Мишка кончил первым, а Тим последовал за ним и обессиленно рухнул сверху, уткнувшись лицом в шею. Его тяжёлое, мокрое тело не вызывало отвращения. Некоторое время они просто лежали, а потом леший вдруг перекатился на спину, увлекая Мишку за собой. Их руки и ноги были переплетены и почти склеены потом и спермой. Мишка поднял голову, и их взгляды встретились, отражая то, что чувствовали оба. Куда-то пропали злость и желание отомстить, и они просто смотрели друг на друга с немым вопросом, одинаковым для обоих. Судьбе вздумалось свести их как злейших врагов, тогда зачем все эти эмоции и постоянная потребность задеть и привлечь внимание друг друга, чтобы, в конце концов, оказаться рядом? Откуда это безумное притяжение, которому невозможно противиться?! Тим потянулся вперёд, намереваясь поцеловать, Мишка даже не подумал отворачиваться, и их губы почти встретились.
В следующую секунду в комнате померк свет. Длинная размытая тень промелькнула от двери, и Мишка успел разглядеть, как что-то длинное и чёрное, корявое, как коготь ведьмы, опускается на его грудь, готовясь вонзиться в размякшее тело. Тим одним рывком отшвырнул его в сторону, принимая удар на себя, и спустя мгновение упал сверху тяжёлой копной. А потом на Мишкину грудь полилась тёмная и густая кровь.
========== Глава 4 ==========
Иногда одна-две секунды могут длиться целую вечность. Для Мишки так и было. Тим рухнул на него тяжёлым грузом, и его неподвижность вместе с одуряющим запахом крови пугали до чертиков.
Сердце глухо стукнуло где-то в Мишкином горле. Его первым порывом было вскочить, но он смог сдержаться и вместо этого осторожно перевернул лешего. Рана была в груди, не слишком далеко от сердца и даже на вид казалась глубокой и страшной. Не отыскав глазами оружия, которым её нанесли, Мишка бросил беглый взгляд на лицо мужчины. Тим был невероятно бледным и еле дышал.
Понимая, что должен найти нападавшего, парень заставил себя отвернуться и начал осматривать комнату. Долго искать не пришлось. Враг не стал убегать с места преступления и всё ещё находился в спальне. В дальнем углу, поджимая к груди кривые колени, корчилась баркановская хохотушка. Ежась и вздрагивая, она отворачивала лицо к стене и издавала странные звуки, напоминающие скулёж больной собаки вместо своего обычного бессмысленного хихиканья. В правой руке, неумело пряча её под складками бесформенных лохмотьев, хохотушка держала что-то длинное и чёрное, больше всего смахивающее на коготь какого-то сказочного чудовища. Судя по всему, она не собиралась нападать в ближайшие секунды, и Мишка опять повернулся к лешему. Даже при его скудных медицинских познаниях было очевидно, что прежде всего следовало остановить кровь. Быстро подцепив простыню, отброшенную к краю кровати, он скатал её в комок и прижал к ране, стараясь не слишком давить.
Тим открыл глаза, и с его губ сразу же сорвался глухой стон. Бледное лицо исказила гримаса боли.
— Чёрт, — не сдержался Мишка, сам понимая, что его голос звучит до отвращения беспомощно. — Ты как?
— В порядке, — сцепив зубы, чтобы не застонать, пробормотал леший. Было похоже, что он вот-вот отключится, но вместо этого Тим отколол номер похлеще и, резко приподнявшись, попытался сесть и одновременно перетянуть простыню в свои руки.
— Совсем тронулся?
Мишка попробовал вернуть его на место, одновременно решая, что делать. Следовало бежать за помощью, но разве можно было оставить слабого и раненого лешего наедине с взбесившейся хохотушкой? Может, для начала самому скрутить негодную тварь в бублик и после этого со спокойной душой притащить в комнату Алексея и остальных?
Леший всё-таки забрал простыню и сам держал её, плотно прижимая к ране. Мишка решился. Скатившись с кровати, он сделал шаг в сторону хохотушки, почти желая, чтобы она опять попыталась напасть или оказала сопротивление, однако его остановил резкий окрик Тима.
— Не подходи к ней! — сбиваясь на глухой хрип, предупредил леший. — И не вздумай нападать. У неё щепка чёрного дуба.
— А?
Мишка ещё раз глянул на хохотушку, наконец понимая, что она держит в руке. Корявый коготь оказался священной реликвией. Вот она, легендарная щепка, украденная из-под самого носа нерасторопных хозяев. И вор тут как тут собственной персоной.
— Почему нельзя нападать? Вашу красавицу надо обезвредить, прежде чем тащить сюда остальных. И желательно поспешить. Ты вроде живой пока, но мало ли что…
Прыгая на одной ноге, Мишка торопливо натягивал на себя джинсы. Озарение настигло его всего минуту назад — нельзя бежать за подмогой, светя голым задом.
— Не подходи, я сказал. Это может быть опасно. Даже для тебя.
Тим говорил с перерывами, глотая воздух. Ему было больно, но он боролся с раной и сам с собой, не собираясь просто лечь и тихо страдать. Собравшись с силами, мужчина медленно встал, отбросил окровавленную простыню, меняя её на полотенце, которое обернул вокруг бёдер, и сделал несколько осторожных шагов вперёд.
— Что ты творишь, придурок?
Прекратив изумлённо таращиться, Мишка перехватил покачнувшегося лешего уже на полпути между кроватью и широким мягким креслом, стоявшим у двери. Подставляя своё плечо, он еле сдержал кривую усмешку. Да, похоже, судьба неплохо развлекается за их счёт, заставляя помогать друг другу, особенно после того, как один спас второго от опасного удара ценой собственной шкуры.
Тим почти рухнул в кресло, сразу же разворачиваясь так, чтобы наблюдать за хохотушкой. С этого места ему было прекрасно видно большую часть комнаты.
— Позови Алексея и Егора, — скомандовал он. — Я покараулю. Её нельзя оставлять одну.
— Да она тебя тут добьёт…
Мишка собирался поспорить, но замер, посмотрев на рану мужчины. Это было невероятно. Подсохшая кровь оставалась и порядком портила картину, но рваные края каким-то чудодейственным образом уже сошлись вместе и превратились в толстый некрасивый рубец, отсвечивающий тревожным чёрно-синим оттенком.
— Что за фигня с твоей раной? — выпалил он. — Ты в курсе, что она затянулась?
— А ты в курсе, что я просил тебя позвать остальных? — раздражено отмахнулся Тим.
Он был прав, и Мишка заставил себя отвести взгляд и начать действовать. Решив далеко не идти, он бочком протиснулся к двери, не забывая поглядывать в сторону хохотушки. Едва переступив порог и стоя одной ногой в коридоре, он громко заорал, совершенно не переживая о том, как это будет выглядеть со стороны:
— Эй, все сюда! Быстро! Нужна помощь!
Уже после первых слов у него запершило в горле, возвращая не самые приятные ощущения от ожога верёвкой. Не став дожидаться результата, Мишка вернулся в комнату. Тим оценил его дикий ор недовольной гримасой, хохотушка заворочалась в своём углу, а спустя минуту в коридоре послышался топот, и в комнату ворвался Егор.
— Что такое? Чего вопишь как резаный?
Вместо того чтобы заметить хохотушку и украденную щепку, он уставился сначала на полуобнажённого Тима, потом на голую Мишкину грудь, благополучно пропуская и кровь, и зловещую синеву на теле брата. На его губах начала расползаться широкая недоверчивая ухмылка.
— Да ладно? Вы это сделали? И как результат…
Рассмотрев, наконец, неестественную бледность Тима и кровь на его коже, он осёкся на полуслове.
Следом за Егором в комнату вбежала Арина. За ней по пятам нёсся Дудка.
— Что случилось? Где пожар? — выпалил он, вопросительно глядя на Мишку, пока девушка, не став ничего спрашивать, сразу же бросилась к брату.
— Тим! Какой ужас!
— Что тут происходит?
Последняя фраза принадлежала Алексею. Его кресло направляла Зоя, и они столкнулись на пороге с дядей Борисом, норовившим первым попасть в комнату и перекрывшим движение остальным. После появления последнего представителя семейства Баркановых Мишка подумал, что вполне заслуженно может гордиться силой своих голосовых связок. Его крик мог созвать даже соседей, если бы они тут были. Впервые на его памяти чувствительность леших к громким звукам хоть немного пошла на пользу делу.
— На нас напала хохотушка, и Тим ранен. — Он быстро и коротко объяснил присутствующим суть проблемы. — И, как я понимаю, вашей драгоценной щепкой.
— Вот блин!
Егор встревоженно глянул на брата, над которым уже склонились Алексей и Арина, и, секунду подумав, шагнул к хохотушке, остановившись в двух шагах от неё и, по-видимому, решив стать в караул.
— Почему вы оба в таком виде? — недовольно поджав губы, поинтересовался дядя Борис, покосившись сначала на племянника, а потом на Мишку. Парень только фыркнул, не собираясь отвечать. Нашёл самый важный вопрос, блин.
— Не м-о-жет быть, — продолжила интересующую всех тему Зоя. Её глаза расширились от изумления. — Ритуал со-е-динен-и-я? И как, пом-о-гло?
Не удостоив и её ответом, Мишка обошёл застывшего на месте Дудку, у которого медленно округлялись глаза, и подошёл к креслу. Арина и Алексей что-то негромко обсуждали, и он хотел это услышать.
— Даже внешне не похоже на обычное ранение, тут сразу заметны следы сильного колдовства. — Алексей осторожно коснулся синюшной кожи на груди Тима. — Судя по всему, щепка не задела внутренних органов, хоть и проникла глубоко в тело.
— Но если рана затянулась — это же хорошо? — с надеждой спросила Арина, однако старший брат сокрушённо покачал головой.
— К сожалению, наоборот. Она затянулась только для того, чтобы яд чёрного дуба остался под кожей.
— Не говорите так, словно меня тут нет, — пробормотал Тим, медленно вытирая мокрый от пота лоб. — Яд или не яд, а я не собираюсь тут взять и загнуться.
— Я тоже уверен, что Тимофей справится с любой раной, — повышая голос, чтобы услышали все, заявил дядя Борис. — Сейчас самое важное — забрать щепку у хохотушки.
— Самое важное — это остановить процесс отравления в теле Тима, — даже не обернувшись в его сторону, возразил Алексей. — Только, боюсь, это ещё и самое сложное.
— Ты сам не зн-а-ешь, что делать, — с тревогой в голосе протянула Зоя, стоявшая тоже у кресла, но с другой стороны от сестры.
— Я не знаю, поможет ли это, — слишком тихо, чтобы могли услышать все находящиеся в комнате, пробормотал Алексей.
Мишка услышал. Внезапно его охватило странное чувство. Что-то словно тянуло его поближе к Тиму. В ладонях появилось знакомое тепло, подтверждая, что золотистое сияние рвётся наружу.
— Дайте пройти.
Не особо церемонясь, он оттеснил дядю Бориса, от которого и так не было никакого толка. Алексей отступил на шаг, позволяя ему приблизиться к Тиму. Да, леший выглядел не хуже, но и не лучше, чем пару минут назад. Он был всё такой же бледный и всё так же стискивал зубы от боли. Заглянув в темные, лихорадочно блестевшие глаза, Мишка засомневался в своём опрометчивом шаге. Ну и чем он тут поможет? Исцелит волшебным прикосновением? Это вряд ли.
— Что ты хочешь делать? — Было видно, что Алексея одолевают аналогичные сомнения.
— Понятия не имею, — признался Мишка. Он бездумно протянул руку, собираясь положить её Тиму на грудь, но Зоя перехватила его за запястье.
— Это ты в-и-новат, — с яростью зашипела девушка, вскидываясь всем телом, как дикий зверь. Можно было не сомневаться, что она мечтает вцепиться ему в горло, но, видимо, не решается, помня о том, как пару дней назад Мишка швырял её братцев по всей гостиной.
— Само собой, я, кто же ещё, — Мишка насмешливо кивнул, но тут же поймал себя на мысли, что девчонка, в общем-то, права. Удар чёртовой щепки должен был достаться ему. — Руку убери.
Зоя неохотно подчинилась, и он потянулся вперёд, на этот раз беспрепятственно коснувшись груди лешего. Тим не сказал ни слова, хоть ещё минуту назад пытался что-то возражать Алексею, и Мишкина рука осторожно накрыла его рану. Золотистое сияние было там, просачивалось сквозь пальцы, даря почти ощутимое тепло, и это было приятно и даже красиво… но не более. Жуткая рана Тима оставалась прежней, не меняя ни цвета, ни очертаний. Мишка убрал руку, а потом попробовал снова и снова. Третья попытка оказалась такой же безуспешной, как и предыдущие, и стала последней.
Отступив на шаг, он увидел разочарование в глазах леших и понял, что испытывает аналогичное чувство вместе с лёгкой толикой злости. Великая магическая сила оказалась не у дел, позволяя прекрасно драться и разбрасывать леших направо и налево, но вот исцеление явно не входило в пакет услуг.
Сообразив, что ничего не вышло, Тим прикрыл глаза. Его лицо не выражало ни боли, ни сожаления. О том, что мужчине плохо, свидетельствовали только бледность и капельки пота на лбу и висках.
— Похоже, яд щепки сильнее магии живого сока, — коротко бросил Алексей, задумчиво хмуря брови. — И слишком опасен, как и предупреждали легенды.
— А они не предупреждали, что ваша щепка на редкость подлая штука, которую лучше сжечь и развеять на каком-нибудь пустыре? — не удержался Мишка. — Не удивительно, что ты подсовывал её мне.
— Тебе бы она не причинила никакого вреда, кроме пары быстро заживающих порезов, — отмахнулся Алексей. — Я уже говорил о том, что щепка — страшное оружие в первую очередь для нас, леших.
— Не сомневаюсь.
Мишка не стал продолжать тему, вспоминая, как Тим не разрешал ему подойти к хохотушке, чтобы обезвредить её и забрать щепку. Похоже, он не знал или был не до конца уверен в том, что древний артефакт опасен только для леших. Либо так, либо старший братец нагло врёт, хотя по большому счёту это было уже неважно. Даже допуская вполне обоснованное коварство со стороны Алексея, Мишка понимал, что никак не сможет обвинить в этом же преступлении Тима, после того леший уже второй раз порывался спасать его задницу.
Временно позабытая всеми хохотушка вдруг издала громкое шипение.
— Замолчи, — шикнул на неё Егор и, словно очнувшись от спячки, шагнул вперёд, протягивая руку. — Сколько дел натворила! Отдавай щепку, быстро.
— Остор-о-жнее, — предупредила Зоя, но хохотушка и не думала нападать. Сменив шипение на негромкое поскуливание, она умоляюще уставилась на Егора, продолжая прятать щепку в складках одежды.
— Я всегда говорил, что в нашей семье не умеют хранить древние реликвии! — гневно сотрясая головой, заявил дядя Борис. — Когда она успела утащить щепку?
— Наверное, после того как услышала наш разговор о том, что с помощью щепки можно высвободить силу живого сока, скрывающуюся в его теле. — Алексей кивнул на Мишку и тут же повернулся назад, продолжая гипнотизировать мрачным взглядом рану Тима. — И успела раньше нас. Хотя какая теперь разница.
— Как это какая разница! В этом доме творятся возмутительные вещи! Это просто неслыханно…
Дядя Борис набрал воздуха, готовясь продолжить свою обличительную тираду, но его прервала собственная дочь.
— Она пропитана ненавистью, — тихо сказала Арина. Подойдя к Егору, она тоже протянула руку хохотушке. — Отдай щепку, милая.
— Нас ненавидит? — поразился словам сестры Егор.
— Не нас. Его.
Младшая лешая показала рукой на Мишку, который даже не удивился. Он уже привык к подобному отношению к себе в стенах этого дома и, если быть совсем откровенным, временами даже улавливал отголоски негативных эмоций, доносившиеся со стороны всех домочадцев, в том числе и от хохотушки. Ручная зверушка Баркановых считала его лишним и, умудрившись записать своим скудным заколдованным умишком в число хозяйских врагов, в конце концов решила устранить как опасную угрозу. Не исключено, что у неё всё могло получиться, если бы не Тим.
Словно подслушав мысли парня, хохотушка подняла голову, бросила в его сторону нехороший взгляд и опять зашипела. В ее лапе мелькнула щепка, сверкнувшая чёрным огнём.
— Хв-а-тит цацк-а-ться, — вдруг выдала Зоя. Очевидно, она приняла какое-то решение, потому что, оттеснив Егора назад, уверенно подняла руки и начала меняться быстрым и непостижимым образом.
Мишка приблизительно догадывался, что представляет из себя мара, но подобное превращение видел впервые. Не отличающееся яркими красками лицо Зои стало совсем белым и застывшим, как маска, а тёмные глаза загорелись зловещим огнём. Светлые волосы взметнулись, словно были живыми. Приблизившись к хохотушке, она опустила руки с вмиг удлинившимися тонкими пальцами на её плечи и издала что-то вроде довольного урчания.