Гнев. Боль. Ненависть. Радость. Восторг. Слои и слои, и слои этого, своего рода слоеный торт на день рождение сделанный только для меня. Его вкус на задней стенке горла сбил меня с толку.
Я почти ожидал, что повернусь лицом к запаху и обнаружу отряд скаутов с кучей людей, недавно приговоренных к смертной казни, но обнаружив источник, это не то, что я ожидал увидеть. У входа в клуб стояли две девушки. Старшего школьного возраста. Может быть, на пару лет моложе моего человеческого возраста.
Я пару раз втянул воздух, пытаясь определить, от какой из них исходил этот запах. Я надеялся, что это не блондинка с волнистыми волосами. Блондинки не в моем вкусе.
Я вдохнул еще раз. Это определенно не блондинка. Происхождение этого вкусного праздника исходило от девушки рядом с ней. С темно-каштановыми волосами, переброшенными на одно плечо и свисающими мягкими завитками к груди. Большие карие глаза, большие, как все ноты на нотном листе.
В этот момент она подняла руку с самыми тонкими пальцами, которые я когда-либо видел, и откинула волосы с ее плеча назад.
Громкий бас ударил через динамик рядом с ней. Она пораженно вскочила, затем улыбнулась собственной реакции. Это так мило.
О, черт. Неужели я подумал о слове мило?
Это должен был быть первый признак того, что после сегодняшнего вечера, все изменится.
Загадочная девушка сказала что-то своей светловолосой подруге, и что бы она ни сказала, подруга схватила ее за руку, и настоятельно призвала идти дальше в клуб.
Я был поражен. Но я не мог понять почему.
Она не была особенно потрясающей, но ее эмоции были далеки от обычных, в отличие от всего того, что я когда-либо пробовал. Темнее, чем имели девушки в её возрасте. Я могу сказать, даже в моем ослабленном состоянии, что эта девушка прошла через что-то.
Может быть, это была моя проблема с ДП. Они рождены с единственной целью — Насыщение. Они были эмоционально чахлыми, потому что они не испытали жизни. Они не позволили полностью погружаться в интенсивную радость и реальную боль человеческого существования, и, следовательно, их эмоциональный банк пострадал.
Я задумался об этом, но вот моя теория доказана, стояла в другом конце комнаты. Эта девушка прошла через многое… я думаю, через большее, чем большинство девушек ее возраста.
Девушка начала подходить к нашему столу. Возможно ли, что она чувствовала ту же связь, которую чувствовал я?
Нет. Ее светловолосая подруга махала кому-то из нашей группы.
Мэредит.
Я взглянул на Мэр.
- Твои друзья?
— Ты знаешь, что ДП не имеют друзей за пределами, — сказала она с усмешкой. — Но да, они ходят в мою школу. Джулианна Тейлор и Никки Беккет.
Она была молода. Все эти эмоции в одном подростке? Это было слишком.
— Которая брюнетка? — спросил я.
Она с подозрением посмотрела на меня.
- Никки.
Никки. Никки Беккет. Я представил буквы ее имени в моей голове. Я, возможно, мог бы написать песню о том, как вились буквы К в её имени, ветвились, как будто деревья, и обертывались внутри моей головы.
— Она дочь мэра, — добавила Мэредит, в её голосе слышалось предупреждение.
Мэр Беккет. Я вспомнил, что видел его имя в небольшой региональной утренней газете. Что-то о классе чтения в детском саду.
— Они и правда идут сюда, — сказала Мэредит, отводя глаза. — Макс, ты можешь что-нибудь сказать. Отвлечь их.
— Все нормально, — прервал я. — Пусть идут.
Опять Мэредит посмотрела на меня, как будто у меня выросла третья бровь, но не стала спорить.
Джулиана и Никки добрались до нашего стола и на мгновение неловко остановились.
— Привет, Джулиана. Никки, — Мередит немного подчеркнула имя Никки, а я сдерживался, чтобы не ударить её ногой под столом. — Как вы сюда попали?
— Шон добавил нас в список, — ответила блондинка.
Мэредит отвернулась, и я закатил глаза. Я думаю, это было для меня. Я встал и жестом попросил Шейси подвинуться на другую сторону стола. Она опустила глаза и быстро повиновалась, я встал.
Я поймал взгляд Никки и увидел проблески узнавания на ее лице. Хорошо. Она знала, кто мы такие.
— Здесь. Мы можем потесниться, — я поднял палец к Никки, чтобы она присоединилась ко мне. — Ты можешь сесть здесь. Мэр, освободи немного места для своей подруги?
Мэредит одарила меня раздраженным взглядом, но затем без слов сдвинулась со скамейки, толкая Макса ближе ко мне. Я проводил Никки на скамейку, а затем последовал за ней, заблокировав ей выход отсюда.
В непосредственной близости от этого, те же самые вкусные эмоции скатывались с нее волнами. Даже Макс оценил ароматный букет. Он понюхал воздух, словно он был на дегустации вина с бокалом под носом. Он с ухмылкой поймал мой взгляд, наконец, поняв, почему я так хотел, чтобы они сели к нам. Как он пропустил это раньше? Я заметил это в тот самый момент, когда она вошла через дверной проем.
Шейси остаток вечера почти не говорила. Или, может быть, она ушла. Я не уверен. Все, что я мог видеть… все, что я мог чувствовать… была Никки. Волны ее каштановых волос были идеальной симметрией одного из менуэта Моцарта. Ее глубокие эмоциональные слои были целой симфонией.
Все, чего я хотел, это купаться в ее гармонии.
Когда Никки покинула клуб, я смотрел ей вслед.
— Я не думала, что ты до сих пор на охоте за девочками для Насыщения, — сказала Мэредит. Она допила свой напиток, но я видел ее только краем глаза.
Я не мог оторвать глаз от эмоций, которые следом за собой оставила Никки.
— Я не охочусь, — сказал я, но даже я слышал неопределенность в моем собственном голосе.
Мэредит тоже.
— Она встречается со школьным защитником.
— Люди все время встречаются. И они все время расстаются.
— Не эти двоя, — со вздохом сказала Мэредит. — Их любовь такая эпическая. Все в школе знают. Он бросил своих баб, чтобы быть со своим давним другом детства.
Я, наконец, искоса посмотрел на нее.
- Они в средней школе. Школьники — не бабники.
— Джек Капуто — бабник. Или был им.
Оглянувшись на эмоциональный след Никки, я не ответил Мэредит. Если она была права, если Джек был предполагаемым "бабником", может быть, я мог бы использовать эту информацию для моего собственного блага когда-нибудь.
Но в чем, собственно, моя выгода? Чего я хочу от Никки?
Теперь, когда толпа поредела, Шейси приблизилась ко мне с выражением лица говорящим, у тебя или у меня?
Я надеялся, что она не могла читать мои собственные мысли так легко, как я мог читать ее. Я думал, что я сбросил бы Шейси с поезда, если бы мог получить кого-то, вроде Никки Беккет в качестве моей Жертвы.
Насыщение больше не было бы только Насыщением. Оно стало бы праздником.
Я посмотрел Мэредит прямо в глаза.
- Нет такого понятия, как эпическая любовь.
ГЛАВА 3
Сейчас.
В квартире. Через неделю после того как мы играли в клубе.
Через неделю после последнего концерта, я скрывался в своей комнате в окружении десятков книг в кожаном переплете, страницы которых были пожелтевшими и выцветшими от времени. Я закрыл одну, которая содержала египетские папирусы и потянулся за другой, которая состояла из греческих писаний.
В интернете не было ничего, что могло бы ответить на мои вопросы. Любую реальную информацию о Нижнем Мире можно найти только в древних текстах, как эти. Я никогда не имел желания перебирать скучные записи истории нашей цивилизации, но опять же, у меня просто не было необходимости. Никки изменила это. Никки изменила все.
Раздался стук в дверь.
Я не ответил. Вместо этого, я пролистал первые страницы, проверяя древнегреческие каракули на наличие любого вопроса, связанного с Подземным Миром. Символы начали двигаться, линии сливались вместе. Я зажмурился. Если у глаз действительно были мышцы, то я их давно растянул.
Я моргнул и уставился на страницу. Символы снова принимали свои формы.
Вдруг дверь распахнулась, там стоял Макс. Он оглядел комнату, открытые книги, разбросанные по полу, и листы бумаги, разбросанные на моей кровати. Он подошел к окну и распахнул шторы.
Я поднял руку, чтобы прикрыть глаза от света.
— Ты этим занимаешься? — сказал он. — Работаешь над своим греческим алфавитом?
Я опустил голову и сосредоточился на книге в руках.
- Я должен знать, как она это сделала. Как она выжила.
Макс громко вздохнул и закрыл за собой дверь. Он стал четким пятном на моем полу.
— У нас есть сроки, — сказал он, рассеянно поднимая лист бумаги и, взглянув на него перед тем, как отбросить его в сторону. — У нас есть фанаты, ждущие нас. У нас есть все, что мы когда-либо хотели.
— Не все, — сказал я, наконец, глядя ему в глаза. — Разве ты не хочешь править Нижним Миром?
Он скептически прищурился.
- Это не имеет значения.
— Имеет. Хочешь царство?
Он взял в руки гитару, стоявшую у моей кровати, дернул за струну Е, потом повернул соответствующий тюнер.
- Каждый хочет. Но как мы можем знать, что Никки может заполучить его?
— Я не говорю, что она может. Но мы знаем, что те, кто свергли королеву, пережили поток. Никки пережила это, да. Она свободна сейчас, да. Но что, если мы сможем выяснить, как она это сделала? А потом, в следующее Насыщение, мы найдем кого-то, как она, — я закрыл книгу, но продолжал смотреть на Макса. — Я должен знать. Я должен узнать, и я не собираюсь отступать.
Макс нахмурился, остановив настройку моей гитары.
— Да ладно, Макс. Это наш шанс на трон. Наш шанс положить конец рабству.
— Ты думаешь, что мы рабы, но я думаю, что мы боги, — он наигрывал яркий аккорд. — Мы богаты. Мы живем вечно. Мы можем изменить отношение людей простым дыханием. У нас есть все возможности, и мы никогда не стареем. Мы боги.
— Боги, которым придется отвечать перед королевой. Боги, которые, если не смогут выполнить жертвоприношение, будут уничтожены. Или отданы Туннелям. Боги, которые являются рабами своего следующего приема пищи. Да, я бы, скорее, был бессмертным рабом, чем человеком, но это не значит, что мы не можем стремиться к большему. За властью.
Макс вздохнул, и смирение прошло по его лицу.
- Другие Бессмертные искали ту же информацию и потерпели неудачу. Что нас отличает?
— У них не было Никки. Мы можем объединить то, что узнаем с тем, что мы знаем о ней. Это дает нам преимущество.
Рука Макса остановилась на струнах моей гитаре. Мы смотрели друг на друга в течение нескольких долгих мгновений. Наконец Макс отложил гитару.
- Если ты хочешь узнать, как она пережила Насыщение, ты смотришь не в том месте. Эти рукописи… лишь древние версии современных мифов. Они не скажут тебе, что ты еще не знаешь о ДП, однако, они сохраняют дотошный учет каждой Жертвы. Если мы хотим с чего-то начать, мы должны начать с них.
Я улыбнулся.
- Мы?
Макс закатил глаза.
- Мне нужен обратно мой гитарист. И если помощь тебе это то, что нужно для этого…ну, это жертва, которую я готов сделать для наших фанатов. Кроме того, ДП отделены от Нижнего Мира. Никто из Верховного суда не будет знать, если мы исследуем Жертвы.
Я должен был бороться с благодарностью, вырывающейся из моей груди в осознании того, что я был не один.
- Я мог бы поцеловать тебя прямо сейчас.
Ладно, очевидно, я не боролся с ней достаточно хорошо.
Он фыркнул.
- Прибережем это для нашего успеха.
ДП были всемирной организацией, а ближайший распределительный центр был расположен в Лос-Анджелесе. Да, они действительно называют их "распределительными центрами".
Макс и я поручили Оливеру и Гэвину остаться и работать над новыми треками "Мертвых Элвисов", а затем мы уехали в аэропорт, направились в Южную Калифорнию.
Автомобиль встретил нас в Лос-Анджелес и отвез нас прямо по адресу, который Макс откопал в наших собственных записях о ДП. Когда водитель остановился, я наградил Макса запутанным взглядом. Я не знаю, что я ожидал, но это было не это. Здание выглядело сжатым и голым по сравнению с небоскребами, которые окружали его. Может быть, именно такими и были намерения дизайнера.
— Ты уверен, что это сработает? — спросил я.
Макс открыл дверь и закинул сумку на плечо, когда вошел.
- ДП не имеют никаких оснований, чтобы скрыть свои записи от нас. От иных организации Жертв, да, но не от нас. Наши отношения с ними слишком важны. Как и любой хороший бизнес, он зависит от клиентов. Это поможет нам.
Я пожал плечами и последовал за ним.
Через стеклянные двери, мы увидели одинокую женщину возле стойки регистрации. Зачем им нужен регистратор? На здании не было никаких обозначений, поэтому я не мог себе представить, чтобы сюда зашли случайные люди с улицы.
Мы открыли дверь, и подошли к ней.
— Могу я вам помочь? — спросила она, ее глаза сузились.
Ага. Не используется для посетителей.
— Привет, — я взглянул на ее бейдж. — Нэнси. Мы члены Мертвых Элвисов.
Учитывая давние деловые отношения ДП с нами, я предположил, что она признает название группы.
Изменение в ее поведении было незамедлительным. Она расслабилась в улыбке, щеки приобрели красный оттенок, и она быстро заморгала.
— Ох. Ну. Это приятный сюрприз. Чем я могу вам помочь?
Макс положил локти на стол.
- Мы хотели бы посмотреть на записи ДП о каждой Жертве.
Нахмурившаяся Нэнси вернулась.
- Я не знаю, где вы слышали это, но мы не ведем учет.
Макс и я обменялись взглядами.
- Извините, что не согласен, Нэнси, — сказал я. — Но да, вы ведете учет. Все это знают.
Она слегка покачала головой, но это было больше похоже на нервное подергивание.
- Как я узнаю, что вы на самом деле "Мертвые Элвисы"? — сказала она.
Я поднял брови.
- Серьезно? Посмотрите на мои кожаные штаны.
Я указал на свои ноги, но она не собиралась отводить взгляда от моего лица. Эта женщина была напугана. И ей не было страшно, пока мы не упомянули записи.
— Я думаю, вы должны уйти, — сказала она дрожащим голосом.
Я подошел ближе к прилавку, и она заметно вздрогнула.
При нормальных обстоятельствах, мы бы питались от ее попытки манипулировать чувствами, но это было своего рода неписаное правило, чтобы мы не делали этого с поставщиками Жертв за пределами насыщения.
Макс использовал свою самую очаровательную улыбку.
- Слушайте, я уверен, что вы смущены. Мы здесь не для того, чтобы причинить вам боль. Мы просто хотим взглянуть на ваши записи. Теперь, какой путь в хранилище? Сюда?
Он указал на коридор и осторожно шагнул.
Быстрым движением, она раскрыла панель на столе, показывая красную кнопку. Она провела пальцем по ней.
- Я вызову охрану.
Я не мог в это поверить. Мы были здесь, так близко к получению в свои руки информации, а эта женщина собирается стоять на пути.
— Слушай, Нэнси, просто дай нам записи.
Я наклонился над прилавком еще сильнее.
— Я говорю вам, у нас их нет, — сказала она.
— Я знаю, что это ложь!
Слова прозвучали убедительнее, чем я хотел. Она колебалась лишь долю секунды, прежде чем нажать на красную кнопку.
Я поднял руки.
- Какого черта?
Кругом вспыхнули огни: в коридорах и над каждой дверью. Завыли сирены.
Мы редко прибегали к насилию на поверхности, отчасти потому, что физическая сила была не самым сильным нашим подарком и отчасти потому, что насилие обратило бы на нас внимание, но в этот момент, что-то внутри меня сломалось.
Я перепрыгнул через стол и схватил женщину за воротник. Ее глаза стали еще шире, и я ожидал, что она упадет в обморок прямо на месте.
Я вывернул воротник в кулаке и посмотрел в ее лицо.
- Где вы храните ваши записи? — это превратилось в рычание.
— У нас их нет! — слезы навернулись на её глаза.