Опять усилие над собой. Вытерла слезы. Не желает меня разжалобить. «Гордость во мне еще не убили».
Объясняю: намерен об этой истории написать. Не пугает? «Мне пугаться нечего. Если правду напишете, любой будет на моей стороне. Только правду вы не напишете. У вас другой подход. За мать боюсь, не за себя. У нее столько завистников!» Большой монолог о матери. Какой это замечательный человек. «Я всем ей обязана. Чему она меня учила, с тем я в жизнь и вошла: скромность, достоинство и честность. И еще — женская гордость. Но теперь это не в моде. Кто гордость имеет, того затопчут». На прощанье — опять: «Мужчина женщину не поймет».
Из читательской почты
«...Куда девалась мужская гордость?.. Судятся из-за вилок и ножей, чашек и табуреток. Делили бы и керосинки: ей конфорку, ему фитиль, — да жаль, больше нет керосинок... Разве это пристало мужчине? Уж если семья распалась — уйди достойно... Женщине и без того тяжело, а тут еще унижаться, отсуживать коврик, изъеденный молью, который и трех копеек не стоит, но дорог как память о лучших годах...» (В. А., служащая, Минск.)
«...Утверждаю со всей ответственностью как психолог: развод никогда не бывает по вине женщины. Если даже женщина сама уходит, значит, или муж ее вынудил, или не смог создать семейный очаг. Ни одна женщина не уйдет по своей воле... Поэтому французскую пословицу «Ищите женщину» я переделала бы на более точную и больше отвечающую нашим условиям: «Ищите мужчину»...» (З. У., Московская область.)
«В целях укрепления семьи вносим следующие предложения: если брак расторгается по вине мужа (пьянство, скандалы в семье, супружеская неверность, ушел к другой, бросив жену, тем более с ребенком): 1) запретить регистрацию повторного брака, 2) запретить раздел общей жилплощади, 3) не ставить в очередь на получение новой квартиры, 4) не допускать до руководящей работы любого уровня...» (Супруги К., пенсионеры, Ростов-на-Дону.)
Неутомимая Галина Ивановна Дудко заставила меня побывать в ПТУ и на «вечере взрослых» (так называют здесь родительские собрания).
Вечер изобиловал острыми столкновениями мнений. Едва ли не все знали о деле Гороховой и оживленно его комментировали, особенно женщины. Одна мама настаивала: «Родители не должны отвечать за своих взрослых детей». Другая воинственно ей возражала: «На то ты и родитель, чтобы всю жизнь за них отвечать». Мы, возможно, никогда бы не выбрались из этого лабиринта, но вмешалась женщина с очень усталым, рано увядшим лицом:
— Кто за кого отвечает — одной фразой не обойдешься: бывает по-разному. А вот в данном случае, я считаю, Светлана пожинает плоды материнского воспитания, ну а мать — свое же хлебает... Какой вылепила кровиночку, такой та и стала. И возвратила матери, но в уродливом виде, ее же дары.
Из решения народного суда
«...Ответчик не отрицает, что деньги от продажи автомашины «Москвич» были переданы матери истицы гр. Гороховой К. А. в погашение стоимости автомашины ВАЗ-21011, купленной на деньги, взятые для этой цели ею, Гороховой К. А., взаймы. Принимая во внимание, что первая машина принадлежала истице на праве личной собственности и не входила в общее супружеское имущество, следует прийти к выводу, что купленная целиком на ее деньги вторая машина также является ее собственностью и в общее супружеское имущество, подлежащее разделу, не входит... На основании вышеизложенного... признать право собственности на автомашину ВАЗ-21011 за истицей Гороховой Светланой Артемовной... Народный судья Мастерков. Народные заседатели...»
В рассмотрении гражданского иска Г. И. Дудко не участвовала: заседатели на этот раз были другие. Копию решения мне прислал Мастерков.
Чему послужит собранный материал, что из него получится — рассказ или очерк, пьеса, повесть, сценарий? Этого я не знал. Но сюжет увлекал все больше и больше: за частным и даже, казалось бы, беспримерным, редкостным случаем мне виделся комплекс сложных социальных явлений во всей их неоднозначности.
Но одна из граней сюжета, несомненно, требовала скорейшей — немедленной даже! — реакции. Я имею в виду откровенный нажим на следствие, расправу с честным юристом и попытку вывести из-под удара влиятельное лицо, замешанное в темных операциях по продаже машин.
Разглядеть именно это — очевидное! — беззаконие не составило большого труда, но я старательно делал вид, что меня оно мало интересует. Не обращаться же к местным властям за восстановлением справедливости, если они-то и сделали все возможное, чтобы «дважды орденоносец» не чувствовал себя простым смертным.
Я написал в прокуратуру республики — просил проверить, почему прекращено следствие по делу о спекуляции машинами, но меня, оказывается, опередили. Причем довольно неожиданным образом.
«Прокурору республики...
...Мы, друзья и товарищи Бориса Петрушина... возмущены тем, как выгораживают преступников и издеваются над их жертвой... Некая Горохова Светлана, которая в целях завладения автомашиной своего мужа покушалась на его жизнь и варварски лишила его руки, понесла смехотворное наказание, а теперь еще через суд добилась того, к чему стремилась, совершая преступление: судья, приговоривший ее к лишению свободы, хотя и только на 6 лет, за ней же и оставил машину! Мать преступницы Горохова К. А., директор кондитерской фабрики, имеет крупные связи и большое влияние на городских руководителей, с помощью которых, как оказалось, может дирижировать даже следствием и судом... На следствии всплыло, как она лично вместе с дочерью занималась перепродажей машин по повышенным ценам, разными денежными аферами, но все это замяли, а следователя, который начал дело распутывать, выгнали с работы...
...Мы обратились к писателю... за помощью... Правда, тогда мы не знали еще многих подробностей, написали только про смехотворно мягкий приговор убийце, мы рассчитывали, что писатель все размотает, поможет победить правде, невзирая на лица и служебное положение. Но здесь сумели и его окрутить...»
В прокуратуре мне сообщили, что этому письму уже дан ход. Областной прокурор получил указание вернуться к материалам прекращенного дела, а решение о судьбе машины было опротестовано.
Из определения областного суда
«...Принимая во внимание фактические обстоятельства дела, следует считать, что автомашина ВАЗ-21011 приобретена в период совместного проживания супругов одной семьей и является их общим имуществом, подлежащим разделу... Автомашины, находящиеся в личной собственности граждан, предназначены для личного пользования, а истица приговорена к длительному лишению свободы и реально осуществлять пользование ею не может... Исходя из вышеизложенного, судебная коллегия считает, что автомашину ВАЗ-21011 следует оставить за ответчиком, а его обязать возместить истице половину ее стоимости...»
Теперь надо было ждать атаки с другой стороны. Она не замедлила. В прокуратуре меня ознакомили с жалобой — там был абзац, который следует привести.
«...Считаю, что это писатель нажал на областной суд, который лишил меня моей машины... Он приезжал ко мне в колонию, разговаривал со мной очень вежливо, выражал сочувствие, но оказалось, что все это наглая ложь. Разве так поступают советские писатели?.. Жалость — плохой советчик. Петрушин и без руки такой же подлец, как с рукой. Сам не может пользоваться машиной и мне не дал. Разве это похоже на правильное поведение культурного человека?..»
Сообщения прокуратуры о ходе возобновленного следствия все не было, но информация, полученная от Г. И. Дудко, оказалась более оперативной. Галина Ивановна прислала мне вырезку из местной газеты.
«В прокуратуре области
Закончено расследование по делу о бывшем директоре кондитерской фабрики Гороховой К. А. Как установлено следствием, на протяжении длительного времени Горохова занималась хищением государственных средств, поборами, спекуляцией, злоупотребляла служебным положением. При обыске у нее обнаружено наличными свыше 48 тысяч рублей, три сберкнижки на предъявителя и две на подставных лиц на общую сумму около 36 тысяч рублей, большое количество золота, серебра, хрусталя и других ценностей, а также 402 литра наливки и 2473 банки варенья, компота, маринованных грибов и пр. домашнего производства, хранившиеся в подвалах принадлежавшего ей жилого дома. Материалы следствия передаются в суд».
Любопытно, что в присланной вырезке подчеркнуты были не строки о найденных тысячах, а о банках грибов и компота, хотя первое пахло очевиднейшим криминалом, а второе говорило разве что о нравственной деформации. Но для Галины Ивановны, очевидно, именно это было важнее.
Кто бы нам объяснил, откуда возникла такая страсть к хрусталю? Про золото, про серебро умолчим — сколько жизней загублено презренным металлом! Но с серебром и золотом хоть можно понять: компактно, красиво и, если предметы высокого качества, действительно ценно. Века их ценность не девальвируют, а повышают. Но хрусталь?!
Этим пышным, громоздким, ничему не служащим хламом уставлены магазины, в комиссионках он стоит уже на полу, и только грациозности продавщиц мы обязаны тем, что вожделенный кристалл еще не превратился в осколки. И однако, что ни дело о крупных хищениях, об умопомрачительных взятках — в протоколах обыска читаем: ваза хрустальная, кувшин хрустальный, бокалы хрустальные... Махровая безвкусица и мещанская пошлость, неотторжимы от алчности. Конечно, не всякий хрустальный эстет непременно грабит казну, но ни один казнокрад почему-то не может обойтись без этого знака приобщенности к почтенной среде.
Откуда взялась такая мода? Насколько нелепа тяжесть граненых стекляшек в наших крохотных интерьерах, как смешна — на наших столах, среди килек и винегрета! Непреходящая ценность? Вложение денег? Стоимость престижного ширпотреба падает до нуля в ту минуту, когда пробит кассовый чек: никому, даже со скидкой, эту поделку уже невозможно продать. Но тяга к шикарной жизни, в хрустале воплощенная, очевидно, неистребима. В новых уголовных делах, только-только заведенных, читаю описи, акты и протоколы. Все то же, все то же: ваза хрустальная, бокалы хрустальные...
Когда я был у Гороховых, витрины сервантов тоскливо зияли, хрусталь томился в подвалах, в ямах, на антресолях, в замаскированных тайниках, им не пользовались, не любовались, его — имели. И ради имения — шли на все, буквально на все.
Впрочем, зачем так узко ставить вопрос? Разве дело в самом хрустале? Разве он цель, а не символ? Витрина для тесного круга: не лаптем, мол, щи хлебаем, знай наших — Европа!..
Нет, хрусталь — это частность, просто слишком уж он выпирает, слишком нагло лезет в глаза, доводя до сверкающего гротеска один социальный феномен, которому не так-то легко дать краткое описание. Я — о столбиках цифр. О суммах, изъятых (изымаемых, если точнее) у воров и мздоимцев. Чем они поражают, эти столбики цифр? Размером? Скорее — абсурдностью. Цифры с пятью нулями. С шестью. С семью. Есть и больше. Даже намного. Зачем? Вот вопрос, на который пока что толково и внятно никто не ответил.
Кресло конечно же возвышает — на верхней ступени смешно брать столько же, сколько на нижней. Регалии, титулы, звания дают привилегии, с ними больше возможностей, простора, размаха, но и самые вознесенные, где бы там они ни парили, живут не в какой-то иной, а в нашей реальности, где особенно не разгуляешься. Куда их вложишь, эти нули? Разве что в бриллианты, укрытые подальше от глаз. Всю жизнь балансировать на лезвии бритвы, не имея ни единого шанса извлечь из этого хоть малейшую пользу, — вот нетронутый материал для жестокой и страшной сатиры.
Мне вспоминается дело не самое громкое, не самое хлесткое. По нынешним временам, пожалуй, весьма заурядное. Одна деталь врезалась в память. Одна, но — какая!..
Директора крупного гастронома долгие годы отличали скромность и строгость. Покупатель в его магазине был всегда решительно прав — не на плакате, а наяву. Директор сурово наказывал подчиненных за любую провинность. Ни любимчиков не было, ни каких-то изгоев—на орехи всем доставалось. Поровну и неотвратимо.
Годами он не менял костюма, который, при всей своей ветхости, был, правда, вычищен и отутюжен. Обеденный перерыв проводил с коллективом — в дешевой пельменной. Двухкомнатная квартира была обставлена колченогими стульями и диваном с пружинами, выпирающими наружу. Когда единственная дочь вышла замуж, он отказал даже в бедной свадьбе, назвав обычай дикарством и пошлостью. Сам купил молодым два плацкартных до Ленинграда, резонно заметив, что экскурсия в Эрмитаж дороже любого застолья. И запомнится им на всю жизнь. Но покупка билетов пробила брешь в семейном бюджете, так что директор почти на месяц лишился пельменей...
Во время обыска пришлось ломать кирпичные стены: там, оказалось, замурованы были не пачки — мешки. Почти полтора миллиона рублей... Их приготовил директор на черный день. Деньги сгнили, превратились в труху, в пищу для грызунов. Несколько месяцев прокурор вел бесплодную переписку: банк не стал принимать лохмотья бывших купюр — даже затем, чтобы по акту их уничтожить...
Дело обретало закономерный финал. Материалы остались в моем архиве, дожидаясь своего часа. Время от времени они дополнялись новыми письмами и документами. Вот те из них, которые помогут лучше понять наших героев и завершить предложенный жизнью сюжет.
Из допроса свидетеля Реджепова С. А.
«Вопрос. Поясните следствию, кто и при каких обстоятельствах предложил вам купить автомашину ВАЗ-21011?
Ответ. Мой знакомый Бердыев Атабалы, с которым мы иногда выезжаем для продажи на рынке дынь, винограда и других фруктов, рассказал, что есть в городе... одна женщина, большой начальник, она может всегда устроить машину... Горохова К. А. познакомила меня со своей родственницей Светланой, у которой подходила очередь на машину, но покупать она раздумала и поэтому согласилась продать.
Вопрос. За какую сумму?
Ответ. Она просила десять тысяч.
Вопрос. Состоялась ли эта сделка?
Ответ. Родственница исчезла, а Горохова К. А., которой я звонил по телефону, только обещала, но все без толку...»
«...Очень просим вас, объясните Скачкову Вадиму, что мы ничего не делали против него... Мы очень хорошо к нему относимся и дорожим его дружбой, но за последнее время наши отношения резко испортились. Он считает, мы обманули его и даже вроде бы предали, рассказав о кассете... Дело в том, что Светлана уже на свободе, ее отпустили условно (на юридическом языке это называется «условно-досрочно». — А. В.). И теперь, так нам кажется, Вадим опять к ней прикипел. Урок не впрок. Дело, конечно, хозяйское, каждый сам выбирает болото, где ему приятней увязнуть. Скорее всего, он всегда любил и любит Светлану, несмотря ни на что. Нам это трудно понять, но ведь сердцу не прикажешь. Или он видит в ней то, чего не видим мы? Все, кто был с ним, когда Светлана его прогнала, теперь для Вадима чуть ли не враги смертные. А мы ему не враги, мы вообще в эту историю влипли неизвестно как и зачем, и нам это очень досадно...
Данилины».
Справка судебного исполнителя. Текст длинный и нудный, но тут ничего не поделаешь, такая уж терминология, к изящной словесности отношения не имеет. Лучше я его перескажу своими словами: решение о выплате Петрушиным Светлане Гороховой половины стоимости машины в исполнение не приведено, так как другим решением в его пользу взысканы с нее деньги на санаторное лечение, медицинский уход, дополнительное питание, протезирование и пр., а эти расходы компенсируют ту сумму, которую Борис ей задолжал.
Получилось, таким образом, что они квиты: кисть левой руки потянула точно на половину машины.
«...Вчера в театре случайно видела Светлану Горохову. Сначала не поверила своим глазам, потом смотрю — точно, она! Нисколько не изменилась: стройная, ладная, крепко сбитая, кровь с молоком. И коса!.. Рядом суетились два кавалера, потом откуда ни возьмись появился третий. Все на одно лицо. Не индпошив, а конфекция. (Переделанное автором письма на русский манер, это иностранное слово означает: «готовое платье», то есть конвейерное производство, ширпотреб. — А. В.) Даже смех, а они много смеялись, одинаковый, неразличимый. На них оглядывались — некоторые с осуждением, другие с любопытством, но кое-кто и с завистью... Про Светлану я, наверно, тогда была не права. А про то, что у любви нет доказательств, тут уж вы не правы. Очень хочется доспорить... Саша».