- Стой... пополнение?
- Так точно!
- Куда?
- Третья рота второго батальона, тащ маёр.
- К Умецкому?? Таааак... училище?
- МосВОКУ.
Улыбка сходит на нет, в глазах появляется пыль.
- За что сослали к нам??
- Распределение...- только и нахожусь, что ответить, для убедительности пожимая плечами.
Майор, покачивая головой и теряя интерес, бурчит:
- Блядь... ещё один распиздяй... прОклятая земля...
Я смотрю ему в след, и так и рвётся: " Я не распиздяй!!!". Обидно стало за себя настолько, что я жутко злюсь. Я, конечно, распиздяй, и история моего попадания вместо СКВО в ЗабВО тоже замысловатая, однако ж это ни в какие ворота, когда ещё не накосячил, а тебя уже укоряют.
Но майор уже ушел, и я могу только буркнуть ему вслед - "я - не тормоз".
Пошлепав губами матюги, непонятно кому предназначающиеся, двигаюсь дальше в казарму.
На КПП выясняю, где второй батальон. Пересекаю плац, и вот она - казарма. Дом родной на неопределённое время. Серое трёхэтажное здание на два подъезда. Возле каждого парадного - лавочки и урны. Места для курения. Я подхожу к ближайшему - правому подъезду.
На лавочке курят бойцы. При моём приближении умолкают. Я в своей парадке тут - как какаду в трюме рыболовной шхуны.
- Орлы, где штаб батальона?
- Второй этаж, тащ лейтенант,... а вы новенький?
Первый пробивон. Бойчины скалятся. Бурый пояснил уже, как и что... "здрасти, блядь, товарищи зольдаты".
- А ты, я смотрю, старенький? Смарю, самый улыбчивый?? Жопу не учили подрывать, когда с офицером говоришь??? Фамилия? Подразделение??
Курилка встаёт, улыбки гаснут.
Долбоёб в погонах - есть долбоёб в погонах, когда вопросы взаимоотношений между военнослужащими чётко пересекаются с уставом, спорить бойцу бессмысленно. Я помню, как ротный заёбывал нас, молодых курсантов, простым вопросом "пачччемууу??". На этот вопрос в армии ещё никто не ответил... и никогда не ответит. Чем больше молчишь и слушаешь рёв ротного, тем меньше услышишь "поччемуу?", а значит, и меньше проблемвыхватишь, типа нарядов и прочей общественно-полезной работы.
- Рядовой Замятин, третья рота. - Балагур не то чтобы напряжён, но неизвестность пугает, конечно. Все-таки не в комке летёха. Парадка. Хрен его знает, чо за хуй с бугра.
- Ну, иди сюда, Замятин. Пошли, покажешь роту. Взвод какой?
- Четвёртый.
- Везёт тебе, Замятин. А я в третьем буду.
- Значит, к нам?? - бойцу как-то удаётся передать голосом и вежливость с лёгким любопытством, и разочарование по поводу такого "подарка" в роту.
Поднимаемся.
Рота. Ну, и начинается цирк с конями. Точнее, с лежбищем сухопутных котиков.
Захожу в роту. Сидит!!!! на табурете рядом с тумбочкой дневального...
(тумбочкой это место называется не потому, что там стоит реальная тумбочка. Как правило, это сколоченное из досок сооружение, оклеенное бумагой, где хранится часть ротной документации, необходимой для несения службы нарядом... например, опись передаваемого имущества роты старым нарядом по роте наряду новому. Это место должно располагаться у входа в роту. Рядом должен находиться боец из числа наряда. Дневальный. Он обязан встречать входящих в роту, подавая различные команды, в зависимости от того, кто зашёл в роту. Этакая фишка. Заорёт "Смирно" - пришёл начальник. Ротный в роте, а дневальный орёт "Смирно"? Ну, значит, встречаем комбата или кого повыше. Пришёл кто-то незнакомый и непонятный?Вызывается Дежурный по роте. Как правило, сержант. У него голова умная - пусть думает, чего с пришедшим делать. Непроявленый пиетет к чужому офицеру в роте иногда вылазит боком.)
...недоразумение узкоглазое, ноги замотаны портянками и впихнуты в кроссовки... весь из себя больной. Рожа даже не переменилась, спит, блядь, с открытыми глазами. Ему похуй, кто вошёл (заходи, кто хочешь - бери, что хочешь)... ни команды "Дежурный по роте, на выход"...
Ни хуя.
Подхожу, смотрю в упор. Боец поднимает на меня глаза и спрашивает:
- Чиво??
Хуярю ему с ноги в грудь, по примеру вскрытия Бурым двери соседей.
В училище драться доводилось, конечно, но вот так мудохать тело бойца пришлось впервые, оно упало с табурета, вскочило и приставило лапу к уху, изображая воинское приветствие. Глазки бегают - чо заорать, не знает!!! но знает, что нужно что-то заорать. Решается, и орёт:
- Фиииишккккаааааааа!!!
Краем глаза улавливаю движение справа. На взлётку высыпает человек десять удивлённых бойцов, которые от такой команды дневального, наверное,охуели ещё больше, чем я.
- Тааак... - смотрю уже на эту кучку я. - В одну шеренгу становииись!! - командую.
Слетели-то с коек, а в армии по распорядку дня тихий час не предусмотрен нихрена. Косяяяяк. Офонарели воины, по ходу, без надзору. Команды понимают хотя бы - это радует, но не очень.
Вяленько встают в шеренгу по стойке "очень вольно". Вопрос о форме одежды не стоит вообще. Вшивники, тапки, кроссовки - ни дать, ни взять -гастарбайтеры, разжившиеся частью добротных армейских шмоток. И ещё одно...они почти мои ровесники. Может, на год помладше. Однако между нами пропасть. Огроменная. Моих знаний и воли, моих четырёх лет в казарме - против их максимум полутора. Когда я мотал партянки, они ещё "запахами" не были... не то что "духами".
- Старший кто??
- Старший рабкоманды третей роты рядовой Воробьёв, - отвечает слева наглая рязанская харя со споротыми сержантскими лычками, отпечатанными на погонах солнцем не хуже цифр на двери моей новой комнаты. Причём делает это, не убрав рук, сцепленных за спиной, со своей задницы. Воробьёвто ли хотел выйти из строя и передумал, то ли изначально решил поклоунадничать. Поэтому его доклад был сопровождён выпадением из строя посредством какого-то немыслимого полупоклона, не имеющего ничего общего с уважением. Скорее, наоборот... Подача тела вперёд с демонстративным похуизмом.
"Дембель, небось. Спокуха. Хаваем от младшего. Набираем горя для ответственного. Только не срываться. Только б не сорваться. Убью, блядь".
- И чо тут происходит? Какого хуя вы тут лежбище котиков устроили? - смотрю на опиздюленого дневального. - Так, я, бля, дождусь сюда дежурного,или тебе опять уебать, обезьяна хуева????
- Я здесь, - справа жалкое булькотение.
Разворачиваюсь. С правого фланга странно вывалившееся из строя тело, как-то еле двигая ногами, иноходью ковыляет ко мне. На груди красная полоска значка с полустершимися, но ещё читаемыми буквами " ДЕЖУ......ЫЙ".
Ага, бля. Иди сюда, мой сладкий сахар. Слабого в коленках видно сразу в любом закрытом мужском коллективе. Тут зачморёным выёбываться не перед кем, и поменять статус сложно. Определению подобных инфузорий никого обучать не надо. Они видны сразу, всегда и всем.
- А ну-к, подь сюды, дежурный...- Постоянно орать глупо, да и не нужно. Чёрный юмор рулит в армии похлеще, чем на гражданке, это уж будьте уверены. Шаг дежурного ускоряется, траектория движения из замысловатой становится хитровыебаной. Дежурный, постоянно двигаясь ко мне, не приближается ни на метр. Узкоглазый, в очках, плюс ужимки бандерлога - мерзкое зрелище. У меня стойкое ощущение, что он вообще может дать дёру. Не хватало ещё бегать за бойцами по казарме. Зашёл в роту, называется. О-хо-хо.
- Хули ты там жмёшься... эээ, ты кто??
- Лейтенант Бальжимаев.
- КТООООООООООО??? - делаю два шага к этому полудебилу и замечаю, что у него на левом погоне две дырки под отсутствующие звезды, а на правом даже есть одна звезда... лейтенант, бля. У меня такие же погоны на плечах, я за них в училище Крым и Рым прошел, а тут... Он смотрит на меня хоть и испуганно, но тоже не дурак - сечет, что я мысленно сел на жопу.
В шеренге расслабон и смешки... надо мной смешки... а хули... летёха жопой в луже... застроил другого летёху... потеха.
- А чо? Сержантов нету??
- Я дежурный по батальону. У меня сейчас время отдыха, - полуноя, выдёт лейтенант Бальжимаев.
- А должность? - отчаянно проёбывая ситуацию, я заламываю фуру на затылок и сбавляю тон.
- Зам по воспитательной работе командира третей роты, - отвечает.
Из лужи я не встал,... и она стала ещё глубже.
Охуительно... пришёл - и застроил своего начальника. Заебиииись. Видя, что я ошарашен, бойцы уже совсем расслабились.
Воробьёв подаёт голос:
- А вы кто??
- Воробьёв, я твой кошмар, - лучший способ защиты... переключаюсь на бойцов.
- Товарищ лейтенант... гм... идите в канцелярию... - (это летёхе... с ним всё понятно... пиджак-двухгодичник... Бурый мне говорил... кошмар ... и мне с ним служить?). - Дневальный... я увижу Дежурного по роте?? Ты что, сука, не знаешь, как вызвать? Тогда давай сюда весь наряд, ёб твою мать.
-ЭЭ... нэ надо так про мать... - в строю есть очаровательная чурочка. Здоровая и наглая, раз ебло открывает.
- Фамилия??
- Рядовой Шаботуков.
- Я к тебе обращался, солдат??
- Нэт...
- Взвод??
- Трэтий.
- Поздравляю тебя, солдат... я твой новый командир взвода, любишь маму?? Молодец, будем проверять, как ты ей каждую неделю письма пишешь! - солдат опускает клюв.
(это ловушка, для чурок в основном... чтобы родители не задалбливали отцов - командиров, рекомендуется заставлять солдат раз в неделю писать письма родне... это нам в училище плотно объясняли, причём предупреждали, что солдат мамку любит но до тех пор, пока не надо будет ей пару строк черкнуть, а потом эта мамка приезжает и допытывается, почему её мальчик уже год, как болт заложил на мать - ни строчки, а чурки, так те по-русски говорят-то с трудом, не то, что писать. Или им молодёжь с их слов письма чирикает, такое тоже видел.)
Воробьёв достаёт из кармана скомканную красную тряпку - повязку дежурного по роте, нацепив её, делает шаг из строя, принимает стойку "смирно" (кепки нету) и, глядя прямо в упор перед собой, докладывает:
- Дежурный по роте рядовой Воробьёв, - понял, что я сейчас тут всё раком ставить буду, а с ротным потом будет сложнее объясняться, чем с ещё пока безавторитетным летёхой. Это уже маленькая, но победа. Воробьёв вынужден включаться в условия игры.
Я пытаюсь собрать в кучу свой отгоревший мозг, в котором не укладывается ни поведение солдат, ни поведение офицеров... меня другому учили!! Дру-го-му!!!
Быстро выясняется, что рабкоманда в полном составе отдыхала по разрешению замполита роты лейтенанта Бальжимаева, так как устала. На тумбочке загнивший рядовой Цыренов. Из молодых... ноги сбил на полевом выходе и загнил... это тут на раз, климат такой, сослали в казарму, где он просто ошизел уже от нежного отношения со стороны подахуевших старших товарищей. Заорал "фишка", потому что ему не устав совали на инструктаже, а поднесли к морде кулак и сказали:
"Если фишку проебёшь - писдец тебе", ума же научить его подавать правильные команды не хватило. Наряд стоит третьи сутки.
(Врубаюсь, что этот несчастный Цыренов все трое суток просидел на табурете, перед дверью.)
Даю команду заменить его с тумбочки и отправить спать. Воробьёв даже бровью не ведёт, а балагур, проводивший меня в казарму, подходит к Цыренову и пихает от тумбочки, занимая его место и лезет в неё, доставая брошенный там штык-нож.
( Оружие дневального, собственно, отличающий атрибут солдата, несущего службу в данный момент. Брошенное вот так оружие, выданное под роспись - это почти что его утеря, а утеря оружия в роте - это серьёзная проблема для ротного.)
- Ну чо, не слышал? Отбой, боец...
Ещё один контрольный выстрел мне в мозг... Цыренов пытается бежать на своих гниющих ногах и на ходу раздеваться, задрочен он до безобразия, ипо причине вымотанности его действия со стороны вызывают желание дать пиздюлей всем, кто его довёл до такого состояния.
Начало формирования ненависти к солдатскому беспределу. Это потом я насмотрюсь на подобных бесхребетных чучел. Многие сами виноваты в том,что с ними происходит. Мы с Воробьевым провожаем Цыренова глазами, потом я перевожу взгляд на Воробьёва и, глядя в упор на него, спрашиваю:
- Дембель по осени???
- Да.
- Не "да", а "так точно"... Воробьёв...вешайся.
Через пять минут я нахожу в сортире расстеленную газету, на которой всё приготовлено к кайфожорству... куча конопли и два котелка молока.
В моём подразделении наркоманы.
Последний гвоздь в крышку гроба Устава Вооруженных Сил Российской Федерации и лично Воробьёвской спокойной дембельской жизни.
Я не знаю, что бы было в этом сортире, так как Воробьёв был покрепче меня (гы, не богатырь я... это уж точно) и явно не трус, но тогда так распорядилась судьба, что я, пнув котелки с молоком и развернувшись в бешенстве на Воробьёва, который сразу прянул шага на два от меня - спружинился, зло оскалившись, тормознул на автомате от вопля дневального (балагура Замятина) - "Дежурный по роте, на выход!!".
Сработал курсантский стереотип "чужие в роте", я утрачиваю интерес к охуевшему Дежурному и перевожу взгляд на стену сортира (ежели её пробить, то увидел бы, кто вошёл в роту).