- Ну,что, ты доволен, дерзкий омега? - буравя взглядом лицо принца, с тихой угрозой в голосе спросил король. - Не доверял мне, признайся? Ты молод, но очень умен, я постараюсь это запомнить. Мне не нужен умный наложник, все, что от тебя требуется - покорность и страсть. Если не сможешь смириться со своим новым положением, тебе же хуже, но я не хочу причинять тебе вред, так что не нарывайся, ибо терпением я не отличаюсь. Ты понял меня? Здесь тебе не папочкины хоромы, где тебя холили и лелеяли в праздности, не заставляя делать ничего, кроме традиционного у вас вышивания.
- Я понял, - принц про себя усмехнулся. Похоже, что Ирьян не знает про него ничего, опираясь на обычные сведения о воспитании знатных омег Кинтая. Не знает ни о его познаниях в знахарстве, ни об умении составлять рецепты и варить снадобья и яды, считая свое новое приобретение просто красивым телом, выросшим в праздности. Что ж, это к лучшему, пусть так и будет, и незачем раскрывать ему правду.
- Выкупайте его в ароматических ваннах, оденьте в тонкие одежды и приведите в мои личные покои, - распорядился Король, отдавая омегу в руки умелой и опытной дворцовой прислуги, через которую прошла не одна сотня королевских любовников. - Волосы связать в узел и распустить по плечам, никаких заколок, только шелковая атласная лента!
А вот это уже неожиданность! Как и куда перепрятать яд обнаженному человеку? Выбора нет, придется выпить его раньше, упав без чувств не в объятия ошеломленного короля, а всего лишь на руки слуг. Жалко, конечно, лишать похотливого Ирьена такого удовольствия, но ничего не поделаешь. Андер собрался с духом, вознес короткую молитву всемилостивейшему Фрею и одним махом проглотил выхваченную из внутренней впадины золотой заколки прозрачную бусинку яда...
***
Очнулся принц на мягком ложе, осторожно открыл глаза, недоумевая, почему до сих пор еще жив? Увидел небольшую комнату, приглушенный свет фонаря и седую голову старого кинтайца, склонившегося над ним с озабоченным видом.
- Ну, слава Фрею, ты пришел в себя! - с облегчением выдохнул знахарь, поднося к пересохшим губам принца остро пахнущую настойку вьерры. - Выпей, мой принц, тебе сразу же станет легче...
- Наставник? Но почему вы здесь? В Кинтае думают, что вы погибли, - Андер слабо оттолкнул от себя склянку с лекарством, - зачем вы спасли меня? Я не желаю жить продажной шлюхой, служа утехам сластолюбца короля, а потому и выбрал смерть, сочтя ее за благо...
- Ты молод, принц мой, ты красив и очень талантлив, - горько покачал головой старый травник, - поверь мне, жизнь, дарованная нам единожды, бесценна, и не стоит спешить раньше времени в Долину предков. Можешь считать меня трусом или предателем, но даже я, старик, не отважился убить себя, предпочтя служить хэйянцам.
- Кто я такой, чтоб осуждать вас? Скажите, как долго я пролежал в беспамятстве, наставник?
- Четыре долгих дня, мой господин. Ты стал искусен в ядах, я даже усомнился, что смогу спасти тебя от гибели.
- Четыре дня... Что наши пленники, вы ничего о них не слышали?
- Король Ирьян не чинит им препятствий на пути к границе... И к слову, он не велел мне говорить, но... повелитель две ночи просидел возле твоей постели, стирая холодный пот с твоего бледного чела.
- К чему вы говорите мне об этом? - презрительно хмыкнул принц. - Я должен быть польщен таким вниманием? Но где же он сейчас, так быстро надоело заботиться о своей новой игрушке?
- Государственные заботы вынудили повелителя уехать в западные провинции, он пробудет там до следующего появления на небе Лайвы, так что у тебя будет время оправиться от губительных последствий необдуманного поступка, мой принц. Смирись, ты рожден в этом мире омегой, так что Фрей изначально предопределил тебе быть чьим-то супругом, принимать в себя семя альфы и рожать от него детей...
- Я не желаю носить в себе ублюдков Ирьяна! Пусть я рожден омегой, но я лекарь и сознательно выбрал науку! Вы тоже знахарь и можете меня понять!
- Тогда откройся своему супругу, он очень уважает ученых, и думаю, разрешит тебе и дальше заниматься тем, что по душе. Здесь тоже много раненых и немощных людей, нуждающихся в помощи хирурга, а лекарская наука в Хэйяне развита значительно слабее, чем в Кинтае!
- Лечить врагов? Да ни за что на свете, лучше умереть! Не смейте открывать королю мою тайну!
- Как пожелаешь, принц, но помни, что простые люди везде одинаковы и достойны сострадания. Скажу еще: повелитель слышал о знаменитом лекаре Хампусе и даже приказал найти его в Кинтае, но он, вернее, ты, словно сквозь землю провалился. Не зная правды, король счел его исчезновение делом рук коварных кинтайцев, и поклялся, что не оставит поисков, непременно отыщет целителя и увезет в свой дворец.
- Оставьте меня, наставник, я хочу побыть один, - принц отвернулся к стене и закрыл глаза, не желая показывать старому лекарю выступившие на ресницах слезы отчаянья...
3.
Андера снова выкупали в огромной позолоченной ванне, обрядили в тонкие дорогие одежды с кинтайской вышивкой и отвели в покои повелителя. Внутренне сжавшись, принц с ужасом ожидал дальнейшего, всем существом непорочного девственника противясь предстоящему насилию. И это жизнь? Наставник совсем не прав, такое существование невозможно назвать жизнью, но всю половину цикла Лайвы, предшествовавшую роковому дню первой встречи с Ирьяном с него не спускали глаз, так что навредить себе он больше не смог...
- Тебе настолько ненавистна близость со мной, что ты предпочел умереть, глупый кинтаец? - насмешливо спросил король. - Даже не испробовав телесных наслаждений?
Принц не счел нужным отвечать, буравя взглядом полуобнаженное тело своего врага, который встретил его в одних коротких кожаных панталонах. Весь в шрамах - результат многочисленных сражений, в которых, а это знал любой кинтайский ребенок с раннего детства, король Хэйяна принимал самое непосредственное участие, своим личным примером и храбростью вдохновляя на подвиги пеших и конных воинов. Жилистый, сильный, опасный самец, от которого ощутимыми волнами исходит запах похотливых желаний. Андер содрогнулся - ему была омерзительна сама мысль, что через минуту эти крепкие руки коснутся его невинного тела, будут трогать и мять, добираясь до самых стыдных его частей, раздвигать ноги и насиловать, причиняя позорную боль...
- Почему ты не коротал время за привычным тебе рукоделием? Я приказал принести в твои покои все нужное, но ты не сделал ни единого стежка на вышивках! Слуга доложил, что и в сад ты не выходил. Разве не нравится тебе мое стремление сделать твою жизнь здесь привычной к той, что была у тебя прежде? Почему не ухаживал за цветниками, как дома?
- Я никогда не занимался ни вышивкой, ни разведением цветов, - нехотя буркнул принц, - кроме самого раннего детства. Так что не утруждай себя впредь ненужной заботой.
- Не занимался? - медленно приближаясь к нему, вкрадчиво проговорил Ирьян, - а что же ты делал в этой жизни, мой красавчик? Неужели никчемный отец настолько избаловал тебя, что ты не знал даже такой несложной приятной работы?
- Не смей плохо отзываться о моем благородном родителе, варвар! - зашипел принц, отскакивая от него к стене. Спина уперлась в мягкий гобелен, и бежать дальше было некуда. Его охватила паника, и он с ужасом наблюдал за своим противником. - Не трогай меня, я не хочу этого!
- Зато я хочу, и уже очень давно, с тех пор, как впервые увидел тебя! Сегодня ты станешь моим, так что лучше не противься, я не хочу брать тебя силой и причинять боль, - он был уже совсем рядом и навис над принцем, уперев руки по обе стороны от его плеч. - Через меня прошло гораздо больше омег, чем ты можешь себе представить, я опытен в любовной игре и могу сделать тебя счастливым... пока ты не надоешь мне, мой сладкий... - король усмехнулся, насмешливо и хищно, разглядывая в упор свою жертву, - тебе понравится такой самец, как я, вот увидишь!
- Нет. Я не буду. Отпусти... - лицо Ирьяна совсем близко, запах возбужденного альфы мутит сознание, туманит глаза и заставляет отчаянно биться сердце, - нет, отпусти, не надо, я прошу тебя...
Разум померк перед ужасом предстоящего действа, и принц обреченно заколотил кулачками в могучую грудь повелителя, но это лишь насмешило короля. Дернув за края тонкого одеяния Андера, он одним рывком стащил с него эту изящную тряпку, порвав напополам, как раз на месте изысканной ручной вышивки, и принц тихо ахнул, когда она мягко спланировала к его ногам, полностью обнажив тело...
- Ты так красив, малыш... великолепен... - бормотал Король, пожирая взглядом юные прелести принца, - ты даже лучше, чем я себе представлял... - он поднял его на руки и понес к постели, и тогда Андер вцепился ногтями в плечи насильника, оставляя на коже неглубокие, но очень болезненные ранки. Пусть лучше изобьет, бросит в темницу, убьет, наконец, только не ЭТО, не позорная телесная близость, не наполнение его чрева ненавистным семенем.
- А ты отчаянный, люблю таких, - бросая его на постель, усмехнулся Ирьян. - Не вздумай рыпаться, тебе же хуже будет! - он поднял с пола обрывки одеяния, промокнул тонкой тканью свои маленькие кровоточащие ранки и крепко связал руки омеги, прикрутив к спинке кровати. Запах свежей крови ударил в ноздри, такой привычный по тем временам, что принц провел за операционным столом, и почему-то именно это его и отрезвило. Бороться бесполезно, придется вытерпеть насилие и боль, у него еще будет время покончить со своей жалкой жизнью, а сейчас это просто плата за поражение в войне, его божья кара, наказание за слабость и колебания, посеянные словами наставника о ценности дарованного единожды человеческого бытия. Вывернутые кисти уже болели, и это благо, оно отвлечет его от позора дальнейшего. Закрыть глаза и ничего не видеть, - своего распростертого на постели голого тела, вздернутых над головой рук, беспомощности стыдной позы, нависшего над ним чужого альфы...
- Малыш, вот так-то лучше, - похоже, повелитель тут же почувствовал в нем перемену. - Я может быть и варвар, коим ты меня считаешь, но не насильник. Я люблю омег, но мне нравится, когда они отвечают мне страстью, а не бесполезными нападениями. Вот так, лежи спокойно, сладкий... - рука Ирьяна легла на промежность принца, и пальцы принялись медленно и умело дразнить то самое местечко, плавно двигаясь вдоль вялого пока ствола.
Как ни старался принц не принимать этого, невинное тело тут же предательски отозвалось на ласку, член потвердел, посылая вниз живота неудержимый импульс желания. "О, нет, не может быть, я не имею права быть настолько слабым!" - мысленно застонал он, тщетно пытаясь вывернуться из-под дьявольской руки соблазнителя, но тот только засмеялся и продолжил свое занятие, лаская пульсирующий от наслаждения орган уже не только пальцами, но и языком...
- Так. Так. Прекрасно, милый, - с придыханием шептал он в редкие перерывы между мягкими посасываниями, - мне так приятно видеть тебя таким возбужденным. Сейчас, сейчас тебе станет еще лучше... - он снова заглотил его в себя, нежно терзая языком вздувшуюся плоть, чуть-чуть покусывая головку зубами. Принц извивался, разрываясь между стыдом и вожделением, он ненавидел сейчас собственное тело и свою природу, которая не слушала разума и предательски млела от греховного наслаждения, желая излиться в своем первом сокрушительном экстазе близости, полностью опустошив его личность, сделав просто доступной королевской шлюхой.
- Нет, нет, не надо, отпусти... - слова вырывались правильные, но тело жаждало совсем иного. Оно велось на поводу у этого дьявола, творившего сейчас с ним такие стыдные недопустимые вещи. - Не надо, отпусти... оооо.... оооо.... - когда исчезли все слова, сменившись стонами? Когда хлынула на него волна неги, затопив тело и разум, и рваный спазм неуправляемого оргазма вырвался на волю, разлившись пламенем в пульсирующем теле? Принц рвался из привязи, до синяков дергая тонкие руки, вопль удовольствия смешался с плачем унижения, и он не знал, чего сейчас испытывает больше: боли в вывернутых связанных кистях или полного опустошения в истекающем смазкой опадающем члене?
Рискнув открыть глаза, он тут же пожалел об этом - альфа смотрел на него в упор и внимательно, насмешливые искорки в его зрачках неопровержимо говорили о том, что он тоже понял и заметил его позорное скорое поражение, и теперь этот вражеский король, этот дикий невоспитанный великан с наслаждением праздновал над ним легкую победу.
- Ты сволочь! Ненавижу! - прохрипел принц в тот самый момент, когда губы короля впились в его рот первым смелым поцелуем. Он сжал свои губы и не пускал его, однако Ирьяна это не остановило. Он властно разжал его губы своими и глубоко проник внутрь языком, заставив отвечать, посасывая то трепетно-чувственно, то напористо, и этот контраст между невыносимой нежностью и почти грубостью не оставил принцу выбора, полностью подчинив навязанной любовной игре. Король целовал и покусывал шею и ключицы, обвел языком набрякшие бусинки сосков, спустился ищущими жадными губами на живот и бедра, и принц снова позорно поплыл, чувствуя нарастающее во всем теле новое возбуждение...
- Сейчас, сейчас, мой милый, - альфа развел его ноги, подсунув под поясницу маленькую бархатную подушку, - так хорошо... зачем сопротивлялся? - из ануса обильно сочилась смазка, и дырочка уже пульсировала откровенным желанием. Ирьян довольно засмеялся и вставил в нее палец, скользнувший внутрь легко и без напряга. - Отлично, мальчик, лучше и желать не надо...