Он растягивал его медленно, блокируя возможные неприятные ощущения глубоким минетом, не позволяя Милковичу хоть на секунду засомневаться в себе и том, что хотел или смог бы причинить ему боль.
Брюнет звонко стонал и хрипел, наблюдая за тем, как его член пропадает во рту Галлагера, крепко охваченный красными губами, и пытался вскинуть бедра еще выше, чувствуя приятное давление на стенки входа от уже третьего пальца, проникающего в него так легко.
А рыжий сильно жмурил глаза и напрягал мышцы, пытаясь сдержать подступающий оргазм, свободной рукой смазывая свой дрожавший в предвкушении ствол, чувствуя вибрацию в набухших яичках, требующих освобождения.
– Давай уже, – попросил Микки, ощущая прохладное прикосновение воздуха к влажному от слюны члену, выпущенному из плена рта Йена, в этот самый момент устраивающего свои бедра в удобное положение и приставляющего массивную головку к заметно растянутому отверстию.
Галлагер не смог удержать веса на руках, когда плотное кольцо скользнуло по головке его члена, принимая ее в себя: утыкаясь лбом в ключицу брюнета, Йен громко прорычал, чувствуя сильное давление на чувствительный орган, замирая на месте, позволяя Милковичу привыкнуть.
– Блять, ты там умер, что ли? – услышал он недовольное бормотание над своей головой, и, едва слышно усмехнувшись, толкнул свой таз вперед, входя в партнера до упора, ударяя воспаленные долгим ожиданием яички с половинками задницы Микки, пятки которого тут же прижались к его пояснице, заставляя остановиться.
Влажная горячая кожа бедер звонкими шлепками сопровождала каждое новое движение, сливаясь с возбуждающими слух хлюпающими звуками, едва различимыми за громкими стонами и сбивающимся с ритма дыханием двух парней, продолжающих толкаться навстречу друг другу, каждое следующее проникновение делая еще глубже, а удар головки члена Галлагера о напряженную простату Микки чувствительнее, приближая любовников к долгожданному оргазму.
Губы болели и чесались от продолжительных поцелуев и сильных укусов чувствительной плоти, сопровождающих движения таза Йена, вдалбливающего Милковича в мокрые от пота простыни, легко скользя в растянутой дырочке, чувствуя тепло и влагу принимающей в себя глубины каждым нервным окончанием перевозбужденного органа.
Пальцы брюнета онемели, но не могли отпустить из своего крепкого захвата бледную кожу, сплошь покрытую веснушками, заставляя ее обладателя продолжать необходимые каждому толчки, срывая с губ тихий шепот и имя партнера.
Ускоряясь, сбиваясь с заданного ритма, рыжий чуть приподнялся, разрывая поцелуй, напрягая мышцы пресса, меняя угол и глубину проникновения, чувствуя легкую дрожь в конечностях, предвещающую сильнейший оргазм, но голубые глаза, затуманенные не меньшим желанием не позволили кончить.
Член брюнета, зажатый между телами, готов был разорваться от перенапряжения, ощущая необходимое трение при каждом новом толчке и хлесткий удар по нервным окончаниям в момент соприкосновения головки органа Йена к начинающей сокращаться простате.
– Блять, – прохрипел Микки, не сумев больше терпеть сильное давление внизу живота и вибрацию в переполненных спермой яичках, – Сука, блять, я сейчас… – но договорить ему не позволили губы Галлагера, вновь заткнувшие рот матершинника глубоким поцелуем.
Ногти Милковича сильно впивались в бледную кожу Йена, заставляя хрупкое полотно трещать, разрываясь, а самого рыжего громко рычать, не сумев сдержать животного порыва в груди.
Наращивая темп, трахая растянутое отверстие глубоко и сильно, Галлагер громко прокричал что-то в темноту пустой спальни, не имея сил сопротивляться, почувствовав, как мышцы крепко сжимающего его ануса пришли в движение, а горячая струя спермы выстрелила меж ними, пачкая животы.
Кончая долго и мощно, наполняя Микки собой, рыжий ощущал каждое сокращение напряженной плоти вокруг себя, наслаждаясь дополнительным давлением и дрожью тела под собой, целиком пропитываясь наслаждением от настигшего его оргазма, не смея остановиться.
А Милкович и не хотел, чтобы он когда-то останавливался.
***
Лучи солнца, проникающие в незашторенное окно, разбудили Микки неприятным прикосновением к неплотно прикрытым векам, заставляя недовольно поморщиться.
Разворачиваясь в объятиях Галлагера, крепко сжимающего его в своих руках на протяжении всей ночи, согревая затылок брюнета дыханием, Милкович чуть приоткрыл глаза, любуясь бледной кожей лица парня, украшенной веснушками, и едва заметно улыбнулся, отмечая новый оттенок разбросанных на их общей подушке рыжих прядей, отражающих солнечный свет.
Зарываясь носом под острый подбородок, Микки закинул руку и ногу на Йена и снова провалился в сон, думая о том, что рыжий в лучах солнца намного красивее, чем в свете любых прожекторов и мерцании неоновых ламп.
Комментарий к СолNCе
Надеюсь, все получилось неплохо=)
Жду отзывов и критики, друзья!
========== Эпилог ==========
– Посуда-то тебе за каким хером нужна? – после продолжительного времени, проведенного в молчании и разглядывании обтянутой джинсами костлявой жопы рыжего, склонившегося над коробкой, спросил Микки, наконец, отлипая от дверного косяка, подходя ближе к своему парню.
Своему, блять, парню.
Милкович отрезал бы язык и опалил его над огнем любому, кто посмел бы сказать подобное вслух, но продолжать отрицать очевидное перед самим собой брюнет уже не мог.
Просыпаясь по утрам в одной кровати с Галлагером или улыбаясь ему, когда тот приходил к Микки на работу, дожидаясь окончания смены, чтобы вместе отправиться домой или в гости к многочисленному семейству рыжего, Милкович ловил себя на мысли, что их с Йеном отношения далеко уже ушли за границы, обычно твердо очерчиваемые брюнетом, не желающим обременять себя любовными связями.
– Ну, не покупать же новую, – объяснил Йен, прокладывая небольшие кусочки бумаги между керамическими тарелками. – Я не хочу пользоваться вещами арендодателя, – добавил он, закрывая крышку коробки и оборачиваясь в поисках скотча. – Что? – спросил, заметив недовольный взгляд голубых глаз исподлобья.
– А наш дом тебя, блять, уже не устраивает? – пробормотал Микки, нахмурившись. – Нахуя тебе хату снимать новую?
– Я не хочу вас стеснять, – Галлагер не получал официального предложения переехать, а Милкович, кажется, не понимал, что нужно его сделать.
– Не думаю, что ты жрешь больше и храпишь громче, чем лупоглазый, – усмехнулся брюнет, подходя к Йену вплотную, подхватывая уже заклеенную коробку, чтобы отнести вниз в ожидавший около дома арендованный фургон. – Будешь жить у нас. И это, давай, пырей пакуйся, нам все это еще скинуть надо будет перед тем, как к ребятам поедем, – кинул он через плечо, пропадая за входной дверью, оставляя рыжего на кухне одного и не оставляя ему возможности отказаться.
Беглым взглядом осматривая пространство теперь уже бывшей своей квартиры на предмет забытых в ней вещей, Галлагер прошел в спальню в последний раз проверить шкафы и тумбы.
– Мик, – позвал он, услышав шаркающие шаги в коридоре.
– Че? – тут же ответил Милкович, заглядывая в комнату.
– Пакет с вещами на выброс где? – спросил Йен, прекрасно помня, что внушительный черный баул стоял возле двери в ожидании своего путешествия на помойку. – Ты отнес уже?
– В фургоне, – ответил Микки, не желая врать. Все равно узнает, какой смысл?
– Зачем? – нахмурился рыжий, пытаясь сообразить, для каких целей его парню мог понадобиться весь набор сценических костюмов Кертиса.
– Штаны армейские сам хотел оставить, а трусы эти блядские будешь носить под ними, чтоб не спускал пояс слишком низко, – растягивая губы в ехидной улыбке, пояснил Милкович. – Думаю, неплохих пиздов вояки пропишут, если увидят эту блестящую поебень из-под хакки, – предположил брюнет под недовольным взглядом зеленых глаз, вспоминая набор малюсеньких шортиков, усыпанных золотыми и серебряными пайетками.
– Да пошел ты, – огрызнулся Йен, безуспешно пытаясь скрыть улыбку, – так и сказал бы, что тебе понравились эти трусы, я бы подарил, – усмехнулся теперь уже он, наблюдая за движением среднего пальца правой руки Микки, вскинутого перед его носом.
– Блять, такое ощущение, что все твое семейство к нам переехало, – занося десятую коробку в дом, пыхтел брюнет, устанавливая массивную ношу на стопку таких же, заметно уже пошатывающуюся. – Много там еще?
– Эта последняя, вроде, – ответил рыжий, резко подаваясь вперед, заметив критический градус наклона высокой конструкции.
Но было поздно.
– Говорил же, посуду не бери, сука, – наблюдая за непродолжительным обрушением башни и зажмурившись от громкого звука бьющихся тарелок и чашек, проворчал Микки, пиная упавшие картонные прямоугольники носком кроссовка. – Зря только надрывались, блять, – выдохнул, потирая ноющую шею.
– Мик, подожди, может, что-то уцелело, – наклоняясь к раздражающей брюнета ноше, попросил Галлагер, пытаясь отклеить скотч, чтобы проверить свои догадки.
– Завтра посмотришь, – но Милкович не позволил. – Пиздуй в ванную, нас через полтора часа пацаны в баре ждать будут, – отвешивая легкий пинок под задницу рыжего, приказал Микки, во избежание ответного удара тут же ретируясь в направлении кухни, чтобы найти что-то съестное, понимая, что пара бокалов пива или несколько шотов на голодный желудок – не самая удачная идея.
Большими кусками проглатывая со вчерашнего вечера стоявшую на плите запеканку, брюнет снова задумался о том, что пятничный вечер в компании бывшего галлагеровского хахаля и его парня, а также Тони с Максом, подозрительно смахивает на совместное гомосякское свидание, но, подавившись очередной порцией холодной еды, Милкович решил именовать подобное развлечение простыми посиделками с пивом и снеками.
– Сука, если ты там стрелки свои блядские рисуешь, я тебе, нахуй, морду кислотой умою! – кричал Микки, переминаясь у порога входной двери, потея в объемной куртке, вынужденно надетой из-за неожиданно ударивших морозов. – Че так долго? – Наконец, заметив спускающегося по лестнице Йена, проворчал брюнет, недовольно окидывая взглядом худощавую фигуру в черной майке и пресловутых армейских штанах, против выгула которых он самолично выступал последние пятнадцать минут. – Собираешься, как баба, – пробубнил Милкович, когда рыжий подошел ближе.
– Искал кое-что, – ответил Галлагер, доставая из кармана небольшой кусочек серой ткани, расправляя ее длинными пальцами.
– Опять по моим вещам шаришь? – улыбнулся брюнет, узнавая в нем ту самую шапку.
– Нашим, – поправил его Йен, поднимая руки, надевая многострадальный головной убор на макушку своего парня. – Холодно на улице, – пояснил он, поправляя шапку, чтобы та прикрывала уши Микки.
– Никогда эту хуйню не носил, – нахмурился Милкович, почесав лоб, чувствуя непривычное покалывание в местах контакта кожи с тканью.
– А зря, тебе идет, – улыбнулся рыжий, склонив голову, любуясь плодами своего труда, и отвернулся, чтобы обуться.
Высокие ботинки с массивной подошвой всегда были у Галлагера в любимчиках и отлично подходили к сегодняшней одежде, но количество петель и зацепок заставляли подолгу зависать в недвусмысленном положении, завязывая длинные черные шнурки.
Недовольно выдохнув, Микки вновь уже хотел возмутиться на тему очередной задержки и тому, что они уже прилично опаздывают, но представшая взору голубых глаз картина не позволила произнести желаемых слов, заменяя их совершенно другими:
– Вот ты ж сука, блять, – прорычал Милкович, хватаясь за пояс штанов рыжего, не сумевший скрыть то, что находилось под ними, и сильно дернул его на себя, заставляя Йена выпрямиться и развернуться лицом к нему, подаваясь вперед и сталкивая свои губы с его губами.
– Мик, нас ждут, – в поцелуй прорычал Галлагер, в противовес своим словам расстегивая молнию куртки, тут же полетевшую к их ногам, и переключаясь на пуговицы ширинки джинсов своего парня.
– Похуй, – выдохнул Микки в ответ, толкаясь языком вглубь его рта, запуская пальцы под грубую ткань армейских штанов Йена, подушечками чувствуя приятное покалывание от маленьких блестящих золотистых кругляшков, украшающих узкие боксеры бывшего танцора «Ласточки».
***
– Черт, Мик, мы думали, вы уже не придете, – недовольно проворчал Тони, освобождая место на диване рядом с собой.
– Почти час уже ждем, – поддержал своего нового знакомого Майк, протягивая в приветствии руку Галлагеру и Милковичу.
– Да, блять, нас задержали, – задумавшись над ответом на мгновение, проговорил брюнет, кивая своему парню, чтобы тот садился.
– Что-то случилось? – поинтересовался Луис.
– Кто? – одновременно с ним задал свой вопрос Макс.
– Кертис, – ответили Микки и Йен одновременно, улыбнувшись, когда их взгляды встретились.
Комментарий к Эпилог
Ну вот и всё, блять… и я реву.
В голове сидела мысль дотянуть до августа и выложить Эпилог в день первой публикации этого Фанфа, отметив тем самым год, но тянуть дальше Милковича за яйца уже не хочу=)
Надеюсь, столь продолжительное ожидание и огромные перерывы между некоторыми главами не сильно испортили Ваше впечатление от этой истории, а некоторых даже заставили перечитывать ее по несколько раз, чтобы вспомнить =]
Хочу Вам напоследок сказать огромное спасибо!
Всем тем, кто читал, переживал, проживал со мной и моими героями эту историю, делился своими впечатлениями после, или просто молча закрывал страницу – Огромное Спасибо!
Без Вас не было бы “Дорогого”, не было бы меня, неуклюжего и до сих пор неуверенного в своих силах автора.
Спасибо за поддержку, веру, терпение и ожидание.
Отдельное – за пинки – мой главный источник вдохновения (и, как бы ты не хотела этого признавать, твои были самыми действенными, CitcCitc)
Спасибо просто за то, что Вы у меня есть, мои дорогие читашки =)
Автор прощается с этой историей, но Вам говорит лишь “До встречи в других”,
ведь…
Gallavich - неебовая история о любви с заоблачным рейтингом и постоянным «продолжение следует…»