– Блоки полностью готовы. Даже с избытком. Осталось достроить стену. После бойни, учиненной гноллами, люди не покладают рук. У нас же как? Пока беда не случится, народ в полную силу работать не может. Что в России так было, что здесь. Эх, будет эта трагедия нам всем уроком!
– Так когда твои работники закончат? – поторопил Сергея Борисовича Буков.
– Подбросишь мне своих людей, тогда недели через две. В лучшем случае дней через десять.
– Не пойдет. Не могу дать, – пошел на попятную инженер, – к тому же шестеро моих – помощь для тебя невеликая.
– Как это невеликая? – возмутился Сергей Борисович, но его остановил Александр:
– Пусть занимаются металлургией и кузнечным делом. Это не менее важное занятие. Нам нужно научиться изготавливать оружие, инструменты и инвентарь и так далее. Заводов и фабрик тут нет, так что полезные умения клану очень нужны. А для работы мы снимем со стены часть дозорных, не думаю, что такое количество часовых понадобится в ближайшее время. Отдадим тебе и всех новичков, женщин в стройбригады определим. Стену возвести надо быстро. Работайте хоть в три смены, но чтобы к следующему кризису не было такого, когда большая часть защитников толпится около недостроя, а сама стена оказывается плохо защищена.
– Мы не могли предвидеть, что эти дикари окажутся настолько прыткими. Нет, все, конечно, понимали, что гноллы – противник серьезный, но никто не ожидал от них такого, – поделился впечатлениями Подберезин. – Насколько я понял из слов Вячеслава и Игоря, в рейде повстречали верховых гноллов. Это приводит нас к мысли, что аборигены более развиты в социальном плане, чем мы считали. Разделение по родам войск требует применения различных тактических способов ведения боя, из этого следует вывод: кто бы ни управлял гноллами, глупо надеяться, что этим существам незнакомо применение различных тактических схем. А как они на бегу нас обстреливали примитивными дротиками!.. Перемещаясь с такой скоростью, в голову я смогу попасть разве что очередью. Прибавьте к этому способность некоторых гноллов воздействовать на сознание человека. Так сказать, психотропная мечта любого службиста. В итоге получаем быстрого и сильного физически, неглупого, умеющего воздействовать на нас противника. Как с таким бороться? Пока не представляю. Скажи мне кто в прошлой жизни, что получу кренделей от дикарей с палками и камнями, не поверил бы. – Выговорившись, Подберезин замолчал.
– У нас в подвале пленный на цепи сидит. Нужно с ним поработать. Единственная кандидатура на роль следователя – это Сашка, – подхватил тему гноллов Вячеслав. – Помоему, простым смертным его не разговорить. Ты, – обратился он непосредственно к Беру, – дважды мысленно общался с дикарями. Тебе и карты в руки.
Бер недовольно пробурчал:
– Только не сегодня. Не в кондиции я.
– По тебе видно. – Вячеслав щелкнул пальцем по кадыку. – Опохмелятор принести?
– Будет тебе… Я уже почти в норме, но за допрос возьмусь на свежую голову.
– Давай приводи себя в порядок, – посоветовал бывший майор ГРУ. – Наша добыча отказывается принимать пищу и пить. Если так продолжится, то допрашивать будет некого. Неизвестно, сколь долго гноллы могут обходиться без еды и воды, может, день, а может, месяц.
– Я понял. – Александр кивнул, соглашаясь с доводами старшего товарища, и предложил: – Теперь давайте обсудим последний вопрос и разойдемся по своим делам.
Все члены совета заинтересованно посмотрели на своего главу. Одни омоновцы и Вячеслав догадывались, о чем пойдет речь: еще вчера Бер перекинулся с некоторыми из них парой фраз.
– Необходимо выяснить точно, покинули дикари Зареченск или нет. Думаю, короткие разведывательные рейды нам не помогут. А на большее нет ни ресурсов, ни людей. Следует обратиться за информацией к Быстрицкому. У него военных и простого народа полно. Генерал точно разошлет во все стороны наблюдателей и наверняка поделится с нами информацией. Приданный клану взвод скоро уходит восвояси, вот с ними и отправимся. Хотя бы полпути гонцы будут в безопасности. Заодно попытаемся выяснить, почему Краско не прибыл вовремя. – Александр замолчал, собираясь с мыслями. В висках снова застучали кузнецы, но уже не так громко, как утром. – И последнее. – Бер посмотрел на присутствующих и в который раз поразился тому, что эти люди, большинство из которых гораздо старше и опытнее его, так внимательно его слушают. – Необходимо узнать, как там поживает наш барон? Стал герцогом или копыта отбросил? И лучше бы последнее, – закончил он под натянутые смешки.
Александр и Вячеслав стояли возле центрального входа в бывший детсад. Майор курил и думал о том, что совсем скоро сигареты закончатся и ему, привыкшему курить по пачке в день, останется спрыгнуть с крыши, чтобы не испытывать мучений человека, страдающего никотиновой зависимостью. Бер, глядя на отрешенное лицо Вячеслава, заметил:
– Лучше начинай бросать постепенно. Когда табак совсем закончится, легче будет перенести его отсутствие.
– Тебе хорошо говорить, ты не куришь. Балуешься изредка, и все. – Никифоров устремил на собеседника подозрительный взгляд. – А как ты понял, о чем я думал?
Тот ухмыльнулся:
– Не боись, майор, твои низменные мысли проскальзывают в зерцалах души твоей.
– В каких зерцалах? – Вячеслав внимательнее присмотрелся к Александру и с издевкой спросил: – Ты сегодня ничего не пил?
– Иди ты, – беззлобно огрызнулся Бер.
– Ладно, пошли, что ли? – предложил начальник разведки и других разнообразных служб клана. Потушил ногой окурок, развернулся и нырнул в полутемный подъезд. Александр поспешил за ним, стараясь не отставать.
Подвал был не очень большой – всего несколько помещений, большинство которых раньше использовали в качестве склада. В самом большом хранились декорации к спектаклям, там и сейчас лежали разрисованные трехметровые холсты в деревянных рамах. На одних горехудожником были нарисованы какието дома. На других изображалось чтото вроде времен года. Судя по всему, они использовались как фон для происходящего на сцене действа. Здесь же хранилась завернутая в полиэтилен искусственная елка и игрушки к ней.
В других помещениях валялся ненужный хлам, который, по старой русской традиции, обычно не выбрасывают, а хранят долгие годы. Вдруг понадобится однажды, да и списывать лень. В комнате, которая была для Бера и Никифорова целью, раньше находился «узел связи трубопроводов», так его обозвал Гвоздь. После «переноса» непостижимым образом часть помещения заполнилась землей и камнем, отчего внутреннее пространство уменьшилось почти вполовину. Вячеслав приказал вычистить здесь все, и бывший «сантехузел» превратился в камеру.
Ага, вот и они, голубчики! Леха и Фикса о чемто трепались на посту, не замечая идущих по полутемному коридору отцовкомандиров.
– Рравняйсь! Ссмиирна!!! – гаркнул Никифоров.
Алексей от неожиданности подпрыгнул на месте. Его автомат, лежащий на сгибе руки, вывалился из захвата и с глухим стуком брякнулся на бетонный пол, Гвоздь не успел его подхватить. Он сконфуженно поднял оружие и повесил на плечо. Фикса отреагировал на громкую команду более спокойно, но видно было, что и он испугался. Бер с осуждением глянул на Вячеслава, однако смолчал. Нехорошо, когда при подчиненных, пусть и близких людях, один командир выговаривает другому.
– Что ж вы, орлы залетные, – начал майор, – постоянно влипаете в неприятности? Вот пойду расскажу Сапрыкину, каким образом бойцы, приданные под его начало, службу несут. Ох как он обрадуется, как обрадуется…
Оба парня побледнели, представив, что их ждет. Фикса с надеждой посмотрел на Александра. «Выручай, брат. Ты же самый главный, самый хороший чел!» – читалось в его взгляде.
И Бер сжалился:
– Ладно, парни, проехали. Лучше скажите, как ведет себя клиент? – сменил он тему. – Буянит?
– Нет. Изредка цепями гремит и шипит, – доложил Гвоздь.
– У кого ключи? Открывай, – потребовал Александр.
– У меня, – Гвоздь полез в карман, – одну секунду. – Он наконец достал ключ от навесного замка. От старого, врезного, ключей в свое время, естественно, не нашли. Когда заселялись и инвентаризировали доставшееся имущество, пришлось взламывать все двери в подвале, потом приделывать петли и навешивать новые замки.
Тяжелая металлическая дверь с легким скрипом отворилась. Внутри было темно.
– Свет, – попросил Бер.
Фикса передал ему зажженную керосиновую лампу. Сразу посветлело. Керосинки при включении на полную мощность светили достаточно ярко, не хуже, чем лампы накаливания. Перед клановцами предстал гнолл, прикованный наручниками к трубам в углу камеры. Ноги ему связали веревкой, ею же примотали к ноге длинный хвост. Оказалось, что аборигены ловко орудуют хвостами, как хлыстом.
– Ты посмотри, подлюка, что сотворил с собой! Мать вашу за ногу! – мгновенно вскипел Никифоров.
Александр сразу не понял, изза чего Вячеслав возмутился, но через долю секунды тоже увидел и он. Гнолл непостижимым образом извернулся и почти перегрыз себе руку выше локтевого сгиба. Под ним натекла изрядная лужа крови.
– …твою мать! – тоже не сдержался Бер. В затылок громко и учащенно задышали. Таким способом парочка оболтусов поддержала обалдевшее состояние своего начальства.
– Что будем делать? – В голосе Никифорова послышались напряженные нотки. – Может, сразу в расход тварь?
– Дай подумать. – В голове Бера заскрипели мысли. Он приблизился к заключенному. Пасть гнолла раскрылась на четыре части, показывая человеку множество зубов, расположенных по краям «лепестков». Из горла послышался слабый хрип. Не обращая внимания, Александр опустился рядом на корточки.
– Сашка! – напряженно произнес Вячеслав и навел на аборигена пистолет.
Бер, не оборачиваясь, отмахнулся и продолжал разглядывать ослабевшее серокожее существо. Гнолл резко подался вперед. Бер мгновенно отшатнулся.
– Не стреляй! – предупредил он Никифорова.
– Он же тебя чуть не укусил! – Возмущению Вячеслава не было предела. – Все, завязывай с ним. На хрен, на хрен.
– Постой, не кипятись. Я все же попробую войти с ним в контакт. Если не получится, тогда прибьем его, и дело с концом.
– У тебя одна попытка, – смилостивился Никифоров.
Гнолл четырьмя глазами уставился на Александра и слабо шевелил челюстями, будто пытался произнести чтото, но безрезультатно. Не меняя позы, Бер сосредоточился и представил, будто его мысли, словно сверло, проникают сквозь череп аборигена прямо в мозг. Так просидел минуту, другую. «Ничего не выходит. Нужно попробовать както иначе», – подумал он и решил действовать, как при лечении. Сначала вошел в легкий транс и, когда ощутил собственную энергетику, попытался «перекинуть» это состояние на решение проблемы.
«Не мучай себя, шхас», – послышался в голове далекий голос.
Александр открыл глаза и уставился на пленника.
«Ты можешь слышать меня?»
«Я слабый шхас. Могу слышать и слушать на небольшом расстоянии. Поэтому я всего лишь наездник шантарха», [5] – разъяснил гнолл.
«Кто такой шантарх? – спросил Бер. Разговор требовал большей сосредоточенности, чем он рассчитывал, и он решил побыстрее задать интересующие вопросы. – Почему вы нападаете на нас? Сколько вокруг города таких, как ты? Отвечай!»
«Слишком нетерпеливый шхас. Совсем, совсем молодой шхас…»
– Шхшхшх. – Голова гнолла закачалась в такт издаваемому шипению.
По еле улавливаемым эмоциям Александр сообразил, что шипение было внешним проявлением веселья пленника.
– Все в порядке? – В голосе Никифорова слышалось напряжение.
– Да, – ответил Бер, – это он так надо мной смеется.
– Вот сучара! Сейчас я вгоню смех ему в глотку.
– Тихо. Не мешай, – отмахнулся Бер. – Я сам пока разберусь.
Вячеслав сделал шаг назад и застыл в напряженной позе, держа голову гнолла на прицеле. Ему совсем не улыбалось потерять друга изза глупости и нерасторопности. В груди нарастало сожаление. Надо было вообще не привозить тварь на базу. Добить на месте, и нет проблем.
«Что ты делаешь, глупый шхас нежнокожих?» – Абориген попытался отстраниться от Бера, но ему помешали наручники и путы на ногах.
«Не дергайся. Я пытаюсь вылечить тебя», – мысленно сообщил Александр пленнику.
Удивленное молчание было ему ответом. Бер закрыл глаза и прикоснулся к руке гнолла. Вопреки ожиданию ощущение не было противным. Слегка теплая, шероховатая кожа, не более. Бер сосредоточился и приступил к излечению.
Через десять минут он устало поднялся. Его шатало – обычное состояние в последние несколько суток. Немного придя в себя, Александр бесцеремонно начал осматривать дело своих рук. Пленный молча сносил такое обхождение.
То, как быстро справился с повреждением нежнокожий, не укладывалось у него в голове. Гнолл потрясенно – отголоски этого чувства пробивались в мозг Бера сквозь вату утомления – уставился на зарубцевавшуюся рану, которую он с таким остервенением себе наносил, терпя боль, поскольку желал умереть или освободиться.
«Я забираю слова обратно. Ты могучий шхас! Мало разумных низших способны на такое. – Гнолл лихорадочно потряс башкой из стороны в сторону, но Бер не понял жеста, поэтому промолчал. – Зачем ты вернул мне жизнь?» – спросил пленник.
«Чтобы ты пожалел о своем существовании. Мне нужны ответы. И я их получу. Тебя будут медленно убивать, снова и снова, а я буду дарить тебе жизнь, и так – пока твой дух не сломается, – попытался донести Александр до сознания заключенного. – И когда это произойдет, посмотрим, кто из нас низший».
Он почувствовал, как гнолл мысленно вздрогнул от такой перспективы.
«Ты не сможешь. Еще ни одному врагу, даже ишхидам, не удалось заполучить душу воина хашш!»
«Кто такие ишхиды? Ваши враги? Где их найти? Как я понял, вы, твари, называете себя хашш?»
На этот град вопросов гнолл не ответил, только отвернул морду к стене.
«Я могу отпустить тебя», – закинул удочку с «пряником» Бер.
Гнолл повернул один глаз в сторону человека, чем выдал свою заинтересованность.
«Если ты расскажешь о своем народе, то тебя будут хорошо кормить и не станут мучить. Когда дашь ответы, я прикажу освободить тебя», – предложил Александр. В ответ получил молчание.
– Ну хорошо, – уже вслух сказал Бер. – Леха! Николай!
– А! – отозвался Гвоздь.
– Быстро дуй на кухню. Притащи кило сырого мяса и воды литра полтора, не меньше, – скомандовал Александр. Гвоздя как ветром сдуло.
– Поболтали? – Не пряча ствол в кобуру, Вячеслав заинтересованно уставился на товарища.
– Болееменее. Думаю, я его немало озадачил. – Предвосхищая дальнейшие вопросы Никифорова, Александр продолжил: – Жрать захотелось, сил нет. Этот разговор вымотал меня до предела. Давай расскажу за столом, заодно и другим заинтересованным лицам доложусь. Не хочется по нескольку раз повторяться.
Майор кивнул, соглашаясь с приведенными доводами. Пятнадцать минут потерпеть можно.
Послышался приближающийся топот, и в камеру влетел Леха. В левой руке он держал эмалированную миску с мясом зубра, правой прижимал к себе свежеиспеченный хлеб и полуторалитровую пластиковую бутылку с водой.
– Вот, принес, как заказывали.
– А хлебто зачем? – возмутился Никифоров. – Самим не хватает.
Гвоздь пожал плечами:
– Повариха всучила, я и схватил.
– Это неважно, – прекратил бесполезный разговор Александр. Он отобрал принесенную еду и положил на пол, возле ног гнолла.
– Ключи, – потребовал он затем. Получив требуемое, отстегнул пленного от трубы.
– Осторожнее, – предупредил Вячеслав. Бер не обратил на его слова внимания, снял с запястий гнолла наручники и отошел в сторону.
«Ешь, пей. Завтра поговорим, воин хашш». – С этими словами Александр развернулся и вышел из импровизированной камеры. За ним, спиной вперед, последовал Вячеслав. Когда дверь захлопнулась и щелчок оповестил, что она закрылась, Никифоров позволил себе вытереть проступивший на лбу пот.
– Нужно продумать способ доставки кормежки в камеру, – поднимаясь наверх, произнес Александр. – Не дело заходить к нему каждый раз, связывать, развязывать. Оклемается, не дай бог, зашибет когонибудь.
– А чего тут думать? Вырежем окно, и вся недолга. На что нам земной опыт содержания злодеев? Использовать надо. – Вячеслав недобро ухмыльнулся, выходя наружу.