- Зато он теперь чистый и блестит, - вяло произнес я, натягивая трусы, за что ещё раз получил в бок локтём и порцию злобного шипения.
В конце концов, я ей не обещал трах, она сама придумала и сама полезла мне в трусы.
Заснуть я так и не смог. Проваливался временами в вязкую дрёму, но тут же просыпался от собственного дёрганья. Когда за окном начало светать, я вдруг вспомнил, что ключи от моей столичной квартиры остались на хате у Тура. Да и ноут забрать с маминой картиной не помешало бы. Но соваться в халупу опасно. Если пропажу моей же флешки имбецил обнаружил, то вряд ли будет сидеть сложа руки.
Флешка…
Он спрашивал меня, что на флешке. Почти допрашивал…
Мозг словно кто-то резко включил. Нажал на тумблер со словом “вкл.”, и он судорожно заработал. Он видел, что на флешке! Поэтому, блядь, урод и спрашивал!
Резко сев на кровати и сбросив с плеча голову заворчавшей неформалки, я уставился на стену. Григорьев сделал этот договор не просто так. Папашка (от этого слова меня перекосило) давно не работает с шушерой и крутит свои тёмные делишки. Быков и Лысый работали, вроде, в ментовке, насколько помнится. Они могли с ним пересекаться, а ещё это значит…
Скинув одеяло оттого, что стало резко душно, я перелез через Катьку и налил из чайника воды.
А значит, они знают, и могут узнать кто на видео! - сделал вывод я.
Поставив так и не тронутую чашку громко на стол, я схватил со стола чей-то ноут и включил его. Комнату озарило голубым сиянием, из-за которого Анька, одна из соседок неформалки, проснулась, но потом, увидев меня, сонно похлопала глазами, пробурчала что-то и упала вновь на подушку, засыпая. Пока загрузился комп, я чуть зубы не стёр в порошок. Вставить чёрный пластик было дело секунды.
- Давай – нетерпеливо пробормотал я, глядя, как начинается автоматически проверка на вирусы.
- Какого хрена? – раздался неожиданно сзади хриплый со сна голос Катьки. Дёрнувшись, недовольно оборачиваюсь, замечая краем глаза, что проверка завершена.
- Что за видос? - Сонная Катька бесцеремонно заглядывает мне через плечо, пытаясь заглянуть в монитор, но я успеваю закрыть ноут и вытащить флешку. Её только носа любопытного здесь не хватает.
- Майку дашь какую? – спрашиваю грубо я, выдёргивая флешку и недовольно разглядываю полуголую девицу.
- Ты на часы смотрел? – всё ещё не проснувшись до конца, томно спрашивает Катька и протягивает обнажённую ногу, поглаживая меня ей по бедру, заигрывая.
- Смотрел! – огрызаюсь я, отпихивая её ногу, чтобы встать и найти свои вещи.
- Что с тобой, Роевский? – вспыхивает неформалка, обиженно глядя на меня.
- Майку дашь? – вновь задаю шепотом вопрос, натягивая джинсы.
Катька смотрит на меня в упор, ожидая ответа, но понимает, что не дождётся, встаёт с кровати и, стараясь не шуметь, достаёт из недр встроенного шкафа одну из своих неформальских чёрных футболок с черепами.
Майка как раз на меня. Она всегда таскает майки на пару размеров больше, скрывая свою фигуру.
- Спасибо.
- Ты куда собрался? – отмирает Катька, явно проснувшись.
- Надо по делам домой съездить, - прикидывая, что ссориться всё-таки не стоит, тихо, с натянутой улыбкой, произношу я и притягиваю за талию девушку к себе. – Ты же прикроешь меня на парах?
Неформалка растекается влюблённой лужицей, прощая мне всё и кивая головой.
Фыркая, целую её в шею, скрывая лёгкое пренебрежение.
Как можно быть такой дурой, чтобы не видеть и не понимать, что тобой пользуются как вещью? Хотя мной она тоже с радостью попользуется. Я для неё отличный шанс покинуть свою дыру и переехать в столицу. Да, под внешностью броской неформалки скрывается обычная влюблённая наивная дурочка, верящая в сказки.
- Вернусь - наберу, - на прощанье мурлыкаю я, и открыв дверь, выхожу в коридор.
Покинуть общагу получилось так же быстро и без проблем. Вахтёрша дрыхла на посту, примостившись на двух стульях. Это попасть сюда намного сложнее.
На улице с утра очень холодно, а на траве лежит белая роса. Днём будет жарко, но пока в одной майке я мёрзну. Ёжась, ускоряю шаг, чтобы согреться.
Флешку посмотреть не удалось, но зато там есть видео. Неформалка же увидела, поэтому мне нужно в столицу, и чем быстрее, тем лучше. Сейчас время играет против меня. Если имбецил видел видео, то вопрос времени воспользоваться им, а мне нужно сделать это поскорее и первым. Про копию, которую он мог сделать, лучше вообще не думать.
До вокзала я добрался за полчаса, подъехав на первом городском автобусе. Купив у сонной, разбуженной мною, хамоватой, жутко накрашенной кассирши билет на первую маршрутку, которая отправляется через час двадцать, я двинул по безлюдному ещё пока небольшому вокзалу к ряду сидений для ожидающих. Хотелось кофе и курить немилосердно, но пока все киоски и ларьки были закрыты. Ещё пожрать бы.
Зря я отдал часть бабок имбецилу. Вообще, какого хера меня сподвигло на это, непонятно. В принципе – пусть подавится, там всё равно мелочь, да и для пафосу самое то.
Устроившись поудобнее на жёстком исписанном чёрным маркером сидении, я закинул ногу на ногу и закрыл глаза. Ещё чуть больше часа ждать. Ненавижу ожидание…
Очнулся я оттого, что меня пихали в бок ментовской дубинкой.
- Вставай давай! Это не ночлежка! – грубо «поприветствовал» меня высокий, лет тридцати пяти мент, стоя прямо надо мной.
Осмотревшись по сторонам, я вспомнил, где нахожусь, и скривился, потирая глаза. За это время народу на вокзале значительно поприбавилось и уже стоял шум и галдеж.
Как я так вырубился?
- Вставай-ТЕ! – я сразу же решил поставить на место этих уродов, называющих себя милиционерами.
- Ваши документы, - спокойно спросил красномордый мент постарше, находившийся чуть сбоку от меня.
- Сколько времени? – нахмурившись и спохватившись, спросил я, пытаясь рассмотреть на больших часах, висящих в помещении вокзала, время.
- Время показывать документы, - пошутил, Петросян, блин, долговязый мент передо мной, поигрывая дубинкой.
Часы показывали уже начало восьмого. Через десять минут моя маршрутка.
- Видимо, в следующий раз, а то я на маршрутку опаздываю, - поднимаясь, произношу я заискивающе, натягивая улыбку, и пытаюсь уйти, но мне не дают. Резиновая дубинка перед лицом преграждает путь.
- Документы предъявиТЕ! – уже громко без фамильярностей говорит долговязый, жуя жвачку.
- Я на маршрутку опаздываю, – повторяю я для особо одарённых, и вновь пытаюсь уйти, но меня обступают, не давая и шага ступить.
- Предъявишь документы и свободен, - спокойно произносит красномордый, смотря куда-то сквозь меня, белёсыми, мутно-голубыми глазами.
- Тогда предъявите ваши. Насколько помню, вы не представились перед тем как потребовать мои документы! – сощурившись, раздражённо говорю я, поглядывая на часы.
Долговязый, как мне показалось, счастливо хмыкнул, а красномордый наконец решил осчастливить меня своим бесцветным мутным взглядом.
- Забирай его! – бросил своему напарнику красномордый, словно я кусок мяса, и тоже посмотрев на часы, кивнул куда-то в сторону, показывая направление.
- По какому поводу?! – уже рычу я.
- Представляться будем, а заодно и документы проверим твои! - уже далеко не спокойно говорит красномордый и отворачивается, чтобы уйти.
- У меня нет документов с собой, и я опаздываю на маршрутку, - наконец понимая, что залупаться дальше не стоит, произношу я.
Красномордый останавливается, осматривает меня брезгливо, и нехотя, будто лимона три за раз сожрал, произносит:
- Билет покажи.
Второй раз повторять мне не нужно, и я быстро лезу в карман, который оказывается пустым. Обшарив все карманы, я не нашёл ничего, кроме флешки, засунутой в маленький кармашек для зажигалки. Нет ни денег, ни билета. НИЧЕГО! Лицо перекосило от ёбаной несправедливости. Пока я спал, мне какая-то тварь почистила карманы!
- Что, нету? – типа сочувствуя и кивая, сука, головой, горит долговязый и радостно уже добавляет: - Значит пройдёмте до выяснения!
Рядом сидящие и проходящие люди с любопытством и словно каким-то алчным злорадством наблюдают за бесплатным утренним шоу, отчего у меня просто вскипает кровь в жилах.
- Да спросите вы у кассирши! Она ещё дрыхла, клуша, когда я билет пришёл покупать! – почти рычу я ментам, но меня не слушают и ведут в опорняк.
- Уроды, вы не имеете права! – чуть не ору я, пытаясь вырвать руку из захвата, на что красномордый, не оборачиваясь, тихо выдаёт:
- Закрой рот этому нарику, достал патлатый. Сейчас весь народ распугает.
- Запросто! – как и ждал эту команду, отвечает долговязый мент, и мне тут же прилетает профессионально и не заметно для снующего вокруг народа, по почкам резиновой дубинкой, что у меня перехватывает от боли дыхание.
Я не один раз был в ментовках и опорняках. Ещё дома. В прошлой, можно сказать, жизни. Попадая туда в основном с друзьями и знакомыми за пьянки и драки, но на долго мы там не задерживались. Нас всегда доставали оттуда по первому моему звонку. Максимум, что я проводил там, - это час. Папаша (или кто он мне теперь), ублюдок конченный, ссался за свою репутацию, и благодаря связям и подвязкам, всегда вытаскивал нас быстро и без последствий, но теперь времена изменились. Сейчас я сам за себя и именно поэтому сижу битый час в грязном, вонючем привокзальном опорняке, любуясь на облезлые синие стены и облезлую, уже местами ржавую решётку. И сколько мне здесь сидеть, неясно, потому что я в привычной глубокой клоаке.
Как только меня привели в опорняк, съездив ещё пару раз по почкам за то, что я высказал долговязому всё, что я о нём думаю, меня сразу загнали в какой-то очень маленький заваленный бумагами кабинет, нацепив при этом наручники и оставив ненадолго одного. В это время до меня и дошло, что попал я по крупному. Не успел я подумать о том, что делать и как выкручиваться, в кабинет вернулись менты, которые привели меня и ещё один. Потом всё началось и закрутилось: составление протокола, выпытывание моих данных – возраст, имя, фамилия, отчество, адрес прописки и так далее. Вместо ответов я огрызался, требуя адвоката. Было смешно смотреть на их рожи, если бы это было не так печально для меня. Пробив меня по фамилии, они сразу выйдут на ублюдка-папашу, который ещё не известно как может отреагировать (после договора на хату рисковать я не хочу). Плюс к этому - прописка у меня общаговская, на время учёбы пришлось прописаться, так что к папаше добавится и директор хабзы с последующим исключением. Красота, не правда ли?
Менты чуть ли не зубами скрипели от меня и моих язвительных, но умных комментариев (да, их неимоверно позлило, что я знаю наши законы и свои права), особенно когда подсунули протокол на подпись, который я отказался подписывать из-за того, что там не было прописано время задержания. Вырвав раздражённо протокол у меня из рук, красномордый передал его третьему менту, сидящему за старым компьютером, и спокойно, словно делал это не один раз, ехидно сказал:
- Савельев, внеси в протокол, что задержанный молодой человек без документов в момент задержания оказал сопротивление и находился под действием алкоголя, отказавшись давать о себе какие-либо сведения. В свидетели возьми Любку - кассиршу и уборщицу. Освидетельствование медицинское приложу позже.
От офигения у меня скулы свело, а лицо стало пунцовым. Меня тупо сейчас посадят неизвестно на сколько, и хрен я что докажу. Если так, они имеют право задержать меня на три часа, то с алкогольным опьянением три часа будут считаться только после отрезвления. Поорать вдосталь мне не дали. Сморщившись, словно я муха назойливая, красномордый махнул рукой долговязому:
- Липатов, обыщи и уводи эту обезьяну крашеную, а то он достал здесь выёбываться.
Я заткнулся, услышав об обыске. Сердце от страха заколотилось как ненормальное. Долговязый же, сука, сразу приступил к обыску, при этом быстро и профессионально нащупал флешку. Вытянув её и положив на стол перед, заинтересованно поднявшим свои мутные глаза, красномордым ментом. Я инстинктивно дёрнулся к столу, но меня быстро остановили ударом в живот. Хмыкнув, мент повертел в руках флешку, и передал Савельеву:
- Посмотри что там, и внеси в форму изъятого при задержании.
Долговязый, не дав разогнуться, пихнул меня к выходу, чтобы потом, по дороге к обезьяннику, несильно, но унизительно попинать. Тварь!
Про меня словно все забыли, оставив мариноваться и беситься от безысходности и злости часа два или три, одного в обезьянике. Мимо по коридору сновали другие менты и дежурный, но меня никто не замечал. Привыкли ублюдки к таким, как я. Правда, когда я попросился в туалет (проорал раз десять), дежурный или кто там устало подошёл к обезьяннику, нацепив вновь на руки браслеты (долговязый их снял перед тем, как закинуть их сюда) и молча, но грубо толкая, отвёл в вонючий сортир.
Но всё рано или поздно заканчивается. Долговязый Липатов появился в коридоре, довольный как слон, толкая дубинкой перед собой вонючего хромого бомжа, обвешанного разными пакетами.
- А вот и твой новый дружок, знакомься! – упиваясь своей властью и вседозволенностью, проговорил весело долговязый, открывая дверь и толкая бормочущего что-то под свой синий, с кровавой коркой нос, бухого бомжа.
- Суки конченные! Я вас всех здесь нагну, как только выйду! – заорал, не сдерживаясь, я и, отходя от воняющего так, что глаза заслезились, бомжа.
- Ага, конечно-конечно! Ещё повякай, так и вообще нескоро выйдешь! – мерзко заржав, произнёс беззаботно долговязый и свалил, насвистывая что-то себе под нос.
Хотелось рвать и метать от этого попадоса, в котором я оказался, а самое отвратное, что я попался так по-дебильному и тупо. Из огня да в полымя. А ведь так хорошо начиналось.
Про флешку я вообще старался не думать. Просмотр ментам ничего не даст, просто видео, на котором двое беседуют. Если не знать, кто они, то не понять вообще ничего. А менты не будут докапываться, кто на видео, да и Соболя они вряд ли узнают.
Хотя я себя скорее успокаивал, пытаясь унять мандражную дрожь.
Бомж тем временем, не обращая на меня внимания, устроился на жёстких исцарапанных нарах и начал шатаясь скидывать с себя порванные ботинки, оголяя свои страшные грязные покрытые струпьями и ещё неизвестно чем, черные вонючие ноги, чтобы затем залезть на нары и устроиться спать. К горлу от брезгливости подкатил тошнотворный горький ком, а глаза от резкой вони человеческих застарелых испражнений, мочи и немытого тела, заслезились.
Вопрос времени теперь, как долго я выдержу играть в молчанку. Менты знают своё дело, и это только начало по ходу.
Время в обезьяннике тянулось бесконечно долго, как жвачка. В нашу милую компанию притащили ещё какого-то невменяемого буйного алкаша. И если к вони спящего бомжа можно было притерпеться, то к буйному алкашу, набросившемуся на обоссавшегося и занявшего все нары бомжа, - нет. Дежурный и ещё какой-то мент с ленцой зашли в обезьянник и, не разбираясь, с матами раздали всем пиздюлей дубинками. Не стоит и говорить, что прилетело и мне по спине, потому что я сидел на бетонном полу и не успел подняться.
Алкашу рассекли нос, и этот мудак орал без умолку, залив кровью всю камеру, вцепившись в прутья и крича что-то, пока дежурный вновь не появился и не протянул дубинкой по решётке. Алкаш завыл от боли, тут же отцепившись от решётки. По ходу ему сломали палец. Бомж же вообще просто кряхтел, полусидя в своей же луже на нарах.
Дальше было ещё круче. Обезьянник пополнялся народом, не лучше предыдущих: пьяные в сопли, облёванные, больной то ли даунизмом, то ли ещё чем мужик, ещё один бомж-попрошайка. Все как на подбор уроды и отребье. И среди них я.
Мой личный ад продолжался, с каждой минутой доводя меня до точки, когда я скажу всё, что потребуют, только чтобы меня забрали отсюда. И плевать на папашу и на хабзу. Даже, наверное, тупой имбецил, с хуем в моей заднице и со своим псом намного лучше, чем сидеть здесь и видеть это всё.
Следующее появление Липатова и красномордого я встретил, чуть ли не запрыгав от радости. Не запрыгав, конечно, но встав с затёкших ног.