— Учиться он не может, — невозмутимо продолжил он. — И не хочет. Точнее жаждет, но понимает, к чему это может привести.
— Понимает? — с сомнением протянул рыжий Ковес.
— Или ощущает, — кивнул русоволосый мужчина. — Если станет известно, кто он — семья отречется от юноши. Локки любое хозяйство развалят за несколько дней! Да и не у кого в замке харца учиться, вы же знаете.
— Уж мы постарались, — хищно осклабился синеглазый атлет, поигрывая кинжалом. Кота вздрогнула. — Как только прозевали этого юнца, понять не могу…
— Он не опасен, — Кродос как будто итог подвел.
— Пока, — не согласился с ним Врадес, буравя брата пронзительным взглядом холодных глаз, в которых уже мелькал красноватый волчий отблеск. — Но щенок рано или поздно все равно становится волком.
Кота вдруг поняла, что совет в землянке Авеса собрался не по ее поводу. Братья рассуждали, убивать ли Лая. По шее побежали мурашки. Из-за дружбы с ней парнишка рискует головой!
— В любом случае, — вдруг прозвучал рокочущий голос Ломлеса, который появился на пороге, оттирая с широкого лба заслуженный пот, — это решать не вам. Да и не мне…
— Поэтому ты не пришел? — тряхнув рыжей головой, уточнил Ковес.
— А чего время зря терять? — пожал плечами мрачный мужчина. — Бревно само на землю не ляжет, ужин сам не приготовится. Это вам делать нечего, насколько я понимаю. Честное слово, точите тут лясы… как бабы селянские!
Врадес дернулся, напрягшись. Но сдержался. И лишь шевелящиеся желваки показывали, насколько он взбешен. Ломлес был старшим. А значит, главным. В отсутствие Солдеса. Метнув нож в опору, которая поддерживала массу земли, он быстро вышел наружу. Ковес подорвался следом за братом, явно разделяя его мнение. Авес же спокойно развернул следующий свиток и уселся удобнее, показывая всем видом, что ему не до еды.
— Не понимаю, — прошептала Кота, оглядываясь на грустно улыбающегося Кродоса. — Врадес так рьяно настаивает на смерти мальчика… Почему? Он же отпустил его на берегу Ори.
— С удовольствием прикончил бы сразу, — вздохнул тот, махая Ломлесу, сурово буравящему их карими глазами, мол, чуть задержимся, — если бы тот хотя бы попытался причинить тебе вред. А так не имеет права. Убийство мага — дело сложное. Нужно тщательно все спланировать, учесть даже самую малую возможность раскрытия. Локки сейчас не знают про нашу стаю, пусть все так и остается. Есть незыблемые правила, Кота. Пришла тебе пора о них узнать.
Кродос задумчиво посмотрел на Авеса, тихонько шуршащего тонким листом свитка. Тот быстро отложил чтиво и торопливо выскочил из своей землянки. Кота удивленно смотрела вслед брату. И тут ощутила теплую ладонь на затылке. В следующее мгновение в голову точно впились тысячи крошечных осколков. Кота застонала и выгнулась дугой, чувствуя одновременно боль в груди и онемение в пальцах. Закричав от страха, замахала руками и попыталась вывернуться из цепких рук брата. Но тот все сильнее сжимал голову, другой рукой удерживая девушку за плечо.
Пытка закончилась так же резко, как началась. Ощутив внезапную свободу, Кота поспешно отползла в сторону и забилась в угол, мелко дрожа от страха и пережитых ощущений. Она могла ожидать подобного от кого угодно… только не от доброго Кродоса. Тот снова тяжело вздохнул и обреченно посмотрел на сестру.
— Я должен был это сделать, прости, — кисло улыбнулся он. — Во-первых, чтобы ты никому не доверяла… даже нам. Во-вторых, знание могло войти только при полном доверии… которого теперь нет. Мне жаль, милая.
С трудом поднявшись, Кродос прошел к выходу, чуть пригибаясь. Высокая фигура мужчины не позволяла выпрямиться в тесной комнатке. А может, сгорбило широкую спину брата тяжелое чувство вины.
Кота, пытаясь совладать с дрожью во всем теле, пробовала разобраться с новыми ощущениями, нахлынувшими на нее. Нечто большое и темное, словно огромный рой рассерженных пчел, гудел в тяжелой голове. Отдельные обрывки фраз, больше похожие на бред тяжелобольного, чем на что-то осмысленное, падали на собственные мысли, как переспелые ягоды, — разваливаясь на части, истекая соком, перемешиваясь в неаппетитную жижу.
Застонав, она схватилась за гудящие виски, будто бы стараясь удержать голову от такой же участи. Казалось, что глаза не выдержат напора и сейчас вывалятся. Кота уже почти ничего не видела вокруг, только отдельные куски предметов. Создавалось ощущение, что землянки больше нет, а есть только неопределенная куча старых обломков и огромная куча слов, фраз и утверждений, скачущих вокруг, словно бешеные белки.
— Дыши, — раздалось рядом. — Глубже!
Она не видела говорящего, не понимала, кто это, не узнавала голоса. Но приказ был понятен и прост. Старательно задышав, Кота ощутила, как темнота, почти поглотившая ее, медленно тает, уступая место свежести, которая журчанием чистого родника омывала изнутри, избавляя от неприятных ощущений и тяжелых обрывков прошлых свершений.
Теперь она знала, что Кродос передал ей мудрость стаи, накопленную столетиями. Стало понятно, почему Коту никогда не учили этому. Существует нечто, позволяющее передавать знание, не пропуская его сквозь ощущения щенка. Это давало возможность сохранить истину, оградив ее от какой-либо оценки, суждения…
Древняя мудрость воинов медленно стекала вниз. Вязко, тягуче, словно мед диких пчел, обволакивала голову, плечи, грудь… Вдруг кулона, который мертвой железкой видел на груди Коты, коснулась первая капля золотистой субстанции. Девушка застыла на мгновение, как пораженная громом. Тело вытянулось в напряженную, до звона, струнку… и упало на пол без малейших признаков жизни.
Врадес вернулся для того, чтобы помочь Коте пережить столкновение с истиной, которая в свое время и ему доставила немало хлопот. Но теперь в полной растерянности наблюдал за распластавшимся бесчувственным телом. Это было неправильно. Она ведь выдержала! Уже спокойно дышала, позволяя древней мудрости стать частью себя. Что же произошло? Мужчина осторожно склонился над сестрой, — касаться обращенной было еще нельзя, — и попытался ощутить хоть малейшее дуновение дыхания. Но даже звериное чутье не давало ни малейшей надежды. Кулон на груди девушки сиял огнем. В прозрачных алых гранях медленно таяли последние черные сгустки…
Боль отразилась в синих глазах мужчины.
— Проклятое Сердце! — прошипел он, сжав кулаки.
Немного поколебавшись, протянул и тут же отдернул руки. Схватился за голову и зарычал. Упрямо встряхнув пепельными волосами, снова бросился к бездыханному телу и попытался сорвать с шеи девушки страшный талисман. Но, лишь коснувшись Сердца клана, был тут же отброшен с невероятной силой в сторону. Вспышка, показавшаяся при этом, совсем ослепила Врадеса. Он врезался в ту самую опору, в которую недавно метнул нож. Дерево не выдержало удара и треснуло. Повалились комья земли.
Увидев, как содрогается землянка, Ломлес кинулся на помощь.
— Ее сейчас завалит! — крикнул он. — Скорее, щит! — И, схватив тонкое бревнышко — запасную опору, — исчез в провале норы.
Кродос подхватил щит и бросился следом. Остальные тоже подбежали, но внутрь не спешили. В худшем случае, если погребет тех, кто находится в землянке, они смогут попытаться их откопать. Чилва запричитав, упала на колени и расширившимися от ужаса глазами наблюдала за разыгравшейся трагедией.
Ворвавшись в землянку, Ломлес быстро огляделся и шагнул внутрь, давая пройти Кродосу. Тот бросился вперед и перекрыл щитом пролом, с силой удерживая обваливающуюся землю. Подоспевший Ломлес подпер железный диск бревном, пытаясь установить новую опору как можно прямее. Предотвратив дальнейшее осыпание, братья принялись раскапывать землю в поисках Коты.
— Врадес! — в изумлении прохрипел красный от натуги Кродос, орудуя огромными ладонями. — Этот здесь как оказался?
— Может, потому и обвал, раз он здесь, — хмуро буркнул Ломлес, не прекращая попыток найти сестру.
— Брат, — тихо промолвил грязный от земли Врадес. Он поднялся и, тяжело опираясь на Кродоса, часто моргал и щурился, будто ничего не видел. — Что с Котой?
— Это мы у тебя хотели бы спросить, — с угрозой прорычал Ломлес, но осекся, нащупав тоненькую руку. — Нашел!
Кродос бросил брата и рванулся на помощь Ломлесу. Шрам его сильно побледнел, что всегда происходило в случае крайнего волнения. Врадес, лишившись поддержки, рухнул лицом в сырую землю. Затем слабо пошевелился и попытался приподняться, но неловко завалился набок и сбил ненадежную опору. Щит с грохотом полетел вниз, освобождая путь обвалу. Кродос, костеря брата на чем свет стоит, метнулся обратно, пытаясь сдержать землю. Ломлес, откопавший бесчувственную девочку, уже пробирался к выходу. Убедившись, что они благополучно выбрались, Кродос бросил щит и, оттаскивая брата, получившего железкой по лбу, пробрался наружу. Позади трещали опоры. Земля, больше не ощущая препятствий, ухнула вниз, погребя под собой нехитрый скарб воина.
Снаружи тело Врадеса заботливо переняли товарищи. Кродос, тяжело дыша, на коленях переместился подальше от бывшего жилища и перевернулся на спину. Рядом плюхнулся грязный Ломлес. Над Котой уже заботливо ворковала Чилва. Убедившись, что девочка жива, кормилица немного успокоилась и пыталась привести ее в сознание. На лбу Врадеса была видна большая шишка, оставленная на память мощным щитом. Мужчина застонал и перевернулся на живот, откашливаясь и выплевывая комья земли.
— Ты чего натворил? — напряженно спросил рыжий Ковес, склоняясь над братом. — Что там у вас произошло? Решил одним махом покончить с Сердцем клана… а заодно и с Котой, и с собой?
— Она что… мертва? — посиневшими губами уточнил Врадес, приподнимаясь. Увидев бесчувственную сестру, прорычал. — Проклятый талисман убил ее!
— Да жива она, — Авес прощупал пульс сестры. — Но с твоей заботой, думаю, это ненадолго…
— Жива, — облегченно рассмеялся Врадес, утыкаясь носом в землю. — Удивительно!
— Это точно, — Ломлес тяжело поднялся и подошел к брату. — Если уж ты взялся за дело, как девчонка выжила, уму непостижимо!
— Да я и не пытался ее убить! — Врадес возмущенно посмотрел на сурового мужчину. — С чего вы так решили?
— Ты хотел съесть девчонку, — пожал плечами Авес.
— И вы будете мне это вспоминать еще сотню лет, — немного обиженно буркнул тот. — Между прочим, я помочь ей хотел… справиться со знанием. Принять его более безболезненно. Но там произошло нечто странное… вспышка, удар… Никогда не видел подобного. Даже в стычках с локки.
— Магия? — поднял седые брови Ломлес, присаживаясь рядом с телом девушки. Кота в сознание не приходила, но уже дышала ровно, а щеки покрывал здоровый румянец. — Интересно… Ох! — Он вдруг схватился за голову. — Солдес меня прикончит! И правильно сделает!
— Что? — заинтересованно приподнялся длинный Кродос.
— На ней же было Сердце клана! — Ломлес почти уже рвал на себе волосы. — Я старый дурак! Его надо было снять! Силы разных стай сошлись в девочке! Все понятно… Точнее, непонятно, как все поселение не разнесло на щепки!
— Проклятый кулон! — удовлетворенно пробурчал Врадес, откидываясь на спину. — Я так и знал!
— И что теперь? — с напряжением спросил Кродос, буравя голубыми глазами тело сестры. — Она так и останется?
— А я знаю? — виновато отвернулся Ломлес. — Раньше так никто не делал…
Кота неожиданно рассмеялась и перевернулась на бок, как во сне. Братья переглянулись.
— Кота, — Авес мягко потрепал плечико сестры.
— Хи, — не открывая глаз, прошептала Кота, — небо на землю упало… нет, земля на небо… я — маленькая гусеница!
— Что? — Авес удивленно взмахнул своими длинными, словно у барышни, ресницами.
— Ничего страшного, — Кота открыла глаза и невидящим взглядом уставилась на брата, — скоро стану бабочкой! Только шкурку скину…
— Да ты и так чуть копыта не отбросила, — хмыкнул рыжий Ковес, хлопнув Коту по коленке. — Жаль, правда, даром не прошло. Видимо, малость умом тронулась…
— Что неудивительно, — все корил себя Ломлес, заламывая руки. — Надо было предупредить… снять кулон! Кто выдержит такое?
— Кулон! — вскрикнула Кота, хватаясь за железку. Вскочив на ноги, восторженно посмотрела прямо в голубые глаза Кродоса. — Я знаю! Я — это и есть Сердце клана! Алое, кровавое сердце!
Кродос чуть отступил и с жалостью посмотрел на сестру.
— Конечно, милая, — как можно мягче произнес он. — Ты права…
Кота счастливо рассмеялась и, схватив кормилицу за руки, закружила ее по полянке в буйной пляске. При этом то напевала что-то веселое, то радостно твердила:
— Я знаю! Я теперь знаю! Как прекрасно!
Ломлес решительно прекратил это безумие, схватив Коту за локоть, и потащил ее к другой землянке, еще целой. Чилва так и осталась стоять, раскинув руки, и в растерянности смотрела им вслед. Чуть задержавшись в раздумии, старший брат потянул девушку в сторону жилища женщины. Кормилица единственная жила не в землянке, а в шалаше, не в силах привыкнуть спать под землей.
— Хватит на сегодня завалов, — пробурчал Ломлес себе под нос, заталкивая Коту внутрь. — Ложись спать! — строго приказал он.
Та хихикнула и упала на пол. Подтянув под голову старый растоптанный ботинок кормилицы, пробормотала, уже почти во сне:
— Сердечко все сильнее стучит, сила шакти ко мне торопится, бежит…
Мужчина замер, прислушиваясь к тихому шепоту. Буравя сестру карими глазами, ждал продолжения. Но девушка лишь перевернулась на другой бок и сладко засопела. Передернув широкими плечами, Ломлес торопливо вышел.
Снаружи Авес осторожно обходил место обвала.
— Что же теперь делать? — неодобрительно покачал он головой, точно бы укоряя неразумное жилье в саморазрушении.
— Поживешь у Солдеса, — Ломлес мягко усмехнулся и хлопнул брата по плечу. — Восстановим твою нору, не переживай.
— Велера с норой. — Авес, совсем юный на вид, поморщился и тяжело вздохнул. — А вот старинные свитки…
Кота проснулась и вздрогнула, как от испуга. Было тихо, никакой опасности не было. Но сердечко колотилось в груди, как пойманная в силки птаха. Кота приподняла голову и осторожно огляделась. Это же палатка Чилвы! Что она тут делает? Кота терпеть не могла это уродливое сооружение и искренне не понимала, почему кормилица так упорно отказывается спать как все — в землянке. Сама женщина тихо посапывала в старом кресле рядом с кроватью.
Кота попыталась привстать, но, скривившись, откинулась на спину. Острейшая боль молнией пронзила все тело. Сковала судорогой пальцы и засела в голове неприятной пульсацией. Собрав все силы, девушка сползла с высокой постели. Она всегда спала на полу, на куче мягких шкур, и скрипучая кровать казалась верхом неудобства. Может, поэтому все так болит.
Словно раненый зверь, тяжело выползла из палатки. Лунный свет заливал поселение серебристым потоком, лаская тонкий дымок потухшего костерка и пряча в глубинах теней ночные шорохи. Кота полной грудью вдохнула свежесть ночного воздуха. Тошнота, навеянная головной болью, немного отступила. Но разум затуманился, снова нестерпимо захотелось спать. Так, что даже закружилась голова. Почти в полуобмороке девушка спустилась в ближайшую землянку, на ощупь пробралась в уголок с мягкими шкурами и свернулась клубочком. Спиной ощутила человеческое тепло. С удовольствием притулившись поближе к его обладателю, довольно буркнула что-то нечленораздельное и погрузилась в сладкий сон.
Проснулась она поздно. Что уже давно за полдень, Кота поняла по щекочущим лучикам солнца, проникающим из узкой норы, да удушающе-горячим волнам, спускающимся в полумрак землянки. С наслаждением потянувшись, весело рассмеялась, от ночных недомоганий не осталось и следа.
— Тебе уже лучше? — с напряжением в хриплом голосе спросил Врадес.
Вздрогнув, Кота осознала, что использует живот брата в качестве подушки. Оглядевшись, поняла, что землянка — его.
— Кажется, — осторожно прошептала она, медленно заливаясь краской. Он что, ждал, пока она проснется? Пропустил тренировку, завтрак, возможно обед… Это было очень не похоже на Врадеса. Да и собственное поведение повергало в шок. Ведь почувствовав себя плохо, она приползла искать утешения именно в его жилище! — А что со мной было? Я проснулась ночью в палатке Чилвы…