— К сожалению, мои умения ездить верхом недостаточно хороши, — аккуратно проговорила Лиза. — Я вполне могу ехать шагом, и даже легкий аллюр мне по силе, но вот галопом…
А потом замолкла, испугавшись, что, сказав правду, могла ненароком спутать карты в намеченной игре. Что, если Александр переменит решение приглашать ее на охоту? Или вдруг станет настаивать на том, чтобы она выехала в санях по примеру иных дам?
— Удивительно для девицы, выросшей в деревне, — заметил Василь, и она повернулась к нему. — Не может быть, чтобы вы не ездили верхом. Я смею предположить, что исключительно ваш скромный нрав…
Лиза улыбнулась ему, благодарная, что он помог ей выйти без потерь из этого неловкого положения.
— Право, я давно не имела удовольствия выезжать. В последнее время мы с madam ma mere были в довольно стесненных обстоятельствах… — тут настала ее очередь не закончить фразу. Лиза скромно потупила взгляд в свою тарелку, избегая встретиться взорами с кем-либо из сидящих за столом. Теперь оставалось только ждать реплики с торца стола, которая не замедлила последовать.
— Что ж, коли так, то я готов исправить свою ошибку, — произнес Александр, и когда она подняла на него удивленный взгляд, добавил: — Как хозяин усадьбы, я был обязан предоставить вам все возможности для того, чтобы вы вспомнили некогда полученные навыки. Что вы скажете по поводу утреннего выезда, сразу после завтрака? Разумеется, ежели солнце порадует.
Имелась ли за столом хотя бы одна персона, которую не удивило его предложение? Даже Пульхерия Александровна изумленно подняла брови, отчего ее лицо, обрамленное кудряшками, приняло презабавное выражение.
— Конечно, с полного согласия вашей матери и в сопровождении tantine, — добавил Александр, словно то, что он не упомянул об этом сразу же, и послужило причиной всеобщего удивления за столом.
Лиза прочитала в его глазах, что он ясно видит, какое впечатление произвело на окружающих озвученное им предложение, и что он… весьма доволен им.
— Как же я выеду, mon cher? — хмуря лоб, обратилась к нему Пульхерия Александровна. — Морозно ведь за окном… не приведи господи, хворобу подхвачу.
— Ах, тетушка, вам бы чаще бывать на морозе-то! — улыбнулся Александр, протягивая руку и обхватывая тонкие сухонькие пальчики, которые Пульхерия Александровна с удовольствием вложила в его ладонь. — Что сидеть в душных покоях? Или в оранжерее…
— Мои кости, mon cher. Вы же ведаете — мои кости не выносят холода, — капризно произнесла Пульхерия Александровна, явно наслаждаясь вниманием племянника. — А жар их не ломит…
Лиза, словно завороженная, смотрела, как красивые мужские пальцы нежно гладят пальчики тетушки. Она знала, что Пульхерия Александровна страдала от болей в коленях, но особенно у нее болели руки — порой даже пальцами шевелила с трудом. И от этой нежности, с которой Александр касался больных рук тетушки, даже дыхание свело. Потому и голос прозвучал глухо, когда она отвечала на повторно произнесенное предложение выехать на прогулку верхом.
— Я слышал, что вы интересуетесь усадьбой и ее историей, — добавил Александр, словно пытаясь убедить ее дать согласие. — Мы могли бы проехать к одному интересному месту. Уверен, оно непременно придется вам по вкусу.
— В таком случае, я едва ли могу отказать вам, — мягко ответила Лиза, находясь под впечатлением от картины родственной нежности, что все еще стояла у нее перед глазами. — Разумеется, ежели madam ma mere позволит.
Александр так посмотрел на нее поверх бокала, что ей пришлось поспешно отвести взгляд от его лица, чтобы не улыбнуться. И она, и он прекрасно понимали, что вряд ли мадам Вдовина откажет дочери в возможности проехаться верхом в некоем подобии уединения. Ведь Пульхерия Александровна сумеет следовать за верховыми только в санях, а значит, им будет позволено беседовать без опаски, что разговор будет услышан.
Позднее, размышляя о предложении графа, Лиза все удивлялась. Она-то полагала, что все уже заранее предопределено на дни вперед, а Дмитриевский в один миг сумел спутать ее карты. И эта прогулка верхом… К чему-то она приведет?
Лиза всерьез опасалась за свои способности в верховой езде. Она не солгала за ужином, когда сказала, что едва ли может назваться опытной наездницей. Еще в ранние годы отрочества она выезжала верхом на прогулки по парковым аллеям в сопровождении стремянного. Но вскоре это занятие сочли не слишком подобающим для девицы и не обязательным в умении, и маленькая лошадка более не покидала конюшен. А спустя время и вовсе была продана…
Лиза до сих пор помнила, как горько плакала, уткнувшись лицом в подушку, когда узнала, что ее лошадь навсегда уводят из имения, что отныне одна из дочерей соседа будет ездить на той и гладить ее темно-рыжую длинную челку. Тогда она получила еще одно подтверждение одному из главных уроков жизни. Не стоит привязываться к кому-либо всей душой — неизбежно настанет миг, когда придется безжалостно рвать эти едва окрепшие нити.
— Что стряслось у господ Дмитриевских? Не ведаешь, часом? — не могла не спросить у Ирины Лиза тем же вечером, когда готовилась ко сну. — Меж ними словно кошка пробежала черная…
Ирина задумчиво кивнула Лизе в отражении зеркала, а после ответила:
— Все из-за животины одной. У нашего барина лошади да собаки — страсть безумная. Люди шепчутся, что он их поболее иного человека любит… Может, и есть так к чужим-то, не могу сказать. Но вот в конюшнях да в псарнях он часто бывает, то верно. А уж какая страсть у него к любимцам своим!
Девушка замолчала, и только спустя некоторое время, когда аккуратно надела чепец на расчесанные волосы барышни да заправила выбившиеся из-под него пряди, продолжила:
— Так вот же ж! Василь Андреич без ведома барина взял одну из животин с конюшни. А та возьми да захромай на прогулке… а ведь о том Сенька, конюх старшой, говорил Василю Андреичу наперед. А тот все: «Ты холоп, а я господин… твое дело — мой приказ выполнить и только!» Это ж Василь Андреич! — Ирина при этом пожала плечами с видом, мол, что ж тут удивительного. — Вот и попортил коня барского. А уж коли кто животину нашему барину попортит, тот бойся нрава его лютого, всякий знает о том. Вот и господину достанется, это уж точнехонько! Знать, скоро соберется в столицу. И так что-то загостился в Заозерном…
Поймав взгляд барышни в отражении зеркала, Ирина хитро ей подмигнула. Лиза не улыбнулась в ответ, как та ожидала, нахмурила лоб. Знать, уже в людской да в черной кухне дворовые болтают о ней и младшем Дмитриевском. Недаром так лукаво глядит на нее Ирина, взбивающая подушки. И если тот все-таки уедет в Петербург, как сказала девушка, то будет только к лучшему.
Погода на следующий день не подвела. Небо было ясным и чистым. Снег так и переливался искрами в солнечных лучах, отчего приходилось щурить глаза.
Александр уже ждал Лизу, стоя у крыльца. Дворовый с трудом удерживал повод огромного вороного скакуна. «Черный всадник на черном коне», — не могла не отметить про себя суеверная Лиза, ощутив в душе какое-то смутное беспокойство. К ее смущению, Пульхерии Александровны еще не было. Небольшие сани стояли поодаль в ожидании пассажирки с заманчиво откинутой полостью.
— Ma tantine несколько задерживается, — пояснил взбежавший по ступеням к ней навстречу Александр. — Посему я решил дать вам возможность самолично выбрать лошадь для прогулки. Прошу вас…
Лиза не могла не почувствовать легкой тревоги, когда он предложил ей руку. Идти вместе с ним в конюшни… позволительно ли это? А потом одернула себя — разве в ее нынешнем положении пристало печься о соблюдении приличий?
Какой маленькой и хрупкой казалась ее ладонь на рукаве черного казакина! Какой же миниатюрной ощущала себя Лиза рядом с высоким Александром в те минуты, пока он вел ее к конюшням через широкий двор. И снова в душе вспыхнул огонек страха перед этим мужчиной. Перед его силой и властью.
У хозяйственных построек, в которых размещались конюшни и псарня, Дмитриевский замедлил шаг, словно раздумывая о чем-то, а потом нарушил затянувшееся молчание:
— Я бы хотел показать вам нечто. Позволите? — он остановился на мгновение, и Лиза невольно отметила его пытливый взгляд, обращенный на нее сверху вниз. Глаза в глаза. Пристально и внимательно. Не мигая, словно боясь потерять ту нить, что установилась меж ними в ту минуту.
Могла ли она не шагнуть за ним слепо, когда Александр так смотрел на нее? Когда ей казалось, что она стала для него теперь немного ближе, чем просто случайная гостья?
Лиза даже не слышала и не видела ничего вокруг, оглушенная осознанием того, как тепло ей от его присутствия рядом, как бьется ее сердце сейчас при звуке его голоса. Это пугало… голова шла кругом. Но в то же время было удивительно сладко, словно нега растекалась в душе. Оттого и ступила смело за ним, перешагнув порог одной из служб. И только после, когда прошли из темных сеней в коридор, услышала оглушительный лай, которым наполнился одноэтажный дом при звуке захлопнувшейся за ними сенной двери.
Лиза никогда бы не подумала, что они вошли в псарню, настолько чисто и светло было в доме с несколькими большими помещениями по обе стороны от широкого коридора, по которому повел ее Александр. А потом перевела взгляд на него и заметила, как пристально он наблюдает за ней. Первоначальное удивление этому сменилось тут же легкой паникой: как ей следует вести себя нынче? Лиза знала, что Нинель категорически не принимала собак, считая их орудиями убийства на охоте.
Следовало ли ей вторить неприязни женщины, на которую она должна быть похожа, чтобы получить расположение Дмитриевского? В растерянности девушка на мгновение даже замерла на месте, лихорадочно пытаясь отыскать ответ на этот вопрос в водовороте мыслей.
А потом все решилось само собой. Когда один из псарей, невысокий подросток в овчинном жилете, вынес к ним щенка. Эта был кроха светлого окраса с головой кофейного цвета и с такими же редкими крапинками по телу, с широкими ушами и удивительно голубыми глазами. Гладкая блестящая шерстка так и манила коснуться ее ласкающим жестом. Что Лиза и сделала, без особых раздумий протянув руку и дотронувшись до маленькой темной головы щенка.
— Это первый помет у моих пушкинских курцхааров[82], — пояснял Александр, но Лиза толком не слушала его объяснений. Она протянула руки в сторону щенка, вопросительно взглянув на Дмитриевского, и радостно улыбнулась, когда после кивка барина псарь бережно положил щенка в ее руки.
— Quell mioche![83] — прошептала восторженно Лиза, тронув кончиком пальца носик собаки, тут же лизнувшей его.
— Вы любите собак? — спросил Александр, и она не стала более скрывать своего интереса.
— Мой отец был большим поклонником охоты, — и улыбка скользнула на губы, а глаза вспыхнули светом воспоминаний об ушедших благостных днях. — У нас в имении была собственная псарня. Конечно, не такая роскошная, как ваша. Просто сарай с загоном для собак. И уверена, по количеству она уступала вашей… Но собаки! Курцхаары, брудастые борзые, английские гончие… Папенька был готов на многое ради отменной охотничьей. Он часто брал меня с собой в псарню или на выгул, многое рассказывал о собаках.
— Удивлен безмерно, скажу от сердца, — улыбнулся Дмитриевский. — Прошу простить за откровенность, но Софья Петровна не похожа на мать, что позволит дочери увлечение недостойным вашего пола занятием…
Свет в глазах Лизы тут же померк, и она помимо воли чуть сильнее сжала маленькое тельце. Щенок заерзал в ее ладонях, и она поспешила отдать его псарю, обеспокоенная, что не удержит в руках. Ведь тот, несмотря на свой юный возраст, был довольно упитан.
— Когда мне было десять лет от роду, папенька скончался от лихорадки, — глухо произнесла Лиза, боясь показать свою боль, которая даже спустя годы колола острой иглой сердце. — Всех собак тут же распродали, дабы покрыть многочисленные долги. Как вы понимаете, это не стало спасением для нас. С тех пор я ни разу… так что вы правы…
Она более ни минуты не хотела здесь оставаться. Лай собак так остро напоминал прошлое, в которое уже никогда не будет возврата. Резко развернувшись, Лиза буквально выскочила из домика, боясь желания снова коснуться этого щенка.
Одно из самых теплых воспоминаний детства — крупные ладони отца и маленькое тельце в импровизированной лодочке. Она любила бывать на псарне, когда собаки приносили очередной помет. Наблюдала за щенками, гладила их, играла с ними в выгоне, когда они становились взрослее. И до сих пор к горлу подкатывал комок при воспоминании о вое, который доносился от псарни в те дни, когда Лиза потеряла отца, а собаки — хозяина. С тех самых пор она не переносила собачьего воя — сразу же перехватывало дыхание…
— Простите меня, — локтя Лизы коснулись пальцы Александра, и она обернулась к нему, переводя невидящий взгляд с усадебного дома на его лицо. — Я не желал пробудить в вас худые воспоминания…
— Полноте! Вашей вины нет. Я просто так давно не была на псарне… и давно не видела собак охотничьих. Только болонки… Но разве ж это собаки?
— Вы правы, совершеннейшим образом, не они, — Александр улыбнулся на ее слабую попытку пошутить, и бедное Лизино сердце снова заколотилось в груди.
Только к лучшему, что она выказала свой интерес к собакам, убеждала себя Лиза, когда они с Александром ждали у конюшен, пока для нее выведут лошадь. Ей безумно хотелось, чтобы он обратил на нее внимание. На нее — истинную, настоящую, а не на ту, что должна была стать подобием Нинель. Хотелось, чтобы Александр смотрел на нее, как сейчас, снизу вверх, пособив ей занять место в седле и положив руку на бархатистую ткань широкого подола ее амазонки. Она краем глаза заметила, как Дмитриевский провел ладонью по подолу, словно наслаждаясь мягкостью полотна. Или представляя нечто иное под рукой, промелькнула шальная мысль в голове Лизы, заставляя вспыхнуть от стыда.
Безумно хотелось, чтобы он смотрел и видел именно ее, Лизу, а не ту, что когда-то так страстно любил.
Увы, спустя некоторое время ее надеждам суждено было растаять. Первое сомнение закралось, когда они с Дмитриевским подъехали к саням, в которых уже поджидала Пульхерия Александровна. Старушка не сумела сдержать возгласа, который явно помимо воли сорвался с ее губ, а потом с легкой укоризной окинула взглядом Лизу, сидящую верхом на небольшой каурой лошади. Но Лиза едва ли удостоила это происшествие своим вниманием, очарованная красотой солнечного зимнего дня и столь близким присутствием Александра, который старался держать своего коня ближе к ее лошадке.
Сначала ехали медленным шагом, изредка обмениваясь взглядами, а после с молчаливого согласия убыстрили темп, позволяя животным пойти легкой рысью по расчищенной аллее, которая перешла в залесную. Свернув вскоре с залесной, выехали к широкому простору луга. Видимо, в летнюю пору он служил для выгула лошадей из усадебных конюшен. Сейчас же был девственно чист, сверкая в солнечных лучах разноцветными искрами.
Дмитриевский резко свернул в сторону луга, направляясь к редким деревьям, что росли на некотором отдалении от леса, темнеющего по правой стороне. Лиза же оглянулась на сани, в которых встревоженно выпрямилась Пульхерия Александровна.
— Куда он поскакал? — спросила она у Лизы, едва сани поравнялись с наездницей, удерживающей лошадь на краю луга.
— Je ne sais…[84] — Лиза растерянно посмотрела на Пульхерию Александровну, когда заметила, что граф придержал коня и жестом поманил ее к себе. Они обе понимали, что сани вряд ли проедут по высокому снегу, потому и переглянулись озадаченно. Ведь он тоже знал это…
— Вы позволите, tantine? — крикнул Александр. — Мы будем у деревьев, вы без труда проследите за невинностью всей картинки… Ежели Лизавете Петровне будет угодно, я бы желал показать ей нечто, как обещался прошлым вечером.
Пульхерия Александровна некоторое время размышляла, а после неуверенно кивнула, вызвав в Лизе с трудом сдерживаемую радость. Девушка тут же направила свою лошадь в снежные просторы луга, вздымая при каждом шаге целый ворох белых снежинок из-под копыт. «Словно по водной глади еду», — подумала с восторгом Лиза, понукая каурую ехать быстрее. Чтобы было еще больше россыпи при каждом шаге, чтобы сердце замирало от наслаждения…