Илио повернулся на бок, стараясь не очень греметь цепью, что сковывала вместе десяток мужчин при помощи ножных кандалов. Причем в его шеренге были не просто первые попавшиеся бедолаги — их в этот десяток отбирали с особой тщательностью, выуживая самых молодых и хоть немного симпатичных среди всех, кого согнали в каземат после короткого суда. Воровское чутье подсказывало, что это деление неспроста, а потом, услышав разговор охраны, Илио едва сдержал крик. Оказалось, что их должны отдать магам, и те сделают из них шлюх для Мечей. Кто такие Мечи — разъяснять не надо было никому. Героев, сражающихся с ледяными демонами и убивающих их, знали едва ли не поименно, так же как знали и то, что после боя Мечи должны сбросить остатки боевого безумия, трахая отданных им парней. Таких мальчиков называли Ножны, вполне понятно почему, и презирали практически все, от мала до велика. Немногие задумывались о том, что не будь у Меча Ножен — и мало кто выжил бы, оказавшись рядом с полем боя. Главным для людей было то, что Меч мог попользоваться своими Ножнами как и где угодно. Даже к проплаченным шлюхам в народе не относились так презрительно, как к Ножнам.
Так, размышляя над своей судьбой, Илио незаметно для себя заснул, а на рассвете его разбудил скрежет открываемых дверей каземата.
— Эй, овцы, на выход! — окрик стражника заставил людей шевелиться, поднимаясь на ноги.
Десяток Илио сразу же отделили от основной массы, направив к телеге, возле которой уже стоял капитан стражи.
— Вам сегодня повезло, — сказал он, как только арестантов выстроили перед ним. — Трое из вас получат шанс стать полноправными членами общества, остальные же присоединятся к тем, кто будет работать на рудниках, возвращая долг стране и ее народу. Грузите — и вперед!
Последний приказ относился к стражникам, которые ретиво запихнули преступников в телегу, немало не заботясь о том, что им неудобно. Кто-то попробовал возмутиться, но ропот оборвали ударом палки и предложением бежать следом за телегой, если не нравится ехать. Недовольных больше не было. Цепь с них не сняли, а приковали ее концы к скобам на дне телеги так, что расстегнуть замок и сбежать по дороге было нереально, тем более что телегу сопровождали двенадцать стражников во главе с капитаном. Илио так и подмывало спросить: не много ли чести такой конвой для десяти арестантов, но он благоразумно держал язык за зубами. Не высовываться — это первое, чему его научила жизнь, а Ларис Хромой довел ее уроки до совершенства.
Около полудня, когда впереди замаячили шпили колдовской крепости, капитан велел остановить телегу у ручья. Арестантов загнали в воду, велев вымыться. Ради такого случая им даже выдали пару обмылков, только вот вода в середине осени была уже холодная, несмотря на солнечные деньки. Все стучали зубами от холода, закончив ополаскиваться, а стража, явно развлекаясь, погнала их бегом вокруг телеги, мотивируя это заботой о замерзших арестантах. Когда кто-то впереди свалился, невольно подсекая остальных, капитан приказал прекратить развлечение, пока кандидаты в Ножны не покалечились, и их загнали обратно в телегу. Некоторые именно в этот момент узнали о своей участи и запаниковали. Пришлось страже их успокаивать, разумеется, с помощью грубой силы. Один парнишка, чуть моложе Илио, даже разрыдался, но никто на его слезы внимания не обратил. Преступников просто повезли дальше, развлекаясь шутками о том, кого и как будут иметь Мечи, когда им приспичит.
До крепости магов ехали еще часа два. За это время Илио чего только не наслушался. Собственно, он и раньше немало знал об отношениях между мужчинами, случалось даже подсмотреть кое-что, но до такой степени похабно при нем еще никто не рассуждал. Сам Илио был еще нетронут. Нет, они с парнями, бывало, развлекались, помогая друг другу руками, но только так и никак иначе, хотя предложений провести ночь он получал за свою недолгую жизнь десятка три, если не больше.
Как только телега проехала за ворота, те без стука и скрипа закрылись, словно отрезая арестантов от прошлой жизни. Кто-то снова зарыдал, еще двое или трое принялись скулить от страха. Один парень, видимо совсем отчаявшись, кинулся на стражников, за что получил дубинкой в живот, а потом по ногам. И только появление трех магов в сопровождении четырех вооруженных до зубов Мечей остановило избиение несчастного.
Маги. Как они выглядели — никто из простых смертных не мог рассказать. Они всегда ходили в скрывающих тело длинных балахонах с капюшонами и широкими рукавами. Лиц было практически не видно, что только добавляло таинственности и недоверия народа. Магов боялись, иногда ненавидели, но им самим, видимо, на это было плевать. Они вели свои дела сами, и даже король вынужден был считаться с магами, не говоря уже об остальных людях.
Мечи. Этих воинов вывели маги, когда в людской мир повадились приходить ледяные демоны. Сам Илио ни разу не видел потусторонних тварей, только слышал о них, и из этих рассказов следовало, что встреч с ними нужно было избегать всеми силами. Демоны были ядовиты, с огромной пастью, кучей щупалец и непробиваемой шкурой. Простые воины с большим трудом могли справиться с ними, при этом людей твари убивали с завидной легкостью, да еще и жрали человечину так, словно это был деликатес. Кому из магов пришло в голову создать совершенного воина — неизвестно, по крайней мере простому люду неизвестно. Только ходили в народе слухи, что из десяти только один выживал, проходя какой-то страшный ритуал, после чего волосы воина навсегда становились седыми. Так, по белым волосам, Мечей и распознавали. К каждому мало-мальски крупному городу приписывали защитника, чтобы успеть остановить тварей, если случится очередной прорыв. А в столице Мечей было вообще два, только Илио их никогда не видел, да особо и не стремился — и так неплохо жилось, до недавнего момента.
Арестантов согнали с телеги и выстроили в ряд. В их сторону махнул рукой один из магов, и Мечи двинулись вперед, вглядываясь в тех, кого им привезли. Одного, того, что стоял с краю и тихо всхлипывал, выбрали сразу. Возница, он же по совместительству кузнец, тут же сбил штырь с ножных колодок, и Меч, подхватив на руки, унес впавшего в истерику парня. Два других воина некоторое время выбирали, прохаживаясь вдоль ряда, но все же быстро определились, а вот четвертый, тот, что был повыше остальных и пошире в плечах, никак не мог подобрать себе кого-нибудь. Он даже дважды останавливался напротив Илио, вглядываясь в его глаза. Первый раз Илио головы не поднял, упрямо разглядывая свои ноги, а вот во второй их взгляды встретились. У Меча глаза оказались серо-синими, как небо перед грозой, и такими завораживающими, что Илио на несколько секунд буквально выпал из реальности, а потом…
— Только попробуй меня выбрать, — угрожающе зашипел он, оскалившись. Меч на это только фыркнул презрительно, но Илио показалось, что на миг в его глазах пронеслась тень боли и обиды, а в следующее мгновение воин отошел, удаляясь от растерянно глядящего ему вслед воришки. Сзади зло зашипел капитан стражи, обещая Илио много неприятных моментов, если он не заткнется, но ему уже было все равно — становиться подстилкой для Меча он не собирался. После того как их свяжет магия, побег уже будет невозможен, а вот с рудников можно было попытаться бежать. Надежда обрести свободу не покидала его даже в крепости магов.
Четвертый Меч так никого и не выбрал. Он подошел к магам, отрицательно покачав головой, и те вернулись вместе с ним в крепость, велев стражникам устроиться на ночь в казарме, расположенной в ближайшем поселке, который не было видно с дороги из-за крепостных стен. Оставшихся семерых арестантов в телегу сажать не стали — погнали из крепости своим ходом, подгоняя свистом и дубинками. Илио был бы не против получить одну такую дубинку в руки. Среди воров оружием мало кто пользовался, разве что ножами, а вот с дубинками и шестами обращаться умел практически каждый. Илио тоже умел, что не раз спасало его жизнь, но только не теперь.
Уставших арестантов загнали в какой-то сарай с дырявой крышей, но общую цепь снять никто не подумал, так что о побеге пока не могло быть и речи. Вскоре принесли ужин — пол-лепешки и чашку воды, — но все же это было лучше, чем ничего. Илио быстро расправился со своей порцией и прилег ближе к стене, собираясь вздремнуть, только сон сбежал прочь. Перед внутренним взором все стоял взгляд того Меча, полный насмешки и какой-то затаенной грусти.
Солнце практически село, погружая поселок во тьму, когда в сарай вошли двое. От них отчетливо пахло перебродившим суслом, да и на ногах оба стояли не слишком уверенно.
— Капитан сказал брать рыжего, — пробормотал один из них, и в груди Илио все заледенело — рыжим среди оставшихся арестантов был только он.
Попытка уползти глубже в тень ни к чему не привела: во-первых, цепь не позволила далеко передвинуться, а во-вторых, шебуршение привлекло внимание стражников, сразу же ринувшихся к своей добыче. Без кузнеца отцепить Илио от других вышло не сразу. Стражники разомкнули общую цепь, вытянули ее так, чтобы он оказался на свободе. Потом один вновь принялся нанизывать на нее ножные кандалы арестантов, в то время как второй держал Илио, болевым захватом вывернув ему руку за спину, чтобы нельзя было сбежать. Оставшиеся арестанты опасливо поглядывали на стражников, боясь даже громко дышать в их присутствии, не говоря уже о том, чтобы оказать хоть какое-то сопротивление. Все были рады, что не на них пал выбор. Что касается того, кому не повезло… ну, значит, судьба у него такая.
Илио быстро убедился, что вырваться не получится. Он послушно стоял, сдерживая стоны боли, отдающейся от плеча в спину и дальше по всему телу. Удерживающий его стражник время от времени потирался бедрами о ногу Илио и рассказывал, как его сейчас отымеют. А поскольку к прибывшей в крепость охране решила присоединиться и местная, то развлекаться они будут долго. Очень долго! Когда другой стражник закончил с цепью, они вместе подхватили воришку под руки и поволокли наружу, обмениваясь шутками о крепенькой заднице, которая сейчас славно поработает.
От всего услышанного на глазах Илио наворачивались слезы и ноги отказывались идти, подламываясь в коленях. Он изо всех сил старался сдерживаться и не показывать свой страх, но чем ближе была казарма, тем меньше оставалось шансов на спасение. Когда один из стражников потянулся, чтобы открыть дверь, Илио рванулся изо всех сил в сторону, понимая, что это его последняя возможность, но вырваться не удалось. Удар кулака по затылку, а потом еще пара ударов по почкам быстро привели его в полубессознательное состояние, при котором ни о побеге, ни о сопротивлении речь уже не шла.
Его появление в казарме было встречено дружными выкриками и звоном кружек с элем, разливаемым из небольшого бочонка. Не успел Илио хоть немного прийти в себя, как с него содрали штаны и рубаху, не заботясь о том, что просто рвут одежду, а потом прикрутили к вытащенной на середину казармы койке, уложив поперек нее лицом вниз и привязав руки и ноги к ножкам длинными веревками.
— Гады! Сволочи! Пустите! — Илио слабо задергался, но стражники только расхохотались, причем кто-то из них еще и больно шлепнул его по заднице.
— Славный задок, крепкий. Капитан, он готов принять вас. Кляп в глотку вставить? — кто-то услужливо покрутил перед носом Илио тряпкой, судя по запаху — портянкой, совсем недавно снятой с ноги.
— Не надо, я люблю, когда орут.
Снова шлепок по ягодице, а потом их раздвинули и смачно плюнули, метко попав на анус.
— Видишь, какой я добрый, — смеялся капитан, растирая членом свой плевок вокруг нежного отверстия. — Давай, покричи для меня, рыжик.
Илио изо всех сил стиснул зубы, собираясь молчать, как бы больно ему ни было. Головка члена сильно надавила на анус, стражники разразились подбадривающими криками, и…
Илио не сразу понял, что произошло. Он вдруг услышал полный ярости крик, а потом капитана буквально снесло с койки, он врезался в противоположную стену, пролетев добрых десять метров, и мешком свалился на пол, оставляя за собой кровавые разводы. А дальше начался настоящий кошмар: кто-то за спиной принялся избивать стражников. Причем местные, видимо, уже опытные в таких делах, мигом начали выскакивать из окон, даже если рамы были закрыты, или прятаться под койками, а вот пришлые бросились мстить за капитана, ну и огребли по полной. Через каких-то пять минут в казарме остался десяток покалеченных стражников, со стонами или молча корчащихся от боли, а неведомый защитник уже обрывал удерживающие Илио веревки. Причем рвал их руками так легко, словно они были гнилые, но Илио сам пытался вырваться и знал, что это не так, отчего испугался еще больше: если его захотят покалечить… Он всхлипнул, зажмурившись, однако ничего подобного не произошло — неизвестный просто разорвал все путы, накинул на Илио одеяло с ближайшей кровати, завернул в него, подхватил на руки, как ребенка, заботливо поддерживая под спину, и понес наружу. Вот тут Илио уже не смог сдержаться. Прорвавшаяся наружу истерика захватила все его существо, заставляя захлебываться собственным страхом и слезами, хлынувшими бурным потоком.
— Ну что ты? Что? Все уже закончилось, — неуверенно пробубнил кто-то, прижимая его к груди и чуть укачивая, словно успокаивая ребенка, и слезы вновь набежали, только теперь не от страха, а от облегчения. — Да что же ты все плачешь? Тебя теперь никто не тронет, перестань. Что же с тобой делать? Есть хочешь? А пить?
Еще десять минут назад Илио ответил бы утвердительно, но сейчас уже ничего не хотелось, только чтобы не отпускал от себя этот сильный и добрый… Он поднял взгляд на лицо своего спасителя, и… сердце замерло в груди от страха.
— М-меч?
Беловолосый воин, тот самый, четвертый, нахмурился, видя ужас на лице спасенного им человека, но все же донес его до замковой кухни и усадил на стул.
— Вот. Тут тебе дадут поесть, я сейчас прикажу. И про одежду скажу. А потом можешь идти — никто тебя не задержит.