– Ты должен разрешить мне отложить секс до потери сознания на следующий раз, – пробормотал я.
Анжело не услышал меня. Он уже спал.
***
Утром он разбудил меня рано, и мы, как это часто бывало, занялись любовью.
В любое другое время наш секс мог быть жестким, быстрым или же грубым, но по утрам он всегда был нежным и медленным. Я целовал его плечи и шею, его запястья, его ладони. Его гладкая смуглая кожа до сих пор завораживала меня. Даже спустя два с лишним года он внушал мне благоговение, от которого дух захватывало. Я надеялся, что это никогда не изменится.
Обычно после любви он вставал, а я еще дремал час или два, но перелет сбил наши внутренние часы, и мы выбрались из постели одновременно. Оделись и, спустившись вниз, нашли остальных в ресторане.
– Что-то долго ты спал, Анж, – заметил Мэтт, и Анжело усмехнулся.
– Это ты так думаешь.
После секундного замешательства Мэтт взглянул на меня и, покраснев, сразу же отвернулся. Джаред с Коулом рассмеялись, но на лице у Джона я заметил выражение крайней неловкости. Что ж, по крайней мере я был не одинок.
Анжело подсел к Мэтту, а я вновь обнаружил себя рядом с Джоном.
– Ты еще бегаешь по утрам? – спросил он, наливая мне кофе.
– Почти каждый день, – сказал я.
– Я тоже, – сказал он. – Давай со мной, если хочешь.
Я не вполне понимал, как отношусь к его предложению. Когда-то давно совместная пробежка была нашим ежедневным занятием. После Джона у меня не было партнера по бегу до самой Коды, где ко мне один-два раза в неделю присоединялся Мэтт. Чаще всего я по-прежнему бегал один. Я оглянулся на Анжело, который, насупившись, косился на Джона. Можно было не сомневаться: он хотел, чтобы я сказал «нет».
– Ох, солнце, Заку не хочется бегать, пока он в отпуске! – пришел мне на выручку Коул. – К тому же, если взять сегодняшний день за показатель, по утрам он будет чересчур занят с Анжело. – Он усмехнулся Анжело, и тот ответил ему такой же усмешкой. Они и впрямь были даже слишком похожи.
– Я схожу с тобой, – вызвался Мэтт, и удивление, которое я ощутил, отразилось на лице Джона. Но еще он казался обрадованным.
– Отлично! – сказал он. – В компании оно перестает казаться такой уж рутиной.
К середине завтрака прибыл Джордж, перед новой встречей с которым я нервничал почти так же, как перед встречей с Джоном. Пока Коул подзывал официанта, он выдвинул стул между Мэттом и Анжело и уселся за стол. Я еле узнал его, хотя сказать, что он как-то особенно изменился, было нельзя. Он немного раздался в талии, а в его волосах добавилось седины. Но то были внешние перемены. В нем появилось что-то еще – совершенно новое, что я не мог распознать. А потом он повернулся ко мне.
– Зак! – воскликнул он, улыбаясь. – Черт возьми, что ты тут делаешь?
И тут до меня дошло. Он улыбался. Я не был уверен, видел ли подобное в прошлом.
– По правде говоря, я и сам не знаю, – ответил я, и он рассмеялся.
– Зак дружит с Джаредом, – объяснил Джон, – а Коул и Джаред знакомы еще со времен колледжа. Вот так, собственно, мы с Коулом и познакомились.
Джордж, судя по виду, еще распутывал это у себя в голове, когда Мэтт вдруг спросил:
– Джордж, вы любите «Кардиналс»?
Джордж удивленно повернулся к нему. Я начал было гадать, каким образом Мэтт догадался, но через секунду рассмотрел, что маленький логотип на поло Джорджа – это красная птичья голова, знак «Кардиналс».
– Так точно!
– Не повезло вам в плейоффе, – сказал Мэтт.
– Все знают, что «Рэмс» играют нечестно, – заявил Джордж. Он явно обрадовался тому, что нашел человека, которому можно пожаловаться. – И теперь эти ублюдки в чертовом Супербоуле. – Он выгнул на Мэтта бровь. – Ты же не фанат «Рэмс»?
– Нет, сэр. Я болею за «Чифс».
– Как и я – на этой неделе, – усмехнулся Джордж.
Тут к разговору подключился и Джаред, начав болтать что-то о пасах мимо защиты, и все трое быстро погрузились в рассуждения о футболе.
– Что ж, – пробормотал себе под нос Джонатан, – по крайней мере теперь можно не беспокоиться, что ему не с кем общаться.
В тот день мы посетили базилику Сакре-Кёр, которая находилась на вершине холма Монмартр, в самой высокой точке Парижа. Базилика оказалась огромным и чудовищно сложным белым строением. У него был один большой купол – слишком вытянутый, чтобы назвать его луковичным, но слишком изогнутый, чтобы считаться коническим – и по бокам два купола размером поменьше. Вокруг торчали башенки тоже с куполами, но маленькими, и абсолютно повсюду были арочные окна. Внутри находилось бесчисленное количество арок, а вверху, на искусно расписанном потолке, парил в окружении ангелов Иисус.
– Типу, который написал «От A до Z», здесь не понравилось, – проговорил Анжело. – Единственное, что он оценил, – вид с террасы.
– А ты что думаешь? – спросил его я.
Он повернулся ко мне с глазами, полными восхищения.
– Я думаю, она потрясающая.
– Лично я нахожу ее скорее безвкусной, – сказал ему Коул. – Завтра я отведу тебя в Сент-Шапель.
– Правда? – воскликнул Анжело со своим обычным энтузиазмом. – Это одно из мест, которые я отметил у себя в книжке. Там говорится, что витражи в этой часовне лучшие во всем Париже. А может, и в целой Европе.
– Все верно, куколка. Когда ты попадешь внутрь, то удивишься, на чем вообще она держится.
Далее мы немного побродили по улицам Монмартра. Поглазели на «Мулен-Руж» и дом, где раньше было кабаре «Черная кошка», а также посетили маленький виноградник на Рю-Сен-Венсан. Анжело любое место приводило в восторг, но для меня все выглядело одинаково. Плоские белые здания, серые тротуары и узкие улицы. Словно в лабиринте, я никогда не понимал, куда надо сворачивать, и это ужасно нервировало меня.
Обедать Коул повел нас в очередной фантастический ресторан, где мы опять просидели без малого три часа.
– Коул, – к концу обеда проговорил Мэтт, – как думаешь, есть у нас шанс найти место, где в воскресенье вечером можно будет посмотреть Супербоул? – Они с Джорджем и Джаредом явно все утро обсуждали такую возможность, поскольку сидели за столом, склонившись друг к другу, и то и дело с надеждой поглядывали на Коула.
– Лепесточек, даже не знаю.
Улыбка Мэтта была слишком натянутой, чтобы сойти за искреннюю.
– Ну, в отличие от нас всех, ты как минимум знаешь, где можно спросить. Вандербильт.
– Меня зовут по-другому.
Улыбка Мэтта стала ехидней.
– Я знаю. Но раз уж ты не обращаешься к нам по именам…
– Вот уж неправда, – сказал Коул. – Джорджа я называю по имени.
– И Зака, – добавил Анжело.
Все, кто сидел за столом, повернулись к нему, и Анжело явно стало не по себе от того, что он внезапно оказался в центре внимания.
– Что? – спросил он. – Я же прав.
Всеобщее внимание переметнулось обратно к Коулу, который, глядя на Анжело, усмехался ему с таким видом, словно тот раскрыл какую-то его потаенную страшную тайну.
Я и не замечал, что ко мне Коул обращался по имени, тогда как для всех остальных у него были придуманы прозвища. Судя по всему, этого не заметил и Джонатан.
– А ведь и правда, – сказал Джон. – Ты даже меня в половине случаев не называешь по имени. Что в Заке такого особенного?
Коул невинно распахнул глаза.
– Не знаю, солнце, – сказал он. – А тебя это беспокоит?
Джонатану потребовалась секунда, чтобы это переварить. Сперва мне показалось, что он готовится разозлиться, но потом он вздохнул и обреченно покачал головой.
Джаред смотрел на Джона с нескрываемым сочувствием на лице.
– Ты или святой, или мазохист, – сказал он, и Джон рассмеялся.
– Иногда кажется, что между ними такая тонкая грань.
Коул никак не ответил, но после того, как все отвернулись и снова принялись за еду и свои разговоры, я увидел, что он оглянулся на Джона. Он положил ладонь ему на бедро. Взглянул на Джона сквозь челку и улыбнулся.
Джон практически растаял. Накрыл своей рукой руку Коула и тоже улыбнулся ему, потом наклонился, чтобы поцеловать, но Коул у последний момент отвернулся, и поцелуй пришелся куда-то в висок. Что, однако, нисколько не обескуражило Джона.
Я сказал себе, что болезненный укол, который я ощутил, не имеет ничего общего с ревностью.
После обеда Коул повел нас к Эйфелевой башне. Пару часов мы провели, гуляя по выставкам и магазинам на втором этаже, а потом поднялись наверх. На земле, особенно в старых кварталах, мне было легко не забывать, где мы находимся, но когда я увидел Париж с высоты, его чары развеялись. Особенно когда мы посмотрели на юг, где висел смог, а за деревьями торчали современные небоскребы.
– Разве не потрясающе? – спросил Анжело.
– Как по мне, так похоже на любой другой город, – сказал я.
– Зак, да ладно тебе! Ты прикалываешься? Только представь, сколько лет всем этим зданиям. Больше, чем всему, что построено у нас дома. Подумай о том, где мы стоим. Эту башню построили больше, чем сто лет назад. Только представь, сколько людей побывало тут перед нами. Родители с детьми, другие влюбленные парочки. – Он взял меня за руку и посмотрел на меня. В его глазах сияло восторженное волнение. – Разве, стоя здесь, ты не ощущаешь себя частью чего-то огромного и волшебного? Чего-то, что тянется сквозь века? Словно ты часть истории?
– Я ощущаю себя просто очередным туристом.
То была правда, но я моментально пожалел, что не смолчал, потому что его сверкающая улыбка стала немного тусклее. Он покачал головой.
– Нет в тебе чувства романтики, Зак.
Пробыв наверху около часа, мы спустились вниз и встали на Марсовом поле, чтобы посмотреть на башню с полностью включенной иллюминацией. Это было симпатичное зрелище. Но для меня даже Эйфелева башня не могла сравниться по красоте с восторгом на лице Анжело в момент, когда он ее увидел.
***
Наутро к нам зашел Коул, чтобы забрать Анжело в Сент-Шапель. Далее они планировали осмотреть несколько небольших художественных музеев (под «небольшими» имелось в виду лишь то, что они не были Лувром). Меня, разумеется, тоже позвали, но я выбрал сон допоздна.
Проснувшись, я спустился вниз и обнаружил в обеденном зале Джорджа.
– Зак! – Он помахал мне. – Присоединяйся. Не заставляй меня есть в одиночестве.
Хотя изначально я нервничал насчет встречи с Джорджем, вчерашний день доказал, что ладить с ним довольно-таки легко, так что я был рад оказаться в компании.
– Я и не знал, что вы с Джоном все эти годы общались, – сказал он после того, как мы сделали заказ.
– Мы не общались, – сказал я. – Но два года назад мы с Анжело ездили в Вегас вместе с Мэттом и Джаредом и случайно наткнулись там на него. Именно тогда Джаред и дал ему номер Коула. – Или, быть может, он дал Коулу номер Джона. Это было неважно.
Джордж на секунду задумался и отвел глаза в сторону, а потом его лицо медленно расплылось в улыбке.
– Помню эту поездку, – сказал он. – Кто ему врезал?
– Анжело.
Он негромко хмыкнул.
– Можно было и догадаться.
– Почему вы так говорите? – спросил я.
– Готов поспорить, Джон пытался отвоевать тебя у него.
Ответа на это, похоже, не требовалось. У меня не было желания обсуждать ту поездку, и потому я спросил:
– Вы довольны, что они женятся?
– Чрезвычайно. Я счастлив за Джона.
– Вам нравится Коул?
– Я рад, что Джонни нашел его, – сказал он. – Не пойми меня неправильно – этот парень тот еще пирожок, – но я, в общем, питаю к нему самые нежные чувства. – Он усмехнулся. – Только не вздумай разболтать ему, что я так сказал. Я буду все отрицать.
– Хорошо, – пообещал я, смеясь. – Унесу ваши секреты в могилу.
– Дело в том, Зак, что он идеально подходит для Джонни. И с ним Джонни счастлив. – Мне показалось забавным, что Джордж – судя по всему, вслед за Коулом – стал называть его Джонни. – А если он счастлив, то и я вместе с ним. – Он осторожно взглянул на меня. – Прости, что я не мог так думать, когда он был с тобой.
Я пожал плечами, стараясь не обращать внимания на тяжесть на сердце. Стараясь не думать о том, что, будь его отец в прошлом немного терпимей, то Джон, возможно, не испытывал бы потребности самоутверждаться. Возможно, тогда он бы не давил на меня, и мы с ним, возможно, и по сей день счастливо жили бы вместе.
– Теперь это больше неважно, – сказал я не только Джорджу, но и себе. Тут, к счастью, подоспела наша еда, и это спасло меня от продолжения фразы.
– Знаешь, Зак, между тобой и Коулом у Джона пару раз были серьезные отношения.
Что, черт возьми, мне полагалось на это ответить?
– Я не знал, – сказал я, хотя мог бы и догадаться. Прошло, в конце концов, десять лет.
– И никто из них в его глазах не мог сравниться с тобой.
Такого я точно не ожидал.
– Как? – спросил я. – Я же оказался недостаточно хорош для него. Он потому и ушел.
– А вот так, Зак. Ты оказался недостаточно хорош, но тем не менее стал тем стандартом, с которым он сравнивал всех прочих своих мужчин. И все они проиграли тебе.
– Бессмыслица какая-то, – проговорил я.
– Напротив. Только подумай. До Коула все его отношения разваливались по одной и той же причине: он не принимал своих партнеров такими, как есть. Он хотел, чтобы он превратились в тех, кем, как он считал, они могли стать. – Я, конечно, не знал, как оно было у остальных, но ко мне это подходило.
– А Коул? – спросил я.
– А Коул оказался другим. Он был таким взбалмошным, что поначалу Джон не воспринимал его всерьез. Он не смотрел на свою связь с ним, как на настоящие отношения. Но Коул незаметно проник ему в душу, и когда все начало переходить на серьезные рельсы, Джон поступил как всегда и стал ждать, что Коул изменится. А Коул ответил, куда конкретно он может засунуть эти свои ожидания.
У меня вырвался смешок.
– Могу себе представить.
– Впервые за всю свою жизнь Джон перестал беспокоиться о том, как бы улучшить своего партнера, и посмотрел на себя. И понял, что лучший способ сделать счастливым себя – в первую очередь сделать счастливым Коула. Вот почему Коул так хорошо подходит ему. – Он взглянул на меня с вопросом в глазах. – И быть может, поэтому Анжело так хорошо подходит тебе.
Меня удивило то, что он успел так много понять.
– Думаю, что вы правы, – сказал я.
– Я все это изложил и Джонни, но он не понял меня, – проговорил Джордж. – Мой блестящий ум никогда не впечатлял его так, как следовало бы. – Он посмотрел мимо меня в сторону двери и улыбнулся. – Кстати, а вот и он.
– Меня обсуждаете, пап? – спросил Джон, садясь к нам. Тон его был полушутливым, но глаза смотрели на Джорджа серьезно.
– Обсуждали, но раз ты теперь здесь, больше не будем, – ответил Джордж без тени смущения. – Какие у всех планы на день?
– Коул и Анжело уже ушли, – сказал я.
– Мэтт с Джаредом тоже, – добавил Джон.
– Правда? – Я был удивлен и немного встревожен. Поделом мне за то, что спал допоздна.
– Мы с Мэттом бегали утром, и он сказал, что они на весь день уедут в Версаль.
– О. – Я надеялся, что мой дискомфорт от перспективы провести наедине с Джоном весь день не слишком бросался в глаза. – А вы чем займетесь, Джордж?
– Пока не решил, – сказал он, – но я приехал на три недели, так что обо мне не волнуйтесь. Наверное, просто проведу день в постели и как следует высплюсь.
Я прикинул, какие у меня имеются варианты: попытаться самостоятельно погулять по Парижу, одиноко просидеть весь день в номере или провести его с Джоном. Либо засесть в баре и вусмерть напиться. Но, как оказалось, выбор сделали за меня.
– Зак, я забронировал для нас экскурсию на виноградники, – сказал Джон, и я не смог понять, что за чувство разлилось у меня в груди: страх или радость. – Знаю, это было несколько самонадеянно, но ты спал, а времени было в обрез. Это частная экскурсия по трем прованским виноградникам. Выезд приблизительно через час, а вернемся мы к ужину.