— Что изменило эту веру? — спросил Лирон.
— Нихил обнаружил, что прямо перед атакой сигнал стал сильным и устойчивым, и он исходил из гайрдина. Ни вы, ни кто-нибудь из ваших воинов туда не ходили.
— Это единственная ракета, которая попала в цель, — тихо проговорил Лирон.
— Да, — согласился Трейвон, сжав руки вокруг Дженнифер. Он не мог не вспомнить, что она была в этот момент в гайрдине и что он почти потерял ее там.
— И Нихил не нашел никого связанного со всеми этими местами? — спросил Лирон.
— Нет, — ответил Трейвон.
— Да, — прошептала Джен, напряженно думая. Она знала о сигнале, который привлек Трейвона и большое количество его воинов к шахте, чтобы залудианцы могли атаковать и попытаться вернуть Мак. Но она ничего не знала о том, что есть еще один сигнал. Этот сигнал был отправлен с корабля Лирона, затем из кабинета Трейвона и, наконец, из гайрдина. В гайрдине, где она сидела, держа кольца, которые залуданцы отняли у Тодда.
— О чем ты говоришь, Дженнифер? — наклонившись, Трейвон приподнял ее подбородок, пока она не была вынуждена встретить его хмурый взгляд.
— Во всех этих местах никого не было, но было кое-что. То, что когда-то было в распоряжении залудианцев.
Глаза Трейвона расширились, когда он понял, о чем она говорила.
— Твои кольца.
— Да, — подтвердила она.
— Но они все еще у тебя… не так ли? — вопрос Лирона заставил Джен оглянуться на него на экране.
— Нет, — призналась она.
— Что ты имеешь в виду под «нет»? — потребовал Лирон. — Ты так отчаянно боролась, чтобы вернуть их. Почему же их у тебя больше нет?
— Не ваше дело! — Джен откинулась назад, не заботясь о том, что она кричит на Императора.
— А может быть ты была частью этого?
— Частью этого? Частью этого?! — голос Джен повысился, когда она наклонилась вперед к удерживающей руке Трейвона, пока она не была почти нос к носу с изображением Лирона на экране. — Вы думаете, я помогала залудианцам чуть не убить меня в третий раз! Если вы такой глупый, то неудивительно, что кто-то хочет вас убить!
— Дженнифер, — тихо прошептал Трейвон, — ты говоришь с Императором.
— И что? — она повернулась, сверкнув глазами в Трейвона. — Это не значит, что он не может быть идиотом!
Трейвон был уверен, что позже он найдет выражение лица Лирона забавным, но не сейчас, не тогда, когда на карту поставлена его подруга и жизнь Императора.
— Ладно, ты действительно не причем, — согласился он, вызвав хмурый взгляд Лирона, но Трейвон сосредоточился на Дженнифер, — но сейчас нам нужно знать, что случилось с твоими кольцами, — огонь в ее глазах поутих, когда он нежно прижался к ее щеке, а затем подсказал: — Расскажи мне.
— Я выбросила их, — тихо сказала она.
— Что? — спросил он, не в силах скрыть свой шок.
— Я просто так сильно разозлилась, сидя под Кранном, — ее глаза умоляли его понять. — Думая обо всем, что произошло из-за этих колец, что из-за них умер Тодд. Я сама напала на кого-то из-за них, — она недоверчиво покачала головой. — Это ведь просто кусочки камня и металла.
— Но тебе ведь их подарил твой Дашо, мужчина, о котором ты очень заботились, — спокойно ответил Трейвон.
— Значит, из-за них нужно умереть? — она потянулась и коснулась бусины Эша в волосах Трейвона. — Если бы я могла дать тебе такую бусину, ты бы умер, чтобы сохранить ее?
— Да! — был немедленный ответ Трейвона.
— Зачем? — потребовала она. — Носишь ли ты ее или нет, это не изменит того, как я к тебе отношусь. Это просто символ, его можно всегда заменить, тебя заменить невозможно.
Трейвон почувствовал, как его грудь сжалась от ее слов. Он хотел узнать больше о ее чувствах к нему, но сейчас не время. Не тогда, когда Лирон слушал их так пристально, и не тогда, когда ему надо было еще выяснить, где те кольца.
— Значит, ты выбросила кольца.
— Да, — призналась она и, закрыв глаза, глубоко вздохнула. — В сторону тропинки, которая заканчивалась у стены.
— Туда, куда попала ракета, — подтвердил Трейвон, переводя свой взгляд с нее на Лирона.
— Мне нужно это проверить, Трейвон, — сказал ему Лирон. — Мне нужно выяснить, есть ли в этих кольцах передатчик.
— Что вам нужно узнать, так это то, как Рашана получила кольца, которые залудицы забрали у Тодда, — сказала ему Джен.
На мгновение Лирон молча взглянул на нее, не в силах поверить, что эта женщина имела смелость возразить ему. Особенно теперь, когда она должна стараться искать его милости. В конце концов, она не была кализианкой, и были те, кто считал, что ей не следует доверять какие-либо запасы продовольствия.
Хотя он мог понять эту тревогу, он отказался позволить кому-либо повлиять на него, поступая так, хотя он знал, что, возможно, это было неправильным.
Ни Дженнифер, ни Мак, ни кто-либо из мужчин не виноваты в том, что их похитили. Они подвергались жестокому обращению в его Империи, отчасти потому, что он ей не уделял достаточно пристального внимания. Обеспечение их основных потребностей никогда не компенсировало бы того, что произошло, но это было все, что он мог сделать, поскольку он не мог вернуть их обратно домой.
Лирон открыл было рот, чтобы сказать ей это, когда обратил внимание на то, как гармонично она смотрелась в объятиях Трейвона. На то, как руки его давнего и самого надежного друга так бережно были обернуты вокруг нее. Он никогда не видел Трейвона таким раньше и на мгновение подумал, что еще один из его людей обрел свою истинную пару с человеком. Но бусина истинной пары Трейвона все еще была в его волосах вместе с его бусиной Эша, которую, по-видимому, Дженнифер не хотела принимать, хотя была готова жить с Трейвоном, человеческие женщины были странными существами.
— Это уже расследуется, — сказал ей Лирон.
Глава 26
— Итак, как же ты относишься ко мне? — спросил Трейвон.
Они закончили разговор с Лироном, и Трейвон пообещал своему Императору, что с восходом солнца он организует поиски в гайрдине.
Дженнифер подняла глаза, чтобы встретиться с сияющими голубыми глазами, пристально глядящими на нее. Что она должна была ответить на это?
— Дженнифер? — нахмурился он в ответ на ее тишину. — Скажи мне правду, ведь так всегда должно быть между нами.
— Правду? — спросила она слабо.
— Да.
— Я боюсь, — призналась она, ища его взгляд.
— Меня?! — он отпрянул в кресле, как будто его физически ударили.
— Нет! — тут же возразила она, положив руку ему на грудь, прежде чем продолжить гораздо тише. — Я знаю, что ты никогда бы не навредил мне, Трейвон, но я лучше, чем кто-либо знает, как быстро может измениться жизнь. Как вещи, которые мы принимаем как должное, могут внезапно исчезнуть.
— Ты говоришь о ганглианцах, похитивших вас с вашей планеты.
— Нет, я говорю о том, что сегодня мы могли бы жить вместе, но завтра… завтра появится твоя истинная пара и потом тебя не станет рядом со мной, — она потянулась, прикоснувшись к хрустальной синей бусине с серебряными завитками, которая были его бусиной истинной пары.
— Ты думаешь, что я брошу тебя… — сказал он голосом, полным боли.
— Нет. Я верю, что ты порядочный мужчина и что, если я приму твою бусину Эша, ты будешь чувствовать себя обязанным остаться со мной, хотя твое сердце будет принадлежать другой.
— Я могу поклясться, что этого никогда не случится, — сказал он ей, осторожно прижимаясь к ней щекой.
— Нет, ты не можешь такое обещать, — прошептала она, сморгнув слезы, которые хотели наполнить ее глаза.
— Да, я могу. Потому что мое сердце больше не принадлежит мне, оно принадлежит тебе.
— Трейвон… — услышав эти слова, она поняла, что проиграла битву со слезами, и те начали течь по ее щекам.
— Я люблю тебя, Дженнифер, — большие пальцы осторожно вытерли слезы. — Мне не нужно видеть мои бусины в твоих волосах, чтобы знать, что ты создана Богиней именно для меня.
— Но…
— Нет, нет, я знаю, что ты не хочешь услышать это от меня. Чтобы ты никогда не узнала, что ты сделала для своего Тодда, но я знаю, что ты для меня единственная женщина! — с этими словами он накрыл ее губы требовательным поцелуем.
Дженнифер оставалась совсем неподвижной на мгновение, ошеломленная не из-за его слов, а из-за абсолютной убежденности за ними. Она не понимала, как сильно ей нужно было их услышать. Не понимала, как они добрались глубоко внутрь нее и наполнили то место, где было так холодно и пусто после смерти Тодда. В последнее время в ее жизни так много сомнений, столько неопределенности, это заставило ее понять, что пришло время для нее либо полностью принять то, что Трейвон предлагал, либо полностью уйти и остаться в одиночестве… навсегда.
Поднявшись, она схватила его за косы и подтянула ближе, погрузившись в его поцелуй, полностью приняв свое новое будущее. Будущее с Трейвоном.
Трейвон сразу почувствовал изменение в ней, но не знал, что это значит.
— Дженнифер? — он немного отстранился, чтобы взглянуть в ее глаза.
— Я люблю тебя, Трейвон, — она, наконец, произнесла это вслух и поняла, что этот груз наконец-то упал с ее плеч. У нее был Трейвон, а у него была она.
Трейвон знал, что его глаза сверкают, потому что он видел их отражение в ее. Их блеск делал ее похожей на кализианку, но он знал, что это не так, и поблагодарил Богиню за это. Ибо он знал, что она принесет что-то в его жизнь, чего никогда у него не было бы с женщиной его расы, и он не мог больше ждать.
Подхватив ее на руки, он понес ее в свою спальню.
— Завтра, — прорычал он, приближаясь к постели, — твои вещи доставят сюда.
— Хорошо, — выдохнула она, обнимая его за шею.
— Здесь ты будешь засыпать и просыпаться, теперь здесь ты будешь жить, — это было не просто утверждение, когда он положил ее на кровать.
— Да, — согласилась она, потянув его за собой, радуясь тяжести его веса, которым он прижал ее к кровати. Это заставило ее чувствовать себя в безопасности и защищенной. Ослабив хватку, она зарылась пальцами в его косы, прижимая его губы к себе, желая передать, насколько сильны и верны ее чувства к нему.
Трейвон погрузился в поцелуй, перенеся большую часть своего веса на руки. Он никогда не допустил бы, чтобы как-то навредить его Дженнифер, его любимой, даже своим весом. Он хотел дотянуться и разорвать свое покрытие, хотел разоблачить всю ее светлую, красивую кожу, но он знал, что у нее не было много их. Но скоро это перестанет быть проблемой, он об этом позаботится. Он позаботится о том, чтобы у нее было так много красивых покрытий, что было бы неважно, если когда-нибудь в порыве страсти он нечаянно повредит одно из них. Но сейчас он будет осторожен. Перекатившись на спину, он начал тотчас же ее раздевать.
— Трейвон! — ахнула она от внезапного изменения своего положения, затем поняла, что он хочет сделать, и, поудобнее устроившись на его бедрах, начала помогать ему освобождаться от своей одежды. Взявшись за ленту, сдерживающую ее волосы, она сдернула ее, освободив их.
Пока ее руки были заняты, Трейвон потянулся вверх, сжимая ее маленькие упругие груди, прежде чем сжать соски между пальцами, начав дразнить их, пока они не напряглись, превратившись в твердые пики.
— Прекрасно, — прошептал он, опаляя горячим дыханием сосок, прежде чем втянуть его глубоко в рот.
— Трейвон… — выдохнула она, откинув голову назад, когда ее руки обняли его голову. С каждым движением его языка ее бедра потирались о выпуклость его брюк, и ее лоно увлажнилось от потребности ощутить его глубоко внутри себя. Ей нужен был Трейвон глубоко внутри.
Выпрямившись, она чуть потянула его за косички, чтобы отнять рот от ее груди.
Воспользовавшись его легким замешательством, ее пальцы потянулись к застежкам на его жилете. Ей нужно было почувствовать кожей его кожу, всю целиком.
— Сними это, — приказала она, стаскивая мешавшую одежду с его широких плеч, совершенно не заботясь о том, что отдавала приказы самому могущественному генералу в Кализианской Империи. — И это! — продолжала она, чуть отодвинувшись, чтобы ее пальцы смогли расстегнуть застежку на ремне, держащем его штаны. Расстегнув их, она увидела, как его длинный толстый член вырвался на свободу.
«Богиня, как он поместился во мне?» — подумала она, чуть переместившись вниз, чтобы погладить его, и обнаружила, что ей нужны обе руки, чтобы полностью обхватить его.
Трейвон только что закончил снимать жилет и полностью намеревался заключить ее обратно в свои объятия, чтобы продолжить ласкать ее груди. Но когда она начала гладить его член, все его тело напряглось.
— Богиня, Дженнифер! — зарычал он, не зная, чего больше ему хочется: чтобы она прекратила свои ласки или никогда не останавливалась.
— Я хочу тебя, — сказала она, встречаясь с ним взглядом. — Я хочу показать тебе, как сильно я тебя люблю. Ты позволишь мне?
Трейвон понял, что он ничего не мог сделать, кроме как кивнуть, пока она продолжала поглаживать его.
— Тогда ложись, — сказала она, мягко надавив ладонью ему на плечо, — и позволь мне любить тебя.
Трейвон позволил себе откинуться назад, но остался в положении полулежа, оперевшись на локтях. Он не хотел пропустить ничего, что она собиралась с ним сделать.
— Ты знаешь, как ты прекрасен для меня? — прошептала она, ее взгляд обласкал его рельефный пресс, прежде чем перебраться к изгибам его груди с темными плоскими сосками. Она никогда не думала раньше, что мужские соски могут быть такими сексуальными, но в Трейвоне все было сексуальным.
Не в силах сопротивляться себе, она потянулась вперед, проведя языком по одному из ареолу, ощутив из его груди низкий рокот. Оторвавшись от него, она слегка подула, наблюдая, как его сосок превращается в тугую горошину. Рокот становился громче. Передвинувшись в сторону, она сделала то же самое со вторым его соском.
— Дженнифер… — прорычал он. Трейвон не мог поверить, что она это делает. Ни одна женщина никогда не гладила его член и не ласкала его соски. Женщины, с которыми он вступал в связь, всегда ожидали таких действий от него, но никогда не думали делать это с ним. Но не его Дженнифер. Казалось, она находила такое же удовольствие в изучении его тела, как и он.
— Что? — невинно спросила она, глядя на него из-под ресниц, продолжая поглаживать его твердость.
— Ты знаешь, что, — произнес он хрипло сквозь стиснутые зубы, и в ответ его бедра подались вверх, когда она слегка сжала свою ладонь.
— Неужели никто раньше тебя так не ласкал? — спросила она, веря в такое с трудом. У Трейвона было великолепное тело. Она могла провести остаток своей жизни, изучая его, и все еще быть от этого в восторге, но не это привлекало ее больше всего в нем. Больше всего ее увлекало то, что там, где все остальные видели его силу и боялись его, она видела его доброту и нежность. Он по-настоящему заботился и защищал свой народ, хотя большинство осудило его за то, в чем никогда не было его вины. Он заслуживал того, чтобы с ним обращались как с особым и удивительным мужчиной, которым он был, и она была той женщиной, что должна была сделать это.
— Нет, — хрипло произнес он. — Очень важно удовольствие женщины.
— Не сегодня, — тихо произнесла она. — Сегодня вся ночь предназначена тебе и для твоего удовольствия.
Она опустилась назад по его удивительному телу, целуя и лаская каждый дюйм, до которого могла дотянуться, пока ее губы не добрались до головки его члена. Большая жемчужная капля предсемени выступила и задрожала от ее горячего дыхания. Не в силах устоять, она слизала скатившуюся каплю, впервые узнав, какова на вкус его сущность — смесь сладкого и соленого. Желая узнать больше, Джен шире приоткрыла рот и взяла его как можно глубже.
— Дженнифер! — воскликнул Трейвон. Когда ее губы опускались вниз по его телу, он развел шире свои ноги, позволив ей устроиться между ними. Он не вполне был уверен, что она собирается делать, и ожидал всего, но только не это. Он слышал о том, что в домах удовольствий были женщины, которые могли бы совершать такое, но он никогда не думал, что Дженнифер может знать об этом, не говоря уже о том, чтобы с радостью делать это для него. Наблюдая за ней, он понял, что никогда не видел ничего более эротичного в своей жизни, когда губы Дженнифер сомкнулись на его члене, а ее щеки обхватили изнутри, когда она начала посасывать его.