Переведено специально для группы: Любимая писательница - Лиза Клейпас
Переводчики: Анна Воронина
Редакторы: Елена Заверюха и Марина Драп
Оформитель: Асемгуль Бузаубакова
При копировании перевода, пожалуйста, указывайте ссылку на группу!
Пролог
Эвандженина, герцогиня Кингстон, вытащила маленького внука из детской ванночки и плотно завернула в мягкое белое полотенце. Весело смеясь, ребёнок упирался крепкими ножками ей в колени и пытался встать. Малыш исследовал её лицо и волосы цепкими мокрыми ручонками, заставляя Эви смеяться.
– Нежнее, Стивен, – она поморщилась, когда он ухватился за двойную нить жемчуга на её шее. – Так и знала, что не нужно было одевать его на время твоего купания. Слишком хорошая п-приманка, – Эви всегда страдала заиканием, хотя сейчас оно было не таким сильным, как в молодости.
– Ваша светлость, – воскликнула молодая помощница няни Она, торопясь к ней. – Я бы сама достала мастера Стивена из ванночки. Он довольно крупный ребёнок. Настоящий крепыш.
– Мне совсем не тяжело, – заверила её Эви, целуя малыша в розовые щёчки и пытаясь высвободить жемчуг из его цепких ручек.
– Ваша светлость, так великодушно с вашей стороны помочь мне, пока у няни выходной, – девушка осторожно приняла малыша из рук Эви. – Любая из горничных с радостью помогла бы мне, ведь у вас есть более важные дела.
– Нет н-ничего важнее моих внуков. И я с удовольствием провожу время в детской, это напоминает мне времена, когда мои собственные дети были маленькими.
Она засмеялась, когда Стивен потянулся к белому чепчику с оборкой на её голове.
– Теперь я присыплю и одену его.
– Я уберу ванные принадлежности, – сказала Эви.
– Ваша светлость, вы не должны, – очевидно горничная пыталась подобрать тон, напоминающий что-то среднее между мольбой и выговором. – Только не в вашем красивом шёлковом платье. В таком наряде вы должны сидеть в гостиной и читать книгу, или заниматься рукоделием. – Как только Эви открыла рот, чтобы поспорить, Она многозначительно добавила: – Няня оторвёт мне голову, если узнает, что я позволила вам выполнить большую часть моей работы.
Шах и мат.
Отлично понимая, что няня оторвёт головы им обеим, Эви ответила смиренным кивком, хоть и не смогла удержаться, непокорно пробормотав:
– На мне надет передник.
Нянечка покинула ванную комнату с удовлетворённой улыбкой на губах, унося Стивена в детскую.
Всё ещё стоя на коленях на коврике перед ванной, Эви потянулась назад к завязкам фланелевого передника. С сожалением, она пришла к выводу, что не так уж и легко оправдывать ожидания слуг, когда дело касается подобающего поведения герцогини. Они были полны решимости не допускать её к любой работе тяжелее помешивания чая серебряной ложечкой. И хоть она уже была бабушкой двоих внуков, Эви всё ещё оставалась стройной и в хорошей физической форме, запросто способной вытащить скользкого малыша из ванночки, или порезвиться с детьми в саду. Лишь на прошлой неделе она выслушала наставления от главного садовника из-за того, что перелезла через стену, выложенную из камня, чтобы отыскать несколько заплутавших игрушечных стрел.
Пока Эви возилась с неподатливым узлом передника, она услышала шаги за спиной. И хотя не было больше никаких звуков или знаков, по которым можно было определить личность вошедшего, она знала, кто это, ещё до того, как он опустился на колени позади неё. Сильные мужские руки отстранили её пальцы от узла и развязали его одним ловким рывком.
Низким вкрадчивым голосом он ласкал чувствительную кожу на её шее сзади:
– Вижу, мы взяли на работу новую няньку. Какая прелесть, – ловкая мужская ладонь скользнула под развязанный передник, двигаясь в неспешной ласке от талии до груди. – Какая же ты грудастая маленькая девка. Думаю, ты нам подходишь.
Эви прикрыла глаза, откинувшись назад, меж его расставленных бёдер. Нежные губы, созданные для греха и чувственности, легко бродили вдоль её шеи.
– Наверное, я должен предупредить, – продолжил он искушающим голосом, – ты должна держаться подальше от хозяина. Он известный развратник.
На её губах появилась улыбка:
– Я наслышана об этом. Он, в самом деле, так порочен, как о нём говорят?
– Нет. Намного хуже. Особенно, если дело касается женщин с рыжими волосами, – он вытаскивал шпильки из её причёски, пока длинная коса не упала ей на плечо. – Бедняжка, боюсь, он не оставит тебя в покое.
Эви непроизвольно задрожала от удовольствия, когда он начал прокладывать дорожку из поцелуев вдоль её шеи:
– К-как же мне ладить с ним?
– Регулярно, – ответил он между поцелуями.
Эви повернулась к нему и у неё вырвался непроизвольный смешок.
Даже после тридцати лет брака её сердце всё также подпрыгивало в груди каждый раз, когда она видела мужа, в прошлом лорда Сент-Винсента, а теперь герцога Кингстона. С возрастом Себастьян превратился в великолепного мужчину, способного одновременно пугать и завораживать. Унаследовав десять лет назад герцогский титул, он приобрёл некий налёт благородства, который был к лицу человеку, обладающему такой значительной властью. Но никто не мог смотреть в эти необыкновенные светло-голубые глаза, оживающие вспышками пламени и льда, не вспоминая, что раньше он был самым испорченным повесой в Англии. И Себастьян всё ещё оставался таковым, Эви могла это засвидетельствовать.
Время обошлось с ним с любовью, и так будет всегда. Он оставался красивым мужчиной, поджарым и элегантным. Его золотистые волосы слегка подёрнула седина на висках. Лев зимой, которому боятся перечить другие. Возраст придал ему невозмутимый, авторитетный вид много повидавшего и пережившего человека, которого если и возможно перехитрить, то лишь в крайне редких случаях. Но когда что-то его забавляло или трогало, улыбка Себастьяна становилась ослепительной и неотразимой.
– А, это ты, – сказал с притворным удивлением Себастьян, будто размышляя, как он очутился на коленях на коврике возле ванны, держа в объятиях собственную жену. – Я был готов развратить протестующую служанку, но ты более сложный случай.
– Можешь развратить меня, – весело предложила Эви.
Её муж улыбнулся, его горящий взгляд нежно прошёлся по её лицу. Он пригладил назад несколько завитков всевозможных оттенков: от рубинового до нежно абрикосового.
– Любовь моя, я пытался на протяжении тридцати лет. Но несмотря на мои упорные усилия… – её губ коснулся сладкий чувственный поцелуй, – … у тебя всё тот же невинный взгляд той прелестной застенчивой желтофиоли, с которой я сбежал. Можешь ты попробовать выглядеть хоть немного более пресыщенной? Разочаровавшейся? – он тихо рассмеялся над её усилиями и снова поцеловал, в этот раз с дразнящим, чувственным напором, отчего её сердце застучало быстрее.
– Зачем ты меня искал? – томно спросила Эви, запрокинув голову, пока его губы скользили к её горлу.
– Я только что получил известия из города, касающиеся твоего сына.
– Которого из них?
– Габриэля. Произошёл скандал.
– Почему он твой сын, если ты им доволен, и мой, каждый раз, когда напортачит? – спросила Себастьяна Эви, муж снял с неё передник и начал расстёгивать спереди корсаж.
– Потому что я добродетельный родитель, – ответил он, – поэтому очевидно, что свою порочность он унаследовал от тебя.
– В-всё с точностью до наоборот, – сообщила она ему.
– Разве? – Себастьян медленно ласкал её, обдумывая сказанные слова. – Так значит, это я порочный? Нет, моя милая, этого не может быть. Я просто уверен, что это ты.
– Ты, – уверенно ответила она, её дыхание ускорилось, когда его ласки стали более интимными.
– Хмм. С этим нужно немедленно разобраться. Я сейчас же отведу тебя в спальню.
– Подожди. Расскажи побольше о Габриэле. Скандал имеет отношение к ...женщине? – в обществе в общих чертах было известно о его отношениях с женой американского посла. Эви, конечно, с самого начала не одобряла связь и надеялась, что она скоро закончится. С тех пор прошло два года.
Подняв голову, Себастьян посмотрел на неё, слегка нахмурившись и коротко вздохнул.
– Он умудрился скомпрометировать дочь графа. Одну из Рэвенел.
Эви нахмурилась, раздумывая над фамилией, которая показалась ей смутно знакомой.
– Мы знаем эту семью?
– Я был знаком со старым графом, лордом Трени. Его жена была взбалмошной, поверхностной особой, ты с ней однажды встречалась на выставке в саду, она рассказывала о своей коллекции орхидей.
– Да, я вспомнила. – К сожалению, женщина ей совсем не понравилась. – У них есть дочь?
– Близнецы. В этом году они выехали на свой первый сезон. Кажется, твой сын - идиот был пойман с поличным с одной из них.
– Идёт по стопам своего отца, – заметила Эви.
Выглядя в высшей степени оскорблённым, Себастьян грациозно поднялся на ноги и потянул её за собой.
– Его отец никем не был пойман.
– Никем, кроме меня, – самодовольно заметила Эви.
Себастьян рассмеялся:
– Верно.
– Что именно означает «с поличным»?
– Пояснить буквально? «В разгар совершения преступления», – без усилий подняв её на руки, он сказал: – Мне кажется, просто необходима наглядная демонстрация.
– Но что со с-скандалом? Как быть с Габриэлем и девушкой Рэвенел, и …
– Остальной мир может подождать, – решительно заявил Себастьян. – Я собираюсь совратить тебя минимум десять тысяч раз, Эви, в кой-то веки, я хочу, чтобы ты сосредоточила всё своё внимание на мне.
– Как скажите, сэр, – ответила она с наигранной покорностью и обвила руками шею мужа, пока он нёс её в их общую спальню.
Глава 1
Лондон, 1876
Двумя днями ранее...
Леди Пандоре Рэвенел было скучно.
Жутко скучно.
Скучно скучать.
А Лондонский сезон едва начался. Ей придётся вытерпеть четыре месяца балов, званых вечеров, концертов, ужинов, перед тем как парламентский сезон завершится и знатные семьи смогут вернуться в свои поместья. По меньшей мере, будет шестьдесят обедов, пятьдесят балов и, бог знает, сколько званых вечеров.
Ей не выжить.
Ссутулившись, Пандора сидела на стуле и разглядывала переполненный бальный зал. Здесь были джентльмены в чёрно-белых строгих костюмах, офицеры в форме и парадных сапогах, дамы, закутанные в шелка и тюль. Что они все тут делали? Что они могли сказать друг другу такого, что не было сказано во время предыдущего бала?
"Самый худший вид одиночества", – угрюмо размышляла Пандора, – "это быть единственным человеком в толпе, не получающим удовольствия".
Где-то в кружащейся толпе вальсирующих пар её сестра-близнец грациозно танцевала в объятиях полного надежд ухажёра. До сих пор Кассандра находила сезон почти таким же скучным и разочаровывающим, как и Пандора, однако, она была гораздо более склонна играть по его правилам.
– Может, тебе лучше пройтись по залу и поговорить с людьми, – спросила Кассандра ранее этим вечером, – вместо того, чтобы сидеть в углу?
– Нет уж, по крайней мере, пока я сижу здесь, то могу думать об интересных вещах. Не представляю, как ты можешь выносить компанию скучных людей часами.
– Они не все скучные, – запротестовала Кассандра.
Пандора скептично на неё посмотрела.
– Из всех, с кем ты познакомилась, ты встретила джентльмена, которого бы хотела увидеть вновь?
– Ещё нет, – призналась Кассандра. – Но я не сдамся, пока не познакомлюсь со всеми.
– Как только повстречался с одним, – мрачно откликнулась Пандора, – то повстречался со всеми.
Кассандра пожала плечами.
– Разговоры заставляют время бежать быстрее. Тебе следует самой попробовать.
К сожалению, Пандора ужасно вела светские беседы. Она находила невозможным изображать интерес, когда какой-то напыщенный невежа начинал хвастаться собой и своими достижениями, как его любят друзья, и как сильно другие им восхищаются. Она не могла вытерпеть пожилого пэра, который хотел, чтобы молодая невеста выступала в качестве компаньонки и медсестры, или вдовца, очевидно, подыскивающего себе потенциальную племенную кобылку. Мысль о том, что кто-то из них прикоснётся к ней, даже в перчатках, вызывала мурашки по коже. Размышления о разговорах с ними напомнили Пандоре о том, как скучно ей было.
Уставившись на отполированный паркет, она попыталась придумать, как можно больше слов из букв, составляющих слово "скучно". Кучно... очно... сукно... нос...
– Пандора, – послышался резкий голос её компаньонки. – Почему ты опять сидишь в углу? Дай посмотреть на твою бальную карточку.
Подняв глаза на Элеонору, леди Бервик, Пандора неохотно протянула ей маленькую веерообразную карточку.
Графиня, высокая женщина с величественным внешним видом и спиной прямой, как палка, отодвинула перламутровую обложку и изучила тонкие листы цвета слоновой кости стальным взглядом.
Все пустые.
Губы леди Бервик сжались, будто в них продёрнули шнурок.
– К настоящему моменту она должна быть уже заполнена.
– Я подвернула лодыжку, – сказала Пандора, не встречаясь с ней взглядом. Единственной возможностью спокойно оставаться сидеть в уголке и не совершить грубейшую ошибку, нарушив правила этикета, было притвориться, что у неё незначительная травма. Согласно им, как только дама отказывалась танцевать из-за усталости или травмы, она больше не могла принимать приглашений до конца вечера.
Голос пожилой женщины стал холодным, в нём слышалось неодобрение.
– Вот, значит, чем ты платишь лорду Трени за его щедрость? Почему ты позволила ему приобрести для тебя все эти дорогие новые платья и украшения, если заранее собиралась испортить себе сезон?
На самом деле, Пандора чувствовала себя неуютно. Кузен Девон, лорд Трени, унаследовавший графство в прошлом году после того, как умер её брат, был очень добр по отношению к ней и к Кассандре. Он заплатил не только за их наряды для выхода в свет, но и обеспечил приданым, которое гарантировало внимание любого достойного жениха. Её родители, почившие несколько лет назад, были бы намного менее щедры.
– Я не планировала портить сезон, – пробубнила она. – Я просто не осознавала, как мне будет тяжело.
Особенно танцевать.
С некоторыми танцами, такими как торжественный проход парами при открытии бала или кадриль, она справлялась. Даже могла осилить галоп, если партнёр не кружил её слишком быстро. Но вот во время вальса Пандору подстерегала опасность на каждом повороте... в прямом смысле. Она теряла равновесие всякий раз при крутом обороте. То же самое случалось в темноте, когда она не могла положиться на зрение, чтобы сориентироваться. Леди Бервик не подозревала о её проблеме, и будучи гордой и стыдясь этого, Пандора никогда ей не расскажет. Только Кассандра знала всё о её секрете и помогала скрывать его годами.
– Ты сама всё усложняешь, – строго сказала леди Бервик.
– Я не понимаю, почему должна проходить через все эти трудности, чтобы заполучить мужа, которому я никогда не буду нравиться.
– Не имеет значение будешь ли ты нравиться мужу. Брак не имеет отношения к чувствам. Это объединение интересов.
Пандора не согласилась, но придержала язычок. Примерно год назад её старшая сестра Хелен вышла замуж за мистера Риса Уинтерборна, обыкновенного валлийца, и они были безмерно счастливы. Так же, как и кузен Девон и его жена Кэтлин. Браки по любви являлись редкостью, но не были такими уж невероятными.
Тем не менее, Пандора не могла представить для себя такого будущего. В отличие от романтичной Кассандры, она никогда не мечтала выйти замуж и иметь детей. Пандора не хотела никому принадлежать, и в особенности, чтобы кто-то принадлежал ей. Несмотря на попытки заставить себя хотеть то, чего ей следует хотеть, она знала, что никогда не будет счастлива в условностях обыденной жизни.