь на него. Смотрю на то, как шевелятся губы, когда он говорит или ест, как он их облизывает. Иногда он такой милый, как ребенок, есть в нем какая-то непосредственность и беззащитность, несмотря на внешнюю колкость. Наверное, именно это выбило меня из колеи, а все эти его бабские штучки сыграли злую шутку. Вот так, всему есть логическое объяснение.
— Ну, как не рано, часов в восемь надо выезжать, — отвечает мама.
— Это рано, — начинает хныкать брат. — Я сегодня, наверное, поздно приду и вообще не высплюсь тогда.
— А куда идешь, можно тебя спросить?
— Ну, меня Дэн пригласил погулять, помнишь, я тебе рассказывал?
Неожиданно громко опускаю на тарелку вилку с ножом. Билл тут же ловит мой взгляд. Смеется надо мной? Ему смешно? Да, мне противно! Блядь, как я мог попасться на эту удочку! Это же очевидно, трахается со всеми подряд, тут захотелось внести разнообразие, а старший брат в самый раз! Да... История... Я всегда догадывался, что все геи в каком-то смысле извращенцы, но чтоб до такой степени!
— А, да, помню. Билли, я только хочу сказать, чтобы ты был осторожен, ну и не до поздна, естественно.
— Как получится, — опять взгляд в мою сторону.
Не дождется, я ничего не скажу, потому что мне до этого нет ни какого дела.
— Билли!
— Хорошо, хорошо, мам, — целует ее в щеку и встает из-за стола, при этом у него задирается футболка, так что видно плоский живот, и мне опять становится не по себе. Какое странное чувство, мне противно на него смотреть, и в то же время тело реагирует на это совершенно неадекватно. Аппетит мгновенно пропадает. Скорее бы уже закончились эти «каникулы».
Одиннадцать. Без пяти. Вроде сказала ему мама, чтоб не поздно. Да, трахается он с этим Дэном, тут дураку понятно. А потом такое невинное лицо делает типа: «Как вы могли такое подумать». Ладно, хер с ним, пусть делает, что хочет, мне то что?
Нет, просто еще поражает, как спокойно ко всему этому относится мама! Он ей напрямую заявляет, что идет с парнем, а она ему: «Будь осторожен, сынок, трахайся на здоровье». Тоже мне мать! Вместо того, чтобы надавать по заднице хорошенько... А задница… У него такая маленькая и упругая...
Сам того не замечаю, как рука оказывается в трусах, начинает водить по уже твердеющему члену вверх-вниз... Билл, какая же ты сука...
Внезапно доносится шум из коридора. Наверно, Билл. От осознания того, что он сейчас тут, совсем рядом, становится жарко. Быстро натягиваю джинсы и выхожу в коридор. Брат стоит в полумраке и громко роется в своей сумке, пытаюсь что-то найти, и матерится в голос.
— Что-то ищешь?
— Да... Кажется, мобильник потерял, — рассеянно говорит он, продолжая выворачивать содержимое сумки. — Не пойму, где я мог...
Мне кажется, или его голос сейчас звучит как-то виновато?
— Ну, где шлялся, там и оставил.
— Иди на хуй, Том, — нервно и громко произносит он.
— Тихо! — хватаю под руку. — Маму разбудишь, чего орешь опять?
Тут он бесцеремонно берет сумку и забегает в мою комнату. Я, офигев от такой наглости, следую за ним.
— Что тебе тут надо?
— Вот так мама не услышит, — щелчок.
Что он делает? Запер нас изнутри — отлично! То, что надо!
Подходит ко мне, и мы просто стоим в полумраке, глядя друг на друга. Я плохо вижу его лицо, но слышу дыхание и чувствую запах парфюма, сигарет и тела. Билл проводит рукой по моему голому торсу, слегка царапая кожу ногтями. В комнате вдруг становится душно, просто нечем дышать. Знаю, что надо его выпроводить сейчас, прекратить все это, тем более мама дома, хоть она и спит и наша дверь заперта, но я уже ничего не могу с собой поделать. Кладу руку на затылок Билла, притягивая его к себе, целуя в губы, сразу раскрывая его рот, проникая языком внутрь, засасывая язык. Брат опускает руку ниже, и нащупав эрекцию, стонет мне в рот, расстегивает ширинку, просовывая руку в трусы, обхватывает мой член рукой.
— Билл, — задыхаясь, шепчу я, подаваясь вперед. — Иди сюда.
Притягиваю его к себе, опуская руки на ягодицы, слегка сжимая их, целую шею. Я уже снова готов на любое безумство, как вдруг он шепчет:
— Нет... Нельзя... Сядь, — толкает меня в кресло. — Только тихо, ладно? — стягивает с меня джинсы вместе с боксерами.
Беззвучно киваю, хотя, не думаю, что он видит. Во рту пересохло, ладони вспотели. И когда я чувствую горячий влажный язык, мозг отключается, голова начитает кружиться. Он смыкает губы на головке, массируя рукой яички, дразнит кончиком языка. По телу пробегают волны наслаждения, когда Билл облизывает ствол со всех сторон, пирсинг добавляет остроты ощущениям, в которых я и так уже просто тону. Блядь! Билл, хватит мучить меня…
— Возьми весь, — вырывается у меня. И Билл послушно опускается, вбирая член наполовину.
Я не сдерживаюсь, слегка давлю на голову, что заставляет его взять немного глубже. Резко выдыхает через нос, там самым на несколько секунд создавая потрясающее ощущение вакуума.
— Черт... Билл, — я никогда еще так быстро не оказывался на грани оргазма. — Быстрее.
Он издает причмокивающие звуки, вбирая член всего лишь на половину, помогая себе рукой, увеличивая темп.
Когда я кончаю, мне стоит огромных усилий не застонать в голос, потому что этот оргазм оказывается настолько сильным, что я еще некоторое время не могу дышать. Запрокинув голову назад, сижу, не чувствуя своего тела, как будто оно стало невесомым. Затем ощущения и мысли возвращаются. Понимаю, что кончил ему в рот, что он все еще мой брат и он все еще вылизывает мой член, поглаживая рукой бедро.
Поднимает голову, смотрит в лицо.
— Иди, Билл...
Молчит.
— Уходи.
Опять эта тишина, и его взгляд. Да чего он от меня хочет? Чтобы я ему тоже отсосал что ли?!
— Я сказал, убирайся! — кричу я.
Он тихонько встает, берет сумку. Слышу щелчок замка, закрываю глаза, ненавижу себя.
========== 8. ==========
Кажется, мы едем уже целую вечность, сегодня день выдался жаркий, я постоянно открываю окно, хочется курить.
— Вот тут налево, по-моему, — говорит мама, оглядываясь на заднее сиденье. — Билл ты не помнишь, тут поворот или следующий?
Брат, который не сказал никому ни слова за все утро, вынимает наушники своего плейера.
— Кажется, тут.
Мы еще недолго едем по узкой проселочной дороге, оставляя за собой клубы пыли. Вскоре останавливаемся у симпатичного двухэтажного дома, обнесенного железной оградой. Отсюда сразу видно, что у них огромный сад, а в воздухе пахнет костром и жареным мясом. Нас встречают тетя Марта, и еще несколько человек, которых я не знаю. После занудной церемонии приветствия друг друга, и обменом стандартными «как дела», «рад вас видеть» и «вы прекрасны выглядите», все направляются к столу около дома, где какой-то мужик жарит барбекю. Обычно, я обожаю такие мероприятия на открытом воздухе, но сегодня настроение не то, да и вообще не до еды.
Билл сразу убегает в сад, едва успев поздороваться с присутствующими, а маме только остается объяснять, что это переходный возраст и последнее время он всегда такой. Все эти дяди и тети понимающе улыбаются, говорят, что все мы через это проходим. А я смотрю на них и думаю, что ни хуя они не знают. И вообще, как они могут вот так просто судить о человеке, знать что с ним происходит?!
Надо поговорить с Биллом, нельзя все вот так оставлять. Я все-таки уезжаю через два дня, и уже понимаю, что чувство вины за случившееся точно будет преследовать меня еще долго.
Брат объявляется только ближе к вечеру, и, узнав что нам выделили одну комнату на верху с одной двуспальной кроватью на двоих, опять уходит куда-то погулять. Да, не самый удачный вариант, но ничего не поделаешь.
— Билл! Ты тут? Билл! — надо попытаться убедить его вернуться в дом. Не нравится мне все это. Он что теперь из-за меня будет ночью где-то шляться? Ну нет.
— Чего тебе? — испытываю облегчение, наконец-то услышав его голос.
— Не дури, пошли в дом. Что тут ночью сидеть, все уже зашли.
— Том, иди спи, я все равно не хочу.
Подхожу, сажусь рядом на траву.
— Ты это... Извини меня за вчерашнее, — начинаю я.
— Нет, это ты извини, это ведь я к тебе полез, — перебивает меня брат.
«А я особо не сопротивлялся» — думается мне, но вслух этого не произношу.
Мы какое-то время сидим молча. Такое паршивое чувство, что все это плохо кончится, что происходит что-то непоправимое. Что это что-то происходит вот именно сейчас, в данный момент, а мы, вместо того чтобы попытаться остановиться, просто сидим тут и ничего не делаем.
— Знаешь, Билл, — с тяжелым сердцем начинаю я.
— Шшшш, — он приставляет палец к моим губам. — Слышишь? Это сверчки! Тут так тихо. Я люблю тишину. А ты, Том?
— Я... Не знаю, — зато я знаю, что влип. Я ведь не смогу вернуться в Лондон и жить как прежде, выкинув все это из головы.
— А что ты знаешь? — спрашивает тихо, нет ни намека на сарказм или желание задеть меня, просто вопрос.
— Знаю, что хочу поцеловать тебя сейчас. Можно?
Билл поворачивает голову и смотрит на меня, пытаюсь угадать, о чем он думает, чего хочет. И мне не приходится долго размышлять, потому что прохладные губы касаются моей щеки, затем губ. Закрываю глаза и слышу шепот:
— Можно, Том, ты еще этого не понял?
========== 9. ==========
— Ааааааааааа! Томми, ну можно я открою глаза? Ты же знаешь, я не люблю сюрпризы! Куда ты меня ведешь? — не переставая тараторит Ирис, смешно выставив пред собой руки.
— Уже привел. Открывай!
— Где мы? Кто тут живет?
— Теперь я. Здесь не так много места, но зато я тут хозяин, что хочу, то и делаю, — гордо заявляю, целуя ее в шею.
— Как здорово! Я так рада за тебя. Теперь мы можем встречаться, когда хотим?
— И так часто, как захотим, — добавляю я, подмигивая. — К тому же, после свадьбы, Джессика совсем переедет к отцу. Не хочу им мешать.
— Это правильно, — кивает она. — Кстати, я уже нашла платье, в котором хочу пойти, завтра куплю. — Радостно сообщает Ирис, пока я достаю шампанское из холодильника и два бокала из шкафа.
— Оооо, мы это сегодня отметим?
— Почему бы и нет? — вообще не очень люблю шампанское, от него потом болит голова, поэтому пью его редко, за компанию. Вспоминаю, что последний раз это было на дне рождения Билла.
Один дьявол знает, чего мне стоило просто взять, собрать вещи и уехать. В любой другой ситуации, или точнее с любым другим человеком, я бы сейчас, наверно, мучился угрызениями совести, попытался бы как-то объясниться, поговорить. Но не с ним. Я верю, что поступил правильно и так будет лучше всем, а главное самому Биллу. Потому что не вижу смысла пытаться найти причины тому, что произошло в Берлине, про это надо просто постараться забыть.
— Том, а как там твой брат Билл? — вдруг спрашивает Ирис, делая очередной глоток и расслабленно откидываясь на спинку дивана.
Ну вот, на этот раз мне не отвертеться. Она уже в который раз спрашивает с тех пор, как я вернулся, не могу же я постоянно избегать этой темы.
— У него все ок, насколько я знаю.
— А ну я рада. Он ведь гей, да? — отчего-то улыбаясь, говорит Ирис, и, видя мое замешательство, добавляет. — Твой отец что-то говорил, похоже, он у тебя не самых либеральных взглядов.
— Это точно.
— И что? У него есть бойфренд? — Какого хрена ей все всегда надо знать?
— Не знаю, это меня не касается, — бросаю в ответ, надеясь что на этом разговор закончится.
— Ну как это не касается, он же твой брат.
— Блядь, ну откуда мне знать! — все-таки срываюсь я, чего Ирис явно не ожидала. Она непонимающе смотрит, потом смягчается, берет меня за руку.
— Ну ладно, котик, не злись. Похоже, ты весь в отца. И что такого в том, что мальчику нравятся парни?
— Ирис!
— Ладно — ладно, не хочешь говорить об этом, не надо. — Что мне нравится в Ирис, так это то, что она не обидчивая. Терпеть не могу обидчивых, стервозных и ревнивых.
— Томми, иди лучше сюда, — обвивает руки вокруг моей шеи, целуемся, и это помогает расслабиться, переключая внимание на более приятные вещи.
— Ирис, малыш, прости. Я думал, тебе так понравится.
— С чего ты это взял?! Если бы мне нравилось, я бы тебя сама попросила! — блядь, нехорошо вышло, сам не знаю как, надо было и правда спросить.
— Ну не злись. Как мне загладить вину, ммм? — обнимаю ее, глажу по спине.
— Нууу, — задумчиво и уже несерьезно, игриво произносит она. — Мне надо подумать… Знаю! Мы пойдем смотреть тот фильм, о котором я тебе говорила! Возьмем огромный пакет попкорна и ведерко мороженого!
— А бензобак заправим кока-колой.
— Нет, я ну серьезно! — смеется Ирис.
— Ок. Твоя взяла. Во сколько, знаешь?
— Без пяти одиннадцать. Это последний сеанс. Если поторопимся, то успеем.
— Смотрите, какая осведомленность! — вылезаю из постели, смеясь. — Ладно, я быстро в душ.
Прошло еще только десять минут с начала фильма, а мне уже надоело пялиться в экран, на котором какая-то новая парочка влюбленных постоянно целуется, выясняет отношения и снова целуется, при этом женская часть аудитории находит это смешным. Ирис продолжает уплетать мороженое, вручив мне попкорн. Пользуясь тем, что у меня заняты руки, она периодически шарит своей ногой по моей, каждый раз поднимаясь немного выше. Но после того, как я шутя говорю ей, что раз она хотела фильм, то на большее может не рассчитывать, она немного унимается.
А мои мысли постепенно переключаются на воспоминания о Берлине и о брате... Прошло уже три месяца. За это время я не раз говорил с мамой по телефону, а вот от него не слышал ничего. Я, конечно, тоже не пишу и не звоню, но просто интересно — Билл не делает этого, потому что немного поразмыслил и решил, что это была глупость, или потому что обиделся?
То, что происходило в тетином загородном доме, было чистой воды безумием. Нет, конечно это все от начала до конца — безумие, но там... Наверное, это было что-то вроде курортного романа. Лето, природа, отдых. В таких обстоятельствах любой хоть раз в жизни совершает что-то, о чем потом жалеет. Но здесь есть одно большое «но». В отличие от так называемых «курортных» романов, когда ты знаешь, что больше с этим человеком не встретишься, моя ситуация гораздо хуже. От родного брата никуда не убежишь, даже живя в другой стране.
— Тооом! Дорогой! Ты меня слышишь?
— Да, прости, что ты говорила?
— Я говорю, фильм закончился. Пойдем, пока все не кинулись на выход. Ненавижу толпиться в дверях.
Выходим из кинотеатра и под руку идем домой по ночному городу. Холодный промозглый осенний воздух Лондона заставляет чувствовать себя крайне неуютно, хочется поскорее добраться до дома, а еще хочется спать. Последнее время я много работаю в компании отца и заметно устаю.
— Том, как ты думаешь, они все-таки могли быть вместе, вопреки всем препятствиям?
— Кто?
— Ну как, кто? Главные герои. Они так всю жизнь любили друг друга, но у них все не получалось, а?
— Не знаю, трудно сказать...
— А я думаю, если между двумя людьми существует какая-то особая связь, надо бороться до последнего и наплевать на всех.
Ирис прижимается поближе, а я прячу руки в карманы. Очень не хочется, чтобы наступала зима.