Пусть всего на несколько минут, но с лица Йена слетела маска, которую он носил, кажется, уже слишком долго.
– Там было что-то важное? – спросил Милкович, как только поезд тронулся с места, унося их обратно на южную сторону. – В конверте, который они забрали, – пояснил он.
– Да, – обреченно кивнул Галлагер, что уже буквально через пару минут после разразившейся истерики в своей квартире, снова вернул на лицо выражение печали и глубокой задумчивости. – Все мои деньги и документы.
– Блять, – выругался Микки, сжимая кулаки. – А то, что тебе белобрысый одолжил?
– Хватит на первое время, чтобы снять номер в мотеле и подумать, что делать дальше, – ответил Йен.
– А у нас ты остаться не можешь? – не задумываясь, спросил брюнет, тут же одергивая себя за чересчур взволнованную интонацию голоса, по которой было совсем не сложно догадаться – ему не все равно, как бы он не пытался изобразить обратное.
– Нет, – замотал головой рыжий. – Две недели «отпуска» прошли, и, если я останусь, у Липа могут возникнуть вопросы. Хотя…
– Что? – Проговорил брюнет в нетерпении, после того, как резко прервался Йен.
– Он и так обо всем скоро узнает, – выдохнул Галлагер, откидывая голову на подголовник и закрывая глаза, намекая Милковичу, что разговор окончен.
– Эй, – позвал брюнет, через минуту, решив отложить расспросы на более удачное время и место, попутно раздумывая над одной идеей, что пришла в его голову пару часов назад. – Дай телефон, я хоть в «Angry Birds» поиграю, пока едем, скучно, блять.
– Держи, – доставая из кармана мобильный и протягивая его Милковичу, сказал Йен, не открывая глаз. – Пароль «39918061».
– Ага, – набрав на экране нужную комбинацию, кивнул Микки, но искать в меню любимую игрушку не спешил.
Пролистав список контактов, он нашел необходимый номер, скопировал и отправил его коротким СМС новому адресату, не забыв подписать «сохрани у себя, Мик», подчистил список отправленных сообщений и, наконец, вернулся в меню, чтобы найти «Злых птичек».
– Во сколько завтра сваливаешь? – спросил Милкович, открывая входную дверь своего дома, спустя почти час, проведенный в поезде, и непродолжительную прогулку по темным улочкам родного района в компании рыжего, что всю дорогу молчал, размышляя над сложившейся ситуацией.
– Часа на три мы договорились посидеть с семьей в кафе, потом вернусь к вам за вещами и уеду, – Проговорил Галлагер, следуя за брюнетом, проходя в темную гостиную дома Милковичей, поудобней перехватывая спортивную сумку с одеждой, которую они наспех собрали в его квартире.
– Так и не хочешь рассказать мне, что все-таки происходит? – решил еще раз попробовать узнать все Микки.
– Нет, – тут же ответил Йен, ускоряя шаг, направляясь к лестнице.
– Может, я смогу тебе помочь, – догоняя рыжего уже в коридоре второго этажа, прошептал Милкович, надеясь, что Мэнди с Липом или заняты чем-то в ее комнате, или вовсе еще не вернулись домой.
– Не сможешь, – также тихо сказал тот, подходя к двери своей спальни.
– Блять, Йен! – хватая руку Галлагера, позвал Микки, наверное, впервые обратившись к нему по имени. – Я, действительно, хочу помочь, – сжимая холодные пальцы на бледном запястье, пересекаемым маленькой полоской шрама, проговорил он, делая шаг навстречу молодому человеку. – Но у меня не получится этого сделать, пока ты все не расскажешь.
– Я не могу, – лишь ответил рыжий, пытаясь отцепить ладонь брюнета, что крепко обхватила его руку. – Спокойной ночи, Мик. И спасибо, что съездил со мной, – не отпуская руки Милковича, что давно уже освободила его от захвата, кивнул Йен, смотря прямо в голубые глаза парня.
– Упрямый мудак, – выругался брюнет, выдергивая руку из пальцев Галлагера и, резко развернувшись, направился к себе в комнату, не забыв громко хлопнуть дверью за спиной, как только вошел внутрь.
«Я все равно узнаю» подумал он, пытаясь выудить из памяти семь цифр, что не так давно отправил Тони СМС’кой, и размышляя над тем, успеет ли он смотаться в город завтра до отъезда рыжего.
Комментарий к НЕсвидание
привет!
последняя часть из уже написанных мною.
надеюсь, кому-то она понравится, очень надеюсь…
как всегда, жду ваших отзывов, критики (ее особенно), пинков для мотивации к продолжению, да и просто любых нескольких слов в комментах=)
========== До встречи ==========
– Мик! Миииик! Воскресная стирка! – надрывалась Мэнди, барабаня в дверь комнаты брата. – Какого хера ты закрылся? – дергая ручку, кричала она, безуспешно пытаясь попасть внутрь.
– Да что, блять, ты орешь с утра пораньше? – щелкнув замком и открыв дверь спустя пару минут, спросил Милкович, потирая глаза.
– С утра? – ухмыльнулась девушка. – Обед давно уже, Мик, – пояснила она, рассматривая заспанное лицо брата, с характерными следами от подушки на нем. – Видимо, свидание удалось? – проходя вглубь спальни брюнета, спросила девушка, попутно собирая грязные вещи, что валялись на полу, висели на ручках шкафов или спинке стула. – Йен не особо разговорчив был утром, так что придется расспросить тебя…
– Иди в пизду, Мэндс, – нахмурился Милкович, вставая на колени перед кроватью, чтобы достать кучу грязных носков, что с завидным постоянством вечерами закидывал туда, пока не заканчивались чистые. – Мы по делам ездили. Нихуя это не свидание, – пробубнил он, выпрямляясь.
– Вы целовались? – продолжала допрос девушка, замечая недобрый огонек в голубых глазах молодого человека, яркой вспышкой мелькнувший на долю секунды в них. – Или, может, еще чего-нибудь было? – улыбнулась она, залезая на кровать Милковича с ногами, поставив корзину с вещами на пол рядом. – Ты из-за этого проспал полдня? – проследив взглядом за кадыком парня, что двигался от частого сглатывания слюны, проговорила она. – А Йен как будто и вовсе не ложился, весь такой помятый и растрепанный… – размышляла вслух, уже в открытую потешаясь над братом, что стоял в паре метров от нее, крепко сжав челюсти, пытаясь придумать достойный ответ любопытной сестре.
– Иди ты нахуй, – единственное, что смог выдавить из себя Микки на непозволительную наглость, проклиная гребаную традицию воскресных постирушек и то, что вообще открыл дверь.
– Значит, не было, – улыбнулась Мэнди. – Зря только дом в вашем распоряжении на ночь оставляли, – ухмыльнулась она, подхватывая подушку, чтобы одним ловким движением запустить ее в брата, – я думала, хоть кто-то из нас потрахался.– Добавила, поднимая руки в ожидании ответного удара пуховым прямоугольником.
– Завались, – прорычал Микки, развернувшись на сто восемьдесят и направляясь в ванную комнату, решив не продолжать этот разговор, по крайней мере, пока не примет порцию кофеина и не заставит мозг соображать чуть быстрее для генерации более остроумных ответов или убедительных угроз.
Умыв лицо и почистив зубы, с разочарованием отмечая, что количество зубных щеток, что лежали на раковине, уменьшилось на одну штуку, Микки вернулся в свою комнату, обреченно выдыхая, заметив, что Мэнди так и не сдвинулась с места.
– Телефон дай, – пресекая любые попытки девушки вновь вернуться к едва ли замятой теме, проговорил он, тут же хватая аппарат, что достала она из своего кармана, чтобы набрать заученный наизусть номер приятеля, на который вчера вечером было отправлено СМС с необходимыми сейчас семью цифрами, и изобразить крайнюю увлеченность разговором.
Понаблюдав за действиями брата несколько секунд и понимая, что никаких ответов на свои вопросы или комментариев от него она не дождется, Мэнди поднялась с кровати и, подхватив корзину с бельем, вышла из комнаты, напоследок еще раз обернувшись на Микки, что-то царапающего на клочке бумаги, крепко прижимая телефонную трубку к уху плечом.
– Ага, записал, спасибо, друг, – проговорил Милкович, прежде чем сбросить вызов. – Я все равно узнаю, блять, – последнее, что услышала она, прежде чем закрыть дверь.
После десяти безуспешных попыток дозвониться до белобрысого мудака, что еще вчера вечером по-хозяйски облизывал щеку рыжего, Милкович отшвырнул телефон в сторону, мысленно посылая «недоступного абонента» нахуй, а сам аппарат, что находился «вне зоны действия сети», в воображении запихнув этому самому абоненту в задницу, как минимум, пятьдесят раз, совершенно точно без единой капли смазки, и направился на кухню, где сестра воевала со старенькой стиральной машиной.
– А кудрявый свои манатки собирать не планирует? – спросил Микки, подходя к кофеварке, чтобы налить долгожданную кружку ароматного напитка и залпом осушить ее, наслаждаясь пряным вкусом, вспоминая, что зубная щетка Липа так и осталась лежать на раковине.
– Что? – обернувшись к брату, переспросила девушка.
– Я говорю, хуйло твое лупоглазое когда свалит из нашего дома? – уточнил Милкович, подмечая, что даже капля кофеина способна подарить его мозгу способность придумывать красноречивые эпитеты, так подходившие старшему Галлагеру.
– Лип остается, – ответила Мэнди, возвращая свое внимание к дверце машинки, что норовила открыться при каждом новом повороте барабана.
– Схуя ли? – удивился Микки. – Договоренность была на неделю, – нахмурился он.
– Я предложила ему остаться, – пояснила девушка. – Все равно он у нас проводит все свое свободное время, да и у них дома не так много комнат. Лиаму нужна кровать побольше, а ставить новую некуда…
– А с какого хера нас это должно ебать? – возмутился брюнет, направляясь к холодильнику, что благодаря усилиям рыжего теперь был полон, чтобы достать все необходимое для приготовления сэндвича. – Если его предки не слышали ничего про резинки, это его проблемы, нехер ему тут делать, – проговорил он, доставая упаковку хлеба. – Вы ж, блять, и так сношаетесь, как кролики озабоченные, только и успевай подмываться, стонете на весь дом, орете как будто вас режут, а теперь еще и храп его слушать по ночам?
– Лип не храпит, – ответила Мэнди, широко улыбнувшись, прекрасно понимая, что брат, в принципе, не против того, чтобы ее парень остался у них. В противном случае, количество матерных слов, адресованных ей, было бы, как минимум, в десятки раз больше. – А регулярности нашей половой жизни можешь не завидовать, ты сам проебал свой шанс на потрахаться сегодня ночью, – добавила она, усмехнувшись, ухватившись за шанс снова вернуться к интересующей ее теме, из-за фразы, неосторожно брошенной брюнетом.
– Пусть уебывает следом за конопатым, – сделав вид, что не заметил последнего комментария сестры, проговорил Микки, откусывая первый кусок приготовленного бутерброда, и запивая его новой порцией черного напитка. – Или платит за жилье, – сказал через мгновение, решив получить хоть какую-то выгоду от неизбежного переселения кудрявого в их дом, о котором говорило не терпящее возражений выражение лица девушки напротив. – Блять, дай помогу, – не выдержал Милкович и, подойдя к сестре, ударом ноги прижал разболтанную дверцу машинки.
– Спасибо, – кивнула девушка, поднимаясь с пола, растирая затекшие руки. – И за Липа тоже, – добавила, выхватив у брата его завтрак, чтобы откусить смачный кусок сэндвича и запить его кофе из кружки Микки.
– Блять, Мэндс, – возмутился брюнет, закатив глаза.
Еще несколько попыток дозвониться до ебучего Майка также не увенчались успехом, а стрелки часов неумолимо бежали по циферблату, приближая наступление вечера, каждым новым движением раздражая молодого человека, сидевшего на диване, крепко сжимая телефонный аппарат в своей руке.
– А когда Деббс этой стерве коктейль на голову вылила? – услышал Милкович знакомый голос ебыря сестры, сопровождаемый скрипом открывающейся входной двери, пропускающей в дом двух Галлагеров, увлеченно обсуждающих что-то.
– Нет. Карл и его лобковые волосы на куске пиццы того идиота все же на первом месте, – ответил рыжий брату, рассмеявшись.
– Привет, – заметив заинтересованный взгляд голубых глаз, направленный на них, поздоровался Филлип.
– Привет, – кивнул Йен, скинув кроссовки.
– Ага, – ответил Микки, наблюдая за молодым человеком, проходившим в гостиную, снимающим куртку и шапку, что полетели на диван рядом с ним, внимательным взглядом рассматривая лицо рыжего, определенно, довольного проведенным в кругу семьи днем, и широкой улыбкой, растянувшей его тонкие губы.
– О чем речь? – спросила Мэнди, выходя из кухни и подходя к своему парню, чтобы поцеловать.
– Небольшая перепалка с соседним столиком, – ухмыльнулся Лип, обнимая девушку. – Кажется, очередная забегаловка навсегда закрыла свои двери для семьи Галлагер, – добавил он. – Сколько тебе нужно на сборы? – спросил кудрявый уже у своего брата.
– Полчаса и выдвигаемся, – ответил Йен, направляясь к лестнице на второй этаж.
– Я хочу знать подробности, – проговорила Мэнди, провожая взглядом удаляющуюся спину рыжего и тут же переводя его на брата, поймав его за тем же самым занятием. – Пойдем на кухню, все расскажешь, у меня как раз сушка закончила работать, – указав Микки глазами в направлении лестницы, улыбнулась она, подхватывая Липа под руку, и потянув его в сторону кухни.
Десять минут, проведенных Милковичем на диване в попытках пресечь возникшее желание отправиться наверх вслед за Галлагером и самовнушением неискреннего равнодушия пролетели незаметно, увеличивая количество затушенных бычков в пепельнице еще на две штуки и уменьшая длину ногтя большого пальца руки на несколько миллиметров.
Еще пять были потрачены на то, чтобы придумать мало-мальски обоснованный предлог для похода на второй этаж, непременно, в бывшую комнату отца, что за неделю стала ассоциироваться исключительно с рыжим ебланом, что проводил в ней ночи.
И шестьдесят секунд, которые понадобились брюнету на то, чтобы, наконец, подняться и преодолеть несколько ступенек лестницы, а также десяток метров по тускло освещенному коридору.
– Лип остается жить у нас, – с какого-то хера именно с этой фразы Микки решил начать разговор, открывая дверь в спальню Галлагера.
– Да, он сказал, что Мэнди предложила ему, – обернувшись, ответил Йен, продолжая упаковывать сумку. – Только не был уверен, что ты согласишься.
– Как будто кто-то будет меня спрашивать, – проговорил Милкович, подпирая косяк плечом, наблюдая за рыжим, аккуратно складывающим очередную свою футболку.
Неловкое молчание повисло в комнате, нарушаемое лишь периодическим писком телефона Йена, оповещающем своего хозяина о скорой разрядке аккумулятора и шуршанием разноцветной материи, что запихивалась в огромную спортивную сумку в определенном порядке.
– Ты тоже можешь остаться, – едва слышно прошептал Микки, не сумев больше сдерживать мысли, крутившиеся в его голове подобно яркой разноцветной карусели, надеясь на то, что Галлагер не услышит обеспокоенности в его голосе и надежды на призрачное согласие.
– Я не могу, – поспешил отказаться рыжий, резким движением застегивая молнию, стараясь не думать о том, почему так дрожат пальцы, из последних сил борясь с желанием наплевать на все и принять приглашение брюнета, мысли о котором снова не давали уснуть сегодня ночью, вытесняя из головы неприятные воспоминания, заменяя их новыми еще свежими, непременно связанными с молодым человеком, что стоял за его спиной, нервно закусывая нижнюю губу.
Воспоминаниями о первой встрече, которой Галлагер считал небольшую перепалку у кассы супермаркета, не желая брать в расчет мимолетное пересечение двух пар глаз на ночной автостраде; о разговорах, что сначала больше походили на соревнование по выдумке ядовитых оскорблений, но с каждым новым днем становились все более спокойными и дружелюбными; о едва ощутимых прикосновениях, обжигающих холодную кожу и хлестких ударах, рассекающих ее; о неожиданном поцелуе у дальней стены небольшой спальни, от которой Йен все никак не мог отвести взгляда на протяжении всей сегодняшней ночи, крепко сжимая ладонь, что горела огнем после прикосновения к разукрашенным пальцам Милковича вечером в коридоре, ту, что продолжала покалывать и сейчас, желая вновь дотронуться до руки Микки, теребившей завязки спортивных штанов, привлекая внимание к едва различимой выпуклости под ними.
– Не могу, – замотал головой рыжий, пытаясь избавиться от так некстати вновь возникших мыслей, от которых едва ли удалось избавиться на рассвете. – Моя семья не должна ни о чем знать, – прошептал он, отворачиваясь к окну. – Мне нужно разобраться с этим самому.
– Блять, и как ты собираешься это сделать? – делая несколько шагов вглубь комнаты, спросил Микки, начиная раздражаться от упрямства молодого человека, и нежелания того посмотреть ему в глаза при разговоре. – Бабла нет, жить негде, работу свою блядскую и то проебал, – говорил Милкович, подходя все ближе. – Расскажи все Липу, вместе что-нибудь придумаем, – замирая в шаге от парня, ухватившегося за ручки сумки, проговорил брюнет. – Останься, – прошептал, опуская руку на плечо Галлагера, чувствуя, как дрогнуло тело рыжего от легкого прикосновения его пальцев к ключице.