- Так вы оказались в «Марриоте» не намеренно? - с едва уловимым европейским акцентом, чуть растягивая слова, снова спросил Михаил. Подобный вопрос уже не раз был озвучен, только другими словами. Я даже, честно, устала на него отвечать.
- Да, я же говорила, у меня были свои дела, шла, никого не трогала, тут появилась куча здоровых мужиков и молодая девушка, отчаянно сопротивляющаяся, - едва сохраняя невинный образ, проворчала я.
- Вы были там из-за вашего испытания? - медленно выговаривая слова, уточнил правая рука главы Пражского клана, то бишь Михаил.
- Да, - тут же ответила я, почти повышая голос. И тут же осеклась.
- Интересно, какие могли возникнуть дела у зеленой ведьмы в центре города? - с ехидной ухмылкой вдруг спросила Мария,ни разу не произнесшая ни слова за весь допрос.
Какие могут быть дела у проходящей испытание высшей ведьмы, кроме самого испытания? Никаких. А какое, к черту, испытание в центре города у зеленой ведьмы? Правильно - никакое. Я тяжело сглотнула, наблюдая за реакцией вампиров. Поняли ли они, что я пытаюсь врать или как минимум утаиваю от них информацию? Если и так, то никак не выдали этого, как, впрочем, и Максим ничем не выразил своего волнения. Только осторожно положил ладонь на мое бедро и успокаивающе погладил.
- Давайте не будем касаться испытания молодой ведьмы, об этом не стоит распространяться, пока оно не пройдено, - вмешался он.
- Совершенно верно, нельзя влиять на ход испытания, - поддержал Модест.
- Мне все же интересно, - хищно улыбаясь, проговорила Мария, не отрывая от меня черных глаз, - ты там с сорняками боролась на площади, а в отель кофе попить зашла?
- Мария! - не повышая голоса, но очень строго остановил вампиршу Михаил. Азарт в ее глазах тут же погас.
- Хорошо, хорошо, - проговорила Мария, - мы уже достаточно выяснили.
Как-то мне не понравились ее слова и скрытый смысл, прозвучавший в них. Она с таким напором попыталась выяснить причины моего появления в отеле, что в голову стали закрадываться самые нехорошие сомнения. Она говорила так, будто знает, зачем я была в номере у Молотова на самом деле. А если они знают, что я вовсе не зеленая ведьма?
Воцарилась тишина, и мне стало не по себе от того, что она могла повлечь. Интуиция подсказывала, что здесь что-то не так. Либо их вердикт не в нашу пользу, либо они знают куда больше, чем я рассказала. В конце концов, Модест как-то выяснил мою истинную принадлежность с помощью физического контакта. А кто знает, что могут еще эти вампиры?
Я взглянула на Максима. Он был собран, но в то же время свободно облокотился на спинку дивана, положив руку за мою спину. Его, судя по всему, ничего не смущало.
Конечно, мне ничего и не грозило, кроме раскрытия истинной сущности, но вот жизни Демьяна и Кристины могли быть в опасности, и данный расклад меня совсем не радовал.
Но следующие слова неожиданно высказавшейся Анны задели не только меня, но и Максима.
- Только вот можно ли верить словам высшей ведьмы, насквозь пропахшей колдуном?
Чуть склонив голову, она изучала то меня, то Максима. Колдун напрягся, подобрался, убрал руку со спинки дивана и даже чуть отодвинулся от меня.
Нет, это уже слишком. О чем еще они знают?
Вопреки просьбе Максима не лезть в души вампиров, я обратилась к ведьминому взору. Свечение их душ пряталось под черной слизью, словно под толстым слоем смолы. Больше всего черноты было у Устина, Модеста и Михаила. Это определенно связано со смертью, что свершилась их руками. И мне стало до жути страшно от холода, что веял от их душ. Пустота и холод, эти ощущения быстро овладевали мной, я принимала их в себя, словно засасывая. Но нужна была мне только одна, та, от которой многое зависит.
Незримой рукой я потянулась к душе Михаила, вливаясь в черноту тонкими нитями потока. Не встретив на пути каких-либо преград, проникла внутрь загадочной души вампира, открывая под чернотой истинную душу мужчины - синяя, как ночь. Михаил был когда-то жестким человеком, а многочисленные убийств людей сделали его и жестоким. Его душа пугала, но в тоже время манила. Не рассчитав с каждым днем увеличивающихся способностей, я позволила себе проникнуть глубже. Слишком далеко. Меня накрыло будто удушливой волной, кровавой и липкой. Нахлынувшая внезапно жажда заставила хватать ртом воздух, но от этого не было никакого толку, его стало вдруг очень мало. Из незримого для остальных мира меня выдернули голоса. Кто-то ругался на смеси русского и другого языка, быть может, это был чешский.
- Василиса, перестань! - скомандовал Максим, догадавшись что я делаю.
Я услышала его встревоженный оклик отчетливее остальных голосов и послушалась. Но посмотрела не на свою жертву, а на Михаила. Тот, глубоко дыша, опираясь на стол и нависая над ним могучей фигурой. Полными безумной ярости, черными глазами с красными прожилками, взирал на меня. Со своих мест соскочили и остальные вампиры, кроме Устина и Модеста. Но и они напряглись. Максим тоже продолжал сидеть на своем месте, удерживая меня за плечи.
- Красная ведьма! - прорычал Михаил. - Ты, проклятая лгунья, о чем ещё ты врешь?! А ты ее покрываешь!
Взгляд взбешенного вампира перешел на Максима.
Я думала, сейчас он кинется на одного из нас. Но нет, он продолжал стоять по ту сторону стола, сжимая в ярости кулаки. Казалось, что вот-вот - и он продавит ими стол. Не успела я и моргнуть, как на Максима бросилась Мария, а на меня Анна. Не желая мараться о черную душу, я просто отшвырнула вампиршу в сторону, дав лишь одну команду - «лежать», и надеялась, что это сработало. Максим удерживал другую клыкастую гадину на безопасном расстоянии от своей шеи, но не нападал. Почему она выбрала именно его своей жертвой, я могла лишь догадываться. Возможно, решила, что сильный колдун, выше по статусу остальных в комнате - угроза. А быть может, наоборот, решила, что нападать на красную ведьму рискованно и стоит устранить, для начала, ее, то бишь моих, союзников.
Мои действия послужили цепной реакцией, остальные вампиры бросились на нас, переворачивая при этом стол. Модест вцепился в Михаила, а Устин, применяя неведомые мне приемы борьбы, отшвырнул двоих из клыкастой свиты и исключил их из дальнейшей схватки, отправив в нокаут.
Кажется, допрос был окончен. Я потянулась к залитым чернотой душам, пытаясь достать сразу до всех вампиров, что нападали на нас, желая прекратить все разом.
«Стоять!» - отдала я первую команду. Но красные нити словно соскользнули, когда смола, закрывающая человеческие души вампиров, пришла в движение, обрывая мою попытку контроля. То же случилось и во второй раз. Я не понимала, что происходит, их души будто сопротивлялись, и отсутствие контроля над ситуацией в целом пугало.
Максим справлялся с вампиршей, применив черный и зеленый потоки, всполохи которых обволакивали кисти и ладони колдуна. Он сжал тонкие плечи Марии, явно применяя силу земли, и боль, что несет черный поток. Вампирша рычала, а лицо ее исказилось яростью. Нелегко терпеть боль.
Но пока я, растерявшись, отвлеклась на происходящее вокруг, меня схватили за плечи и завели руки за спину. Михаил. Видимо, Модест не смог победить его. Взгляд упал на бессознательное тело вампира у подножия дивана.
Все происходило слишком быстро, чтобы я могла с этим справиться. То ли страх, то ли ярость придали мне сил, но я смогла вырваться из захвата вампира. Отшвырнула Михаила, не сдержав в себе гнев.
- Клыкастая тварь! - прошипела я. Хотела тут же броситься прочь, подальше от этого внезапного хаоса и леденящих душ, что не поддаются моему контролю. Но остановилась - они знают, кто я. Это нельзя так оставлять. Но что я могла сделать, если они меня не слушались?
- Да отвали ты от меня! - снова закричала я на Михаила, слишком быстро оправившегося от удара о стену.
Сердце бешено стучало. Не от страха - от паники, охватившей меня. Ситуация казалась безвыходной. Меня раскрыли, и я не могла ничего сделать, чтобы исправить это. Что оставалось? Сбежать и спрятаться в каком-нибудь захолустье.
Только я нацелилась на выход, как тут же остановилась. Максим, видимо, отвлекшись на мой воинственный возглас, потерял доминирующее положение в схватке с Марией, зубы ее молниеносно впились в широкую шею.
В моем горле застрял протестующий крик. Тело напряглось. Я готова была кинуться на вампиршу, посмевшую покуситься на моего колдуна.
Максим, издав не то болезненный, не то стон наслаждения, обмяк, прижал к себе пьющую его кровь вампиршу. Ее тонкие, обманчиво слабые бледные руки обвили широкую мужскую шею. Так по-хозяйски, что желание немедленно их сломать, как использованную зубочистку, пересилило и панику, и желание покинуть это убогое заведение.
Максим стоял спиной ко мне, и я не видела выражение его лица, а вот довольный хищный взгляд Марии говорил о многом. Она только что отравила мою жертву своим ядом.
Оторвавшись от этого занятия, она небрежно отбросила в сторону колдуна, и тот, едва не упав, осел на диван. Молча, скалясь клыкастым ртом, вампирша направилась к выходу уверенной походкой победительницы. Напоследок подарила мне, застывшей в этот момент статуей, презрительный хищный взгляд. Я хотела ее остановить, ведь теперь мне нужно противоядие, и потянула в сторону Марии руку. Но она оскалилась на меня еще сильнее, зашипела при этом, как змея, и я машинально отдернула руку, как от взбешенного животного.
Уйти я ей не могла дать. Что будет с Максом, если она так спокойно покинет клуб, растворившись в темноте, я не хотела думать, настойчиво отметая такой вариант развития событий.
Действовать я решила инстинктивно, доверившись ведьмовской интуиции. Благо, во мне еще было достаточно сил, несмотря на неоднократные неудачные попытки подчинить души нелюдей. Я схватила за руку вампиршу, грубо и настойчиво дернув ее на себя. В свои руки я вложила немало потока, чтобы иметь возможность одной рукой удержать тонкое запястье в своей хватке, а другой застыть возле груди вампиршы, со скрюченными, напряженными пальцами и нацеленными на сердце острыми, как кинжалы, ногтями.
Мои действия оказались для Марии неожиданными, изумление отчетливо читалось на ее лице. Она даже не пыталась этого скрыть, взирая на меня широко раскрытыми глазами, медленно хлопая густыми ресницами, и не успела что-то предпринять.
Наполненные магией до самых кончиков ногтей, пальцы, став крепче стали, вошли в грудную клетку, разрывая кожу и плоть, раздвигая ребра, словно орудие средневековых пыток. Глаза Марии испуганно расширились еще больше. Она попыталась взбрыкнуть, как пойманная за крыло стрекоза, но тут же остановила попытки, поняв, как опасны для нее самой такие резкие движения.
Моя ладонь сжала бьющееся сердце, повинуясь какому-то неведомому ранее инстинкту. Охватив его не только пальцами, но и карминовым потоком. Теперь все вампиры застыли, не зная, что может случиться дальше. А может быть, и знали, но и остановить не могли.
Моя рука в теле вампирши, сжимающая ее сердце, ее душу, способна была лишить жизни в считанные секунды. Я не понимала, какой черт меня дернул сделать именно так, ведь ошибись я - и она умрет, а вместе с ней и Максим. В такой ситуации он мало отличается от человека, и без ее крови не сможет ни излечиться, ни стать, как вариант, одним из них.
- Нужна только ее кровь, - послышался сдавленный голос Максима. Но он вернул меня в реальность. - Я не простой человек, я сам себя вылечу...
Максим еле ворочал языком, но я поняла, о чем он. У него есть артефакт белого потока, и он знает, что делать. Единственный необходимый ингредиент - кровь укусившей.
Выбирать и взвешивать «за» и «против» долго не пришлось. Больше не сомневаясь в дальнейших действиях, я сжала сердце, направляя к руке как можно больше магии. Высвобождение моей конечности сопровождалось хрустом ломающихся костей. Когда связь тела и органа оборвалась, глаза Марии мгновенно застыли, превратившись в две безжизненные стекляшки, стремительно бледнея, словно там, где-то внутри нее, выключили свет.
Из образовавшейся дыры по блестящей ткани платья ручьем потекла кровь. Она текла и по моей руке. Держа драгоценный сосуд с кровью, я подняла его на уровень головы, кровь заструилась по локтю, по плечу, впитываясь в белую хлопковую ткань топа. Но не это самое страшное. Ее душа струилась вместе с кровью. Но если кровь оставалась на коже и ткани, то золотистое свечение, энергия ее души, струилась, проникая сквозь кожу, направляясь к моей собственной душе, к источнику моей силы.
Я словно глотнула концентрированного тонизирующего зелья, словно оказалась на пике близости - почти так же хорошо, как чувствовала себя с Максимом на пике близости. Чужая душа наполняла мое тело, даря неиспытанные прежде ощущения и прилив сил.
Все голоса стихли, а быть может, я перестала слушать, шагнув на новый уровень эйфории.
Комната темная, красный диван и несколько точечных светильников в черном глянцевом потолке. Все немного плыло, будто я была пьяна, или даже под более серьезным, сродни наркотическому, воздействием. Запрокинув голову, уперлась затуманенным взглядом в отражение на потолке.
Я видела себя, окровавленную, медленно поднимающую чужое сердце над головой. Рот блаженно приоткрыт, тело жаждет еще немного энергии, чужой души, грудь медленно вздымается - собственное сердце ускоряется, предвкушая добавку.
Меня останавливало лишь одно нажатие на кровоточащий орган. Но в отражении черного глянца я увидела не только себя. Максим, облокотившись о диван, сидел на полу, глаза то и дело закатывались. Он явно боролся с собой, чтобы не потерять сознание.
- Максим, - вдруг пробормотала я, найдя в себе силы. Мой колдун может умереть, если я не оставлю ему крови. - Максим! - уже прокричала я, осознав, что только что чуть не натворила.
Уже бережно, словно хрупкую драгоценность, держа в руках сердце Марии, опустилась на колени перед Максимом. Он был бледен, лоб покрылся испариной, вены начали чернеть.
- Максим, Максим... - взволновано забормотала я, понимая, что на кону. Не только прохождение моего испытания, но и жизнь этого мужчины, от которого мое сердце билось так же быстро, как и от только что попавшей в тело чужой энергии, стоило лишь попасть в плен зеленых глаз и почувствовать тепло его тела. И сейчас стало по-настоящему страшно от понимания происходящего - я могу больше не заглянуть в них. - Что мне делать? Скажи, пожалуйста.
- Я должен выпить ее кровь, - почти одними губами проговорил он.
Не раздумывая, поднесла к его губам еще теплое сердце. Пальцы сами сжались, и кровь закапала быстрее, попала на губы, стекая внутрь приоткрытого рта, пролилась мимо - по подбородку и шее. Но несмотря на это Максим прикрыл глаза.
Слишком долго они были закрыты, и я начала волноваться.
- Максим, - позвала я, но реакции не последовало. - Максим, очнись! Ты собираешься читать Заклинание или собрался помирать?
- Василиса, он уже не слышит тебя, он не сможет сам, - мягко проговорил Модест, оказавшись незаметно совсем рядом со мной.
- Но я не знаю заклинания, - паника отчетливо проникала в звуки моего голоса, отзываясь срывающимися нотами. - Я не знаю...
Вдруг я использовала кровь неправильно, а другой уже не достать - вампирша мертва, и мы не успеем доехать до Фимы?
Я отчаянно шептала «я не знаю», а из глаз текли слезы отчаяния.
- Просто повторяй за мной, - успокоил Модест, осторожно сжав мое плечо, заставляя повернуться к нему.
Его глаза с золотистыми прожилками в радужке завораживали. Слезы мои мгновенно высохли. Я засмотрелась на линию, которая четко очерчивала мягкие юношеские губы. Они медленно шевелились, произнося слова. И это зрелище странным образом гипнотизировало.
Я не могла не подчиниться и послушно повторяла каждое слово, призывая доступный мне из артефакта Максима белый поток.
Когда заклинание закончилось, я тяжело выдохнула, оторвавшись от созерцания вампира, и переключила внимание на Максима. Вены приобрели естественный вид, а веки дрогнули, силясь открыться. Я помнила, как мне было плохо после попадания в тело яда Виктории, но Максим физически мало чем отличается от человека, и каково было ему, я слабо представляла.