Вместо кивка я не сдержался и прошептал:
- Так «любишь» дружка своего, что готов в виде медсестры подсунуть меня, крысёныша и гниду безмозглую?
Димон дёрнулся, скривился и несильно двинул мне по лицу. Сука тупоголовая!
Пока я сидел и собирал мозги в кучку в коридоре, лысый собрался и вышел из квартиры, чтобы через пару минут вернуться уже не одному: на руках он тянул тушу Спайка завернутую в одеяло.
- Ты охренел?! – срывая уже итак сорванное горло, засипел я, поднимаясь с пола и вжимаясь стену.
Лысый тупой качок прошёл с тушей псины и уложил его на пол прямо посередине коридора. Не обращая на меня внимания, Димон прошевствовал на кухню и достал из единственного навесного шкафчика тарелку, чтобы, налив туда воды, поставить на пол перед псиной.
- Он под снотворным с успокоительным, когда проснётся – не корми. Врач запретил, – криво улыбнувшись, повернулся ко мне Димон. – Он уже накушался сегодня сытно. Котиками. Выгуливать также не советую.
- Ты не оставишь его здесь, - прошептал я вцепившись в лапу лысого и трясясь. – Он же… он же бешеный…
Отцепив мои руки от себя, лысый качок, довольно оскалившись, произнёс:
- Точно бешеный, поэтому и бросился тебя защищать, хотя на его месте я бы сделал наоборот.
- Я не смогу… У меня … - снова зашептал я пересохшими губами, боясь оторваться от стены и глядя, как мерно вздымается грудная клетка псины-котоубийцы.
- Сможешь! Ты же смог сделал пакость, вот теперь и жри это дерьмо, что заварил, большой ложкой по-полной. Почувствуй, так сказать, вкус победы!
Уже у двери лысый качок, закинув в рот жвачку, ухмыльнулся:
- Заодно может вылечишься от своего страха. Клин клином вышибают.
- Сука! Мразь! Чтоб ты сдох, пидор! – зашептал я, всхлипывая, зная, что меня уже никто не слышит.
***
Димон вышел из подъезда и, поправив куртку, бросил взгляд на окно пятого этажа. Он ни капельки не жалел о том, что сделал. Каждый должен отвечать за свои поступки, а этот наглый самонадеянный сопляк тем более. Тур будет недоволен, что он Спайка занёс к этой панкушной звеняшке, но потом ещё спасибо скажет. Может быть. Если не отмолчится про себя, как обычно, бросив при встрече из-подо лба благодарный взгляд. За столько лет Дима читает Артура как книгу: интонации, взгляд, скупые жесты. Даже с утра когда он набрал Тура, то по интонации и по красноречивому молчанию понял, что тот всё же трахнул свою звеняшку-наваждение, которая ворвалась в жизнь друга, выбив из привычной колеи. Не зря Димон зазвал эту язву в баню и, споив, совращал. Знал, что Тур не устоит. Собственник ещё тот, как и его псина… Терпит до последнего, а потом крышу рвёт.
Отшвырнув с дорожки носком туфли то ли хвост, то ли клок шерсти, то ли ещё какую запчасть от кота, Дима направился к черной BMW Быкова. Надо в больницу заехать забрать Артура. Он всё равно там не останется, как ни упрашивай.
Тур, он и в Африке Тур. Дикий бык.
Хотя, глядишь с этим неуправляемым малолеткой и сойдётся, а то все бабы бежали от Тура, как от чумного. Боятся его лёгкой неадекватности, молчаливости и Спайка. А этому красноволосому плевать на Тура – сам кого хочешь за пояс заткнёт и ещё подгадит из подлости. Зато с собаками проблема у него.
Нет, правильно он Спайка перетащил к патлатому – пусть учатся существовать друг с другом.
Радостно оскалившись принятому решению, Димон сел в машину и завёл её. Надо ехать, забирать друга, пока тот не разнёс больницу.
========== Глава 8 ==========
Блядь. Блядь. Блядь!
Только я мог попасть в такое дерьмо. Вечно тянет на приключения. Сдалась мне эта хата! Так нет же, из упрямства, из своего врождённого мерзкого характера захотел довести этого имбецила и доказать что-то кому-то. Довёл, блядь! Сижу теперь, с ногами взобравшись на узкий подоконник на кухне, и курю. Полпачки скурил. Темно. Наверное, уже часа два сижу. Задница замёрзла и посинела, хорошо, что хоть труселя додумался напялить, когда второй раз проснулся, так бы вообще отвалились бубенчики. Из форточки немилосердно дует, очко ноет, тело затекло, сцать хочу, а псина же спит сладко и попёрдывает громко, как не знаю кто. Я с неё глаз не спускаю. Правда к пердежу ещё монстр лапами иногда по полу дёргает, типа бежит во сне, наверное загрызать кого-то, да ещё и тихо периодически скулит. В принципе, из-за этого я и на подоконнике. Поревел я мысленно, сидя на полу после ухода лысой образины. Посчитал до ста, как мозгоправ некогда учил, чтобы сердцебиение успокоить и не усугублять панический страх. Вспомнил всё светлое и хорошее. Настроил себя на позитивный лад (псина спит и будет спать долго, по словам лысого уебана) и уже хотел пройти мимо туши, когда эта машина для убийств лапами с черными когтями заскребла по полу во сне. Я же быстро сиганул на кухню на подоконник. Стол вряд ли выдержал бы. Странно, что я не застыл на месте как обычно.
Вот так я и оказался на подоконнике.
Печальная и хреновая история…
«Сделал пакость – теперь жри сам то говно, что заварил!» - мысленно перекривлял я лысого дауна и мысленно сплюнул. Гандон! Подумаешь, валерьянку на машину брызнул! Ничего такого криминального! И даже не доказано, что это я!
«Чуть собачка людей не загрызла…» - а ничего, что эта псина сама по себе монстр?
«Руку соседу-имбецилу почти отгрыз…» - нефиг совать свои лапы в рот бешеным псам с неустойчивой психикикой! Даже если бы и отгрыз – это наказание этому бугаю за мой зад. Ещё бы и яйца ему отгрыз.
«Котов порвал на ошмётки..» - спасибо мне скажите, что избавил двор от бродячих котов!
«Бросился защищать тебя Спайк…» - ага, можно подумать! Он монстр, который просто забежал в открытую дверь и которого нужно усыпить!
«Быков давно пробил и узнал всю твою подноготную…» - узнал он! Куриную сюсю, и ту не всю! Пробивальщик хренов.
«Заодно, может, вылечишься от своего страха. Клин клином вышибают…» - мудак безмозглый! А что у меня сердце может остановиться, своей извилиной не подумал? Или что эта неуравновешенная псина меня загрызёт? Хотя о чём я? У него их даже нет!
А может, и есть извилина-то… Специально же лысый ублюдок приволок псину и положил в коридоре, чтобы я не свалил!
Пидор!
Я наверное всю ночь мог бы мысленно изрыгать свой яд на всех и вся, но послышался шум. Дверь открылась, и в квартиру вошёл имбецил собственной персоной. Ахуеть как я счастлив! Думал уже, что буду здесь на подоконнике куковать, пока не засохну, или меня кое-кто не сожрёт.
Присев на корточки у пса, имбецил медленно, слегка, чуть касаясь шерсти, погладил того по башке перебинтованной лапой, а я какого-то хера вспомнил, как он своей лапищей гладил меня ночью. Даже мурашки по коже пробежали.
От брезгливости.
Встав и ссутулившись ещё больше, имбецил-переросток прямиком направился на кухню, где сидел я, не подавая признаков жизни, с одной мыслью: «Забери его и уёбывай! Только забери!»
Тяжёлой походкой, в темноте, этот индивидуум–неандерталец прошествовал через всю кухню прямо к окну и остановился только тогда, когда упёрся в меня, придавив своей немалой тушей к стеклу, что оно заскрипело, и уткнувшись мне куда-то в волосы.
Я бы с радостью возмутился и дал бы ему в лоб, если бы не сорванное горло и затёкшие руки и ноги.
Имбецил тяжело дышал, глубоко вдыхая, словно нюхая меня, и я всё-таки попытался его толкнуть плечом.
- Забирай своего монстра и вали из моей квартиры, - прошептал я, но добился только того, что меня втиснули в стекло ещё сильнее.
- Не кури в квартире, - хрипло и властно приказал, по-другому я и сказать не могу, этот дегенерат, проигнорировав меня и мой шёпоток. - С порога слышна вонь.
Я чуть не закипел. Я бы и заорал, но не могу! Мне уже и так шёпот давался с трудом, поэтому я опять его попробовал оттолкнуть.
- Пошли спать, я устал, - запросто так заявил мне Быков, что я вконец офигел и уже хотел зашипеть-засипеть (плевать на горло!), как большой лапой, замотанной в бинты и воняющей больницей и лекарствами, мне закрыли рот.
- Или ты сидишь дальше на подоконнике, или я провожу тебя через Спайка, и ты идёшь спать на диван. Трогать я тебя не собираюсь.
Спасибо, успокоил! Трогать он меня не собирается. Инвалид с культяпками! Прикинув, что на подоконнике я больше не выдержу, я уже тише толкнул его и, убрав его вонючую лапу со своего рта, брезгливо (жаль, он не видит) кивнул. Сделав шаг от подоконника, Тур подождал, пока я слезу, и пошёл вперёд. Доковыляв на затёкших ногах до туалета, я остановился и, щёлкнув выключателем, приоткрыл дверь. Быков уже был около пса, но поняв, что я за ним не иду (о чудо!), остановился, кивнув разрешающим(!) жестом головы на туалет. Не сдержавшись, я, скорчив лицо, присел перед «благодетелем» в реверансе. Говнюк.
Отлив с журчанием в пожелтевший от времени унитаз, я, подумав, решил сходить ещё и «по-серьёзному». Подпирало меня уже последние двадцать минут. Это ещё одна причина, по которой я согласился идти. Да, всё банально и просто.
Как я и предполагал, «по-серьёзному» мне давалось с болью, жжением, кровью и пОтом. Всё в прямом смысле. Мне показалось, что я родил на этом толчке с тихим подвыванием, пока сделал всё, что хотел. Бугаина пидорская постаралась своей елдой и со смазкой в виде слюны (просто мега-смазка!) если не порвать моё очко, то надорвать точно.
В самый ответственный момент, когда я уже пытался выбросить бумажку в урну, в дверь, снеся хлипкую защёлку, по-варварски вломился Тур. Осмотрев меня, сидящего на толчке со спущенными труселями, своими раскосыми колючими глазами, этот имбецил, помрачнев, выдал:
- Я в душ. Быстро, - и через секунду, запнувшись, как бы невзначай, типа из доброты своей невъебенной спросил: - Порвал?
- Заштопать хочешь, швея-мотористка? – засипел едко я и сразу закашлялся.
Имбецил насупился, попытался испепелить меня своим тупым раскосым взглядом и ушел, хлопнув дверью так, что я чуть с толчка не свалился.
Долбоёб имбецильно-психованный! Что псина, что он - неуравновешенные.
И квартира дебильная, две двери, и ни одна не закрывается!
Квартира… Точно, за неё оплатить надо этому растаману грёбанному.
За стеной зашумела вода. Имбецил мыться изволил. Закончив все свои дела и высунув нос, я посмотрел на псину, которая всё так же дрыхла, изредка дёргая своим ухом. Выбравшись в коридор и не сводя взгляда с псины, я начал красться на кухню покурить, пока вызвавшийся «провожатый» мылся. Вообще уже я дебилом себя ощущаю: в своей квартире, в конце концов, но хожу и шугаюсь!
Кося глазом в коридор, я скурил сигарету за пару тяг и пошёл гонять имбецила. Дверь в ванну была приоткрыта, я заметил, ещё когда на кухню шёл, и я, не долго думая, открыл её настежь, ни капельки не испытывая угрызения совести, так, что она грохнула об стену.
Вперившись красноречивым взглядом на огромный, с кровоподтёком, синяк - след от моих зубов, я опустился на сутулую широкую спину с выпирающими боками и откормленную с ямочками задницу имбецила (шторок в ванной явно никогда не водилось), поливающегося душем одной забинтованной рукой по плечо, и зашипел, хотя до этого мысленно дал себе зарок не перенапрягать горло:
- «Быстро» закончилось. Забирай свою псину и пиздуй к себе. У меня не баня.
А что он думал? Мне до толчка надо было дойти всего-то. Он же не думал, что я буду существовать с этим псом и им-имбецилом?
Имбецил медленно, не торопясь, я бы сказал, вразвалочку, смыл пену, второй рукой, перебинтованной до локтя, повесил дождик на кран, развернулся ко мне лицом, стянул моё(!) единственное(!) полотенце с крючка и начал вытирать свой кривой хуй(!!!), не сводя со злобного меня своего тупого взгляда. Ещё бы губу нижнюю отвесил и слюну пустил, тварь!
Я, сглотнув, хотел выдать очередную гадость шипением, но этот заросший неандерталец произнёс:
- Иди ко мне.
Шок, охренение и так далее по списку. Он вообще это реально?
- А ты… - попытался зашипеть-зашептать я, но как-то уж быстро выбравшийся из ванны имбецил швырнул полотенце на раковину и сам, делая шаг ко мне, захрипел:
- Я сказал, иди ко мне, звеняшка.
- Ты совсем охренел, дебил? – чуть не кашляя, просипел я, но имбецил как-то ловко, схватив меня за руку, медленно потянул на себя.
Моё возмущение стухло на корню. Всё время Тур бросал взгляды на меня, но только «бросал», а не смотрел. Чаще он косился мне за спину. Я даже хотел посмотреть назад, но этот кабан мне не дал – дотянул меня до себя и с силой прижал к своей мокрой волосатой туше.
Но я не дурак! Его псина успела лизнуть мою ногу, перед тем как меня потянул имбецил, своим мерзким языком!
- Тшшш… Всё нормально, он не тронет, - успокаивающе начал поглаживать меня по спине имбецил и ворковать на ухо. – Не кричи и не делай резких движений…
«Бля! Да я уже с места не тронусь, даже вцеплюсь, сука, тебе в твои бока, и оторвёшь ты меня только с куском мяса!» - захотелось крикнуть мне в лицо имбецилу, но я не смог. Ступор моё всё! Я знаю, что псина там… Сердце и подсознание не обманешь…
- Тош, - позвал меня тихо Тур, не прекращая поглаживать по спине и говорить как с умалишённым. – Он не тронет. Ему плохо после снотворного. Он проснулся в чужой квартире…
«А я? А мне блядь не плохо?!» - одними глазами, если так можно, взвыл я, уже задыхаясь от накатившего приступа.
- Смотри на меня, - жестко и властно приказал Тур, слегка тряхнув меня. – Дыши. Спокойно. Всё нормально. Глубоко дыши. Считай до ста. Медленно. Спайк не тронет тебя, пока я здесь. Он не набросится. Он просто хочет пить.
«Пиздец! Не тронет? У него вся морда в засохшей крови!» - глядя на морду Тура, мысленно завопил я. И похрен, что он не слышит! И похрен, что я уже с мясом ногтями рву его бока. Мне страшно!
- Я с тобой. Всё хорошо. Вот так, дыши. Глубже, – не сбавляя и не повышая тона, говорил Тур, всё так же поглаживая меня по спине и даже не обращая внимания, что я его «рву». – Тош, всё нормально, он не хочет ни на кого нападать. Ты не нападаешь ни на него, ни на меня, так что всё хорошо. Ты сейчас меня отпустишь и встанешь мне за спину. Давай…
После Тур начал отцеплять мои руки от себя, пока мои ладони не оказались в его лапищах.
- Обхвати меня за талию, - уже в приказном порядке скомандовал Тур и сам развернулся ко мне задом.
Его широкие плечи не настолько скрывали обзор, и я мог уже видеть Спайка. Пёс стоял, глядя на нас мутным взглядом, и шатался как пьяный.
Тур склонился к монстру и протянул медленно свою лапу.
- Иди, мальчик. Иди, хороший, - прохрипел он, и псина после недолгого стояния, будто пыталась догнать, кто она, и где её вещи, принюхалась, замерла, кажется, на час и, прикрыв глаза, пошла под ладонь, причём при этом она ещё на пару минут зависла, нюхая бинты. Тур стоял не двигаясь, напряжённо и держа от этого подрагивающую на вытяжке ладонь. Как только псина опустила свою огромную морду в засохшей крови к полу, а зад с куцым обрубком выклячила и чуть ли не поползла, поскуливая-порыкивая, под забинтованную лапищу, имбецил выдохнул и расслабился.
- Вот так, Спайк. Вот так, мальчик, - ласково хрипел Тур, поглаживая пса по морде. – Всё хорошо. Пошли, я тебе воды дам…
Сволочь неандертальская мне так ласково не хрипела, как этой паскуде зубастой!
Тур сделал шаг в сторону псины, а я, выдохнув, разжал пальцы с его боков, мстительно любуясь сине-красными следами от своих же пальцев и ногтей.
Быков вышел с псиной и закрыл дверь, а я остался в ванной осмысливать то, что произошло. Жаль, недолго – сразу вернулся Тур.
- Пошли, - просто сказал он, протягивая свою забинтованную мокрую лапу.
Фыркнув, я без его помощи пошёл на выход. Я - не его псина, и под его лапу вонючую не полезу, виляя хвостом! Меня всё-таки с силой схватили за руку и шикнули в лицо: «Пасть закрой и не выёбывайся!» - и потянули на выход.
Моё возмущение, ядоотделение и движение прекратились, когда я увидел шатающуюся псину у дверей.
- Место! - не церемонясь, видать, запарил я его, рыкнул негромко на псину Тур и указал ему на покрывало, в котором его притянул лысый.