– Ты думаешь, я смогу помочь? – напряглась девушка.
– Думаю, да. Ты красивая и общительная, тебя будут слушать. Моя же репутация слишком испорчена, слишком радикальна, чтобы кого-то впечатлить.
– Понимаю. Хорошо, я попробую.
– Объясни, что ПОКА ничего противозаконного делать мы не будем. Ничего идущего вразрез с уставом и решениями администрации. Пока нам надо лишь оценить возможности. У меня есть кое-какие мысли, как провернуть всё без революций.
– Ты ими поделишься? – улыбнулась она.
– Обязательно. Но не сейчас. Не хочу сглазить, всё на волоске, зависит от помощи одного человека, за которого ручаться я не могу. Кстати, можно у тебя спросить о Кампосе?
– Что «о Кампосе»? – Лицо её сразу посерело.
– Хуан Карлос говорил что-то о нём и тебе.
Она замялась и опустила голову:
– Он меня преследует. Вроде как ухаживает, но…
Я отложил вилку и превратился весь во внимание:
– С этого места поподробнее.
– Привет-привет, а вот и я!
«И, как всегда, не вовремя», – чуть не вырвалось у меня вслух. Но я молча отодвинул поднос и отсел, освобождая место горе-конструктору.
– А чего это вы такие грустные? Что обсуждаете? Может…
Николь зыркнула на него так, что тот заткнулся на полуслове. Затем повернулась ко мне:
– Он постоянно ходит вокруг, делает намеки, приглашает на свидания.
– А ты?
– А я его боюсь.
– Он тебе нравится?
– Нет. И когда он поймёт, что я его… Не буду с ним… Я не знаю, что делать. Это страшный человек!
– Почему?
– Он грозил перебить моих родных, если я… Если буду встречаться с другими.
Девушку затрясло. Да, это в стиле Толстого. Вот урод!
Я нежно взял её за руку и успокаивающе погладил:
– Не бойся. Мы что-нибудь придумаем. Я сумею тебя защитить. Толстый получит по заслугам, обязательно…
Глаза Николь подёрнулись влажной пленкой. Чтобы постыдно не разреветься, она быстро вскочила и схватила поднос:
– Извините. – Затем с улыбкой, конкретно мне, добавила: – Спасибо…
После чего быстро убежала прочь.
– Она из Флор-Дель-Параисо. Жуткое место! – прокомментировал Хуан Карлос.
Я кивнул. Про этот район слышал. Трущобы. Гвардия боится заглядывать в те края ночью.
– Он её выцепит там, спокойно, среди дня. И сделает что хочет. И никто пальцем не пошевелит, чтобы помочь. Да и кто рискнёт?
И почему я узнаю самые важные новости последним?
– Ладно, что-нибудь придумаем. А пока извини, дела.
– Опять дела? Я только собрался с ним поговорить!..
– Извини. Отнеси, пожалуйста, мой поднос… – И я отодвинул к нему свой недоеденный обед. Его ругань вслед не слушал, потому что увидел человека, которого искал полдня.
– Дон Алехандро?
Куратор обернулся:
– Хуанито? Что-то случилось?
В глазах его плескалась тревога.
– Пока ещё нет. Но чтобы не случилось, мне надо с вами серьёзно поговорить.
– Насколько серьёзно? – нахмурился он.
– Так, чтобы нас не могли слышать посторонние уши. – Я картинно обернулся на проходящих мимо девчонок с младшего курса.
Дон Алехандро понятливо хмыкнул.
– Разговор долгий?
– Это будет зависеть от вас.
Он помолчал, о чём-то задумавшись.
– У тебя сейчас что, химия?
– Да.
– Через десять минут подходи в мой кабинет.
«Ну, Шимановский, отступать некуда».
– Дон Алехандро, моё предложение покажется вам слегка… незаконным. Но всё же дайте возможность изложить его до конца и только потом пинайте.
– Ну, говори, что там удумал! – усмехнулся куратор в своей артистичной манере. Я его заинтересовал, а это главное.
Я вновь сидел перед ним в его кабинете, как и в прошлый раз. Но теперь у меня была иная задача, и от того, расположу ли к себе старика, зависит многое.
– Мне нужна схема расположения камер системы внутреннего наблюдения.
Пауза.
– А пароль к базе данных учебной части тебе не надо? Или «клъютч от квартьйиры, гдье дьенги льежят» ? – добавил на ломаном русском.
– Ключ не надо… – Я отрицательно покачал головой, намекая на серьёзность восприятия этого предложения. Он вновь усмехнулся, на сей раз от моей наглости. – А схему камер можно.
Куратор встал и прошёлся по кабинету. Я не торопил. Он должен понять, насколько это серьёзно. Раз я спрашиваю ТАКОЕ, то готов идти до конца.
Он, по большому счёту, не сильно рискует. Я не собираюсь светить схему, показывать кому бы то ни было, да и взять её можно много где. Но факт остаётся фактом: в том, что я затеваю, он окажется сообщником.
– Продолжай, – махнул он, дозрев, и уставился в альпийское окно релаксационной программы.
– Два месяца назад её величество назначила на пост главы Департамента образования нового человека, я вчера этим вопросом интересовался. Одну тетку из корпусаnote 19, которую все заочно боятся…
– Эта тётка четырёх генералов повесила! – гневно перебил меня куратор.
Вот даже как? Оно и к лучшему!
Я продолжил:
– Её программой был лозунг наведения порядка в сфере школьного образования. Я понимаю, воз и ныне там, но пока министр – человек новый, это можно использовать в своих целях, дон Алехандро.
– И как же, мой юный друг, ты собираешься это использовать? – усмехнулся он. – И с чего ты взял, что воз и ныне там?
– Вижу. Ничего за это время не изменилось. И вряд ли изменится. Где она – и где мы! – Я показал ладонью уровень пола и уровень куда достану.
Дон Алехандро скептически хмыкнул и почесал подбородок. Кое в чём он был со мной не согласен. Но общий настрой разделял.
– Продолжай.
– Я хочу сделать так, чтобы Кампоса и его дружков исключили. Для этого спровоцирую его под камерами, устрою знатный дебош…
– И ничего этим не добьёшься. Скорее исключат тебя.
– Я подам жалобу во все возможные инстанции. Если понадобится – выйду на министра.
– Да кто тебе даст выйти на министра!
– Министр сама выйдет на меня.
Дон Алехандро присел напротив, внимательно слушая.
– Я всё устрою так, что не отреагировать власти не смогут. Не знаю, что это будет, но точно не рядовое избиение. Возможно, я буду не один, нас будет несколько, но пока это под вопросом. В любом случае замолчать это им будет не под силу. Не в этот раз.
– Ты не знаешь возможностей хозяев этой школы. Они смогут всё! Например, разрушить ваши будущие карьеры, чтобы вас не приняли ни в одно стоящее место.
– Может быть. Но лицензии им не видать.
Куратор встал и нервно прошёлся по кабинету. Я его озадачил. Но он не видел в этой затее того, что видел я, – успеха.
– Ты так говоришь, будто у тебя есть знакомые во всех сферах деятельности, которые отмажут от чего угодно. Так это?
У меня есть знакомые. В той или иной степени. И это не Бэль, которую тоже можно попросить, скажем, выйти на опытных журналистов. Те, в свою очередь, помогут раскрутить сюжет о школе имени генерала Хуареса. Одной из лучших, но в которой царят тюремные порядки.
– Кое-кто имеется… – Я коварно усмехнулся.
– Может быть, может быть… – подозрительно быстро согласился дон Алехандро. – Продолжай.
– Я собираюсь спровоцировать Толстого на массовый беспредел и опубликовать данные об этом в сетях. Но для этого нужно, чтобы всё было заснято на камеры системы безопасности. Затем будет комиссия департамента образования, они не могут пропустить такое в момент, когда глава ДО трезвонит на всех углах о наведении порядка в частных школах и защите обладателей грантов.
– Ты точно уверен, что сможешь обставить дело так, чтобы они клюнули? – Глаза дона Алехандро сверкнули.
– Уверен!
Я почувствовал, как в животе что-то съёжилось. Я не был уверен настолько, насколько декларировал, но драться за это буду не щадя себя. Если понадобится – продам душу дьяволу. Куратор прочёл это в моих глазах и удовлетворённо кивнул:
– Хорошо. Продолжай.
– А затем мне понадобитесь вы.
– Я?!
Он даже закашлялся от удивления.
– Вы. Когда комиссия прибудет, вы сделаете всё, чтобы вывести администрацию на чистую воду за прошедшие случаи. Я имею в виду тех титуляров, которых отчислили за последний год. И тех, кто бил их, но которых не отчислили.
Куратор натужно рассмеялся:
– Малыш, а зачем мне надо выводить администрацию на чистую воду? Я пожилой человек, у меня есть всё, что нужно: прекрасная работа, стабильная зарплата, уверенное будущее. Зачем мне подставляться и рисковать неизвестно ради чего?
– Чтобы стать директором школы конечно же!
Молчание. Лишь изумлённый взгляд карих глаз.
– Когда прибудет комиссия, вы валите Витковского. Все огрехи, все стрелки – всё, что находите, переводите на него. НО!!!
Я сделал паузу.
– Но на него одного. Дескать, это из-за дона Витковского в школе творится беспредел. Естественно, его место останется вакантным. Акционеры люди практичные, а ещё злопамятные, волчий билет директору обеспечен. И тут вы отчитаетесь перед ними: дескать, если бы не вы, не ваши показания, тень легла бы на всю школу, а не на продажного директора. Вы – спаситель школы, готовы и далее защищать её, но уже в другом статусе.
Я замолчал. Дон Алехандро задумчиво сопел, потирая подбородок, глядя в одну точку где-то за моей спиной. Наконец усмехнулся:
– Долго думал?
– Нет. Главное – не придумать, главное – решиться.
– А мести Кампосов не боишься?
Я отрицательно покачал головой:
– Или я, или Толстый. Третьего не дано.
– Зря, – усмехнулся он. – Виктор Кампос – слишком опасный человек, чтобы упускать его из виду.
– Я сделаю всё так, что дело примет официальный оборот. Там он будет бессилен.
– Как бы тебе самому не заплакать от официального оборота!
– Значит, поплачу.
Дон Алехандро вновь осмотрел меня удивлённым взглядом. Да что он во мне такого нашёл?
– А директор-то тебе что сделал? Его-то ты за что?
– За компанию. Кем-то же придётся жертвовать! Да и сам он виноват во всём.
Куратор вновь задумался.
– Да, сам виноват. Приходится жертвовать… А если всё же не достучишься? До министерства? И самого отчислят, и ребят подставишь, которые за тобой пойдут?
– Ребята – это край. Для начала попробую своими силами. – Я вздохнул. – А не достучусь – есть ещё СМИ. Пока ещё есть.
– Чтобы привлечь внимание СМИ, надо устроить в этих стенах нечто поистине глобальное. Революцию, маленькую войну. На меньшее акулы пера не размениваются. Осилишь?
– Осилю.
Он побарабанил пальцами по столу, наконец изрёк:
– Вот и замечательно. А пока марш на занятие! Я подумаю.
Парень ушёл минут десять назад, а старый куратор всё сидел и смотрел то на дверь, то на открытую голограмму планшетки, на которой ничего не было написано, и думал. Наконец процитировал: «Кем-то придётся жертвовать!»
– Мальчик, кто из тебя вырастет? Кто вылупится? Ты уже способен жертвовать, хотя даже не догадываешься, что это такое. Вот только сейчас пожертвуешь плохими, теми, кто виновен, виноват в собственной трусости, но кто будет следующим? Кем пожертвуешь через год? Через пять лет? Десять? И какова будет Великая Цель, ради которой будет совершаться это? Наверное, они всё же правы, раз пасут тебя столько лет…
Пальцы его притронулись к вихревому полю клавиатуры, на планшетке проявились первые буквы:
Главе Департамента безопасности…
Март 2447 года, Венера, провинция Полония,
Новая Варшава
– Изоляция. Полная изоляция на всё время эксперимента. Никаких контактов с внешним миром, никаких посылок, передач, связей с близкими. Это большие деньги, но согласитесь, просто так их не платят.
– Я не… – У Войцеха пересохло в горле. – А как же?..
– Никак. – Сеньора решительно покачала головой. – Исследовательская группа будет размещена в специальном охраняемом бункере, местоположение которого засекречено, непосредственно рядом с лабораториями. Еда, предметы быта, простейшие детали комфорта – всё будет своевременно доставляться. Допускается изучение новостей, выход в информационные сети, но всё в одностороннем режиме, никаких писем, почты, форумов и прочего.
– Это настолько важный эксперимент, что создаются такие беспрецедентные меры?
Сеньора задумалась.
– Её величество считает, что да. А следовательно, все остальные не могут считать иначе. Я понятно объясняю?
Куда ж понятнее! Войцех кивнул. Эта юная выскочка королева не успела взойти на престол, а уже устраивает шоу с секретными экспериментами. Ну что такого особенного в генном программировании? Да, официальной конвенцией создание модов запрещено. Но все спецслужбы мира, без исключения, тайно проводят подобные исследования, это интересное и увлекательное занятие, если отбросить такие условности, как мораль. Но после революционных открытий Хуана Четвёртого в мире не произошло ни одного крупного прорыва в этой области, те опыты стали вершиной генетики как науки, пусть далеко не каждое государство решится повторить их.
Мы знаем о генетике и генах почти всё: что, где и как вставить, добавить, убрать, чтобы получить тот или иной результат. Ещё остались неисследованные области, вариативным подбором «наудачу» можно добиться некоторых результатов, но это мелочи. Ничего глобального, революционного создать уже невозможно. То есть вполне достаточно было бы организовать обычные секретные исследования в обычном секретном институте, коих на планете достаточно, а не устраивать шоу с изоляцией персонала. Насколько он знал, это крайняя степень секретности, для самых важных исследований, к которым генетику отнести нельзя.
Девочка на троне считает иначе. Забавно!
Но сеньора права, что бы там ею ни двигало, каковы бы ни были её цели и как бы к этому ни относились он, сидящая напротив игэшница и сотни других людей, которые будут участвовать в проекте, главное – мнение Сказочницы.
– А если эксперимент займёт не один год, что тогда? – задал он единственный по-настоящему важный вопрос.
Сеньора Морган ни капельки не смутилась.