– Да смотрю каждый раз и удивляюсь, – все еще давясь смехом, отвечает он. – Вы с Артёмом – просто идеальная парочка. Чуть что не так – сразу с кулаками.
Слезает с байка и направляется в сторону выхода из гаража.
– Пошли, – кивает, заметив, что я остаюсь стоять на месте.
Выйдя во двор, заходим в подъезд многоэтажки. Поднявшись на лифте на последний этаж, попадаем в пентхаус Лиса. Все здесь, как и ожидалось, выполнено в новомодном стиле. Идеальное сочетание мужского минимализма и отличного вкуса дизайнера. Попросив меня подождать пару минут, Лис проходит вглубь квартиры. Пока я дожидаюсь его в коридоре, рассматривая картины с изображением спортивных автомобилей, Лис где-то в районе кухни звенит бокалами. Спустя пару минут он возвращается ко мне с полными руками провизии.
– Пошли, – кивнув, он подымается по винтовой лестнице. Хочу было предложить ему помощь, забрать из его рук хотя бы бокалы, которые он прижимает к груди подбородком, но потом думаю, что этому ворчуну будет полезно немного потрудиться. Проследовав за ним, поднимаюсь на второй этаж квартиры. Пройдя небольшой коридор, мы попадаем в просторную мансарду. Вроде бы ничего особенного в обстановке: небольшой диванчик, да столик -но вид отсюда просто изумительный.
– У вас с Артемом даже жилье похоже,– само собой слетает с губ.
Пожав плечами, Лис опускается на диван рядом со мной. Небрежным движением открыв крышку бутылки, отбрасывает ее в сторону. Разлив алкоголь по бокалам, добавляет в каждый по паре кусочков льда.
– Ну, давай делись, че сбежала-то с вечера? Вроде как все ровно шло, – протягивает мне порцию виски.
Сделав пару глотков, пережидаю, когда пройдет жжение в гортани. Не хочу рассказывать Назару всего, знаю, что, узнав о Мясникове, он непременно расскажет все Артему, доставив тому лишние проблемы.
Отец узнал об Артеме. Зашел о нем разговор, еще и губернатор этот подлил масла в огонь, сказав, будто в отношении Темы возбудили уголовное дело…
– И..? – Назар все так же в недоумении.
– И он отвел меня в сторону, долго кричал и сказал, что запрещает видеться с ним…
– Ой, как все серьезно, – усмехается Лис. – Строгий король запрет принцессу в башне с драконом, – протягивает лениво, попивая алкоголь.
– Не ерничай, – толкаю его, не желая сейчас слышать подколки. Назар, схватившись за ушибленное мной плечо, поджимает губы, демонстрируя обиду.
– Слушай, хватит меня бить. Я говорю вполне серьезно, – тыча в меня пальцем, бурчит он.
– Прости, – теперь и мне смешно становится. – Ты ведь настоящая задница. Я по-другому с тобой не могу…
– И то верно, – икнув, тянется к столу. Снова наполняет бокал. Вернувшись на прежнее место, расслабленно растягивается на диване, устремляя задумчивый взгляд в небо.
– Не пойму… – протягивает вдруг, – и что тебя расстроило? Что на Артема дело завели? Так он разрулит все, и до суда не дойдет…
– Мне все равно на его дела, – перебиваю Назара, не желая слышать ничего плохого о Теме. – Я переживаю из-за ссоры с отцом. Понимаешь? Никогда, ни разу в жизни мы с ним не ссорились. Он мне плохого слова никогда не сказал, голос не повысил. А там так кричал на меня, – при воспоминании о нашей с папой ссоре мне снова хочется плакать. Но при Назаре я не собираюсь раскисать.
– Будто я с маньяком или убийцей собралась встречаться и опорочила его честь и достоинство. Я… мне очень обидно. Кроме отца и брата у меня нет никого… и я не хочу делать им больно, но от Артема я не откажусь, – поднимаю глаза на Назара. Он смотрит, внимательно слушая меня.
– Нет прости. Не понимаю, – качает головой. – У меня никогда не было отца, поэтому я не знаю, как это…– последнюю фразу произносит тихим голосом, будто и не хочет говорить.
– Как это не было отца? – удивленная его заявлением, не могу понять, это очередная шутка?
– Но кто был на приеме? Артем говорил, что…
– Этот урод – мой отчим, – перебивает Назар. – Отец умер, разбился. Он был гонщиком. Когда мне было десять лет, мать вышла замуж за отчима,– возвращает ко мне полный грусти взгляд. Замираю, боясь спугнуть этот момент. Назар впервые раскрылся, показал мне свою боль. Так странно видеть его таким…грустным, а не придворным шутом или подонком, в роли которых он выступает всегда.
– Богатый сукин сын осыпал ее подарками и вниманием, – продолжает рассказ. – Какая баба не поведется? – усмехается он.
– У вас с ним плохие отношения?
Назар пожимает плечами.
– Я не люблю говорить на эту тему, – кривится, будто ему больно. – Просто иногда жизнь – дерьмо, девочка Артема, – он смотрит на меня, улыбаясь.
– Нам приходится принимать ее такой, как она есть. Ты принцесса, тебе повезло больше меня, у тебя любящие родители. Да, мать умерла, но ты была уже взрослой. Ты успела получить от нее тепло и любовь… У меня нет никого так же, как и у Артема. Мы одиночки… мыкаемся по этой жизни в поисках своего места…
– У Артема никого нет? Ни мамы, ни папы?
Шокированная его заявлением, только сейчас понимаю, что не удосужилась ни разу спросить у Артема о его родителях. В то время как он знает обо мне практически все.
– Нет. Его родителей убили, прямо на его глазах, – отвечает Назар, а мне дурно становится. – Арту тогда было пять лет… он никогда не говорил о случившемся, вроде как не помнит. Мы знаем подробности из уголовного дела… – он замолкает. Вертит в руках полупустой бокал. А я смотрю на руки мужчины и не вижу ничего – перед глазами все кружится и темнеет. Кажется, будто из реальности выпала.
– После этого он молчал долбанные полгода… – продолжает Назар тихим голосом. – Попал в интернат… Пацаны посчитали его за лоха – обычная процедура для новенького – решили устроить ему темную. Всей группой на одного. Так сказать, боевое крещение. После отбоя, закрыли комнату и обступили его. Но не учли одного, слабаком он никогда не был, – усмехается Лис.
– Первым на него бросился самый здоровый. Но Тема быстро дал ему пи*ды… Потом второй, третий, они бросались на него, образуя огромный снежный ком. Но он не падал. Невесть как, но умудрялся отбиваться. Снова и снова наскакивали … а потом Тема пропустил пару ударов в голову и упал… это был конец… – Назар поднимает на меня глаза, и я читаю в них бесконечное восхищение своим другом. – Он дрался как воин, но проиграл. Его должны были отпинать до полусмерти. Своим сопротивлением он разозлил их. Но его не тронула ни одна падла, – Назар замолкает. Сделав пару глотков виски, снова тянется за бутылкой.
– Почему? – не узнаю свой севший голос.
Назар возвращает ко мне взгляд. Пожимая плечами, снова отпивает алкоголь.
– Один пацан заступился за него. Тот, кто прошел через эту мясорубку однажды. У него был небольшой перочинный нож в кармане, который тот стянул у одного старшеклассника. Выставив оружие впереди себя, он перегородил собой путь к Артему. Этот парень слыл чокнутым, и от него ожидали чего угодно, так что никто не рыпнулся…
– А что было дальше?
– Дальше… – хмурится, будто пытается вспомнить. Назар уже изрядно пьян, не удивительно, что рассказ дается ему с таким трудом.
– Дальше Тема поднялся и стал тем, кем является сейчас… Но ты загрузила, у меня от тебя башка уже трещит. Пошли спать. Завтра сложный день. Тема прилетает, надо дела по клубу решать. Короче, я устал, – он вдруг поднимается с дивана и неровной походкой, покачиваясь из стороны в сторону, направляется вниз. А я, находясь под впечатлением от его рассказа, еще несколько минут остаюсь сидеть в одиночестве. Не переставая думать о том, что Артем – на самом деле необыкновенный мужчина. Испытавший столько бед в своей жизни, вскарабкавшийся собственными силами на самую вершину. Никто не имеет права судить его… ведь эти люди не были в его шкуре…
***
Мне было дико не по себе. И непривычно. И неудобно. Я лежала в постели у мужчины, через которого в день проходило несколько разных женщин. Скольких он ублажал на этих простынях? Боже, никогда не была ханжой, но тут во мне проснулась великая брюзга.
В то же время мне было очень жалко Назара. Он, как истинный джентльмен, чего я, кстати, от него не ожидала, устроился на полу, предоставив в мое распоряжение свое ложе. Почему он не ушел спать в другую комнату? Это тоже большой вопрос… но мы были такими уставшими и пьяными, что я не стала думать об этом.
– Наз, может ты ляжешь на кровать? – не выдерживаю я, когда Лис в раз сотый за последние полчаса переворачивается с боку на бок.
– Ага, придумала, – доносится снизу его приглушенный голос. – И Артем твой точно мне бубенцы-то оторвет…
– Ну и ладно, – вздохнув, прикрываю глаза. Я пытаюсь уснуть, но сегодняшний день был полон событиями и шокирующими открытиями, поэтому мозг все еще работает в усиленном режиме, не желая отдыхать. Я думаю о папе, о том, что хочу поговорить с ним, попытаться объяснить. Я уверена, он простит меня и постарается принять Артема… только на все нужно время…
Артем… безумно скучаю по нему. Господи, сколько еще нашей встречи ждать? Он прилетает завтра в обед, а у меня рабочий день. Как заставить себя заниматься делами, когда все мысли только о нем, когда сердце рвется к нему, единственному?
– Черт… – раздается жалобный стон Назара, а потом звучит его тихий смех. Понимаю, что это – фраза, спонтанно слетающая с пьяного языка. Продолжаю лежать молча, вслушиваясь в тишину…
– Артем спросил меня недавно, почему я на ней так зациклился, – он вдруг снова начинает говорить. Голос Назара тихий, но я слышу каждое слово.
– Я сам не знаю… Бесила она меня, выводила из себя. Своей наивностью раздражала, своей добротой… Со всеми, черт возьми, находила общий язык, даже с конченой стервой Элей, – усмехается он. – А со мной…никогда… С виду простая, дурочка, но в обиду себя не давала. На каждое мое обидное слово находила такой ответ, что тошно от себя самого становилось. Понимал, что надо притормозить, сам себя загоняю в болото своей агрессией. Только остановиться не могу. Она будто засохшая корочка на болячке. Руки до зуда чесались отодрать. Но ничего хорошего эти действия не приносили. Чем больше зависал на ней, тем больше унижал, тем большим мудаком был… Меня ведь не учили любить, я и слова-то такого не знаю… А тут паника накрыла. Пытался делать вид, будто все также: идти по накатанному пути, быть привычным для общества козлом и скотиной. Только невкусно все это, неинтересно. Ни одна баба ее не заменит. Только она в голове сидит занозой. И от этого еще сильней ее ненавижу. Пытался с землей сравнять, уничтожить ее, суку. И тот спор… Он на руку мне был. Если бы Рома не предложил, я бы сам что-нибудь такое замутил. Думал, утолю жажду, потешу самолюбие и выброшу ее, как мусор ненужный… Только все совсем не так вышло… Сам себе яму вырыл и в нее же угодил, – мне кажется или я слышу слезы в его словах? Не могу понять, о чем он… Его речь такая сбивчивая. Но одно ясно: Назар влюблен. И он сделал больно этой девушке, а теперь она его не может простить. Он глубоко несчастен, пытается вернуть все, но безрезультатно… Теперь становится понятным его подавленное состояние в последние дни. Что-то произошло во время его отсутствия в городе. Что-то очень нехорошее.
– Назар, я не знаю, что именно ты сделал этой девушке… Но любящее сердце готово простить многое, – произношу в темноту, желая хоть как-то поддержать его.
В ответ на мои слова он начинает смеяться. И столько боли слышится в этом смехе, столько отчаяния. Он молчит. Я уже и не жду ответа. Но спустя долгое время он наконец выдает:
– Лейла ненавидит меня. Я – чудовище. И правильно делает. На ее месте я бы уничтожил себя…
Глава 3
Вот уже минут десять кручусь перед зеркалом, любуясь отражением. Прозрачное кружевное черное платье, будто вторая кожа, обтягивает фигуру, глубокое декольте и вырез на спине до пояса не оставляют простора для фантазии. На мне нет ничего, кроме тонкой материи и золотой цепочки на шее. Любуюсь на свое отражение с волнением в каждой частичке тела, ожидая реакции моего мужчины.
Вдруг раздается грохот входной двери, заставляющий сердце пропустить удар. Наконец-то. Прикрываю глаза, пытаясь хоть на толику унять бешеное сердцебиение.
Приблизившись к парапету лестницы, замечаю на первом этаже Артема. Сбросив сумку на пол, он осматривает помещение гостиной. Заметив накрытый посреди комнаты стол, озадаченно хмурится. Боже, как я скучала по нему… по сильному, своенравному – самому лучшему. Всего сутки разлуки, но так много всего произошло. Мне просто необходимо сию же минуту оказаться в его объятиях, почувствовать его.
Игнорируя колотящееся в груди сердце и дрожь в ногах, спускаюсь навстречу. Подняв голову, он замечает меня. Я вижу, каким жадным взглядом он исследует мое тело, задерживаясь на уровне груди. От увиденного в глубине его глаз пляшут языки пламени, и это доставляет мне дикое удовольствие. По телу разбегаются колкие мурашки от того, как жадно он смотрит на меня. Кажется, будто Артем руками меня ласкает, а не взглядом. Замираю на предпоследней ступеньке. Так бы и сорвалась, запрыгнула в его объятия. Но я женщина сильного мужчины, я не должна показывать своей слабости. Он смотрит на меня, не отводя глаз. Руки в карманах, голова чуть склонена вбок. Губы Артема кривит улыбка… он предвкушает, раздумывает над тем, где и как возьмет меня. Во взгляде самая темная ночь, по напряженной позе понимаю, что он в секунде от прыжка.
– Шикарное платье… надеюсь, никто из персонала тебя в нем не видел? – выгнув бровь и слегка приподняв уголки губ. Боже, этот хрипловатый голос распаляет мое нутро, посылая новые толпы мурашек по коже.
Улыбнувшись, неспешно продолжаю спускаться по лестнице, приближаюсь к нему, останавливаясь на расстоянии в несколько сантиметров.
– Я всех отпустила, приготовила нам ужин, – указываю взглядом в сторону накрытого стола.
Артем молчит. Только во взгляде черти пляшут. Секундная пауза, и я в его руках.
– Ну вот, Артем, никакой выдержки, – улыбаюсь про себя, с упоением смотря в его глаза, с каждой последующей секундой утопаю в дурмане желания.
– Шикарный ужин, – шепчет он, одной рукой удерживая меня за талию, а второй ладонью обхватывая мою грудь.
– Я о таком мечтал со вчерашнего утра, как только ты встала с постели, – произносит, не спуская глаз со своих пальцев, играющих с моими сосками. Из последних сил изображаю невозмутимость, в то время как внутри пожар пылает. С каждым движением его пальцев дыхание становится более рваным. Я на грани, впрочем, Тема недалеко от меня.
– Я скучала по тебе, – слетает на выдохе, пытаюсь игнорировать сильнейшую пульсацию внизу живота. Артем замирает. Отстранившись, заключает в ладони мое лицо. Смотрит в глаза так, будто пытается прочитать мои мысли.
– А я по своему космосу скучал, – шепчет, проводя большим пальцем по очертаниям губ. В его голосе столько нежности, столько любви, что мое сердце поет от счастья. Не успеваю ответить, его губы накрывают мои, заставляя все закружиться перед глазами. Руки Артема поднимают меня. Он целует так жарко, так отчаянно, что я не замечаю чувства полета, пока он несет меня. Прихожу в себя, лишь когда раздается звонкий грохот бьющейся об пол посуды. Смахнув рукой все со стола, Артем усаживает меня на его поверхность. Не отпуская моих губ, поглаживает внутреннюю сторону бедер, заставляя шире раздвинуть ноги.
Его губы отпускают мои, спускаясь по линии шеи к груди. В его руках, сжимающих меня до боли, нет ни капли нежности. Он истосковался. Я знаю Артема. Ни одна преграда сейчас не способна остановить его, пока он не утолит свой голод по мне. Сгорая от нетерпения, Тема оттягивает ворот платья, пытаясь добраться до груди. Нежная ткань жалобно трещит в его крепких руках.
– Тем, не рви, – севшим голосом и задыхаясь от желания. – Оно мне так нравится, – стону, пытаясь отстраниться от него, вот только он ни на сантиметр не отпускает. Еще более жадно и отчаянно его губы блуждают по коже. Упираясь в его грудь, начинаю брыкаться. Артем поддается.