Когда до демона осталось всего несколько метров, Меч заметил, что тот преследовал двоих: одна точка была обычная — маленькая и желтая, — из тех, что раздражали, когда исчезало белое сияние, а вот вторая явственно отливала то ли зеленью, то ли синевой. Что-то смутно знакомое шевельнулось в душе, но близость белого и болезненно-яркого сияния сводила все мысли на нет, оставляя только желание уничтожить.
***
Эну тянул испуганного и мало что соображающего Аки к задней двери. Сначала он хотел выскочить через переднее крыльцо, но, оказавшись рядом, увидел в окно приближающегося к дому демона и понял, что этот выход для них закрыт. Оставалась только надежда, что заднюю дверь, через которую обычно выносили помои к ямам, не заперли, покидая дом, иначе спастись не удастся.
Дверь оказалась заперта всего лишь на задвижку, и удалось быстро выскочить из дома, слыша за спиной рев ледяного демона и шум выламываемой им двери. Задержавшись на пару мгновений, Эну нашел достаточно прочную палку и подпер ею дверь снаружи, надеясь, что это даст пару минут форы. Возможно, это и помогло бы спастись, но испуганный Аки, оказавшись на свободе, вдруг бросился не в сторону помойных ям, где, как рассчитывал Эну, была возможность спрятаться, а к ближайшему строению — конюшне.
— Аки, стой!
Эну бросился следом, но мальчишка, несмотря на юный возраст, бегал довольно быстро, так что догнать его удалось только у приоткрытых ворот, за которыми бесновалась и билась испуганная лошадь. Схватив Аки за шиворот, Эну оглянулся на дом: дверь, подпертая палкой, держалась, но в доме что-то грохотало и визжало, потому задерживаться было глупо и опасно. Ездить верхом Эну умел — отец научил держаться в седле едва ли не раньше, чем ходить, — но времени седлать коня не было, а скакать на обезумевшем от страха животном без седла…
— Проклятье, у нас все равно нет выбора. Аки, ты молодец, что подумал о лошади, только держись теперь позади меня. Испуганный конь опасен.
Они быстро пролезли через приоткрытые ворота конюшни, при этом Эну зацепился рукавом рубахи за скобы замка и выдрал из нее солидный клок, даже не заметив этого. Внутри оказался только один старый мерин, с пеной на губах бившийся о запертую дверцу стойла. Седла поблизости не наблюдалось — только упряжь для телеги, — но зато на столбе висела уздечка, а чуть ниже — свернутый кольцами кнут, вот их Эну и прихватил, начав тихо напевать мамину любимую колыбельную. Аки удивленно взглянул на него, но ничего не сказал, только сделал два маленьких шага в сторону.
— Все нормально, Аки, — поспешил пояснить мальчику Эну. — Голос должен успокоить коня. Мы с отцом всегда напевали, когда гнали лошадей в ночное: они слышат голос человека и знают, что не одни.
То ли колыбельная действительно помогла, то ли старый конь просто выдохся, но он только тревожно всхрапывал, дрожа всем телом, и переступал с ноги на ногу, когда в стойло вошел Эну и без труда надел уздечку, поглаживая мерина по потной шее. Потом подсадил Аки, велев держаться за гриву и стиснуть колени так крепко, как только можно, и, дернув повод, повел коня к воротам. Открывать створки пришлось очень осторожно, сначала выглянув, чтобы убедиться в отсутствии демонов поблизости. Только оказавшись снаружи, Эну сам взобрался на спину мерина, воспользовавшись лежащим у ворот бревном. Однако стоило сжать бока коня коленями, посылая вперед, как из-за дома прямо на них выскочила ледяная тварь, размахивая тремя щупальцами и вереща. Это стало последней каплей для перепуганного насмерть коня. Он встал на дыбы и скакнул в сторону, ударившись боком о распахнутую створку ворот конюшни. Удар пришелся как раз на ногу Эну. Раздался противный хруст, и место чуть ниже колена обожгло такой болью, что не удержалось сдержать крик и сохранить равновесие. Отпустив поводья, Эну шлепнулся на землю, а конь понесся вперед, перепрыгнув через покосившийся забор, словно молодой жеребец. Аки на его спине испуганно закричал, что только придало мерину скорости, и вскоре они исчезли из поля зрения, зато разозленный потерей части щупалец демон оказался совсем рядом. Не было возможности бежать, да даже встать не получалось. Перед глазами все плыло от боли, спасения не предвиделось, но и сдаваться просто так Эну не собирался. Зашарив руками по земле, он нащупал обломок подковы и запустил его в приближающееся чудовище, а потом вспомнил о кнуте, что успел прицепить на пояс. Кое-как поднявшись с помощью тех же злополучных ворот, Эну выпрямился, чуть поджав поврежденную ногу, и распустил кнут. Первый удар пришелся точно по глазам ледяного демона, отчего он взвизгнул и закрутился на одном месте. Второй оказался менее удачен, и тварь его даже не почувствовала. Но стоило Эну отвести руку для следующего удара, как рядом словно из-под земли вырос знакомый воин, с ног до головы перепачканный в серой слизи и какой-то трухе. Он тяжело дышал, чуть припадал на правую ногу и придерживал окровавленной рукой правый бок, чуть склоняясь в ту сторону, и все же был полон решимости добить врага.
Зло рыкнув, воин вскинул левую руку с мечом и кинулся на кружащую по двору тварь. Одно из щупалец, в беспорядке хлещущих по сторонам, задело по бедру, оставляя рваный след на и без того изодранной одежде, но Меч это не остановило — он буквально врезался в воющего демона, всем своим весом загоняя магическую сталь в его шею. В результате рухнули они оба. Демон еще некоторое время бился в предсмертных конвульсиях, и оказавшийся на нем сверху воин был почти сразу же отброшен в сторону. И уже не поднялся. Наблюдая за этой схваткой, обессилевший Эну сполз по створке ворот на землю, с трудом сдерживая рвущееся из груди рыдание. Он уже и не рассчитывал, что выживет, и все остальные проблемы как-то отступили на задний план, а теперь он и сам не знал, что делать. Демон наконец-то затих и начал медленно таять, превращаясь в кучу вонючей слизи; Меч не шевелился, лежа на земле изломанной куклой. Нога же болела все сильнее — так, что в глазах темнело. А еще чужой конь унес куда-то испуганного, едва держащегося на его спине Аки. Хорошо, если мальчишка не свалится на полном скаку и сам мерин не упадет, запнувшись о что-нибудь, иначе… О том, что могло в таком случае случиться с пятилетним мальчиком, Эну боялся даже думать.
К боли в ноге прибавилась тошнота от вони разлагающегося демона, и, хотя Эну ничего не ел со вчерашнего вечера, горькая желчь все же вырвалась наружу. Почти теряя сознание, он вытер рот остатком рукава, не обратив внимания на то, что все еще сжимал в кулаке рукоять кнута, когда возле конюшни появились двое. В одном из них по белоснежной шевелюре Эну безошибочно опознал Меч, а у второго в рыжих волосах, привлекая внимание, поблескивали белые пряди. Меч и Ножны, облаченные в похожие кольчуги, смотрелись рядом очень гармонично, при этом Меч все время настороженно озирался, выискивая опасность, а его напарник и партнер устало прижимался к его плечу, чему-то едва заметно улыбаясь.
Именно Ножны первым заметил сидящего у ворот Эну, тронул Меч за плечо, кивая в ту сторону, а потом неспешно направился к конюшне. Что было дальше — Эну не запомнил. Он наконец скользнул в беспамятство, где ничего не болело.
4. Ножны
Рахтар открыл глаза и тут же сел, поборов головокружение. Последнее, что он помнил, это вырвавшийся от него демон и погоня за ним. Собственно, сбежать твари помог случай: пол в старом доме оказался подгнившим в некоторых местах, особенно на ступеньках, из-за чего Рахтар и провалился в подвал, сломав себе при падении ребра. Пока он вылезал, демон успел сбежать. К счастью, недалеко. Его удалось нагнать и убить, успев только заметить, что во дворе оказался кто-то еще. Кто-то, кто задержал демона, пока Рахтар барахтался в том проклятом доме. Но кто?.. Только смутно вспоминался отблеск сущности, без сомнения человеческой, но не совсем обычной, не такой, как все. В памяти невольно всплыли зеленые глаза, что так поразили его на чердаке, где он убил демона во время первого нападения. В душе шевельнулась слабая догадка, но Рахтар боялся до конца поверить в нее, чтобы не спугнуть удачу.
— Проснулся, брат? — к его ложу шагнул беловолосый воин, протягивая руку в древнем приветствии. Пальцы привычно обхватили чужое запястье, ощущая подобное пожатие на своей руке. — Ну вот, совсем здоров, судя по крепости руки. Мое имя Хамаш, я прибыл тебе на подмогу. Позволь представить мою половину: это Илио.
Рахтар кивнул шагнувшему к кровати молодому мужчине, в чьем облике явно читалось, что он Ножны. Для этого не обязательно видеть белые пряди в его волосах — достаточно было взглянуть на то, как эти двое смотрели друг на друга, как встали рядом, плечом к плечу, как дышали в едином ритме. Меч и Ножны — неотъемлемая часть друг друга. Рахтар с трудом подавил в себе вспыхнувшую было зависть. Ничего, если боги будут добры к нему, он скоро тоже приобретет свою вторую половинку.
— Мое имя Рахтар. Спасибо за помощь, — он замялся, не зная, как спросить об интересовавшем его человеке. — Скажите, там был кто-то еще?
Хамаш и Илио переглянулись.
— Ты о том парне возле конюшни? Или о мальчишке, которого мы нашли за поселком? — Хамаш чуть улыбнулся и бросил хитрый взгляд на Илио.
— Э-эм… — смутившись, Рахтар пожал плечами. — У него глаза зеленые. И сам он… ну, я, кажется, отличаю его от других людей. Не знаю, как это внятно объяснить…
— Не трудись, — Хамаш махнул рукой и присел на край кровати, тогда как Илио вернулся к стене, где удобно устроился на стуле, прикрыв глаза, словно спасть собирался. — Я своего Илио тоже слабо ощущал поначалу. Даже не понял, почему меня тянуло к тщедушному воришке, волею случая оказавшегося среди людей, из которых я должен был выбрать себе Ножны. Я даже хотел указать на другого человека, а потом понял, что не могу. Язык не поворачивался. Ушел, сказав, что никого не выбрал, а через час чуть не снес дверь в казарму, куда моего Илио повели. Успел вовремя. Пришлось, правда, несколько носов разбить и пару рук сломать, но ребята быстро поняли, что им со мной не тягаться. Потом мы долго притирались друг к другу, но теперь он прикрывает мою спину в бою и спасает душу от безумия после него.
— А я не знаю ничего о том… зеленоглазом. Поначалу он был такой же, как и другие — желтый на красном фоне, — а теперь его оттенок изменился, если, конечно, это был он. Я только глаза и запомнил.
— Ну, раз только глаза, тогда мой тебе совет: как встанешь, пройдись по коридору этой лечебницы. Если идти налево, то в самом конце коридора найдется тот, кто тебя интересует. А мы, пожалуй, пойдем. Удачи! — Хамаш хлопнул Рахтара по плечу и поднялся. Илио тут же оказался рядом, кивнул на прощание, и они вышли, тихо переговариваясь о чем-то своем.
Стоило двери за ними закрыться, как Рахтар вскочил на ноги. Его немного повело в сторону от слабости, но разве можно было усидеть на месте, когда тот, о ком грезил столько времени, где-то рядом? Только коридор закончился слишком быстро. Рахтар на мгновение замер перед закрытой дверью, собираясь с силами, а потом, раз стукнув, решительно толкнул ее, входя в палату.
***
Эну тяжело вздохнул, стараясь пристроить ногу как можно удобнее. Маг-целитель залечил ее, но болеть после этого меньше не стало. Маг ответил, что болеть будет еще дня три, а то и четыре — магия не всесильна, — зато вставать и ходить уже вполне можно. И Эну вставал, поскольку, кроме него, некому было заботиться о маленьком Аки, лежавшем на соседней койке.
Оказалось, далеко унести своего всадника мерин не успел: отбежав от конюшни метров двести, он просто рухнул, попав ногой в яму, и Аки кубарем полетел вперед, вывихнув плечо и разбив лоб. Там их и нашли два воина, осматривающие окрестности в поисках выживших. Один из них, Меч, избавил от мучений коня, а вот второй, рыжий с белыми прядями, оказал помощь Аки и на руках донес его до города. Его напарнику пришлось тащить сразу двоих — такого же беловолосого воина, только окровавленного, и Эну со сломанной ногой, — но, к счастью, Меч смог открыть портал в город, так что путь оказался недолгим. Аки, когда его нашли, даже не плакал, хотя плечо, которое вправил прямо на дороге добрый Илио, болело очень сильно. Даже сильнее лба, хотя там была о-го-го какая шишка.
Когда Эну очнулся, Аки разрыдался от облегчения и тут же вывалил на мало что соображающего друга рассказ обо всем произошедшем, перемежая его восхищенными возгласами о Хамаше и Илио, их спасителях.
— Я обязательно стану Мечом, — закончил рассказ мальчик.
Тут дверь отворилась после короткого стука, и через порог шагнул Меч — тот самый, что едва не убил их на чердаке, а потом дрался с демоном у конюшни. Аки ахнул и с обожанием уставился на него, а Эну почувствовал холод страха — очень уж пристально воин смотрел на него.
— Привет. Меня зовут Рахтар, — Меч не отводил взгляд от Эну, явно ожидая ответ, но тот не мог и слова сказать: язык словно отнялся.
— А я Аки! — мальчик подпрыгнул на кровати, позабыв о боли в плече. — А это Эну, он мой друг.
— Эну? Красивое имя. Можно мне… нам поговорить?
— О чем? — едва слышно прошептал Эну.
— О нас. Я… мне кажется, что ты моя половина.
— Ножны? — Эну почувствовал, как волосы на голове зашевелились. Он слишком много слышал разговоров о том, как именно Мечи используют свои Ножны, и совсем не горел желанием становиться доступным телом для разрядки обезумевшего от жажды крови мужика. — Я Ножны?! Нет! Я не хочу!
Рахтар вздрогнул, услышав этот полный отчаяния крик, в груди больно кольнуло, но ему удалось сохранить невозмутимость на лице.