***
Он смог продержаться два дня. Два дня избегать любых встреч с Сашей, отгородившись от жизни в доме. Днем он занимался или висел в Сети, а вечером катался по острову или ходил по клубам. Время тащилось со скоростью умирающей черепахи, но любые мысли изменить распорядок дня Даня мгновенно пресекал.
Но утром третьего дня на пороге его комнаты появился отец и, закрыв дверь, присел на край постели. Улыбнулся как-то неуверенно:
- Доброе утро, сынок.
- Привет, - удивленный визитом, Даня невольно напрягся и сел в кровати, на которой просто валялся уже почти тридцать минут, бездумно пялясь в потолок.
- Тебя совсем не видно в последние дни, - взгляд отца скользил по комнате, но, похоже, он даже не видел предметов, на которые смотрел. – Ты хорошо себя чувствуешь?
- Нормально, - Даня пожал плечами. – Я просто занимаюсь.
- Ты же на отдыхе, - мягко напомнил отец. – Ты даже не ходишь на пляж.
- Я… - Даня опустил взгляд. – Мне действительно нужно подтянуть кое-какие предметы. Этот семестр был очень сложным.
Отец вздохнул, а потом вдруг тихо произнес:
- Прости. Я не должен был говорить это тебе… тогда. Я понимаю, что вам с Сашей есть о чем поговорить, вы оба молоды, у вас много общих тем. Сам не знаю, что тогда на меня нашло. Понимаешь… Саша, он очень одинок. Он очень сложный человек, и поэтому у него нет и никогда не было настоящих друзей. И твоя дружба для него очень важна. И я не хочу, чтобы из-за моих глупых слов он ее потерял, понимаешь? Ведь это из-за этого ты теперь избегаешь его?
Даня с силой прикусил губу. «Дружба»… Друзья не влюбляются в друзей и не подглядывают за ними, когда те занимаются сексом. И у них не встает при этом. Но сколько боли, вины и горечи в голосе отца… И что ему сказать? А может и, правда, стать Саше другом? С ним действительно интересно, он очень много знает, у него просто отличное чувство юмора, как уже убедился Даня. Бред…
- Пап… - выдохнул он, не зная, что сказать. А потом решился на полу-правду: - Да, именно из-за этого. Я не хочу, чтобы ты беспокоился.
Отец выдохнул:
- Прости. Но ты должен меня понять. У нас с ним слишком большая разница в возрасте и это не может меня не беспокоить. Я все время боюсь, что он найдет кого-нибудь помоложе.
Даня закрыл глаза. Разговаривать с отцом на ЭТУ тему было… странно. С одной стороны, он был рад, что тот доверяет ему настолько, чтобы обсуждать с ним такие вопросы, а с другой… Возможно, если бы речь шла не о Саше, было бы по-другому.
- Я тебя понимаю. Но мне кажется, что тебе не о чем беспокоиться.
- Мне очень хотелось бы на это надеяться, - отец улыбнулся и выпрямился, давая понять, что не намерен больше обсуждать эту тему. – Так мы наконец увидим тебя?
- Да, - выдохнул Даня. – Думаю, я выйду сегодня поплавать.
- Спасибо, - отец сжал его плечо и встал, тепло улыбаясь одними глазами, и вышел. Когда дверь за ним закрылась, Даня тихо выругался. Похоже, остаток каникул будет очень тяжелым.
***
- Даня, ты замерз, - мама кинула на его посиневшие губы быстрый взгляд и снова вернулась к изучению очередного женского романа.
- Я в курсе, - буркнул тот себе под нос и опустился на нагретое солнцем полотенце. Он действительно замерз. Но был даже рад этому: теперь его тело не волновало ничего, кроме желания согреться и как можно быстрее. И близость почти обнаженного Саши ничуть не трогала его. В отличие от того, что с ним творилось больше, чем полчаса тому назад. Тогда он просто не знал, куда деваться, когда, выйдя на пляж и застав там все семейство, устроился рядом. А Саша пошел купаться, еле кивнув Дане в знак приветствия. И снова… Фонтан, фейерверк брызг, на этот раз сверкающих на солнце. А потом… Саша вышел на берег, и Дане тут же захотелось стать одной из тех капелек, что скользили по его телу. Слипшиеся ресницы, полные губы, тонкое, гибкое тело в одних плавках, которые, намокнув, не скрывали вообще ничего… И эти капли, которые, словно издеваясь над Даней, катились по коже медленно, тягуче. Даня ушел купаться спустя пару секунд. Пробыл в воде почти полчаса, пытаясь избавиться от возбуждения, замерз, и вот теперь лежал на нагретом полотенце, наслаждаясь тем, как жаркие солнечные лучи ласкают кожу.
- Ты сгоришь, - голос отца донесся до него уже сквозь сон.
- Ну, и черт с ним, - двигаться было так лениво… Даже говорить. А потом на него упала тень. Даня нехотя разлепил глаза, и сон мгновенно слетел с него.
- Нет!! – он мгновенно вскинулся, собираясь отстраниться, а Саша тихо рассмеялся:
- Не бойся, я не кусаюсь.
И Даня тут же снова застыл на месте, почему-то краснея. Снова выставил себя на посмешище.
- Не надо, я сам, - последняя попытка избежать неизбежной пытки.
- Даньк, не будь ребенком, - это отец решил его «добить». – До спины ты никак сам не достанешь.
Даня стиснул зубы и, больше не пытаясь ничего предпринять, уткнулся лицом в полотенце, радуясь про себя, что лежит хотя бы на животе. А потом руки Саши заскользили по его разгоряченной коже. И Даня почти до крови прикусил губу, чтобы не выпустить наружу мгновенно родившийся от пробудившихся разом воспоминаний и слишком нежных касаний стон. Черт, как хорошо… Саша практически ласкал его. Касаясь осторожно, но сильно, он раскрытыми ладонями пробегал по спине, плечам, рукам, намазывая его кремом для загара. А когда терпеть эту пытку больше не было сил, Даня резко отстранился, стараясь говорить твердо и спокойно:
- Думаю, хватит. Спасибо тебе большое.
Саша только коротко хмыкнул и отодвинулся. Даня поймал его взгляд и мгновенно похолодел. Саша все понял. Его глаза буквально кричали об этом.
- Пожалуйста, - не отводя глаз, Саша медленно поднялся, а потом, с явным трудом отведя от Дани взгляд, вернулся на свое место. Даня снова уткнулся лицом в полотенце. Лежать на животе было ощутимо больно, но ничто в мире не могло заставить его сейчас перевернуться. Черт, и в океан уже поздно: выпирающий бугорок на его плавках не заметит только слепой. Значит, придется лежать здесь до тех пор, пока возбуждение не уйдет. А с учетом того, что виновник этого безобразия как раз решил немного поговорить и теперь его голос ласкал кожу точно так же, как и руки пару минут назад, ждать придется очень долго.
Ждать пришлось почти час. И то Даня рискнул подняться только, когда все ушли, и на пляже остался он один. Все это время он лежал, стиснув зубы и проклиная все и сразу. Отца, Сашу, пляж, солнце, себя… Помогало плохо. Оставалось надеяться, что на сегодня проблемы закончатся. Он выполнил просьбу отца и теперь может считать себя свободным. Но стоило вернуться в дом, как он тут же попал в бурное семейное обсуждение.
- …Андрей, ты ведешь себя, как ребенок, - мама капризно поджимала губы, и было ощущение, что она сейчас затопает ногами. – Я понимаю твое нежелание показываться кому-то на глаза, но это будет просто невежливо. Даня, хоть ты скажи ему об этом!
- О чем? – осторожно поинтересовался тот, мечтая превратиться в невидимку. Быть в центре внимания трех человек, взгляд одного из которых Даня чувствовал сейчас всем телом, оказалось не очень приятно.
- Польский тоже на Острове, он прислал нам с Андреем приглашение на вечеринку с фейерверком, а этот… - мама бросила убийственный взгляд на мрачного отца, - ничего не хочет слышать об этом. Он, видите ли, не желает никого видеть. А то, что тут от скуки даже мухи дохнут, его мало волнует.
Даня перевел сочувствующий взгляд на отца. Тот невесело улыбнулся и пожал плечами.
- И когда… намечается это веселье? – Даня пытался срочно придумать что-нибудь, что могло спасти отца от «страшной» участи, но в голову, как назло, ничего не приходило.
- Сегодня, - буркнул отец. – Он ждет нас сегодня. Вечеринка ожидается до утра.
Даня только вздохнул. М-да, похоже, отцу не отвертеться. И, судя по его обреченному взгляду, он это тоже уже понял. В конце концов, правило «маме иногда проще уступить, чем объяснить, почему не хочешь», отец знал не хуже Дани. И действительно, проще потерпеть одну ночь, чем слушать потом мамино бурчание весь оставшийся отпуск.
- Хорошо, - отец медленно выдохнул, пытаясь не сорваться. – Можешь начинать собираться.
Мама радостно взвизгнула почти как девчонка и кинулась отцу на шею:
- Спасибо, дорогой!
Даня перевел глаза на подпирающего стенку Сашу. Тот поймал его взгляд и вопрошающе вскинул бровь. Даня еле заметно мотнул головой и отвернулся. Актер хренов… Сделал бесстрастное лицо, но при этом бледен как поганка и губы в полоску сжаты. Хотя страх в его глазах Дане точно показался. С чего бы Саше чего-то бояться? Судя по утреннему разговору, отец к нему еще очень долго не охладеет. И мама ему уж тем более не соперник.
Оставив семейство разбираться, кто и в чем поедет на эту вечеринку, Даня поднялся к себе. Сразу прошел на балкон, зажег спичку, да так и застыл с ней в пальцах, когда до него дошло. Родители уезжают… А это значит, что он останется в доме один на один с Сашей. На всю ночь. От этой мысли тело бросило сначала в жар, а потом сразу в холод. И он тут же начал успокаивать себя. И чего он боится? Проводит родителей, да заляжет спать. А когда проснется, будет уже утро. И никаких проблем.
Никаких проблем…
***
Даня уже минут десять мялся у двери, не решаясь высунуть нос из комнаты. Родители отбыли на вечеринку больше двух часов назад, Даня тут же сбежал к себе и не показывался. А сейчас ему нужно было выйти, но мешал иррациональный страх. Дико злило то, что Даня сам себе не мог объяснить его причину. Да и сам страх был какой-то странный. Он так сладко закручивался спиралькой в животе…
Наконец доведя себя до крайней степени раздражения и «припечатав» для верности «девчонкой», Даня решительно толкнул дверь комнаты. В доме было почти темно и также почти тихо. Внизу в большой гостиной работал телевизор, его экран был единственным источником света. Приглушенный звук еле долетал до слуха Дани и скорее угадывался, чем был реально слышен. Не давая себе время на ненужные колебания, Даня спустился по лестнице и, не глядя по сторонам, прошел на кухню. Напился воды, а потом застыл, глядя перед собой и пытаясь вспомнить, что он успел заметить, пока шел сюда. Саша сидел (или лежал?) на диване перед телевизором. На появление Дани никак не отреагировал. Вполне мирная картинка, но что-то в ней Дане не нравилось. Какая-то деталь, засевшая занозой в мозгах. Даня поднапряг память, и та послушно выдала ему ответ: в зале пахло алкоголем. Глаза Дани широко распахнулись, а потом он облегченно выдохнул. Значит, скоро Саша уснет. И все проблемы отпадут сами собой. Успокоенный перспективой провести спокойно остаток вечера, Даня щелкнул выключателем на кухне и вышел.
К свету от телевизора в зале добавился ночник. И полумрак стал более мягким и насыщенным. Тьма отступила дальше в углы, словно освободив пространство. От неожиданности Даня притормозил, а потом, решив не обращать внимания, направился к лестнице, все так же стараясь не смотреть на Сашу. Но тот, похоже, не собирался отпускать его просто так:
- Бессонница замучила? – его странный, очень странный голос заставил Даню напрячься. И ляпнуть первое, что пришло на ум:
- Лучше маяться от бессонницы, чем напиваться в одиночестве.
Саша неопределенно хмыкнул, и Даня обернулся, мгновенно пожалев об этом. Потому что Саша… Он полулежал на диване, и, глядя на Даню из-под челки мутными, какими-то совершенно бешеными и лихорадочно блестевшими глазами, поглаживал внутреннюю сторону бедра. Жест неосознанный, но в нем было столько эротизма на грани с откровенным развратом, что Даню на секунду «повело».
- Может, ты и прав, - Саша медленно поднял голову, словно давая возможность получше рассмотреть свои скулы и шею. – А ты бы составил мне компанию?
- Нет, - от воспоминания о последнем совместном распитии напитков, Даня до сих пор старался избавиться.
- А если бы я предложил тебе что-нибудь другое? – Саша почти мурлыкнул, голос мгновенно стал тише, мягче. А Дане показалось, что если и существует на свете бесконтактный секс, то голос Саши вполне бы мог послужить прелюдией.
- Ты пьян, - не зная, что еще ответить, Даня воспользовался старым, как мир, обвинением. И отвернулся, готовый сбежать, наплевав на то, что подумает об этом Саша. Но тот внезапно рассмеялся. Красиво, завораживающе. А потом вдруг произнес:
- Я вижу, как ты смотришь на меня.
Даня дернулся:
- Обыкновенно я на тебя смотрю.
- О, да… - протянул Саша. – И встало у тебя сегодня тоже очень даже обыкновенно.
- Тебе показалось, - огрызнулся Даня. – Не выдавай желаемое за действительное. И вообще… Не пойти бы тебе…
Чувствуя, что еще немного и случится что-то страшное, Даня повернулся к нему спиной и устремился к лестнице. Десяток ступеней, короткий коридор, и он в безопасности от этого голоса, лишающего рассудка и этих глаз, смотреть в которые просто нельзя.
- Я еще не закончил! – короткий крик-шепот и на Даню тут же накинулся жар чужого тела, которое вдруг оказалось слишком близко к его собственному. Он развернулся и мгновенно погрузился в клубящийся туман глаз Саши. Красивых, горящих яростью, ужасом и еще чем-то обжигающим. А потом Сашино лицо вдруг оказалось слишком близко, и к губам прижались чужие губы. Сильно, болезненно. Ни капли нежности, лишь ярость и страсть. Не ожидавший всего этого и того, как отреагирует его собственное тело на близость Саши, Даня невольно шагнул назад. Запнулся о ковер, потерял равновесие и ударился спиной о стену. Охнул от боли, а потом вдруг мир взбрыкнул перед глазами, и он оказался лежащим на полу. Боль, непонимание, страх, граничащий с паникой… И глаза Саши, заполнившие собой весь мир. Новый поцелуй одновременно избавил его от всех неприятных ощущений в теле и разбудил злость и память. Перед глазами со скоростью света мелькали лицо отца, события прошедших дней. Слова, разговоры… А еще вкус Сашиных губ, с яркой ноткой алкоголя кружил голову.
- Хватит!! – Даня выгнулся, отрываясь от него, и с удивлением понял, что тяжесть, которую сознание лишь отметило, но не придало этому значение – это Саша, оседлавший его бедра. – Какого черта ты творишь?!
Тот на мгновение замер, а потом вдруг тихо зарычал, глядя на Даню бешеными глазами. С силой стиснул ткань майки Дани, заглянул в лицо и заговорил горячо, захлебываясь эмоциями:
- Это ты во всем виноват! Почему меня так тянет к тебе?! Что в тебе такого?! Что?! – он хорошенько тряхнул Даню, в котором боролись страх что-нибудь сломать сошедшему с ума парню и удивление его физической силой. А еще собственное тело… Слова Саши разом заставили вспыхнуть тысячи костерков на его нервных окончаниях. А тот говорил, говорил, наклоняясь все ближе, опаляя дыханием лицо: – Почему я думаю о тебе не меньше, чем об Андрее?! Скажи! Я люблю его, слышишь? Люблю! А ты… - взгляд Саши соскользнул с глаз Дани на его губы, и он внезапно замолчал. А потом с коротким стоном впился в них своими губами. И снова только боль, ярость и страсть. Тело Дани откликнулось мгновенно. Но последние крохи сознания вопили о том, что нужно все это остановить, пока все еще не зашло слишком далеко. Повинуясь ему, Даня с тихим рычанием оторвал Сашу от своих губ, обхватил и резко перевернулся, подмяв его под себя и фиксируя руки и ноги. Замер, задыхаясь и глядя сверху в искаженное лицо. Красивое, сводящее с ума. В горящих глазах Саши на секунды промелькнуло изумление, а потом он рассмеялся, заставив Даню вздрогнуть от этого смеха.
- Сильный мальчик… - шепнул Саша на грани слышимости, лаская голосом. – И что дальше? – в глазах застыл вызов, улыбка на приоткрытых губах сводила с ума. Возможно… Возможно, Даня смог бы вернуть контроль над собственным телом. Возможно. Если бы Саша не провел медленно языком по губам, увлажняя их. И не позвал его по имени, растягивая гласные: - Дааааняяя…
И Даня сорвался. С силой сжал тонкие запястья, склонился к лицу Саши и жадно ворвался в его рот, мгновенно раскрывшийся навстречу вторжению. Языки затанцевали, не желая уступать, ласкали, вылизывали, изучали… Глоток воздуха и снова поцелуй. Скулы, глаза, чистый лоб, шея, мочка маленького уха. Под его руками разошлись полы домашней рубашки Саши, и по позвоночнику огненной кистью прошелся полный удовольствия и мольбы стон, когда Даня с силой провел языком по стоящему соску. В волосы вплелись пальцы, надавили на затылок, и он покорно повторил ласку, сделав ее чуть-чуть нежнее. От нового стона Дани тряхнуло, как от разряда током. А от мысли о том, что почти также Саша стонал под отцом, закружилась голова. Даня мягко вытянул пальцы Саши из своих волос, переплел их со своими, и начал языком, губами рисовать узоры на пахнущей океаном коже. Инстинкт самосохранения умолял не оставлять следов, но как же трудно было удержаться! Саша коротко стонал, выгибался, стараясь продлить прикосновения. Даня отпустил его руки, и теперь он ногтями царапал спину и плечи. Ремня на домашних брюках не было, и Даня быстро стянул их. Обнаружив, что белье отсутствует, вскинул на Сашу яростный, насмешливый взгляд: