– Фу, бля, – поджал губы брюнет. – Как будто я после этого смогу пожрать нормально, – проговорил он, не стесняясь, ведь Мэнди прекрасно знала о том, как Микки ненавидит этих ползучих насекомых, от которых они сами только недавно смогли окончательно избавиться.
Часы пробили одиннадцать раз, когда в дверь постучали: на пороге стоял растрепанный Лип с рюкзаком через плечо.
– Привет, – улыбнулся кудрявый, заходя внутрь.
– Привет,– ответила девушка, обвивая шею своего парня руками и смачно целуя. – Где Йен? – спросила она, оторвавшись через пару минут.
– На улице, – сказал Лип, разуваясь. – По телефону говорит, что-то по работе. О, вы еще не поели, – стремительно пересекая комнату и подходя к столу, проговорил он, хватая кусок хлеба. – Я жрать хочу как черт, весь день ничего не ел, – запихивая мякиш в рот, пробубнил он.
– Бля, ты бы хоть руки сначала помыл,– недовольно фыркнул Микки, провожая взглядом очередной ломоть, исчезнувший в глотке кудрявого, игнорируя мысли о парне, что стоял на улице и говорил с кем-то по поводу своей «работы».
– Всем привет, – услышал он знакомый голос, сопровождаемый скрипом входной двери.
– Привет, Йен,– улыбнулась Мэнди, наливая газировку Липу, который успел уже подавиться и теперь громко кашлял, раскидывая повсюду крошки.
– Здоров,– кивнул Микки, прикуривая сигарету и с отвращением глядя на парня сестры.
– Сейчас я лазанью подогрею, – проговорила Мэнди, вытирая губы кудрявого большим пальцем.
– Спасибо, – ответил Йен, проходя в гостиную. – Я голодный как волк.
– Конечно, блядь, голодные они. Как будто у нас здесь чертов ресторан, – услышали все недовольное бурчание оставшегося без ужина брюнета с дивана. – Давайте, садитесь, жрите, нахлебники хуевы.
– Что с ним? – наконец прожевав, спросил Лип у своей девушки.
– Хер знает, – ответила та. – Спермотоксикоз, наверное, – улыбнулась она, уходя на кухню, делая вид, что не заметила средний палец брата, провожавший ее вслед.
После того, как блюдо с замысловатым макаронным изделием ополовинилось, а на столе валялось уже изрядное количество пустых банок от Фанты и пива, Филлип решил начать разговор.
– Вы правда не против приютить нас на ночь? – спросил парень, поворачиваясь к хозяину дома.
– Чё, бля? – удивился Милкович.
– Да, – кивнула Мэнди.
– Какого хуя «да»? – тут же переводя взгляд на сестру, проговорил брюнет.
– Я сказала ребятам, что они могут остаться, – пояснила девушка.
– А у меня ты спросить не забыла? – возмутился Микки.
– Это и мой дом тоже, Мик. Им некуда идти, – продолжала спорить сестра.
– В мотель пусть пиздуют, – насупился Милкович. – И так тут каждый вечер ошиваются, – бросив злобный взгляд на Галлагеров, пробубнил он.
– Они остаются, Мик, – Мэнди была непреклонна.
– Всего на одну ночь, – подключился кудрявый. – Завтра мы снимем номер в «Лагуне», все равно нам неделю где-то придется перекантоваться, пока дом будет проветриваться.
– Не неси чушь, Лип, – ответила девушка. – Вы можете оставаться здесь столько, сколько нужно, – улыбнулась она.
– Нихуя, – прорычал Милкович.
– Мы уедем утром, – пообещал старший Галлагер.
– Нет, – покачала головой Мэнди.
– Да, – ответил Микки, но тут же замолк, понимая, что своим согласием только что позволил этим двоим переночевать в своем доме.
– Никуда вы не поедете, – голосом, не терпящим возражения, проговорила девушка. – Вы с Йеном остаетесь у нас. А где будут жить остальные? – жестом руки останавливая брата, что хотел было возразить, спросила она.
– Фиона уехала к своему новому парню, Карл и Лиам у Шейлы, а Дебби у подружки, – ответил Филлип.
– Тогда решено, – улыбнулась девушка. – Йен, ты можешь занять комнату отца, он сейчас в тюрьме срок мотает, так что она свободна, а ты, Лип, будешь спать в моей.
– Заебись, – поднимаясь из-за стола, прорычал Микки. – Я в этом доме больше нихуя не решаю, – пробубнил он себе под нос, пересекая гостиную и направляясь в свою комнату.
– Мы не хотим вас стеснять, – проговорил Йен, провожая удаляющуюся спину брюнета взглядом.
– Все в порядке, – поспешила успокоить его Мэнди, махая рукой на брата. – Он не против, – улыбнулась она. – Просто любит повыебываться.
***
– Эй, блядь, я дома, – прокричал Милкович, открывая входную дверь поздним вечером четверга, вернувшись с работы. – Мэнди! – позвал он, но ответа не услышал. Пройдя в кухню, Микки заметил небольшую записку на двери холодильника: «Мы ушли, будем поздно».
Обрадовавшись перспективе провести время в тишине и покое после двенадцатичасовой смены в кафе, Милкович набрал еды и отправился в свою комнату, надеясь сегодня лечь пораньше, до возвращения сестры и Галлагеров, что уже третий день жили в его доме.
Скинув на тумбочку все съестные припасы, которые успел прихватить из кухни, Микки разделся и, решив перед ужином отлить, поплелся в ванную комнату.
Задумавшись, он не сразу обратил внимание на шум воды из-за плотно задернутой шторки, и встал перед унитазом.
– Эй, кто там? – спросил Йен, стоя под горячим душем, услышав, что в комнате появился кто-то еще.
– Блять, – выругался Милкович, дернувшись от неожиданности. – Сука, даже поссать нормально в своем доме не дадут, – прошипел он, поправляя трусы и нажимая кнопку слива воды.
– Привет, Мик,– поздоровался Йен, узнавая голос брюнета.
– Ага, – ответил тот, разворачиваясь. – Какого хера ты дома? – спросил Милкович, облокачиваясь спиной на холодную стену, сложив руки на груди.
– Мэнди с Липом ушли к друзьям, – ответил Галлагер, выключая воду.
– Я думал, ты с ними упиздовал.
– Я там никого не знаю, – услышал брюнет, наблюдая за рукой, что показалась из-за шторки и потянулась к полотенцу, которое висело на крючке рядом.
– Эй! – тут же заорал Микки, высоко вздернув брови. – Это мое полотенце, блядь! – пытаясь ухватиться за кончик махровой ткани, что тут же скрылся за клеенкой, возмутился он. – А ну, отдай, нахуй, – приказал Милкович, резким движением отдергивая шторку в сторону.
Рыжий сученок стоял напротив, едва заметно улыбаясь; его зачесанные назад волосы потемнели от воды, приобретая глубокий насыщенный красный оттенок, поблескивая в искусственном свете лампы; по телу скользили небольшие прозрачные капельки, которые не успел вытереть Галлагер, поспешив обернуть полотенце вокруг своих бедер.
– Я сказал, это — мое, – хрипло проговорил Микки спустя пару минут, что пролетели незаметно, пока тот пялился на полуобнаженную фигуру парня, стоявшего всего в паре десятков сантиметров от него, облизывая глазами каждый изгиб бледного тела, покрытого маленькими коричневыми пятнышками веснушек. – Верни немедленно, – потянувшись к полотенцу, прорычал он.
– Эй, – хватаясь пальцами за ткань покрепче, Йен сделал маленький шажок назад, отодвигаясь от брюнета. – Я свое в комнате оставил, а в вашей ванной есть только две чистые вещи, которыми можно вытереться, – начал говорить он, с интересом наблюдая за потемневшими голубыми глазами, скользившими по его телу взглядом. – И одна из них — моя футболка, которую я собирался надеть, – продолжил он, кивая в сторону майки.
– Не ебет, – не отводя глаза в сторону, огрызнулся Милкович. – Хоть трусами своими вытирайся, а мои вещи не трогай, – прорычал он, хватая край полотенца и потянув его на себя, с удивлением отмечая, как легко оно соскользнуло с бедер Галлагера, потому что тот перестал держать его. – Фу, блядь, ты везде такой рыжий, – опуская взгляд на короткие завитки темных волосков чуть ниже живота Йена, выплюнул Милкович, разворачиваясь и, закинув на плечо влажную ткань, вышел из ванной, направляясь в свою комнату.
Громко хлопнув дверью и щелкнув замком, Микки отбросил полотенце на пол и залез на кровать, пытаясь выбросить из головы картину, что предстала перед ним пару минут назад: влажное тело Галлагера, стоявшего напротив, его чертовы веснушки, что рябили теперь перед глазами, жесткие темно-рыжие волоски, покрытые маленькими капельками воды, и внушительных размеров достоинство парня, которое успел зацепить взглядом Милкович перед тем, как отвернуться.
Конечно, он уже видел этого рыжего мудака почти голым, на сцене «Ласточки», но не настолько близко и не настолько голым.
Все попытки отключить мозг и перестать думать об обнаженном теле Йена провалились с треском, Микки откинулся на подушку, тихонько рыча, чувствуя в собственных трусах небольшой толчок поднимающегося члена.
– Зачем ты вер…? – Удивился Галлагер, оборачиваясь, встречаясь взглядом с потемневшими голубыми глазами брюнета, застывшего в дверях ванной комнаты, тяжело дыша.
– Блять, – прорычал тот, делая большой шаг вперед, не отводя взгляда от голого парня, стоявшего босиком на холодном полу. – Сука, ты специально это делаешь, – подлетая к нему, прохрипел Микки.
– Делаю что? – спросил Йен, с вызовом глядя в лицо Милковича.
– Приперся в мой дом, ходишь тут, спишь, жрешь, сидишь на моем диване, моешься в моей ванной, берешь мои вещи, – ответил Микки, хватаясь пальцами за бока парня. – Трясешь своим хуем перед моими глазами, – опускаясь на колени, выдохнул он, обхватывая ладонью мягкий член Галлагера, о котором все не мог перестать думать, сидя на кровати в своей комнате, чтобы в ту же секунду заглотить его, чувствуя, как тот начинает твердеть у него во рту.
Тонкая кожица, скользившая по шершавому языку брюнета, была такой нежной и мягкой, полоски вздувшихся вен ощущались при каждом новом движении навстречу рыжему лобку, от которого Микки не мог отвести взгляда, отсасывая Галлагеру в прохладном помещении маленькой ванной комнаты. Длинные бледные пальцы сильно сжимали темные волосы, направляя голову Милковича под особо удачным углом, заставляя того вбирать возбужденный орган еще глубже, игнорируя рвотный рефлекс, что возникал каждый раз, когда тот достигал глотки.
Всегда такие свободные, семейные трусы брюнета, стоявшего на коленях перед обнаженным Йеном, сейчас казались слишком тесными, маленькие пуговички больно царапали стоявший колом член парня, причиняя тому дискомфорт.
Запустив руку под хлопковую ткань, Микки обхватил свой стояк ладонью, начиная медленные движения по стволу, подстраиваясь под ритм, с которой толкался навстречу бледному телу, активно работая ртом.
Обхватив головку рыжего губами, Милкович втянул щеки, создавая своеобразный вакуум во влажных глубинах своего рта, кончиком языка начиная играться с уздечкой, вызывая хриплые стоны, что вырывались из груди Йена, а свободной рукой взял яички парня, начиная ласкать их своими пальцами.
– Пожалуйста, – прошептал Галлагер, подаваясь бедрами вперед, переступая босыми ногами по холодным квадратикам плитки, разводя бедра шире. – Внутрь, – выдохнул он, чуть приседая.
Дважды повторять не пришлось, слишком уж понятными были сейчас желания Йена: отпуская мошонку рыжего, Микки продвинул ладонь дальше, скользя кончиками пальцев по натянутой коже с маленькими колючими волосками, прикасаясь к плотно сжатому колечку мышц заднего прохода парня, надавливая на него и начиная медленно массировать.
– Да, – прохрипел Йен, сильно сжимая темные волосы своими пальцами, толкаясь навстречу широко раскрытому рту брюнета, игнорируя острые зубы, что царапали тонкую кожицу твердого фаллоса.
Продолжая двигать одной рукой в своих трусах, Микки вынул вторую, услышав недовольное шипение сверху, чтобы одним быстрым движением собрать обильно размазанную по члену парня слюну ладонью, и вновь вернуться к маленьким складочкам вокруг плотно сжатого отверстия. Влажный палец легко проник внутрь, вызывая громкий стон рыжего и ощутимый толчок во рту возбужденного органа, что, казалось, стал еще больше.
Ускоряя темп движения головы и руки в своих трусах, Милкович вытащил палец почти полностью и тут же вогнал его обратно, распрямляя, чувствуя кожей горячие стеночки, подушечкой доставая до мягких тканей, одно прикосновение к которым заставило громко вскрикнуть Галлагера, что закинув голову назад, расфокусированным взглядом скользил по покрытой маленькими трещинками поверхности потолка.
– Еще, – приказал он, двинув бедрами.
И Милкович не смел ослушаться: ускоряя темп, чувствуя трение головки о небо, он заглатывал твердый член глубже, губами доставая почти до самого его основания, сопровождая каждое новое движение своей головы движением пальца внутри Йена, другой рукой крепко сжимая свой собственный член, что готов был вот-вот взорваться от напряжения.
– Блядь, да, сейчас, – прокричал Галлагер, ногтями впиваясь в кожу головы брюнета, подаваясь вперед, проникая глубоко в глотку парня, окропляя ее стенки спермой, что выстрелила мощной струей оргазма рыжего.
Чувствуя короткие сокращения мышц вокруг своего пальца и терпкий привкус горячей вязкой субстанции, стекающей по его горлу, Микки ускорил движения ладони в своих трусах, ощущая приближение долгожданной разрядки, и, не выпуская изо рта член Галлагера, чуть приподнял голову, встречаясь взглядом с зелеными глазами, что смотрели прямо на него.
Всего несколько движений по стволу вверх и обратно хватило брюнету, чтобы кончить на свой живот. Откинувшись на мягкую подушку, Микки закрыл глаза, наслаждаясь последними отголосками испытываемого оргазма, настойчиво игнорируя мысли о том, ЧТО он только что сделал.
Нет, он, определенно, не собирался думать о голом и мокром Галлагере, вернувшись в свою комнату, и уж тем более, не собирался дрочить, представляя себе, как будет стоять перед тем на коленях в маленькой ванной, отсасывая ему.
Просто полотенце, что валялось сейчас на полу, слишком сильно пахло чужим гелем для душа. Просто рыжий лобок был слишком ярким пятном в воспоминаниях воспаленного мозга Милковича.
«Что же ты, сука, такой весь, блядь, рыжий?»
Комментарий к ПолотеNCе
огромное спасибо всем, кто читает эту работу=)
очень жду ваших отзывов и надеюсь, что эта часть вам понравится :-*
========== Мысли ==========
«Три дня, всего три ёбаных дня», - повторял про себя Микки, спускаясь по лестнице со второго этажа в гостиную ближе к обеду пятницы, подсчитывая в уме время, что осталось ему терпеть незваных гостей.
Бессонная ночь, последствиями которой стали головная боль и отвратительное настроение брюнета, проведенная за размышлениями на тему того, чем для него закончилась неожиданная встреча с Галлагером в ванной; раздражение и злость на самого себя за проявленную слабость, на рыжего еблана, поселившегося в его доме, мысли о котором не давали уснуть сегодня.
О, как же хотел Милкович въебать по наглой рыжей физиономии, мелькающей перед глазами на протяжении всей ночи, отходить его тело ногами до ярких пятен синяков на бледной коже, чтобы чертовы веснушки перестали быть единственным ее украшением.
Оскорбить, унизить, наорать, послать, ударить, укусить, снова ударить, снова укусить.
«Чё, бля? Какой, нахуй, укусить?» – подумал Микки, резко остановившись, понимая, что взгляд его, до этого бесцельно бродивший по пространству гостиной, остановился на тонкой шее сидевшего на диване к нему спиной младшего Галлагера, щелкающего пультом от старенького телевизора.
– Обед в холодильнике, – обернувшись на звук шагов, улыбнулся Йен брюнету. – Привет.
Микки никак не отреагировал на слова рыжего и продолжил свой путь на кухню.
– Я сделал макароны с сыром, надеюсь, ты ешь такие, – вставая с дивана и следуя за Милковичем, продолжал говорить Галлагер.
– Не голоден, – не поворачивая головы, соврал брюнет, доставая чашку для того, чтобы налить себе кофе. Есть он хотел очень сильно, ведь вчерашний ужин так и остался стоять на тумбочке нетронутым, но этому мудаку знать об этом не обязательно.
– Я еще пончиков купил, – сказал Йен, подходя ближе, подавая Микки небольшую белую коробочку с ароматной выпечкой. – Они, правда, уже не такие мягкие, какими были утром, – я не знал, что ты так поздно встанешь.
– Не хочу, – глотая слюну, прорычал Милкович, игнорируя бледную ладонь, которая протягивала ему покрытое шоколадной глазурью колечко.
– Я собирался сделать себе сэндвич, если хочешь, могу и на твою долю…