— Ты точно знаешь, о ком они мечтают? — съехидничала остроносый подросток в очках — эта девочка до сей поры не промолвила ни единого слова. Похоже, она действительно не очень-то знала, о чем и о ком мечтает мужчина.
— Да, мечтать! — упрямо повторила Оля. — Умница... Вся какая-то ладная, крепкая... Вот уж кто в жизни не растеряется! За такую и в огонь и в воду... Разве ей не обидно, что нужна не она, а мама-директор?
Судья Мастерков вернулся из отпуска, и Галина Ивановна устроила мне с ним встречу. Она деликатно предложила нам беседу с глазу на глаз, но мне показалось, что обсудить все вопросы втроем будет все-таки лучше. Мастерков был настроен мирно и благодушно, вполне расположен к беседе («Я никуда не спешу», — так он сразу меня ободрил, предложив чай с сухарями) и преисполнен охотой помочь. Он озадачил, однако, вопросом, хорошо мне известным по сотням подобных бесед, но звучавшим на сей раз, право же, невпопад:
— Что интересного вы нашли в этом деле? Юридически оно проще простого. Социально — вообще на обочине: не взятка, не хищение, не приписки. Ну а житейски?.. Тоже, знаете, не бог весть...
Скепсис судьи и явное сомнение в пользе моих раскопок не помешали ему, однако, подробно ответить на все вопросы. Если помнит читатель, Вадим Скачков в суд не явился, а судья не принял мер, чтобы явку его обеспечить. Не оттого ли, хотел я узнать, что юридически это дело казалось бесспорным и присутствие первого мужа, когда речь идет о втором, практически не могло повлиять на будущий приговор?
— Именно так, — едва ли не с радостью подтвердил Мастерков, — вы, я вижу, успели во всем разобраться.
— Но позвольте, — робко попробовал я возразить. — Разве настолько суду безразлично прошлое подсудимого? Причины, которые побуждают нарушить закон? Наконец, его личность?
— Мы судим за конкретное действие, а не за всю прожитую жизнь, — напомнил судья. — Между взглядом судейским и взглядом писательским разница есть, и большая. Вы, мне кажется, сами про это писали.
Я про это никогда не писал.
Наступило, наверное, время сказать самое главное. Мы познакомились уже с героями нашего повествования, в общих чертах нам известны характеры, биографии, образ жизни и образ мыслей, отношения между ними, завязанные в тугой и запутанный узел. Нам удастся его размотать, лишь узнав, почему в столь личные отношения пришлось вмешаться суду.
Протокол явки с повинной
Сего 10 апреля... года в городской отдел внутренних дел явилась гражданка Горохова Светлана Артемовна и сделала добровольное заявление о совершенном ею преступлении, а именно: в ночь с 6 на 7 апреля сего года в состоянии, по ее утверждению, сильного душевного волнения, вызванного аморальными, унижающими ее женское достоинство действиями потерпевшего, она причинила своему мужу Петрушину Борису Валентиновичу тяжкие телесные повреждения, сопряженные с нанесением увечья и расстройством здоровья. Горохова С. А., сделав заявление о добровольной явке с повинной, пожелала дать письменные показания, которые прилагаются к настоящему протоколу.
Из показаний Гороховой С. А.
«Петрушин Борис является моим вторым мужем, с которым мы проживаем в зарегистрированном браке в течение около двух лет. Я очень любила Бориса и люблю до настоящего времени, ради него я оставила своего первого мужа Скачкова Вадима, который хорошо ко мне относился, заботился, исполнял любые мои желания. Но так получилось, что на моем пути встретился другой человек, и я поняла, что наконец-то нашла свою любовь. Желая доказать искренность чувств и бескорыстность своих намерений, Борис по собственному желанию и без какой-либо просьбы с моей стороны подарил мне автомашину «Москвич», которой сам же пользовался, а также ею пользовались его родители, когда хотели, не считаясь со мной. Хотя я и не стала бы препятствовать, но все-таки машина принадлежала мне, а это никто не учитывал.
Автомашина «Москвич» была подарена мне еще до оформления брака, хотя фактически мы уже были муж и жена. Я колебалась в смысле оформления брака, не хотелось ошибаться опять, я неоднократно говорила Борису, что нам надо хорошенько проверить свои чувства. Тогда Борис, желая доказать свою любовь, сделал подарок, а я по молодости и неопытности поверила и жестоко поплатилась. Разве я могла понять, что для таких, как Петрушин, швыряться даже машинами ничего не стоит, возможно, денег куры не клюют, но я так не приучена, мне казалось, уж если человек такое дарит, значит, у него серьезные намерения и за этим подарком что-то есть, а, выходит, не было ничего.
Вскоре между нами стали возникать конфликты, или, точнее, ссоры, относительно пользования машиной, которые происходили по инициативе с его стороны. Дело в том, что я поступила на курсы для обучения вождения автотранспортом, успешно их закончила и получила водительские права. Поэтому я стала пользоваться машиной чаще, чем раньше, и уже не в качестве пассажира, а Борис по-прежнему старался, чтобы чаще пользовались его родители, он как стопроцентный эгоист думал все время о своих интересах и своих родителях и еще при этом ссылался, что его родители дали деньги на покупку этой машины, хотя, мне кажется, это не очень красиво с его стороны, потому что, когда делают подарок, не сообщают, на какие деньги он куплен, и не ставят условия, как им пользоваться, так меня с детства учили, и по этим правилам я всегда жила.
Но я очень любила мужа, я не хотела конфликтами по пустякам омрачать наши отношения. Поэтому я решила продать автомашину «Москвич», которая стала причиной ссор. Мне казалось, что такое решение встретит полное понимание со стороны моего мужа, тем более что уже подходила очередь на покупку новой машины ВАЗ-21011, но получилось иначе. Муж считал, что я должна получить у него разрешение на продажу, как будто я не самостоятельная женщина, а продана ему в рабство, хотя у меня зарплата не меньше его, и высшее образование, и я могу прокормить и себя и его, и вообще, мне кажется, сейчас уже не те времена, чтобы жена не имела права голоса, тем более что машина мне подарена, но он про это все время забывал и вынуждал ему напоминать, что мне было неприятно, как, я думаю, любой женщине, если она себя хоть немножечко уважает.
Однако я сделала все, чтобы мы примирились, и в этом меня полностью поддерживала моя мама. Поэтому я не возражала, чтобы новая машина ВАЗ-21011 была куплена на его имя, раз для мужа имело такое значение быть собственником, меня вполне устраивала доверенность, чтобы пользоваться машиной, причем очень редко, и на большее я не претендовала. Сначала все шло хорошо, а потом опять началось, и опять из-за этой дурацкой машины, потому что муж все время вызывал на скандалы, если приходило время везти куда-то его родителей, а у меня как назло были свои дела, которые мужу полагается уважать; ведь я самостоятельная женщина. Но муж, как оказалось, смотрел на данный вопрос по-другому, и его родителям по очень странному совпадению машина всякий раз была нужна точно тогда же, когда и мне, но муж этого совпадения почему-то не замечал.
Все мои друзья и подруги очень сочувствовали мне, советовали плюнуть и разойтись. Точно так и надо было сделать, я еще молодая, надежды встретить человека, который бы меня носил на руках, я не теряла, но мое несчастье состояло в том, что я по-прежнему любила Бориса.
Для меня уже было окончательно ясно, что все наши неудачи и конфликты упираются опять в злосчастную машину, она просто стала каким-то проклятием в нашей семье, которую я хотела сохранить во что бы то ни стало, и поэтому я решилась опять на продажу, хотя мне было очень жаль расставаться с таким удобством, и непонятно, зачем я мучилась на курсах и получала права, которые я успела уже обменять на международные, которые действительны в любой стране за границей, и это разрешается не каждому, и мечтала о туристской поездке с мужем в Чехословакию, моя мама постаралась и устроила нам поездку, и вот все срывалось неизвестно почему, но сохранить семью, конечно, гораздо важнее. К моему удивлению, я опять не встретила понимания у мужа...»
Прерву цитату из документа краткой записью, которую я сделал на встрече с девочками-швейницами. Эту запись уместно использовать именно здесь.
«Оля Жучкина. Рассказывает о Светлане Гороховой спокойно, но с явной симпатией. Даже порою и с восхищением:
— Она выезжала на машине, за рулем, в клетчатом свитере, длинный голубой шарф обмотан вокруг шеи, на голове шапочка с козырьком... Будто из фильма... Настоящая кинозвезда... Светлана была рождена водить машину, мчаться навстречу любви... Или чтобы рядом сидел красавец ей под стать и курил сигареты «Мальборо». Кто хоть раз видел Светлану за рулем машины, иначе уже не может ее представить...»
Из показаний Гороховой С. А. (продолжение)
«...Машина была на его имя, поэтому я сама не могла ее продать. Доверенность была только на вождение, а не на продажу. Дать другую доверенность Борис отказался. Я, конечно, все равно не стала бы продавать без его согласия, но меня возмущал факт, как будто я какая-то бесправная любовница, а не законная жена. У нас по этому вопросу было много обсуждений, даже, можно сказать, дискуссий, мне очень тяжело о них вспоминать. Однажды я напомнила, как он доказывал мне свою любовь, подарив машину «Москвич». И, можете представить, Борис рассмеялся. Он сказал, что так любовь не доказывают. Значит, тогда он лгал! А я развесила уши! Это был ужасный удар с его стороны. Мы крупно поссорились, и он ушел из дому, забрав машину ВАЗ-21011.
Я не верила, что это надолго, ждала каждый день, каждый час, что он вернется, ведь я очень любила его, и мне казалось, что он тоже любит меня. Но он не возвращался и даже не звонил. А звонить первой — так я еще не совсем растеряла женскую гордость, хотя он и рассчитывал.
Позже я обнаружила, что он увез мою доверенность, вторые ключи от машины и даже страховку. Я до сих пор не знаю, когда он ее выкрал. Но что выкрал — это факт. Значит, все дело было в машине, из-за нее поломалась наша жизнь, и я правильно хотела от нее избавиться, но Борис не дал, потому что свет клином сошелся у него на машине, а не на семье.
Но я не могла жить без него, это просто мое настоящее несчастье, и за него так жестоко поплатилась. Как мне было ни обидно и унизительно, я не выдержала, первая позвонила, чего никогда себе не прощу. Но вы поймите, захотелось попробовать в последний раз что-то склеить, хотя мама предупреждала, что из разбитых черепков кувшина не получается, но ведь я еще молодая, мне очень хотелось любви, и я опять не послушалась маму, и опять она оказалась права.
Я предложила Борису помириться, на что он сразу же дал согласие. Это был самый счастливый день в моей жизни, но оказалось, что с его стороны это игра и коварный обман. Он был себе на уме, а я верила каждому его слову.
Мы проговорили целый вечер. Мне очень тяжело про это вспоминать. Договорились все забыть и начать сначала, и Борис согласился даже продать машину, хотя я уже не видела в этом необходимости, раз между нами наступил мир, так что машина не служила больше помехой семейной жизни, и мы могли поехать на ней в Чехословакию, чтобы отпраздновать второе рождение нашего брака.
Тут я должна написать про то, про что писать не положено, про это не говорят, это очень личное, касается только двоих. Но если утаить, вы можете не понять, а так хочется, чтобы меня наконец поняли. Одним словом, мы испытали в ту ночь такую любовь, какая была у нас только в первый раз, когда мы решили стать мужем и женой, и тут я окончательно поверила, что счастье не только возможно, но что оно точно вернулось. С этим чувством я заснула, но какая-то сила вдруг разбудила меня, я проснулась в огромном волнении и не могла объяснить почему. Борис спал, ни о чем не подозревая.
Я просто не знала, что со мной творится. Как будто какой-то голос подсказал, что я опять обманута. Я встала, несколько раз прошлась по комнате. Выглянула в окно. Светила полная луна. Машина стояла возле тротуара, и я долго смотрела на нее, чувствуя, что эта проклятая машина по-прежнему мешает нашему счастью.
Мне хотелось разбудить Бориса, спросить его, что со мной, чтобы он развеял мои сомнения и снова сказал, как он меня любит. Но он так сладко спал, и, если бы я разбудила его, он ничего бы не понял или понял бы неправильно, грубо, по-мужски, а это для меня, в моем состоянии, было бы просто ужасно, я, наверно, умерла бы от обиды.
Вдруг я заметила его пиджак, висевший на спинке стула. Какая-то сила заставила меня проверить карманы, хотя это, конечно, не очень красиво, я понимаю, но ведь Борис мой муж, а я была в сильном волнении, я должна была что-то делать, тем более что чувствовала обман с его стороны.
В одном из карманов я нашла письма! Письма неизвестной мне женщины моему мужу! У окна при свете луны я прочла их и только тогда поняла, как подло обманута. Что было дальше, я плохо помню... Мне захотелось тут же убить Бориса, а потом себя. Я побежала на кухню, потом обратно в комнату, боясь разбудить маму и поднять на ноги весь дом. Я металась, не зная, что делать. Потом схватила не помню что и забралась на кровать, где Борис продолжал сладко спать, не подозревая, что его предательство уже раскрыто. Может быть, я не переживала бы все это так сильно, если бы только что не подарила ему от всего сердца то, что может подарить женщина, причем только очень любящая женщина (эти слова подчеркнуты трижды. — А. В.).
И вот точно в данный конкретный момент он проснулся, увидел меня и протянул ко мне руки, чтобы обнять, приблизить к себе. Как я и предвидела, он все понимал примитивно, по-мужски, не в состоянии разобраться в чувствах женщины, которую он не только обманул, а просто-напросто предал.
У меня в памяти не осталось ничего, что было дальше. Кажется, я не сдержалась, оттолкнула его и, возможно, даже ударила. Больше всего я боялась разбудить маму. Села в машину и поехала куда глаза глядят, лишь бы не останавливаться, потому что остановиться — это значит остаться со своими мыслями, а в голове была такая каша, хоть плачь. Вся моя жизнь пошла под откос, и теперь мне уже все равно, что будет, даже если меня расстреляют.
Я ездила взад-вперед, пока в баке был бензин, а потом добралась до своей подруги Тимаковой Светы, сказала ей: «Светка, ни о чем не спрашивай, дай выспаться», заснула сразу и проспала 15 часов. Тимакова Света успела позвонить моей маме, сообщить, что со мной ничего не случилось, я жива и здорова, чтобы она не волновалась. И когда я проснулась, мы решили, что я приду в милицию и расскажу всю правду».
Этот документ, который для нашего повествования представляется мне важнейшим, я привел полностью, без купюр и без правки, позволив себе лишь в некоторых местах расставить отсутствующие знаки препинания и устранить грамматические ошибки.
Постановление следователя Ермакова о возбуждении уголовного дела
«...Рассмотрев материалы, поступившие из городской больницы № 2, и заявление о добровольной явке с повинной... установил:
В ночь с 6 на 7 апреля... на почве длительных неприязненных личных отношений гражданка Горохова Светлана Артемовна нанесла своему мужу Петрушину Борису Валентиновичу, находившемуся в сонном состоянии, удар острым рубящим предметом типа топора, результатом чего явилось отсечение кисти левой руки потерпевшего, то есть причинила умышленные тяжкие телесные повреждения, сопряженные с увечьем. На основании изложенного... постановил: возбудить уголовное дело по признакам статьи 108 часть 1-я Уголовного кодекса РСФСР и принять его к своему производству...»
Из протокола допроса потерпевшего Петрушина Б. В. (проведен в городской больнице № 2 14 апреля...)
Вопрос. Как себя чувствуете, в состоянии ли давать показания после ампутации кисти левой руки?
Ответ. Показания дать в состоянии.
Вопрос. Расскажите, что вам известно о том, кем, когда и как было нанесено вам вышеуказанное тяжкое телесное повреждение, сопряженное с увечьем?