«Не падающий»
ПЕРВАЯ ПЕРСЕФОНА
Все знают, кто первая королева Подземного Мира. Персефона. Человеческие книги по мифологии начинаются и заканчиваются ею.
Но правда в том, что Персефона лишь первая из многих королев Нижнего Мира. Есть те из нас, кто знает правду: Бессмертные, как я, которые питаются человеческими существами — готовыми Жертвами в обмен на вечную жизнь. Мы знаем, что Персефона была Жертвой, которая вышла из столетнего Насыщения юной и здравомыслящей, нетронутой.
Каждая преемственная власть, была вызвана Жертвой, которая пережила Насыщение.
Мы знаем это. Это общеизвестно среди Бессмертных.
Но мы не знаем, кто будет следующим в очереди на трон.
Моя Жертва пережила Насыщение. Я, кажется, нашел ответ.
ПРОЛОГ
Я мог только наблюдать.
Туннели пришли за Никки, невидимый ветер хватал ее за волосы, усики дыма обертывались вокруг ее талии. Неумолимо.
Вот и все. Конец.
Борясь против силы воронкообразного облака, она протянула руку, чтобы коснуться лица Джека. Они обменялись признаниями в любви. Она не могла посвятить один последний взгляд мне.
Я мог только наблюдать.
Джек бросил ее на землю позади себя. Он прыгнул в Туннели, ногами вперед, принося себя в жертву, чтобы Никки могла жить. Туннели были удовлетворены.
Никки рухнула в объятия брата Джека, который увел ее и ее недавно разбитое сердце.
А я мог только наблюдать.
Она оставила меня на том балконе, парализованного от эмоций, которых я никогда не знал.
Вопрос, который я должен был задать себе — как за девяносто девять лет я найду другую Жертву, которая выживет за время Насыщения? Но я задавался другим вопросом — посмотрит ли Никки на меня когда-нибудь так, как смотрела на Джека в те последние минуты?
Я закончил наблюдать. Надо начать действовать.
ГЛАВА 1
Сейчас.
Несколько недель после того, как Туннели пришли за Никки и забрали Джека.
В чужой постели, в незнакомой комнате.
Дымка начала развеиваться, и я понял, что лежу в постели в незнакомой комнате. Лампы-эклектик, закрашенная темно-фиолетовая ткань, темный свет отливает на стены.
И кто-то называл мое имя.
— Коул, — грубые руки ударили меня по лицу. — Коул. Просыпайся, — мужской голос. Знакомый.
Я попытался сказать, чтобы меня оставили в покое, но получился только стон. Я перевернулся на другую сторону, отмахиваясь от нарушителя покоя, как от мухи.
— Сколько ты сказала, он выпил? — спросил голос.
Второй голос издевался.
- Я не его нянька.
На этот раз голос принадлежал кому-то женского пола.
— Конечно. Особенно, когда у тебя появился шанс замутить с главным гитаристом Мертвых Элвисов? Чем больше он теряет времени, тем лучше.
Ах. Максвелл. Член Бессмертных. Друг.
Я открыл глаза, затем снова закрыл их и несколько раз моргнул. Лицо Макса зависло над моим.
— Вот ты где. Готов покинуть бордель? — спросил он. — У нас концерт.
Девушка со светлыми волосами стояла рядом с ним и тоже смотрела на меня сверху вниз.
- Моя спальня не бордель, — она вздохнула и положила руку на бедро. — Ладно, он пьян. Я не вижу в этом ничего такого.
Макс наклонился, положил мою руку на свое плечо, и поднял меня с кровати.
- Мертвые Элвисы выпивают, но мы не напиваемся. Нам это не нужно.
Он потащил меня к двери.
— Ему это было нужно, — оборонительно сказала девушка. — И ему было весело.
— Отлично. Я уверен, что он будет помнить это ясно и напишет об этом в своем дневнике под заголовком: "Какого черта я думал".
Я повернул голову назад, когда мы прошли через дверной проем. Блондинка подняла руку и помахала мне. Я поднял палец в ответ.
Какого черта я думал? Я ненавидел блондинок.
8 кофе и 4 напитками позже.
Где-то в зеленой комнате.
Я заставил себя принять сидячее положение на диване 1970-х годов и громко застонал, когда пружина вырвалась на свободу и уколола мое бедро. Чертовы диваны зеленых комнат. Приглушенные тона баса группы, открывающей концерт, слышны со сцены, поэтому мне было тяжело мыслить. Я не готов выходить.
Я застонал и потер глаза.
— Вот, что ты получаешь за пятидневный запой, — сказал Макс из небольшой мини-кухни, которая отходила от основной комнаты.
— Пять дней? — громко выругался я.
Макс вернулся, неся свежий кофе. Он наполнил мою кружку.
- Да. Ты ушел, чтобы спросить Никки о том, как она пережила Насыщение. Перемотаем пять дней, и я нахожу тебя отключенным в спальне поклонницы. Что случилось?
Я перемотал пять дней назад, когда я стоял на лужайке перед домом Никки.
- Она сказала, что не знает, как выжила, — я нахмурился. — Но она лжет.
— Почему ты так думаешь?
Потому что её глаза всегда выдавали это. Я видел их ясно, когда спросил её, как она выжила. Когда её слова были дырявыми, как сито и не говорили правды, она моргала чаще, чем нужно. Как будто для создания барьера между собой и человеком, которому она лгала.
Но я не мог сказать этого Максу. Это ещё больше укрепит его утверждение, что я "одержимым" ею. А это было совсем не так.
— Я просто знаю, хорошо? — я положил голову на руки, глубоко вдохнул, и в первый раз понял, что почувствовал что-то кроме запаха кофе. — Что горит?
— А что ты думаешь? — сказал Макс.
Я закатил глаза. Может быть, кто-то еще бы встревожился этим ароматом, но для меня это было новой нормальностью. Это означало, что Оливер и Гэвин, бас-гитарист и барабанщик, на кухне возились с химической пиротехникой, которую наш менеджер предложил для следующего тура.
— Они сожгут тут все, — сказал я, протирая глаза. Я повернулся к мини-кухне. — Инди-группам не нужна пиротехника!
Оливер наклонил голову в дверной проем.
- Но это потрясающе!
— Но мы не группы со странными прическами из восьмидесятых.
— Но… это огоооонь! На сцене! — Оливер нырнул обратно в кухню. Я покачал головой.
Раздался стук в дверь.
- Десять минут, Мертвые! — прокричал менеджер клуба.
Я оглядел комнату в поисках моей гитары и почувствовал пристальный взгляд Макса. Он ждал чего-то.
- Что? — спросил я.
Он нахмурился.
- Ты ведь знаешь, что все кончено с Никки?
Я поморщился.
- Она самая близкая их наших Жертв, из кого-то способного взойти на трон.
— Но все кончено, — зарычал Макс.
— Она была нашим единственным шансом, чтобы никогда больше не находить человеческие жертвы для королевы. Мы бы все разделили.
— Но все кончено! Туннели пришли за ней, и она сбежала. Дело сделано. У тебя больше нет власти над ней.
У Макса всегда были проблемы с моим выбором Никки для Насыщения, но я все еще не уверен почему. Сначала я знал, он думал, что мое стремление к Никки бессмысленно, потому что она никогда не захотела бы пойти со мной.
Но она пошла.
Тогда он подумал, что она не имеет нужного воспитания или правильной линии, чтобы выжить после Насыщения и остаться молодой.
Но она выжила.
— Почему она тебя так возмущает? — сказал я.
Макс громко вздохнул.
- Вовсе нет. Я просто не думаю, что наше будущее заключается в незнакомой девушке из ниоткуда.
— Но она пережила Насыщение.
— Ну и что? Она аномалия. Она избежала и Туннелей, потому что другой парень, тоже одержимый ею, принял глупое решение, которое стоило ему жизни. Все ради девчонки.
Я расслабил свои плечи.
- Так вот почему ты её ненавидишь? Потому что ты думаешь, что я тоже собираюсь принять глупое решение?
Он сделал шаг ближе ко мне.
- Я думаю, что ты уже готов сделать самое глупое решение в твоих девяноста девяти годах жизни. Она ушла. У тебя нет ничего, чтобы удержать ее. Ничем угрожать ей. Она свободна.
Другой стук в дверь.
- Пять минут!
Макс начал отворачиваться, как будто выиграл спор. Он придержал дверь, и группа отправилась через дверной проем. Когда мы подошли к сцене, звук кричащих фанатов становился все громче, и я попрактиковал впечатленную-но-счастливую-выступать улыбку на моем лице.
Макс не понимал, что с того момента, как я встретил Никки, я не мог себе представить, что кто-то из нас сможет хоть когда-то стать свободным от другого.
ГЛАВА 2
Прошлый год.
«Гарри О».
Вечерняя судьба подбросила наивную девушку на моем пути.
Глаза вышибалы потускнели, и он стоял в стороне с пустым выражением на лице. Он казался не естественным.
— Это действительно необходимо? — сказал я Максу, когда мы прошли через дверь в клуб «Гарри О». — Мы уже в списке. Мы в топ листе.
Макс закрыл глаза и глубоко вздохнул.
- Нет, но если мы будем делать только необходимые вещи в жизни, то будет ли это весело?
Я оглянулся на вышибалу, у которого озадаченное выражение лица сменилось беззаботной улыбкой, которая всегда появлялась на лице человека после Насыщения бессмертного, на мгновение, освобождая его или ее от худших эмоций.
На некоторое время то, что тяготило вышибалу, будет снято, а лучшие чувства в нем будут подниматься на поверхность.
Если бы я думал об этом достаточно долго, то посчитал бы, что человеку повезло.
Но Насыщение Макса вышибалой, являлось только ненужным риском нашего разоблачения, не только людям, но и другим Бессмертным. Группа, как правило, пыталась летать под радаром в обоих мирах.
Чем меньше королева знала о нас, тем лучше. Когда вы под властью тирана, анонимность была обязательным условием. Или по крайней мере безвестность. Мы уже были лишены черты, потому что не выполнили нашу жертву в этом месяце. В любую минуту мы можем получить автоматический текст из Нижнего Мира, напоминающий нам о том, что мы в долгу перед Туннелями.
— ДП уже здесь, — сказал Макс, используя свое собственное сокращение для Дочерей Персефоны. Он указал на другую сторону комнаты, где Мэредит сидела за длинным столом рядом с Кейси Джеймс и брюнеткой, которую я никогда не видел прежде. Знак стоял в середине стола на металлической подставке: ЗАРЕЗЕРВИРОВАНО.
Новая брюнетка была для меня, я полагал. Наверное, поставлена из ДП. Распределительным центром и только для этого момента, чтобы она встретилась с Мертвыми Элвисами.
Она даст мне все, чего я хотел, когда-либо хотел. Она рождена для этого.
Музыкальный рев в клубе в динамиках сделали немного потише, чтобы заглушить волнение, доносящееся над толпой от девушек за столом. Я начал проделывать свой путь через танцпол, группа теснилась позади меня. Толпа расступилась для нас. Я привык к наблюдателям, которые следуют за нами почти везде, особенно к таким, как эти.
Они только… наблюдали. Редко у кого хватает смелости подойти к нам. Может быть, это потому, что мы выглядели неприступными. Макс, в конце концов, надел сегодня серебряный собачий ошейник с шипами.
Кто-то врезался в мое плечо с такой силой, что сбил меня с пути.
— Какого черта? — сказал я, отталкивая его от себя.
— Эй, смотри, куда ты… — его невнятная речь закончилась, когда он внимательно посмотрел на меня. — Чувак, — сказал он этим я-узнал-рок-звезду способом. — Ты Мертвый.
Я закатил глаза и с трудом подавил желание оттолкнуть его снова просто для удовольствия.
— Я ваш фанат.
На звук "ф" в слове фанат, меня опрыскали каплями слюны.
Возможно, у меня должно быть больше терпения, но я делал это в течение сотен лет. "Мертвые Элвисы" были лишь последним воплощением нашей группы. Мы выбрали новое имя, новый жанр музыки, новое для каждого поколения. Но это поколение настолько цифровое, что наши образы были везде. В следующий раз нам, вероятно, придется сделать пластическую операцию.
Но дело в том, что сегодняшний сумасшедший вечер, пьянство, плевки фанатов, все оставалось прежним.
Все в моей жизни оставалось прежним.
— Можно автограф? — сказал парень.
Я поднял бровь.
- У тебя нет ни ручки, ни бумаги.
Он стоял и безучастно смотрел на меня, как бы говоря: зачем мне нужна ручка и бумага?
Я положил руку ему на плечо.
- Найди меня позже, чувак. Хорошо?
Улыбка на его лице появилась с таким энтузиазмом, что я подумал, вдруг я случайно сказал ему присоединиться к группе?
Он отшатнулся и исчез в толпе. Такие парни заставляли меня пересмотреть предложение о найме телохранителя. Но телохранители не наш стиль. Телохранители означали определенный уровень звездности, а нам нравилось быть чуть ниже этого уровня.
Сев за стол, Мэредит впихнула себя между Максом и мной. Лицо Макса загорелось, по крайней мере, настолько, насколько лицо Макса вообще загоралось, примерно так, как если бы Билл Гейтс узнал, что он нашел дополнительный миллион на полу. Максу повезло, что он нашел себе привлекательную Жертву. Это сделало бы первые десятилетия Насыщения более терпимыми.
— Коул, — сказала Мередит, придавая больше волнения в эти четыре буквы, чем я когда-либо слышал. — Это Шейси. Она глава ДП в Сиэтле.
Брюнетка в конце стола застенчиво улыбнулась мне.
Шейси? Что это за имя Шейси?
Шейси склонила голову в традиционном приветствии между потенциальными Жертвами и Бессмертными. Я не знаю, кто начал эту традицию, но ДП следовали ей, будто от этого зависела их жизнь.
Я подвинулся до конца стола.
— Приятно познакомиться, Шейси, — сказал я.
При звуке моего голоса, она подняла голову и посмотрела на меня сквозь опущенные ресницы. Выражение ее лица стало явно темнее. Я знал этот взгляд. Одно слово Бессмертного и ДП готовы вывернуться наизнанку. Именно этому сознательно учили ДП? Как быть застенчивой школьницей и озорным котенком одновременно? Сколько раз она практиковала это перед зеркалом?
Это не распространялось только на Дочерей. Было много фанатов, мужчин и женщин, с подобного рода… талантом.
Стараясь не быть предсказуемым, я вдохнул воздух от Шейси и попробовал вкус.
В значительной степени именно то, что я видел. Желание и ожидание со всплеском трепета, но только всплеском. Каждая мать привила дочери эти эмоции. Это было так, словно ДП опросили сто человек о том, что они находят наиболее привлекательным в женщине, а затем выбрали тройку. Это должно было сделать всю идею существования века под землей с одним человеком более привлекательной. Но для меня это чувство было старым. Конечно, любые эмоции могут выступать в качестве питания для бессмертного, но эти старые эмоции чувствовались, как удовлетворение, как разбавленное вино.
Все чувствовалось старым.
Может быть, в ней что-то есть, кроме этих трех вещей, но я не могу сказать что. Все наши способности притуплялись, когда мы находились так близко к Насыщению. И мои полные силы не возвращались, пока это все не заканчивалось.
Я посмотрел на Гэвина и Оливера, которые подкалывали друг друга после очередной шутки. Я завидовал их энтузиазму. Это будет их второе Насыщение.
А мое — десятое.
Я повернулся к назначенным Жертвам и сказал с каменным лицом:
- Шейси, что привело тебя в Парк Сити?
На мгновение она удивилась, ее глаза расширились. Она неуверенно перевела свой взгляд с меня на Мэредит.
— Он шутит, — сказала Мэредит. — Восхитительный, не так ли?
Я собирался выдать резкий ответ, но потом уловил запах чего-то в воздухе, что обескуражило меня.