Бер открыл глаза, бинтом стер с ноги пациента кровь, явив миру свежий, затянувшийся шрам. И только после этого удовлетворенно улыбнулся, радуясь результатам проделанной работы. Когда он попытался встать, его качнуло в сторону и назад. Вячеслав едва успел подхватить друга.
– Эээ, товарищ доктор! Не смей мне тут падать. На вот, выпей. – Майор плеснул немного коньяка в стопку и передал Александру. Тот зажмурил глаза и опрокинул спиртное в рот.
– Как нога? – поинтересовался Бер, отдышавшись.
Никифоров опустил взгляд на рану. Кроме розового шрама, ничего не увидел.
– Твою дивизию налево! – поразился Никифоров. – Ну вот как ты это делаешь?
– Сам до конца не понимаю, – честно признался Александр.
– А чего же ты сам тогда не вылечишься? Красуешься синяком во всю спину.
– Я пытался, когда ты вломился ко мне.
– Понятно. Ну у меня раны страшнее были, и медицинская помощь требовалась срочно.
Оба устало улыбнулись друг другу. Ситуация не располагала к веселью. Слишком многое свалилось на них за последнее время.
– Пошевели. Болит?
– Немного.
– Ты особо не напрягай ее, – посоветовал Бер.
– Постараюсь быстро не бегать. – Вячеслав заправил штанину в берцы, не переставая про себя удивляться столь быстрому восстановлению.
– Давай ты – к живым и здоровым, а я сейчас оденусь и пойду к мертвым и раненым. Сразу не получилось, – виновато произнес Александр. – Никак не мог отойти от ментального удара гнолла, – покаялся он товарищу.
– Да я уже слышал об этом. Более того, кажется, именно такое воздействие я испытал, когда выстрелил в себя.
– Нужно будет обсудить новое знание о противнике на совещании, – сказал Александр, – а пока иди. Я оденусь и скоро спущусь.
– Да, кстати! Чуть было не забыл. У меня для тебя подарок: гнолла поймали, сейчас в подвале сидит. – Вячеслав оглянулся на хозяина комнаты, хмыкнул при виде озадаченной физиономии друга и закрыл за собой дверь.
Валентина Николаевна посмотрела на похудевшего за один вечер сына, и материнское сердце сжалось от боли.
– Сашенька, совсем измотал себя… – Одинокая слеза застыла в уголке глаза. Судорожно вытерев глаз, не давая слезе скатиться, Валентина Николаевна с укором посмотрела на мужа, словно во всем был виноват он.
Сергей Борисович предпочел не заметить косого взгляда жены. Он продолжал сидеть в углу спортивного зала, экстренно переделанного в полевой госпиталь, и, насупившись, мрачно наблюдал, как его сын, дочь и несколько женщин ухаживают за ранеными. Когда было нужно, он срывался, чтобы подать воду, бинты, все, что попросят. Естественно, главным был Александр, остальные ухаживали за особо тяжелыми, которым он не смог помочь с первого раза. Сергей Борисович увидел, как Ксения чтото сказала брату, но тот лишь отмахнулся. Девушка зло зыркнула на него и подошла к родителям.
– Мам, пап. Вы бы сказали ему, чтоб уходил. Он сделал все, что мог. Главное, уже никто не умрет. Пусть идет к себе и выспится, а завтра, или лучше послезавтра, снова проведет сеансы лечения. Иначе загонит себя, как лошадь. Я ему намекнула, но он меня и слушать не хочет. Айболит недоделанный!
– Да, да, Ксюша. Я скажу, – заторопилась Валентина Николаевна. – А ты чего сидишь, хрыч старый? Пошли вдвоем.
– Что, сына родного боишься? – хмыкнул Сергей Борисович и тут же пожалел о своих словах. Во взгляде жены явственно читались нотации, которые ему предстояло выслушать перед сном. Кряхтя – устал за сегодня неимоверно, – Берстарший поднялся со стула. – Иду уже, иду. Вот бабы неугомонные, – буркнул он, отворачиваясь от очередного испепеляющего взора.
– Значит, повеление мое не исполнено?
– Прости недостойного!
– В одном ты прав. Ты недостоин. Недостоин моего прощения. – Шшхар мотнул хвостом. Его правильно поняли стоящие вокруг воины. Один из них подскочил к униженно стоящему на четырех конечностях хашш, и голова провинившегося шхаса отделилась от тела. Из шеи казненного несколько раз брызнула струя крови, запачкав тут же потускневшую гриву, и утихла, превратившись в еле текущий ручеек. Еще двое воинов поспешили убрать труп, дабы он не прервал своим видом ход мыслей старшего Надзирающего.
Шшхар стоял спокойно, но внутри клокотала буря. Этот шхас низших умудрился выжить, тем самым нанеся ему оскорбление. Ему, самому старшему Надзирающему! Что подумают Наказующие, когда узнают об этом?! Но сделать чтолибо сейчас не представлялось возможным. Слишком большие потери. Слишком большие! Он посмотрел, как чуть в стороне от его ставки охотники ведут связанных пленных нежнокожих.
«Нужно не забыть отобрать в дар Наказующим самых сильных самцов и самых упитанных самок», – напомнил себе Шшхар.
Глава 11
– Пришли сказать тебе спасибо.
– Говорите. – Александр усмехнулся. – А чего там у тебя в сумке?
– Так это… вот… – Махно расстегнул маленькую спортивную сумку черного цвета и вынул на свет полулитровую бутылку с мутноватой жидкостью.
– Дай угадаю. – Бер сделал вид, будто усиленно думает. – Неужели у ВасьВася раздобыли?
– У него, родимого, – согласился Серега, продолжая доставать из сумки разные вкусности. Вслед за бутылкой на столе появились вареные яйца, запеченная в углях картошка и алюминиевая кастрюлька, полностью замотанная полотенцем. Махно освободил емкость от ненужной тряпицы, открыл крышку – и комнату наполнил аромат шашлыка.
– Зубрятина?
– А вот и не угадал. – Серега выдержал положенную паузу и выдал: – Настоящая свинина!
– Да ты что! – изумился Александр. – Где достали?
– Где достали, там уже нет. – Эдик расположился в кресле и десантным ножом начал резать ржаной хлеб.
Александр взял в руки бутылку с самогоном, побултыхал и посмотрел ее на свет.
– Слушайте, вы случайно не интересовались, из чего ВасьВась выгнал самогон в этот раз? – В голосе Бера прорезалось сомнение пополам с опаской.
– Признаюсь, желание такое возникало, – начал Никифоров, – однако по здравом размышлении я решил не делать этого, чтобы список перегнанных в эту жидкость ингредиентов не портил аппетит. Только чуть пригубил для пробы. Мой организм признал сей эксперимент удовлетворительным, а продукт годным к употреблению.
Троица собутыльников весело рассмеялась.
– Наливай.
– Ну, вздрогнем!
– Агх… Хорошо пошла, зараза!
– Ты закусывай, закусывай. ВасьВась гарантию дал на шестьдесят градусов.
– За нас!
– Еще по одной?
– Наливай.
– За выживших!
– Давай.
– Фух… А шашлычок хороший получился!
– Да, недурственный.
– Может, еще за одной сбегать?
– Ты предложил, ты и беги.
– У меня нога сломана была.
– Не трынди. Не нога, а рука, и я ее вылечил.
– Только ради тебя, братишка!
В висках стучали молотами кузнецыгномы. Александр застонал и плотнее прикрыл ухо подушкой. Солнечный лучик протиснулся в щелку между матрасом и одеялом и больно ударил в глаз. Бер застонал и разлепил веки, его тут же закачали волны, вызвав новую серию стонов. А молоты продолжали бить в виски, и отзвуки ударов постепенно приближались к затылку, не забывая эхом отдаваться и в остальной части черепа.
«Вставай. Это в дверь стучат», – вклинился голос «внутреннего Я».
«Пошел в жопу», – ответил Бер наглецу.
«Сам пошел. Вдруг случилось чего?» – выложил козырь «Я».
«Ну ты ублюдок!» – Александр резко сел. Голова закружилась, предметы интерьера раздвоились и снова приняли обычный вид. К горлу подкатил противный комок. Страдалец с трудом подавил недвусмысленные позывы.
– Открывай, алкоголик! – разорялась в коридоре Ксения. Судя по мощи ударов, стучала она как минимум ногой.
«Сейчас комуто достанется».
– Иду! – просипел Бер. Сестра, естественно, не услышала и продолжала ломиться.
Александр встал и на нетвердых ногах приблизился к двери, оперся рукой на косяк, резко распахнул створку и выдохнул, нарочито целясь в сестренку. Та отшатнулась.
– Ты об этом пожалеешь, алкаш! – прошипела она почище гнолла. – Приведи себя в порядок. Тебя все давно ждут. – Она развернулась и, быстро передвигая стройными ножками, исчезла из поля зрения.
Александр тупо постоял с минуту и понял наконец, чего так сильно хочет – в туалет. Он повернулся, увидел себя в зеркале, висящем на стене еще со времен, когда здесь был кабинет методиста, и недовольно поморщился. «И умыться», – с этой мыслью, подгоняемый мочевым пузырем, он начал одеваться.
– А вот наш голова! – поприветствовал Александра Вячеслав. Рядом с ним сидел Эдик и выглядел если и лучше Бера, то ненамного. – Мы тебя, голубчик, давненько ждем. Уже подумывали перенести совещание на более позднее время.
– Простите. – Бермладший смущенно сел на свое место, стараясь не смотреть в глаза присутствующим.
– Итак, собрались все, – констатировал Владимир Иванович.
Бер поднял голову. Действительно, все в сборе, он пришел последним. Никифоровы, отец, главный инженер общины Анатолий Буков, Гофман и бывшие омоновцы – Коновалов, Старицкий, Подберезин и Ходько. Последние двое административными делами почти не занимались, только военными.
– Судя по тому, как выглядит наш всеми признанный начальник, мне придется взять на себя функции председателя сегодняшнего собрания, – продолжил Владимир Иванович и испытующе посмотрел на Александра. – Ты как, Саш, не против?
Бер кивнул. От этого невинного жеста в висках стрельнуло, и он невольно поморщился. Коновалов подал граненый стакан, до краев наполненный водой. Александр большими глотками выпил холодную воду, в мозгах немного прояснилось, и стало легче жить.
– Продолжайте, дядя Володя, я скоро приду в норму. Если понадобится, я вставлю свое веское слово.
– По самые гланды, – хохотнул Старицкий.
– Давайте подведем итоги нападения гноллов на базу, – предложил Никифоровстарший. Народ сразу посмурнел и заерзал на стульях. Отец Александра схватил графин с водой, плеснул в стакан и судорожно глотнул. Занервничал не он один, и было от чего.
– Слава, ты, как самый сведущий из нас, сообщи присутствующим о потерях. Сколько осталось населения? А то в последнее время лично я даже не следил за тем, кто приходит и уходит. И давайте подумаем наконец, какое количество иждивенцев клан может содержать. Предлагаю принимать исключительно полезных для клана специалистов. Таково мое мнение.
– А остальные? Прогонять их, что ли? Люди будут недовольны! – возмущенно отозвался на предложение Владимира Ивановича Старицкий.
– А жизнь такая, Олежек, настала, что, ежели не будем жесткими, а порой и жестокими, съедят нас! Не свои, так чужие, не чужие, так совсем чужие, типа гноллов, или как они там себя называют, – почти выкрикнул Никифоровстарший. – Вот, допустим, придет завтра сотня обездоленных, голодных и горем убитых горожан, – уже спокойнее продолжал Владимир Иванович, – чем поитькормить их станем, где спать положим? – Он обвел мужчин тяжелым взглядом. – Кто мне ответит? Вот ты, Олег, такой добрый, а сможешь еду для обездоленных у жены отобрать и у Стасика своего малолетнего?
– Ладно, ладно, брат, – вмешался Вячеслав, – не кипятись, все поняли. Будем думать. А пока я выскажусь.
Он помассировал руками лицо и начал:
– До нападения гноллов в клане было порядка ста восьмидесяти – ста восьмидесяти пяти человек. Точнее сказать сейчас не могу. Тридцать семь мы потеряли при обороне, еще один тяжелый скончался от ран. Я в рейде потерял двоих. Итого сорок погибших. Плюс одного я привез без ноги. Саша сумел вытащить его с того света, но теперь у нас есть инвалид. И, честно говоря, я понятия не имею, что с ним теперь делать. Пока пользу клану он приносить не сможет.
– Ничего. Придумаем какоенибудь занятие для Андрея, – вклинился Бер. – Чтобы сидеть в пулеметном гнезде, нога не нужна. Или по хозяйству мелкие работы проводить. Сделаем пацану протез, он еще и нас перепляшет.
– Хорошо, с Андреем замнем. Дальше. Краско вернулся с солдатами целыми и невредимыми. Говорит, никого не встретил, в боестолкновения не вступал, но я ему не верю.
– Что так? – подал голос долговязый инженер Буков.
– Вопервых, отряд задержался дольше оговоренного срока. Чем, кстати, попортил мне немало нервов. Толком объяснить почему Краско не смог. Нес детский лепет про поломку в пути. Я по глазам видел – врет, подленыш. Думаю, нашли нечто интересное, знать бы, что именно?
– Так он тебе и сказал. – Коновалов побарабанил пальцами по столешнице. – Его понять можно. Мы для него никто, и звать нас никак, пока Быстрицкий не прикажет, хрен мы что узнаем. Они когда домой собираются? Гноллы, скорее всего, ушли. Вторые сутки тварей не видно и не слышно. Жаль, радиостанций военных у нас нет, таких, чтоб километров на пятьдесят доставали. Тогда можно было бы связываться с Быстрицким, а не гонять тудасюда машину, словно в Средневековье.
– Я уже просил, – сказал Вячеслав. – Не дают, сволочи.
– А чем мотивируют? – в свою очередь задал вопрос Коновалов.
– А ничем. Говорят – нету, мол, у них. Радиостанции – это вообще отдельный вопрос. Наши никуда не годятся. Имеющиеся «Оптимы» изначально были предназначены для охранников в супермаркетах или монтажников, кричать друг дружке «вира» и «майна», а не для полевых условий. Время работы маленькое, всего шесть – восемь часов. С нашими запасами соляры к дизельгенераторам мы скоро вообще без связи останемся. Просто нечем будет аккумуляторы заряжать. Так что надо думать и решать этот вопрос живее. И транспорта это тоже касается, – спустя пару секунд добавил Вячеслав.
Все помолчали, обдумывая услышанное.
– Не знаю, что насчет топлива, но насчет Краско могу совет дать, – выступил Эдик. Все заинтригованно уставились на него. – Бутылка ВасьВасиного самогона – и через полчаса он сам все расскажет.
– Угу. Его же и в баки заливать, – добавил Старицкий.
Мужики весело рассмеялись, сбрасывая тяжелое напряжение последних суток.
– Ладно, господа и товарищи, хорош ржать не по делу, – утирая выступившую слезу, попросил Владимир Иванович. – Давайте высказывайтесь, у кого какие мысли в голове крутятся? Кстати, о спирте в качестве альтернативы топливу стоит задуматься.
– Действительно, как нам раньше в голову не пришла такая замечательная идея, – подал голос Александр. – Марк Анатольевич…
Гофман встрепенулся, услышав свое имя, поправил очки и отозвался:
– Дада, Александр Сергеевич? Вы чтото имеете мне сказать?
– Ооо! Еще как имею, – улыбнулся Бер. – Вы же у нас ученый?
– Конечно, – согласился Гофман. – В своем родном университете я довольно высоко котировался. И за свою научную карьеру написал немало научных статей и работ, – не смог удержаться от похвалы в свой адрес профессор.
– Вот и отлично. Значит, вы согласны.
– С чем согласен? – насторожился Гофман.
– Разработать для клана топливо на основе спирта, – объявил Александр.
– Но постойте, так же нельзя! Я биолог, а не химик. Даже, можно сказать, ксенобиолог, учитывая место нашего нынешнего проживания…
– Вы меня не поняли, Марк Анатольевич. Я не предлагаю. Я вам приказываю. Вы наш единственный ученый, возьмете к себе ассистентом ксеноспиртолога ВасьВася, – в помещении раздались смешки, – приставите к делу Егора Сапрыкина. Он неплохой механик. Вот и все, научная группа у вас есть. Ксенобиолог, ксеноспиртолог и ксеномеханик.
– А как же мои опыты? – перекрикивая громкий смех, поинтересовался профессор.
– Обещаю, с ВасьВасем вам скучно не будет, – давясь смехом, сказал Бер. – Итак, – продолжил Александр, когда все выпустили пар, – кто займется топливом – по крайней мере, попытается – мы определились. У когонибудь есть возражения? Кроме как у нашего профессора, – быстро добавил он, чтобы лишний раз не выслушивать Гофмана. – Или дополнения? Нет? Прекрасно. Перейдем к следующим вопросам. Когда будет готова стена? Пап, ты у нас главный прораб, так что тебе и ответ держать, – обратился Александр к отцу.