— Уверена, что на этот раз номер правильный?
Я соврала:
— Да. — И чуть ли не бегом покинула лифт. — Спокойной ночи, Хантер. С днем рождения! Береги себя!
ГЛАВА 10
Хантер
Двенадцать лет назад
Девять часов в автобусе, где воняет мочой. С днем рождения меня.
Все прошлое путешествие из Беркли в Калифорнийский университет я страдал. Тогда стояла невыносимая жара, какой южная Калифорния не видела десять лет, а кондиционер еле работал. Месяц спустя осень принесла долгожданное похолодание, так что неприятный запах мочи хотя бы не был горячим. Я напомнил себе в следующий раз приехать на автовокзал пораньше, чтобы больше не сидеть около туалета.
Единственным плюсом поездки было то, что место рядом со мной осталось незанятым. И я воспользовался этим на полную, разложив там свои эскизы и угольные карандаши. Пока я закрашивал углы рисунка, который должен был сдать в понедельник, у меня в кармане завибрировал телефон. Я улыбнулся, уже зная, что это она.
Может, на улице и похолодало, но с Саммер — с моим собственным Летом — все становилось лишь жарче. После нескольких часов, проведенных со мной в фонтане в день, когда мы познакомились, Саммер пришлось уехать — родители забрали ее на выходные в Сан-Диего, где они жили. Мы обменялись телефонными номерами, и я в тот же день позвонил ей в два часа ночи, после того как выпил чересчур много пива с друзьями и братом. Но ее не отпугнула даже моя пьяная болтовня о том, как она прекрасна. В следующие полтора месяца мы каждый день переписывались и созванивались, общаясь на темы, о которых я обычно не говорил. Но по мере того, как приближалась моя поездка, наши разговоры становились горячее, взрослее. От обсуждения ее козла-отчима, смерти моей матери и наших планов на будущее мы перешли к разговорам о том, чем займемся друг с другом, когда снова встретимся.
Я разблокировал телефон, и на экране появилось ее сообщение.
Саммер: Правда или действие?
Я улыбнулся. В автобусе выбор был невелик. Плюс я всегда выбирал правду, а Саммер — действие. Это была наша фишка.
Хантер: Правда.
Саммер: Хм... Ладно. Сейчас придумаю что-нибудь интересное.
Через несколько минут пришло еще одно сообщение.
Саммер: Самая непристойная вещь, которой ты когда-либо занимался с девушкой?
Я уже знал ответ, но сомневался, что он ей понравится.
Хантер: Уверена, что хочешь узнать правду? Вдруг это шокирует тебя?
Саммер: Теперь я заинтригована до предела...
Я рассмеялся. Ладно, сама напросилась.
Хантер: Однажды я сосал пальцы на ногах девушки. Они, если что, были чистыми: она тогда только вышла из душа.
Саммер: Это типа твой фетиш?
Хантер: Совсем нет.
Саммер: Просто захотелось попробовать?
Хантер: Нет, она попросила.
Саммер: Хм-м...
Что значило это долгое хм-м?
Хантер: Тебе стало противно?
Саммер: Нисколько. Даже наоборот. По-моему, это сексуально: делать для удовлетворения своего партнера нечто такое, чем ты не особенно увлекаешься.
Мне хотелось продемонстрировать, на что я готов, чтобы удовлетворить ее.
Хантер: Теперь ты. Правда или действие?
Ответ пришел сразу.
Саммер: Действие.
Я знал, чего я хочу. Проклятье, у меня встал от одной только мысли о том, какой вызов я мечтаю ей бросить. Но я не хотел быть козлом и просить, чтобы она сфотографировалась обнаженной. Поэтому я решил передать ход ей самой.
Хантер: Пришли мне эротичное фото.
Целых десять минут мой телефон молчал. Когда он вновь зажужжал, я уже начал переживать, что она оскорбилась.
Саммер: Прикрой телефон, чтобы никто не подсмотрел.
О да.
Спустя пару секунд на экране появилось фото. Саммер была полностью голой, пусть все самые пикантные места были и не видны. Она сидела со сдвинутыми коленями и прикрывала обе груди, но ее указательный пальчик и средний были расставлены, выставляя напоказ левый сосок. И хотя это фото уже было непередаваемо сексуальным, в настоящую бомбу его превращало ее лицо. Она застенчиво склонила голову набок, а губы чуть выпятила и приоткрыла, глядя в камеру из-под густых полуприкрытых ресниц.
Твою мать. Она была самой настоящей влажной мечтой. Раскрепощенная, беззаботная, с невинным лицом и грешным телом. Я смотрел на фото так долго, что осознал, сколько прошло времени, только после того, как Саммер опять написала.
Саммер: Напиши хоть что-нибудь. Не чересчур? О чем думаешь?
Хантер: Хочешь правду?
Саммер: Конечно.
Хантер: Ты охерительно великолепна. Теперь думаю, то ли проскользнуть в воняющий мочой туалет автобуса, чтобы по-быстрому там передернуть, то ли дотерпеть до комнаты брата.
Саммер: Ха-ха. С днем рождения, Хантер! Скорей бы поздравить тебя лично.
Она, наверное, решила, что я пошутил. Я повел носом. Боже, ну и воняло же здесь. Значит, потерпим до Джейса. Извини, брат. Кстати о Джейсе... Мы с Саммер договорились встретиться на выходных, но конкретных планов у нас не было, а брат хотел, чтобы я пошел с ним на какую-то вечеринку и познакомился с девушкой, от которой он был без ума.
Хантер: Какие планы на сегодня? Мой брат позвал меня на вечеринку студенческого братства. Не хочешь составить компанию?
Саммер: Хм-м. Я пообещала другу заскочить на его вечеринку. Но она не в кампусе. Давай каждый сходит туда, куда обещал, а потом мы встретимся в общежитии?
Убить двух зайцев одним выстрелом — чертовски хороший план.
Хантер: Напишу, как получится улизнуть.
Саммер: Жду с нетерпением нашей встречи.
Весь остаток поездки я рассматривал фотографию Саммер, запоминая каждый изгиб ее тела. В этой девушке было что-то особенное… и не только тот факт, что она была круче красоток с обложки любого мужского журнала. Мне даже захотелось познакомить ее с Джейсом, а такого никогда не случалось. Мы никогда не приводили подружек домой, чтобы представить их маме. На сердце легла тяжесть. И теперь уже не приведем… Но Саммер по какой-то причине казалась другой. Хотя мы общались уже больше месяца, вживую я видел ее всего четыре часа. И все же мне хотелось познакомить ее с единственным человеком, оставшимся от моей настоящей семьи. Она понравится Джейсу… черт, у нас даже вкус на девушек совпадал.
ГЛАВА 11
Наталия
После возвращения из Калифорнии я умудрилась пропустить три воскресных ужина у мамы и сейчас опаздывала на четвертый, потому что наша электричка стояла вот уже пятнадцать минут.
— Почему мы не поехали на машине или не заказали такси, как всегда делали с папой?
Изабелла была смышленой девочкой. И прекрасно знала ответ.
— Потому что если ехать в Ховард-Бич на машине, то можно простоять в пробке целую вечность, а такси в оба конца стоит сто пятьдесят долларов. Электричка же, во-первых, быстрее, а во-вторых, стоит всего три бакса.
Иззи вздернула свой дерзкий носик.
— Вот я, когда вырасту, бедной не буду.
— Мы не бедные.
— Тогда почему мы сидим в этой заглохшей парилке, а не едем в такси с кондиционером?
— Потому что мы не сорим деньгами, а стараемся тратить их с пользой. — Я кивнула на ее обувь. — Например, на кроссовки «Найк» за сто сорок долларов, которые я тебе недавно купила. Вот оно, твое такси.
Она закатила глаза, но ныть перестала. Через пару минут электричка тронулась с места. Что было весьма кстати. Я не страдала клаустрофобией, но из-за невыносимой жары чувствовала себя так, будто находилась в вакуумном пакете.
Мамин дом находился всего в пятнадцати минутах ходьбы от станции. Она жила в том же самом кирпичном домике на две семьи, в котором мы выросли, вот только вместо арендатора с ней теперь жила моя старшая сестра со своей семьей. Она перебралась сюда два года назад, когда родила второго ребенка, чтобы мама могла помогать ей с детьми.
Свернув за угол в родной квартал, мы почуяли в воздухе запах подливки. Конечно, это ведь был Ховард-Бич, и почти в каждом кирпичном домике здесь жила итальянская семья, готовящая соус — или, как мы говорили, подливку. Но запах маминой я различала всегда. Когда мы подошли к дому, у меня уже слюнки текли.
Я открыла дверь своим ключом.
— А вот и мы! Извините за опоздание.
Отвечая, мама сложила четыре пальца в щепотку.
— Паста вот-вот переварится. — Она расцеловала в обе щеки сначала меня, а потом Иззи. — А ты за несколько недель еще подросла. Теперь в тебе больше места для фрикаделек. Идем. Оближешь ложку от крема для торта, а потом накроешь на стол.
Я последовала за ними в эпицентр урагана, иначе называемый кухней. На детских стульчиках сидели мои племянницы: та, которой был годик, плакала, а двухлетка стучала ложкой по пластиковому подносу и без остановки вопила: «Ма-ма-ма-ма-ма!». Моя сестра Алегра прокричала «привет» и перелила соус из гигантской кастрюли в гигантскую миску. Никола, другая моя сестра, громко выругалась, доставая хлеб из духовки — видимо, обожглась. Мама тут же принялась громко отчитывать ее на итальянском.
Да. Я соскучилась по нашим воскресным ужинам.
Включившись в общую суету, я достала бокалы с салфетками и стала сервировать стол в столовой. Когда я вернулась на кухню за тарелками, в дверь позвонили.
— Франческа хоть когда-нибудь вспоминает, что у нее тоже есть ключ?
— Твоя сестра не придет. Она уехала на выходные на побережье Джерси, — пробормотала мама. — Надеюсь, она не забыла солнцезащитный крем.
— Что ж, будет намного проще сервировать стол.
У Франчески были симптомы обсессивно-компульсивного расстройства, которое выражалось в одержимости симметрией и упорядоченностью. На то, чтобы накрыть стол на свой лад, ей требовалось не меньше часа. В детстве я жила с ней в одной комнате, и именно тогда меня заинтересовала когнитивно-бихевиоральная терапия, хотя сестра так и не разрешила мне поработать с ней или порекомендовать другого психотерапевта.
В дверь опять позвонили.
— Наталия, открой.
— Зачем? Наверное, кто-то пришел спасти наши души. — Я повернулась к Алегре: — Если подумать, то открывать лучше тебе. Твою же душу надо спасать, шлюшка.
— Наталия, иди открывай. Это наш гость. Не заставляй его ждать.
— Гость?
— Иди уже! Только сперва причешись!
Я покачала головой, но все равно пошла открывать. Если Белла Росси велит прыгать...
Чтобы посмотреть в дверной глазок, мне пришлось встать на цыпочки и вытянуть шею. На верхней ступеньке крыльца лицом к улице стоял какой-то мужчина. Чья облаченная в джинсы задница выглядела просто потрясно. Может, все-таки стоило причесаться ради этого Свидетеля Иеговы. Подождите-ка! А Свидетели Иеговы занимаются сексом до брака? Я улыбнулась. Мне и правда нужно с кем-нибудь переспать, раз я дошла до того, что начала пускать слюни на проповедников, стоящих на крыльце дома моей матери рядом со статуей Девы Марии.
С улыбкой на лице я открыла дверь.
— Чем могу помочь?
Мужчина повернулся, и у меня перехватило дыхание. Я несколько раз моргнула, но ничего не изменилось — передо мной по-прежнему было все то же красивое лицо, на котором начала появляться коварная ухмылка.
— Что... что ты здесь делаешь?
— Твоя мама пригласила меня на ужин.
Я успела забыть, чей именно номер дала ему в нашу последнюю встречу в Калифорнии месяц назад.
— Моя мама?
— Да. Ты разве забыла, что случайно дала мне номер Беллы, а не свой?
О. Мой. Бог. Я убью свою мать. Я дала ее номер шутки ради. Надеялась, что он поймет этот не слишком тонкий намек, а если и нет, то общение с ней быстренько отпугнет его. Разговаривая с неженатым мужчиной, моя мать и минуты не могла продержаться без упоминания о своей дочери Наталии и о том, как ей нужен муж и детишки.
Появление Хантера в дверях отчего дома напрочь выбило меня из колеи.
— Моя мать пригласила тебя, и ты ради ее подливки сел в самолет?
— Я приехал в Нью-Йорк по делам, и Белла подумала, что нам с тобой было бы здорово снова встретиться. Я решил, что если приду, то у тебя появится возможность исправиться после того, как ты по ошибке дала мне неправильный номер. Опять.
— Мне кажется, ты немного того.
Я вздрогнула, потому что мама резко распахнула полузакрывшуюся дверь у меня за спиной.
— А, вы, наверное, Хантер. — Она шагнула вперед и звонко расцеловала его в обе щеки. — Так приятно с вами познакомиться. А почему вы еще стоите на улице? Моя грубиянка дочь забыла о хороших манерах? Ну же, заходите скорее.
Я все еще стояла как вкопанная. Хантер обошел меня и, переступив порог, на миг задержался. Наклонившись, он поцеловал меня в щеку и прошептал:
— Позже я позабочусь о более надлежащем поцелуе.
***
Мне по-прежнему не верилось, что Хантер был здесь, в Нью-Йорке, да еще сидел во главе стола в доме моей матери. Мы все взялись за руки и склонили головы, чтобы прочесть молитву, и у меня появилась возможность незаметно попялиться на него. Боже, каким же красивым он был. И опасным. Пока моя мать возносила молитву Пресвятой Деве Марии, я поймала себя на том, что представляю, каково это — быть под ним. Эх, услышь Белла сейчас мои мысли, она целую неделю просидела бы в церкви, молясь за мою грешную душу.
Я не сомневалась, что он трахался жестко и был чутким любовником. Когда тысячи грязных фантазий заполонили мой разум, я неосознанно провела языком по нижней губе. И Хантер, естественно, выбрал именно этот момент, чтобы поднять голову и посмотреть на меня. Наши взгляды скрестились. На его лице появилась мальчишеская усмешка, и у меня внутри все затрепетало, словно мне было шестнадцать.
Остаток молитвы я просидела с закрытыми глазами, что далось мне не так-то легко. Как и в нашу первую встречу, меня поразила реакция моего тела на этого мужчину — очень похожая на ту, что поначалу была у меня с Гарретом. И вот эта мысль оказалась действеннее ведра ледяной воды. Ну хоть в чем-то пригодился мой бывший.
После молитвы и двух минут не прошло, как мои родственницы приступили к допросу. Хантер понятия не имел, во что вляпался, сев за стол с семью женщинами Росси и своенравным подростком.
— Итак, Хантер, где ты познакомился с моей сестрой?
— На свадьбе Анны и Дерека.
Моя мать вмешалась в разговор.
— Хантер поймал подвязку, а Наталия — букет. Ну разве не романтично?
В комнате раздались охи и ахи.
Мама дополнила:
— По образованию Хантер архитектор. Он занимается проектированием коммерческой недвижимости.