Люк потерял сознание и не услышал ни жалобных воплей тоон-тоон, ни наступившей внезапно тишины. Не почувствовал, как великан схватил его за лодыжку и потащил по заснеженной равнине.
Черный дым все еще поднимался со склона из воронки, оставленной упавшим с неба предметом. Но облако дыма становилось прозрачнее: ледяные ветры Хота разносили над равнинами его темные клубы.
В кратере что-то зашевелилось.
Сначала послышался звук, ноющий металлический звук, меняющийся по интенсивности — словно он состязался с воем ветра.
Затем начало двигаться нечто, блестевшее в ярком свете дня, медленно поднимаясь со дна кратера.
Это нечто можно было принять за неизвестную форму органической жизни — жуткая, с многочисленными выпуклостями голова, темные линзы глаз, похожие на волдыри, равнодушно глядящие поверх холодных диких равнин. Но когда голова поднялась над кратером, стало ясно, что это машина. Голова сидела на большом цилиндрическом теле, оборудованном камерами, сенсорами и металлическими придатками, некоторые из которых оканчивались хватательными клешнями.
Машина перевалила через край кратера и простерла в разные стороны манипуляторы. Затем металлический мозг выдал сигнал, и машина поплыла по ледяной равнине, вскоре исчезнув за горизонтом.
Хан, закутанный в зимнюю одежду, ехал рысью верхом на зеленой пятнистой тоон-тоон по холмам Хота, держа курс на базу.
Глаза его равнодушно глядели на тускло-черные купола, на орудийные башни и огромные силовые установки — единственные признаки цивилизованной жизни на этой планете. Хан Соло придержал снежную ящерицу, заставив замедлить бег и направляя ее ко входу в огромную ледяную пещеру.
Оказавшись внутри огромного комплекса пещер, обогреваемых отопительными установками, которые в свою очередь питали энергией установленные снаружи огромные генераторы, Хан почувствовал, что ему становится жарко. Эта подземная база представляла собой естественную ледяную полость с переплетениями ломаных белых туннелей, выжженных в ледяной горе лазерами. Коррелянцу приходилось бывать и в более заброшенных норах Галактики, но сейчас он никак не мог вспомнить местонахождения хотя бы одной из них.
Он расседлал тоон-тоон, затем огляделся по сторонам. Гигантская пещера была заполнена людьми и роботами.
Все чем-то заняты, с чем-то возятся, что-то монтируют или ремонтируют. Повстанцы в серой униформе разгружают припасы и подгоняют снаряжение. По ледяным коридорам, выполняя свою работу, катятся роботы главным образом типа Р2.
Вся эта суета не вызвала у Хана никаких эмоций, он даже начал беспокоиться, не слишком ли размяк с годами. Он явно не испытывал личной заинтересованности или приверженности к этому повстанческому предприятию, ведь его сотрудничество с Союзом началось с обычной сделки, когда потребовались услуги его корабля, «Тысячелетнего сокола». Работа казалась тогда достаточно простой — переправить старика Бена Кеноби, юного Люка и двух роботов в систему Альдебарана; откуда было знать тогда Хану, что ему придется спасать принцессу с самой страшной боевой имперской станции, Звезды Смерти.
Принцесса Лея Органа...
Чем больше думал Хан Соло о ней, тем яснее ему становилось, что забот, которые он взвалил на себя, польстившись на деньги Бена Кеноби, более чем достаточно. Поначалу он хотел просто заработать, чтобы рассчитаться со старыми долгами, висевшими над ним, подобно готовому упасть метеориту, у него вовсе не было желания становиться героем.
И все же что-то удерживало его, заставило присоединиться к Люку и его ненормальным приятелям-повстанцам, когда они предприняли ныне ставшую легендарной космическую атаку на Звезду Смерти. Что-то... Что именно, сейчас он уже не мог вспомнить.
Сейчас, когда Звезда Смерти давно уже была уничтожена, Хан все еще оставался с Союзом, оказывая помощь при создании базы на Хоте, быть может, самой суровой планете в Галактике. Но все это вот-вот должно измениться, говорил он себе: насколько Хан понимал, их пути неминуемо разойдутся.
Он быстро прошел по подземному ангару, где стояло несколько кораблей, обслуживаемых людьми в сером и их помощниками — роботами разных назначений. Беспокойство Хана вызывал грузовой корабль в форме блюдца, стоявший на новом основании, его любимец «Тысячелетний сокол». С тех пор как Хан попал на крючок Скайуокера и Кеноби, на этом корабле, самом большом в ангаре, пришлось выправить не одну вмятину. Но не в этом дело: «Тысячелетний сокол» славился вовсе не внешним видом, а скоростью: этот грузовоз по-прежнему считался, быстрейшим кораблем, созданным когда-либо на Касселе. Он был способен догнать и перегнать любой имперский истребитель.
Большей частью успеха «Сокол» был обязан управлению, ныне переданному в мохнатые лапы двухметровой горы коричневой шерсти, чья физиономия в этом миг была скрыта под сварочной маской.
Чубакка, огромный вуки, пилот Хана Соло, ремонтировал центральный подъемник «Тысячелетнего сокола», когда он заметил приближение Соло. Вуки прекратил работу и поднял щиток. Из зубастой пасти вырвалось рычание, которое во Вселенной могли перевести лишь немногие, не принадлежавшие к вуки.
Хан Соло был одним из тех немногих.
— Холодно — не то слово, Чуби,— заметил коррелянец.— Всем этим пряткам, всей этой дрожи я предпочел бы хорошую ежедневную драку.— Он заметил дымок, поднимающийся от свежеприваренной секции.— Как дела с этими подъемниками?
Чубакка ответил ворчанием.
— Ну и хорошо,— сказал Хан, полностью одобрив желание друга убраться в космос, на любую другую планету — подальше от Хота.— Пойду доложу. Потом присоединюсь к тебе. Как только эти подъемники будут налажены, мы отчалим.
Вуки пролаял в ответ (это означало, что он доволен) и, когда Хан отправился дальше, вернулся к работе.
Командный центр был занят электронным оборудованием и мониторами. Как и в ангаре, здесь было полно повстанцев-контролеров, военных ремонтников и роботов всех моделей и размеров» Все они выполняли работу по оборудованию в пещере действующей базы, которая должна была заменить базу на Явине.
Тот, кого искал Хан Соло, находился у большой консоли и внимательно следил за экраном компьютера, вспыхивающим яркими цветными символами. Когда к нему приблизился Хан, генерал Риикэн выпрямился во весь свой огромный рост.
— Генерал, здесь нет ни единого признака жизни,— доложил Хан,— по всему периметру установлены маркеры, так что вам станет известно, если кто-нибудь появится.
Как обычно, генерал Риикэн не улыбнулся сообщению Хана Соло. Но он был доволен, что молодой человек хотя бы неофициально принимает участие в восстании. Соло производил на Риикэна благоприятное впечатление, и генерал подумывал, не предоставить ли ему полномочия заслуженного офицера.
— Командир Скайуокер еще не появлялся?— спросил генерал.
— Он отправился посмотреть метеорит, который упал недалеко от него,— ответил Хан.— Скоро вернется.
Генерал взглянул на установленный недавно экран радара, изучая загорающиеся изображения.
— Учитывая метеоритную активность в этой системе, будет нелегко, пожалуй, обнаружить приближающиеся корабли.
— Генерал я..,— Хан помялся.—Я думаю, мне пришла пора двигаться.
Внимание Соло привлекла приближающаяся женская фигура. Ее походка в равной степени была грациозной и целеустремленной, но белая военная форма явно не соответствовала юным женским чертам. Хан Соло заметил, что принцесса Лея огорчена.
— Ты хорош в бою,— сказал генерал и добавил:— Мне бы очень не хотелось тебя потерять.
— Благодарю, генерал. Но за мою голову назначена цена. Если я не расплачусь с Джаббой Хуттом, я мертвец.
— Да, малоприятно, когда над тобой висит угроза смерти,— проговорил генерал, когда Хан повернулся к принцессе Лее. Соло не был сентиментален, но в эту минуту его переполняли странные чувства.
— Я догадываюсь в чем дело, Ваше Высочество.— Он замолчал, не зная, какой реакции ожидать от принцессы.
— Возможно,— холодно ответила принцесса. Ее надменность преобразилась в тихий гнев.
Хан покачал головой. Когда-то давно он сказал себе, что самки-млекопитающие или представительницы других биологических классов, пусть даже еще не открытых, лежат за пределами его понимания. Лучше оставить их в покое с их загадочностью.
Но недавно ему все же стало казаться, что во всем космосе есть по крайней мере одно существо женского пола, которое он начал понимать. Оказывается, он ошибался.
Резко повернувшись к принцессе спиной, он вышел в тихий коридор, идущий от командного центра. Он направился в ангарный отсек, где его ждали великан вуки и контрабандитский грузовик — две реальности. Он не собирался прохлаждаться здесь.
— Хан!— Лея догнала его. Дыхание ее было неровным.
Он остановился.
— Да, Ваше Высочество?
— Я думала, ты решишь остаться.— В голосе Леи Хану послышалось настоящее огорчение.
— Наемный охотник, которого мы повстречали на Орд Мантеллее, заставил меня передумать.
— Люк знает об этом?— спросила она.
— Узнает, когда вернется,— ответил Хан.
Глаза принцессы Леи сузились. Она смерила его взглядом, значение которого он хорошо знал. В течение секунды Хану казалось, что он — льдинка на поверхности планеты.
— Не глядите на меня так,— сказал он сердито.— Каждый день все больше охотников выходит искать меня. Я хочу выплатить долг Джаббе, пока он не послал убийц-гонцов или бог знает кого еще.
Слова эти явно подействовали на Лею, и Хан видел, что она огорчена из-за него, а может быть, и более того.
— Но ты нужен нам,— сказала она.
— Нам? — спросил он.
— Да.
— А как насчет вас!— Хан выделил последнее слово. Может быть, что-то подобное он хотел сказать раньше, но не хватало смелости.
— Мне?— сказала она пустым голосом.— Не понимаю, что ты имеешь в виду?
Хан недоверчиво покачал головой.
— Да, вероятно, не понимаете.
— А что именно я должна понимать?— В голосе ее опять послышался гнев, быть может, потому, подумал Хан, что она, наконец, начала понимать, что он хотел сказать.
— Вы хотите, чтобы я остался,— улыбнулся Хан.— Потому что испытываете ко мне кое-какие чувства»
— О да, ты нам очень помог,— сказала она, помолчав.— Ты природный лидер...
Но Хан не дал ей договорить, оборвав на полуслове.
— Нет, Ваше Высочество, это не так.
Лея глянула Хану прямо в лицо, в глазах ее было на этот раз полное понимание.
Она засмеялась.
— Ну у тебя и воображение!
— У меня? Мне кажется, вы боитесь, что я покину вас, даже не... поцеловав.
Она засмеялась еще громче.
— Скорее я поцелую вуки.
— Это я улажу.— Он придвинулся к ней ближе. Здесь, в холодном сиянии ледяной камеры, казалось, что принцесса светится.— Поверьте, вам пойдет на пользу хороший поцелуй. Вы так привыкли командовать, что забыли, что значит быть женщиной. Если вы расслабитесь на секунду, я вам помогу. Впрочем, слишком поздно, милая. Ваша счастливая возможность уже улетела.
— Думаю, я переживу,— с видимым раздражением сказала Лея.
— Желаю удачи.
— Вас даже не интересует...
Он знал, что она хочет сказать, и не дал ей закончить.
— Увольте, пожалуйста. Не говорите мне опять о восстании. Это ваша забота, не моя. Вы холодны, как эта планета.
А ты, выходит, хотел подарить мне тепло?
— Конечно, если бы... Но не думаю, что это было приятно,— сказав это, Хан смерил ее холодным, оценивающим взглядом.— Мы еще встретимся,— сказал он.— Может быть, потом, когда вы сами немного потеплеете.
Выражение ее лица вновь изменилось. Даже у убийц бывают более добрые глаза.
— У тебя манеры банта,— сказала она,—но не высокого пошиба. Лети себе на здоровье, сорвиголова.— Принцесса Лея повернулась и заспешила прочь.
ГЛАВА 2
Температура на поверхности Хота упала. Но, несмотря на леденящий воздух, имперский разведывательный робот продолжал лениво плыть по заснеженным равнинам и холмам, а его простертые по всем направлениям сенсоры искали проявления жизни.
Неожиданно сработали тепловые сенсоры робота. Они уловили источник тепла, а тепло — надежный признак жизни. Голова робота повернулась на оси, чувствительные глаза-волдыри определили направление источника. Разведывательный робот автоматически увеличил скорость и с максимальной быстротой помчался по ледяным полям.
Лишь приблизившись к сугробу, размерами превышающему самого робота, насекомоподобная машина замедлила ход.
Сканеры замерили величину сугроба — приблизительно пять футов в высоту и двадцать в длину. Но размеры сугроба имели второстепенное значение. Что было удивительно (если только можно удивить машину-наблюдателя), так это идущий из-под снега мощный тепловой поток. Существо под этим снежным холмом, надо думать, было надежно защищено от холода.
Один из придатков робота вонзил бело-голубой луч в сугроб, разбрасывая в стороны хлопья сверкающего снега.
Сугроб задрожал, потом заворочался. Что бы ни находилось под ним, его сильно рассердил пробный луч лазера. Снег полетел в разные стороны хлопьями, и в белой массе показались два глаза.
Огромные желтые глаза двумя огненными точками глядели на металлическое создание, которое все еще продолжало посылать лучи, причиняющие боль. Глаза пылали первобытной ненавистью к пришельцу, нарушившему его сон.
Сугроб вновь затрясся, и послышался рев, чуть не разрушивший слуховые сенсоры робота. Он отскочил назад на несколько метров, увеличив пространство между собой и существом. Роботу никогда прежде не приходилось сталкиваться с ледовым существом Вампой, но его компьютер посоветовал не тратить на зверя много времени.
По внутренней системе связи поступила команда увеличить мощность лазерного луча. Менее чем через секунду луч бил с максимальной интенсивностью. Машина нацелила лазер, окутав зверя облаком пламени и дыма. Через несколько секунд уцелевшие клочья Вампы были подхвачены и унесены ледяными ветрами.
Дым рассеялся, не оставив (если не считать глубокой вмятины в снегу) ни единого следа ледового существа. Но факт существования зверя был зарегистрирован в недрах робота, продолжавшего выполнять свою программу.
Командир повстанцев Люк Скайуокер очнулся от боли. Голова кружилась, болела, раскалывалась на части. Усилием воли он заставил себя открыть глаза и обнаружил, что находится в ледяной трещине, неровные края которой отражали меркнущий свет сумерек.
Неожиданно он понял, что висит вниз головой, сантиметров на тридцать не доставая дна кончиками пальцев. Лодыжки занемели. Изогнув шею, он увидел, что ноги его вмерзли в лед, свисавший с карниза, подобно сталактитам. На лице застыла маска спекшейся крови — удар ледового существа был сокрушительным.
Вновь услышал Люк звериные крики. Рев был громоподобный. Люк подумал: что убьет его — холод или когти обитателей трещины?
«Надо освободиться. Освободиться от льда».
Силы еще не вернулись к нему. Изогнувшись, он с большим трудом смог дотянуться до ледяных оков. Но Люк был слишком слаб и оказался не в силах разбить лед — он снова повис вниз головой.
«Расслабиться,— сказал он себе,— расслабиться...»
Ледяные стены усиливали вопли приближающегося существа. Лапы зверя с хрустом ступали по мерзлой земле. Скоро косматый белый ужас согреет замерзшего воина во мраке своей утробы.
Глаза Люка быстро обежали трещину и остановились на связке приборов, которые он обычно брал с собой в экспедиции. Они валялись на полу бесполезной грудой. Снаряжение находилось от него всего в метре, но недосягаемом метре. Там, в этой связке, было то, что могло спасти его,— прочная рукоять с двумя маленькими кнопками, увенчанная диском. Предмет когда-то принадлежал его отцу, Рыцарю Джедай, преданному и убитому молодым Дартом Вейдером. Но сейчас им владел Люк. Оби ван Кеноби вручил ему луч-саблю, чтобы тот с честью сражался против тирании Империи.