Открыв дверь, он подошел к краю лестницы и посмотрел вниз: его мать и отчим сидели на диване. Роб гладил Энн по спине и целовал руку, успокаивая. Сама женщина, кажется, не плакала, но ее лицо было без единого намека на улыбку с того самого вечера, как в доме раздался звонок из полицейского участка.
Гарри прошел в ванную комнату, включил душ и, скинув оставшуюся одежду, встал под струи воды, наклоняя голову вниз.
Амелия как-то говорила, что если парень плачет в душе – то это не считается, ведь все равно вода смывает все слезы, едва они успевают коснуться кожи.
- Я уже еду, Лил. Все нормально?
- Г-гарри?
- Почему ты говоришь шепотом?
- Я спряталась, но он найдет меня скоро. Мне так страшно.
- Я скоро буду, Амелия, слышишь? Все будет хорошо, я скоро заберу тебя.
- Гарри, он, кажется, услышал меня!
Chapter 3. Raina
Последний раз сплюнув, я вытерла рот рукой и нажала на кнопку смыва. Я выпрямилась и облокотилась на дверцу, закрывая глаза. Легче не стало, но мой желудок хотя бы не разрывается изнутри. Рвотные позывы все еще были, но я старалась дышать глубже, чтобы унять это. Я чувствую себя просто отвратительно. Я сглатываю ком и поворачиваюсь к раковине. Включаю струю воды и поласкаю рот, а заодно умываю лицо.
Это уже перешло границу. Шум за дверью становится громче и слышны чьи-то визги. Это планировалось как просто посиделки с несколькими подругами и парой бутылок шампанского. Здесь не должно было быть всех этих людей с таким количеством алкоголя, таблеток и черт знает чего еще. Все провалилось в который раз и мне уже просто плевать. Я не хочу находиться с ними снова в одной квартире. Я чувствую себя подавленной, жертвой в руках того, кто вертит тобой, как хочет, когда я нахожусь в их компании. Словно разновидность стокгольмского синдрома, где в роли агрессора выступает сразу человек восемь, а я не могу сопротивляться им. Я просто пытаюсь понять как давно и насколько сильно я погрязла в этом всем, словно в зыбучих песках. Это был плохой выбор, и я понимала это. Так почему же я все еще здесь?
Я посмотрела в свое отражение и вытерла потекшую тушь. Окрашенные в серый цвет волосы были растрепаны, а синие пряди почти выцвели. Темно-карие глаза выглядят безжизненными, губы потрескавшиеся и обкусаны. Я пригладила волосы и постаралась сосредоточиться на своем отражении.
- Я Рейна Эсплин и мне только что исполнилось семнадцать лет, - твердо произнесла я.
Боже, это звучит так, будто я вступаю в клуб анонимных алкоголиков. Надо убираться отсюда к чертям.
Стараясь быть незаметной (что совсем не сложно), я вышла из квартиры и спустилась с лестницы, придерживаясь стены. Кажется, им совсем нет дела до того, что именинник, в честь которого, собственно, и устроено «празднование» сбежал через три часа. Я просто… это уже стало нормально.
Ветер ударил в лицо, а от холода по телу прошла дрожь. Я запахнула кофту сильнее и двинулась вперед вдоль дороги. Голова кружилась, и перед глазами еще немного расплывалось, но ледяной ветер постепенно приводил в чувства. Я просто брела вперед, ни о чем не думая.
Я хочу жить в своих снах. Хочу просыпаться в своей комнате в огромном доме, где я буду жить вместе с любящей меня семьей. Где будут семейные воскресные обеды и прогулки. Походы, совместные просмотры кино по вечерам. Где я буду нужна такой, какая я есть.
Ничего этого не будет, это не моя жизнь. Моя жизнь это возвращаться в пустую маленькую квартиру, где я иногда могу встретить свою мать, если она вдруг не ушла к очередному мужику. На неделю, может на месяц, пока она не надоест ему, и она снова вернется домой в слезах и с разбитым сердцем, плакать и кричать, что это я во всем виновата. Может, это действительно моя вина?
Я чувствую руку на шее, которая сжимает ледяные пальцы на моем горле, не давая мне доступ к кислороду. Я слышу, как сердце стучит в груди и громко отдает в ушах и в голове. Я чувствую то, как он толкнул меня туда, когда сказал «все в порядке, девочка. Не бойся, я не причиню тебе вреда, мы просто поиграем».
Просто один из очередных ухажеров моей матери решил, что будет неплохо, если он начнет заигрывать с ее несовершеннолетней дочерью. Просто он решил, что будет неплохо… научить ее, как обращаться с мужчиной. Трахнуть пятнадцатилетнюю дочь женщины, с которой он спит, показалось ему отличной мыслью. Он не учел одного – я слишком рано повзрослела, чтобы не понимать, что именно он хотел от меня.
Когда ему предъявили обвинения «домогательства и попытка изнасилования несовершеннолетней», я стояла за школой. Один из тех «друзей» протягивал меня ладонь, на которой была таблетка – что-то из стимулирующих галлюциногенов.
Я остановилась на краю. Мостик, проезжая часть, и внизу тоже автострада, на которой несутся машины. Я встаю на бордюр и смотрю вниз, на дорогу. Мои волосы буквально летают от ветра и мне почему-то так хорошо прямо сейчас. Свободно. Я могу сделать то, что я захочу. Сейчас.
- Можно присоединиться к тебе?
Я не поворачиваюсь на голос, просто киваю, не отводя глаз от большой фуры, которая несется на высокой скорости.
- Ты хочешь спрыгнуть? – спрашиваю я и оборачиваюсь: парень в темно-зеленой шапке встает где-то в полуметре от меня и так же смотрит на дорогу. Его губы чуть приоткрыты, а глаза щурятся от ветра. Он поднял руки и чуть развел их в сторону. На его правой руке была намотана ткань и завязана.
- Почему я должен хотеть спрыгнуть? – спросил он и повернулся ко мне, смотря в глаза.
- Ты спросил, можешь ли ты присоединиться. А я планирую прыгнуть, так что…
- Зачем тебе прыгать? Всегда есть, для кого или почему жить.
Я улыбнулась на его слова и закрыла глаза. Я тоже всегда так думала. Ведь покончить с собой могут только слабые люди, которые сдались, которые не могут дальше бороться. Наверное, я просто одна из них.
- Наверное, я просто сдалась.
Я ответила и открыла глаза. Он протянул мне руку, ожидая, пока я вложу в его ладонь свою.
- Я Гарри, - он смотрел на меня своими зелеными глазами. – Если это твой последний день, то почему ты не хочешь прожить его достойно?
- Я Рейна, - хмыкнув, я приняла его руку. Он переплел наши пальцы и потянул меня вниз с бордюра.
Chapter 4. Amelia
- Лил? Амелия!
Он не успел.
Гарри помнил все до мельчайших подробностей. Помнил, с каким визгом шин остановилась машина. Помнил, как бежал по пустой темной дороге, крича имя девушки, имя своей лучшей подруги.
Картина, которую он увидел после того, как оказался перед маленьким проулком, до сих пор отпечаталась в его памяти – она полусидела, оперевшись спиной на кирпичную стену. То, что раньше было одеждой, теперь осталось лишь оборванными лоскутами ткани, окрашенные в темно-красный, пропитанные этим. Она громко и судорожно всхлипывала, держась руками за живот. Ее русые волосы были слипшимися от крови.
Кровь. Ее было много, слишком много. Она была везде – была на волосах Амелии, на ее руках, ногах. Была на асфальте вокруг нее и даже где-то в двух метрах. Девушка даже не смогла посмотреть на своего друга, когда он опустился на колени перед ней. Он накрыл ее своей кофтой и достал телефон, чтобы трясущимися пальцами набрать номер экстренной помощи.
Гарри прижимал Амелию к себе, умоляя, чтобы она осталась с ним, чтобы она не покидала его. Он верил, что скорая успеет приехать.
- Все будет хорошо, Лил, слышишь? Все будет хорошо.
- Гарри…
- Не смей бросать меня, слышишь?!
Он видел кровь на ее руках, видел рану на животе. Он кричал, потому что он не мог понять, кто в мире способен сделать такое. Кто способен сделать это с ней, с этой хрупкой девушкой. Гарри прижимал ее тело к себе и целовал ее лоб. Он шептал ей, что все будет хорошо, и они, наконец, поедут на меловую скалу, которую Амелия так сильно хотела увидеть в живую, а не на картинке. Он шептал ей, что они сделают все, только держись, слышишь? Останься со мной, и я останусь с тобой навсегда.
Помнит, как она кашляла, и на его руках теперь тоже была кровь - липкая, горячая. Как ледяными пальцами она хваталась за его руки, словно за жизнь. За то, что спасет ее, не даст умереть. Не верила, но знала, что этого не будет. Понимала, что уже не успеют спасти ее, ведь она потратила последние силы, чтобы хотя бы отползти к стене и пытаться остановить кровь, которая текла из раны на животе. Она даже смогла вытащить нож…
Гарри прижимал девушку к своей груди двумя руками, чувствуя ее слабое дыхание на коже. Но оно все еще есть, оно есть, черт возьми! Губы Амелии беззвучно пошевелились, прежде чем ее лицо перестало двигаться полностью, а пальцы перестали сжимать его руку.
Гарри не сразу понял, что произошло, так как отвлекся на отдаленный звук сирен скорой помощи.
- Они уже едут, Лил. Уже близко, слышишь?
Гарри поднимает голову девушки, чтобы повторить ей еще громче, ведь все будет хорошо, они уже едут. Но ее веки не прикрывают глаза полностью, а дыхание (которое пусть и было слабым, но оно было) теперь больше нет.
Он кричит и начинает трясти ее.
- Нет, пожалуйста, нет! Амелия!
Кто-то забирает ее из его рук, на что он кричит еще больше и пытается вырваться, когда мужские руки перехватывают его тело и пытаются удержать. Он кричит еще громче, потому что она не смеет бросать его, не может просто уйти.
- Амелия!
Дальше он не помнит ничего. Легкую отвлекающую боль в плече от укола и все. Тишина. Убивающая тишина.
Через несколько дней Гарри слышит, как его мама со слезами и злостью в голосе говорит Робу, что кто-то пустил слух, будто это сделал Гарри. Будто это он ударил Амелию чем-то твердым и тупым по голове, изнасиловал, а затем оставил ее в переулке с воткнутым в живот ножом и удавкой, которая осталась на шее. И что того, кто это сделал, ищут, но до сих пор ничего не известно.
Гарри кидает влажное полотенце на стул и смотрит на открытое окошко чата, где видит сообщение.
Sam02: Не должна была спрашивать, извини.
Он не отвечает просто потому, что совершенно не знает, что ответить. «Да, ты не должна была это спрашивать»? Он несколько раз зажмуривается и вздыхает, но все еще не может придумать, что сказать на это. Но сообщение, которое пришло следом, выбивает из его головы даже самые глупые мысли.
Sam02: Может, тебе просто нужно… не знаю. Она умерла, я не знаю как, и не знаю, винишь ли ты себя. Но если ты винишь себя в этом - спаси жизнь. Есть ли разница кого? Она была бы рада знать, что ты продолжаешь жить. Для нее, например.
Тогда он выключает лэптоп, натягивает одежду и шапку на влажные волосы и вылезает через окно, чтобы его мама не волновалась лишний раз, если заметит, что он уходит. Ему нужно подышать свежим воздухом, и он просто идет прямо, не обращая внимания на направление.
Он видит. Видит девушку, которая стоит на краю путепровода, и смотрит на проезжающие снизу машины. И он думает, что слова из интернета не были совпадением.
Chapter 5. (Last Chapter)
Гарри не думал сейчас ни о чем. Его совершенно не волновало, что это может быть единственный вечер, первый и последний раз, когда они видят друг друга. Он просто держал холодную руку в своей ладони и слушал, как она говорит. Делать какие-то выводы было просто пределом глупости. Он наслаждался этой близостью, этой теплеющей ладонью, этим голосом. Запахом цитрусовых от ее жвачки, мягким материалом кофты, с которой он соприкасался запястьем. Он просто был рад, что есть кто-то, кто не шарахается от него в сторону за лживые и гнусные слухи.
Рейна улыбалась, смотря в небо. Она чувствовала теплую руку, мягко сжимающую ее пальцы и поглаживание большим пальцем костяшек. Слышала смесь запахов его одеколона, мятного шампуня и чего-то еще. Чего-то, что хочется вдыхать полной грудью, чтобы этот запах наполнял до самых краев. Она была рада лежать на траве просто вот так, ни о чем не заботясь, ни чувствуя давления от окружающих ее людей. Совершенно не в тягость даже то, что она знает этого парня всего лишь час, да и то, только его имя. Но она чувствовала себя в безопасности. Впервые за последние, наверное, три года она действительно не боялась ничего.