- Поэтому в пакете фруктов на неделю? – недовольно буркнул Тур, дёрнув уголком рта. Он знал друга давно. Знал, что тот никогда не делает ничего просто так, а куча фруктов, шоколадок и йогуртов минимум на неделю кричали об этом.
- Угостишь кого-нибудь! Тут такие конфетки ходят! - протянул, отмазываясь, Димон, мечтательно закатывая глаза и присаживаясь на стул у кровати. - Такие крали, как на подбор! Есть даже один санитар – мальчик-одуванчик. Беленький, тоненький, глазища как у котёнка, а задница - ммм. Он, когда пол мыл, я чуть не обкончался! – Чуть не облизываясь, как кот, промурлыкал Димон, явно представляя, как он уже нагнул того пацана и всадил по самые помидоры.
- Ты узнал? – перебил мысли и эротические фантазии Димона Тур. Ещё днём ему звонил Дима и говорил что не может найти того мужика с видео. По крайней мере у Григорьева не было ни дел, ни подсудимых похожих на мужчину.
- Узнал, - вынырнув из своих грёз и вмиг став серьёзным и собранным, проговорил тихо Димон.
Взгляд друга Туру не понравился. Очень.
Тур вопросительно посмотрел на него, ожидая, но тот молчал. Отведя взгляд в сторону, Дима резко поднялся и отошёл к окну, чтобы потом повернуться и совсем невесело сказать:
- Это Соболевский Сергей Демьянович, бывший столичный авторитет, по кличке Соболь.
Тур предполагал, что мужик с видео будет кем-то из тёмных лошадок, но чтобы это был Соболь - никак. Не удивительно, что Дима сразу не нашёл его. В картотеке ментовской он есть, но вот Григорьев никак с ним не связан.
- Он умер. – Продолжил Димон, поняв, что Артур вспомнил громкое дело Соболя. - Пять лет назад трагически разбился на машине.
Тур нахмурился и заиграл желваками. Посмотрев внимательно, Быков только теперь заметил, какие красные глаза у друга, значит копал всю ночь.
- И как ты вышел на него?- медленно глядя на друга поинтересовался Быков.
- Совершенно случайно. Ткнул пальцем в небо и попал.
- И как Григорьев связан с ним? Соболь и он птицы разного уровня полёта, или видео лажа? – немного подумав, спросил Тур, сопоставляя факты.
- В том-то и дело, что не лажа видео, - выдохнул Димон и вновь подошёл к стулу, но не садясь на него. – Дата на видео - девятый день после смерти Соболя.
Тур угрюмо и раздражённо глянул на Димона и защёлкал костяшками пальцев. Друг знает и тянет кота за яйца, выдерживая эти идиотские паузы.
– Соболь фигурировал в одном деле с Маленьким, ещё одним авторитетом, но проходил по нему главным и единственным свидетелем. Вот перед самым судом он и разбился. - Ухмыльнувшись, выдал Димон и уселся на стул.
- Григорьев делал Соболю левые документы, - дошло до Тура через некоторое время молчания, которое ему дал друг.
На видео шла речь о каких-то документах, визе и фото с новым лицом.
- Да. Григорьев, кроме своей официальной деятельности, увлекается ещё и подделкой и стряпаньем левых документов, - откинувшись на спинку стула, подтвердил устало Димон. – Теперь ты понимаешь, что может быть, если Григорьев узнает о записи? Сколько вони подымется?
- Григорьев мелкая сошка, да и Соболь явно за границей, - задумчиво проговорил Тур и посмотрел на друга.
Дима услышал так и не заданный вслух вопрос. За такую запись Григорьев сделает всё. И отдаст всё. Это видео для него равносильно смерти. А уж об этом позаботятся наверняка, и Соболь в первую очередь, как только видео всплывёт. Даже если бывший авторитет и далеко за границей, у него осталось здесь много своих людей. К гадалке ходить не нужно, чтобы понимать это, особенно Туру и Диме.
Бывших авторитетов не бывает. Это хищники, которые охотятся всегда.
- Документы с флешки - копия дела Маленького и до кучи пара гнилостных дел Григорьева, но я там не копался, - Дима, достав из кармана флешку и повертев, бросил её Туру, который тут же словил черный кусок пластика с бомбой замедленного действия.
- На такие дела нету срока давности - сам знаешь, поэтому я в это не собираюсь ввязываться и тебе не дам. Не для того я свалил из столицы. А тебе стоит подумать о том, как заткнуть свою звенящую паскуду и выбить из него всю дурь, - цепко глядя прямо в глаза, довольно решительно проговорил Дима. – Если он тебе нужен, конечно, или я это сделаю вместо тебя.
Кивнув в благодарность другу, Тур спрятал флешку в карман спортивных штанов и выдохнул. Он ждал ответа друга, оказывается, затаив дыхание. Переживал за звеняшку? Да. Боялся, что Дима воспользуется видео? И да, и нет. Почему? Для Димы многое значит его фирма, и если будет угроза со стороны Григорьева, Димон постарается его в порошок стереть любыми способами, и видео самое идеальное оружие.
- Что с Григорьевым? – всё-таки задал терзавший вопрос другу Артур.
- Ни хрена с ним, - уже более нервно и зло ответил Дима. - Максимум, на что он способен, - перекрыть нам выходы на столицу. Он перестраховывался своим звонком. Так что всё решаемо.
После ответа в палате повисла тишина. Каждый думал о своём. Артур сейчас понял, что не отпустит Тоху. По крайней мере, в ближайшие месяцы Звеняшка будет здесь от греха подальше. И если понадобится, то Тур наденет строгий ошейник на упрямого, ядовитого патлатого и посадит его на цепь, приковав к батарее. Крайняя мера, на которую он пойдёт, ради Димона и того же самого Тохи.
- Как Спайк? – разрушив повисшую тяжёлую тишину в палате, поинтересовался наконец Тур, уводя тему в другое русло.
- Подозреваю, скоро сам узнаешь. Ведь догадливая зараза ещё не прибегала к тебе за флешкой? – криво улыбаясь, спросил Дима, явно что-то зная и заставляя его хмуриться с каждой секундой всё больше и больше. – Не удержался и ещё вчера рассказал, что ты в больнице, но видимо, хорошо его приложил башкой, что он до сих пор не был у тебя.
Тур засопел. Над бровями залегла глубокая складка. Видя насупленного друга, Димон решил успокоить его:
- Да жив, паскуда! Выезжал к тебе, он как раз домой возвращался якобы после хабзы.
Тур не успел ничего сказать, прислушиваясь к шуму, доносившемуся из коридора. Прислушался и Димон.
- Весело тут! А я думал что кроме тебя никто и не буянит…
Только он сказал, как дверь в палату открылась и заскочил взъерошенный Тоха с перекошенным от злобы лицом.
- А вот и сучка крашеная пожаловала! Сама! – издевательски довольно проговорил Димон, складывая свои мощные руки на груди, и начиная раскачиваться на хлипком стуле, наблюдая за Антоном, и ожидая интересное зрелище. Ещё бы! Шоу!
- Рот закрой, мудак лысый! – огрызнулся Звеняшка на Димона, закрывая дверь и держа ручку. С той стороны двери забарабанили и что-то прокричали.
- Какого хрена ты здесь делаешь? – грозно осадил Тур Антона, заметив, как Дима поднимается со своего насиженного места и пружинистой походкой хищника идёт к замершему неформалу.
Звеняшка громко сопел, видимо, из-за того, что сюда быстро шёл или бежал, и из-за своего курения, а ещё косился в сторону Димона опасливо, но с вызовом.
- Отпусти ручку! - скомандовал хрипло Тур, но Тоха естественно не послушал его, глядя на Димона, а не на него. Пришлось встать ему самому и подойти. Димон скор на расправу.
Видимо инстинкт самосохранения у неформала сработал. Ещё бы! Димон и Тур обступили его с двух сторон, давя своей массой и энергетикой. Тоха отпустил ручку, и дверь тут же открылась, явив двух медсестёр.
- Покиньте палату! – завопила одна из сестёр, но глянув на мужчин, осеклась. - Извините, сейчас мы его выведем.
- Часы приёма закончены! - Вторая медсестра, намного старше, вцепилась в патлатого, пытаясь его выволочь.
- Оставьте его, милые девушки! Мы сами разберёмся. Не женское это дело марать свои ручки о всякое отребье, - лучезарно улыбаясь, промурлыкал Дима медсёстрам, и те, переглянувшись, согласились, зардевшись в ответ на его лесть.
- Что ты здесь делаешь? - как только за медсёстрами закрылась дверь, спросил Тур, рассматривая пристально Звеняшку.
Тоха молчал. Зыркал на Димона и уже открыл рот, чтобы сказать какую-то гадость, но Дима не дал:
- Стесняешься говорить при мне? Так у нас секретов нет, как я тебе и говорил вчера… - на этой фразе Тоха дёрнулся и чуть зубами не заскрипел. - Туру вот очень интересно узнать про Спайка. Расскажешь ему?
Тур тут же отреагировал и схватил за грудки Тоху.
- Что со Спайком?
Быков рычал, понимая, что со Спайком ничего серьёзного. Дима не дал бы ничего сделать с ротом, поэтому Тур скорее подыгрывал другу,чем бесился.
- Где моя флешка?! – вдруг набычившись, в ответ прорычал Тоха, пытаясь оторвать от себя руки Тура.
Димон захохотал.
- Патлатая дрянь пришла за какой-то паршивой флешкой! А я-то думал, что он решил покаяться! – Приблизившись вплотную к красноволоске, Димон уже заискивающе продолжил: - Тебе же понравился порядок в твоём бомжатнике, патлатый? Правда?
Тоха засопел ещё громче чем раньше, покрываясь красными пятнами. У него даже вены вздулись на шее. Но что удивило Тура, язва молчала.
- Вижу, понравился порядок, – протянул Димон, продолжая глумиться над неформалом. – Спайку тоже понравилось сидеть в твоей засранной халупе голодным и невыгулянным. А как понравились ему твои пельмени из не пойми чего! Ммм! Закачаешься! Он от радости заблевал всю кухню!
Сморщив нос, Звеняшка сжал губы, смотря на Диму и пытаясь испепелить его на месте. Вокруг них, кажется, воздух сгустился, ещё чуть-чуть - и рванёт.
Тур, не оборачиваясь к Диме, тихо, голосом, не предвещавшим патлатому ничего хорошего, произнёс:
- Оставь нас.
- Ты его только по башке не бей, у него там слабое место, кроме волос, ничего не держится! – через некоторое время язвительно и уже серьёзно ответил Димон и, подмигнув Тохе, вышел из палаты, оставляя их наедине для милой беседы.
Роевский стоял напротив Быкова и до сих пор молчал. Это было странно и не похоже на Звеняшку, и поэтому Тур тоже молчал, глядя ему глаза.
Кто кого? Тур или Антон.
Кто сдастся первым?
Тур знал, что он победит. По-другому и быть не может. Это как показать роту место и показать, кто здесь главный и хозяин. Антон не пёс, но тоже должен знать своё место.
В палате потемнело. В глазах Звеняшки скользила и искрила его дерзость, его правота, его ненависть, его наглость и молодость, но не это главное. Это всё пыль. Тур знает, что главное и что нужно. И Тур ему покажет.
Сколько они стоят уже? Минута, две, три, десять?
Тур расслабляет захват на футболке Тохи. Не из-за тянущей боли в мышцах и коже, где от напряжения расходятся подзажившие раны. Он расслабляет руки, чтобы грубой, шершавой подушечкой пальца погладить виднеющуюся светлую кожу и тонкую голубую венку у ключицы. Тоха дёргается от прикосновения как от колючей проволоки, отводит быстро взгляд вниз, отбрасывает с себя руки Тура, и его глаза теперь искрят ещё больше ненавистью.
- Твоя псина порвала в хлам мои все шмотки, так что про его кормёжку и бабки за хату можешь забыть! - чуть с хрипотцой произносит Тоха, сдаваясь и всё больше и больше распаляясь и набирая обороты.
Тур не двигается, разглядывая патлатого как зверушку, чтобы затем серьёзно, добавив в голос нотки стали и ярости, спросить:
- Ты не за этим приволокся сюда. Что за флешка и что на ней?
В глазах Тохи мелькает на миг что-то странное и неопределённое, и он хмурит брови, придумывая, что сказать или как съязвить. Он растерян, глаза его «бегают». Быков видит это и радуется. Пока Звеняшка думает, Тур оттесняет его от двери и с силой толкает патлатого на вторую свободную, не занятую кровать. У неё нет высокой спинки, так что Тоха, делая шаг назад, слепо спотыкается о внезапную преграду и летит спиной на незастеленную койку. Не теряя времени и пользуясь растерянностью парня, Тур не даёт ему подняться, наваливаясь и придавливая свою жертву своим немалым весом.
- Слезь с меня, имбецил тупой! – истошно завопил Тоха, поняв, что происходит, но Тур накрыл его рот ладонью, от которой несло лекарством и бинтами.
- Что за флешка и что на ней?!
Быков чувствовал, как под ним напрягалось тело и вызывало животные инстинкты. Извивающееся, жилистое, мужское тело манило и распаляло аппетит и естество, а сопротивление добавляло свою непревзойдённую острую нотку.
Тоха замычал и Тур почувствовал, как свободного от бинтов участка кожи коснулся горячий язык, а затем его попытались укусить. И Быков дал ему это сделать. Кожа давно огрубела, а горькое лекарство не даст долго кусаться, так что пусть грызёт, он потерпит, ведь Звеняшки опять надолго не хватит. Так и произошло. Тоха разжал зубы, не видя реакции, и теперь сверкал глазами, как озлобленный волчонок.
Быков чуть улыбнулся и убрал ладонь, чтобы выслушать очередную порцию гадостей в свою сторону.
- Придурок! Дебил! Даун! Слезь! Ублюдок конченный! – орал Тоха, брызгая слюной, крутя башкой, чтобы сбросить выбившиеся красные волосы, лезшие в глаза, и пытаясь отдышаться.
Поменяв своё положение на Тохе, Тур прижал бёдрами дрыгающиеся руки, тем самым освободив вторую руку. Теперь мужчина опирался на две руки у лица Тохи, перенеся свой вес и контролируя давление на тело патлатого. Всё-таки Быков далеко не маленький. Наклонившись к самому лицу Звеняшки и глубоко вдохнув его запах и скривившись от «аромата» табака, он тихо и угрожающе прохрипел:
- Закрой пасть.
Антон замер и заткнулся как по команде.
- Спрашиваю последний раз: что за флешка и что на ней?
Тоха, громко дыша и глядя в чёрные, как провалы, бездушные зрачки, и не отдавая отчёт в своих действиях, облизнул пересохшие губы.
- Курсовая и моё портфолио, - ответил он и ответил всё равно со свойственной ему язвительностью.
Тур скептически приподнял бровь и процедил:
- С чего ты решил, что она у меня?
- Она лежала с паспортом, который ты спиздил! – выкручивался гадёныш как мог.
- Что за портфолио? – пристально разглядывая замершего гадёныша, спросил Тур. Спросил больше для отвода глаз, хотя послушать, что ответит Звеняшка, тоже было интересно.
По лицу красноволоски явно прочиталось: ТУПОЙ ИМБЕЦИЛ! Но это Тур переживёт и схавает, как и всё остальное враньё.
- Мои работы для поступления в кулёк! – с превосходством и ноткой брезгливости ответил гадёныш.
Тур, сверля пацана взглядом, молчал, злясь. Он не поступит. Быков не даст. Пусть забудет, даже если и есть это фантомное портфолио, но об этом патлатому знать пока незачем.
- К моему возвращению вылижешь квартиру до зеркального блеска, заодно может и найдёшь в своём сраче флешку, - всё же проговорил медленно Тур.
- Что с псиной? – спросил вдруг патлатый, дёргаясь. – И слезь с меня!
Быков думал уже отпустить засранца, чтобы не трахнуть в особо жестокой форме, но передумал после его слов. Говнюк решил даже здесь получить хоть что-то. С паршивой овцы хоть шерсти клок, да?
Прижавшись плотнее своими бёдрами и пахом к животу Звеняшки, Тур чуть двинулся вперёд, а затем назад. Тоха замер как мышь под веником.
- А что со Спайком? – прохрипел Тур на ухо Тохе, убирая затёкшую руку, ложась ему на грудь и повторяя движения бёдрами. – Ты сам виноват во всём, так что не надейся, что тебе не придётся платить по счетам. Ты не выгулял его как следует, накормил дрянью, развёл срач…
- Я буду орать! – прошипел испуганно Тоха, напрягаясь и начиная тяжело дышать из-за тяжести на груди.
- Мне похуй, - заводясь ещё больше, проговорил Тур, кладя освободившуюся руку на сосок парня и сжимая чувствительно пирсинг, что тот зашипел. – Ори погромче! А если получится, то можешь даже поязвить.
- Ты…
Окончание фразы Тохи захлебнулось в чужих губах.
Тур целовал властно, сильно, наказывая, давая понять, кто здесь кто, прикусывая, срывая зло, чтобы потом, когда звенящее чудовище замерло, превращаясь в бездушный камень и признавая наконец хотя бы силу Быкова, начать ласкать и нежить этого одинокого, обиженного на весь мир дикого молодого волчонка.
Поцелуй был горьким, со вкусом лекарств и запахом табака, но это казалось таким сейчас необходимым Туру. Даже горечь может превратиться в сладость, особенно когда чужие губы всё-таки расслабляются и позволяют творить что угодно.