— Боже мой, шоколадный брауни! — Мак начала танцевать по комнате.
— Угу, — рассмеялась Джен.
— К черту глазурь! — Мак вернулась к столу, чтобы опереться о его край и снова вдохнуть теплый сладкий запах. — Режь скорее его на кусочки! Ты бы знала, как сильно мне хотелось шоколада в последнее время.
— В самом деле? — нахмурилась Джен. — Тебе так его хотелось?
— Еще как, — ответила она. — Я имею в виду, что я не была шокоголиком на Земле, но там его было всегда в достатке, ты же знаешь. А теперь, когда у меня нет возможности его получить…
— Ты жаждешь этого.
— Да… — рассеянно рассмеялась Мак, когда выбрала хрустящий кусочек с края — свою любимую часть на противне — затем разломила горячую массу руками, чтобы остудить ее, прежде чем отправить в рот.
Джен смотрела, как глаза Мак закрылись от удовольствия.
— Я так понимаю, что вкусно, — поддразнила ее Джен.
— О, Боже, да, — глаза Мак открылись, и они снова вернулись к поддону. — Более чем.
Когда Мак потянулась, чтобы взять еще, Джен хлопнула ее по руке.
— Подожди, ты обожжешься.
— Думаешь, меня это остановит? Боже, Джен, они божественны!
— И будут еще вкуснее, если полить их глазурью. Теперь сядь, — она указала на стул.
Неохотно Мак сделала, как ей сказали. Но ее глаза тоскливо последовали за противнем Джен, которая убрала его от нее подальше.
— Ты еще не разговаривала с Нихилом? Не ходила к Луолу, чтобы он проверил тебя? — тихо спросила она.
— Нет, — пробормотала Мак, ее взгляд, наконец, оставил брауни, чтобы переместиться на ее руки.
— Почему нет? — когда Мак продолжила просто смотреть на свои руки, Джен не выдержала. — Maк?
— Я просто не готова принять это, — прошептала Мак. — Как только я это сделаю, пути назад не будет. Больше не будет только меня и Нихила. Я больше не буду существовать… ну, как только я. Я всегда теперь буду матерью, и у меня будет другое существо, которое будет частью Нихила, частью меня, о котором нужно заботиться. Я просто…
Джен потянулась и сжала руку подруги.
— Хорошо, я понимаю, но ты должна сказать, что чувствуешь. Не мне. Точнее, не только мне. Возможно, тебе стоит поговорить с Майсой, она бы могла понять.
— Я могла бы поняла, что? — спросила Майса, входя в комнату. — И что это… интересно… за запах?
— Джен сделала брауни, — быстро ответила ей Мак и послала Джен умоляющий взгляд.
— Брауни… звучит интересно.
— О, Майса, ты даже не представляешь! — ее прежние колебания тут же были забыты, когда Мак повернулась к Майсе. — Это кондитерское изделие из теста, о-о-очень шоколадное и безумно вкусное… Тебе нужно попробовать, — Мак начала тянуться к выпечке, и Джен снова отодвинула ее от нее.
— Все равно они пока слишком горячие, — Джен отставила противень еще дальше. — Ты же не хочешь испортить первое впечатление Майсы от настоящей земной еды?
— Нет, но…
— Это значит, что ты не получишь больше, так что перестань попрошайничать и веди себя прилично.
— Я веду себя прилично, — возразила Мак. — Если бы я не вела себя хорошо, то уже давно бы ела то, что находится на том поддоне.
— Они так хороши? — удивилась Майса.
— О, Майса, ты никогда не пробовала ничего подобного! По крайней мере, я не думаю, что ты ела такое, учитывая вкус кализианской пищи.
— Это так. Хотя у нас есть некоторые сладкие продукты, но Луол рассказывал мне, что они никогда не получают их, когда покидают родную планету.
— Ну, возможно, какая-то ваша еда и может быть сладкой, но тут вся прелесть в шоколаде.
— Что такое шо-ко… — что? — переспросила Майса, наблюдая, как Джен и Мак переглядываются друг с другом. — Что это такое?
— Я… я не знаю, как объяснить это тому, кто никогда его не пробовал, — сказала ей Джен. — Я имею в виду, что на Земле мы можем сказать, что он гладкий или пористый, темный или молочный, горький или сладкий, жидкий или твердый. Но эти термины ничего не значат, если у вас нет ориентира, а я не пробовала ничего похожего на Понте.
Майса посмотрела на противень, что Джен продолжала отодвигать от Мак, а потом спросила.
— Его едят в таком виде?
— Нет! — в унисон ответили Джен и Мак, а затем посмотрели друг на друга и засмеялись.
— Он подается по-разному, Майса, — ответила ей Джен. — Его можно есть кусочками, как ваши питательные батончики. И хотя они не такие питательные, но зато это очень вкусно. Еще можно растопить и наслаждаться как напитком. На Земле так обычно и делается, когда на улице холодно. Иногда туда окунают фрукты.
— И все это можно сделать с этим… шоколадом?
— Да.
— И она еще не рассказывала тебе о кексах… — вмешалась Мак.
— Кексах?
— Да, они похожи на лепешки, но…
— Они не похожи на лепешки, Мак! Ты серьезно? Просто потому, что они также выпекаются, ты думаешь, что они одинаковые? Можно запечь буженину! Разве это то же самое?
— Конечно, нет! Я просто пыталась привести Майсе какой-то пример.
— Значит, лепешки не настолько вкусные, как ваши кексы? — осторожно спросила Майса.
— Они вкусные, но по-другому, — сказала ей Джен.
— Тогда я бы очень хотела попробовать твои кексы.
— Хорошо, когда эти брауни закончатся, я могу испечь их. У меня есть все, что мне нужно, но я предупреждаю вас: мне понадобится ваша помощь, чтобы сделать достаточно, чтобы прокормить эту толпу.
— Я была более чем готова помочь тебе, Джен. Если ты научишь меня, что делать. Я еще не слышала, чтобы мой Луол сказал хоть одно пренебрежительное слово о еде, которую ты приготовила. И мои отпрыски с нетерпением ждут моего возвращения домой, чтобы я могла показать им, как печь лепешки, о которых я так часто рассказываю, когда мы общаемся.
— А инструкции, которые я тебе дала, не помогли?
— Они побоялись испортить свои продовольственные запасы.
— Понимаю, — Джен знала, насколько драгоценны эти поставки продовольствия для кализианцев, и пыталась придумать, как преодолеть их страх. — Что если я сделаю запись, видео и аудио, и покажу процесс приготовления, описывая все шаг за шагом? Ты можешь готовить и показывать со мной, и если по каким-то причинам мои разъяснения для них будут непонятны, ты сможешь объяснить это более понятнее. Как думаешь, это сработает?
— Да. Думаю, получится.
— Хорошо, тогда так мы и сделаем. Потом, после бури, ты можешь отправить запись своему потомству.
— Спасибо, Джен.
— Для этого нужны друзья, — Джен посмотрела в сторону Мак. — А теперь, Майса, расскажи мне о своем потомстве.
— Потомстве? — нахмурилась Майса, когда увидела, как напряглась Мак. — Что ты хотела узнать?
— Ну, — начала Джен, потянувшись за ингредиентами для глазури. И, взглянув на Мак на мгновение, отодвинула противень с брауни еще дальше. — Давайте начнем сначала. Как долго проистекает беременность у кализианок?
— Как долго? — Майса растерянно посмотрела на нее.
— Да, этого не было в Обучателе. На Земле обычно это длиться девять месяцев, лунных циклов, с момента начала беременности женщины до родов.
— Родов?
— Какое понятие вы используете? — спросила Мак. — Когда ребенок появляется на свет?
— Представление. Самка дарит потомство. Ничего из этого не было в Обучателе? — Майса не могла в это поверить.
— Нет.
— Хорошо, я поговорю с Луолом, это нужно исправить, но отвечая на ваш вопрос: с момента зачатия потомства до представления обычно проходит восемь лунных циклов.
— Разные сроки для разных видов?
— Так же и у торнианок, но у других, например, у джеборианцев, проходит всего шесть лунных циклов. Говорят, что у ганглианцев больше.
Джен вздрогнула только от мысли о том, чтобы забеременеть от ганглианца, и была рада, что ни ей, ни Мак не пришлось это испытать.
— Ганглианцы могут размножаться только с ганглианцами, — тихо сказала ей Майса, видя, как Джен вздрогнула, и поняла, о чем были ее мысли. — С тех пор, как началась Великая Инфекция.
— Хорошо, тогда это хорошо… Теперь, рассказывай дальше, — попросила Джен, отмеряя и смешивая ингредиенты.
— Я не знаю, как это объяснить.
— Но разве у тебя нет дочери? Я имею в виду, женского отпрыска?
— Да, Богиня благословила Луола и меня двумя женскими отпрысками.
— Так как ты объяснила это им?
— Я действительно не должна была, пока бы они сами не зачали. По мере того, как они росли, они видели других женщин, которые зачали, и видели, как менялись их тела. Наши самки не отправляются в уединение, когда носят потомство, как это делают торнианки.
— Беременные торнианки отправляются в уединение?
— Да, женщины-торнианки не позволяют мужчинам видеть их, как только они зачинают до самого представления. Они боятся, что это уменьшит их желанность и ценность для других мужчин.
— Что… подожди… других мужчин? О чем ты говоришь?
— Этого тоже не было в Обучателе? — Майса с негодованием покачала головой. Ей придется лично пересмотреть то, что заложено в этой программе. — Торнианские самки не остаются с одним мужчиной. Они присоединяются к тому, кто больше всего им приносит пользу, и остаются с ним, пока не представят ему подходящего потомства, а затем отправляются к другому мужчине.
— Это обязательно? — нахмурилась Мак.
— Так принято, хотя я слышала, что на Бетельгейзе есть одна самка, которая отказалась покинуть своего лорда, хотя она представила ему четырех подходящих и достойных мужчин. Ну и, конечно, есть Императрица. Она не может оставить Императора.
— Эти торнианские традиции просто ужасны, — прошептала Мак.
— Великая Инфекция привела к тому, что в Торнианской Империи стало рождаться все меньше женщин, а у них не может быть отпрысков от женщины, которая не является торнианкой, — тихо сказала им Майса. — Они в отчаянии, и чтобы выжить, им приходится делить женщин, которые у них есть, — это единственный способ, которым они могут дальше продлевать свой род.
— Тогда я рада, что нас нашли кализианцы, а не торнианцы, — сказала Мак, — потому что я не смогла бы стать какой-то машиной для размножения.
— Очень маловероятно, что вы были бы совместимы, — успокаивающе погладила она Мак по руке. — Так ты собираешься рассказать мне, к чему все эти вопросы? У меня такое чувство, что это не просто любопытство.
Взгляд Мак метнулся к Джен, и легкое пожатие плеч сказало ей, что это будет ее решение.
— Я… я думаю, что могу быть беременной, то есть зачала, — прошептала она, ее неуверенный взгляд вернулся в Майсе.
— И ты боишься, — тихо кализианка, сжав руку Мак.
— Да. Я имею в виду, что я никогда не была беременна раньше, и даже если бы и была, мы не на Земле. Что если что-то пойдет не так?!
— Ничто не пойдет не так, — решительно заявила Майса, подавляя нарастающую панику, которую видела у Мак.
— Ты не можешь быть в этом уверена, — возразила Мак, даже если она отчаянно хотела верить ей.
— Я могу, и знаешь почему?
— Почему?
— Из-за вот этого, — Майса протянула руку и подняла косу Мак, на которой располагались бусины Эша и истинной пары. — Богиня не позволила бы тебе стать истинной парой Нихила, если бы ты не смогла представить ему подходящего потомства, и у тебя есть мой Луол. Он позаботится обо всех вас, — она посмотрела на Джен, — как если бы вы были его собственным потомством. Он будет следить за тем, чтобы с тобой или твоим потомком ничего не произошло.
— Правда?
— Правда, — Майса наклонилась вперед, целуя в лоб Мак. — О, это такое благословение! Я полагаю, ты еще не сказала Нихилу?
— Я этого пока не сделала, но почему ты так думаешь?
— Потому что, если бы ты это сделала, он не только отнес бы тебя прямо к Луолу, чтобы тот осмотрел тебя, но не отходил бы от тебя ни на шаг.
— Что?
— Мак, кализианский самец всегда защищает свою Эша, особенно когда она с потомством. Но ты больше, чем Эша Нихила, ты его истинная пара. Ты не кализианка, а с одной из самых дальних неизвестных планет в известных Вселенных. Все его защитные инстинкты обострятся настолько, что он ни на минуту не выпустит тебя из своего поля зрения.
— Что? Нет, подождите. Ты говоришь, что он станет еще более опекающим? — глаза Мак расширились от недоверия.
— О, я уверена в этом, — и Майса улыбнулась ей. — Ты должна быть сильной и понимающей с ним. Он не сможет держать себя в руках, особенно первые лунные циклы.
— Значит, ты говоришь, что у меня будет восемь месяцев еще более оберегающего Нихила… что ж, здорово.
— Ты предпочла бы, чтобы он не заботился о тебе?
— Конечно, нет, — мгновенно возразила Мак. — Но, знаешь, сколько времени потребовалось мне, чтобы он позволил мне перемещаться здесь одной? Я не стану заключенной в нашей каюте только потому, что я беременна.
— Тогда тебе нужно сказать ему об этом, но сделай это осторожно, потому что у него никогда не было истинной пары, которая зачала бы от него.
— Так будет лучше?
— Да.
— Но тебе нужно рассказать об этом Нихилу как можно скорее.
— Я думала, может быть, сначала увижу Луола, просто чтобы убедиться, что я не ошибаюсь.
— А ты не думаешь, что Нихила может ранить то, что Луол станет первым, кто узнает, что его истинная пара зачала?
— Я… я не думала об этом с этой точки зрения, просто… он будет волноваться, потому что он намного больше меня, а я не хочу, чтобы он беспокоился, если я ошиблась и не беременна.
— В этом и состоит смысл того, чтобы делить свою жизнь с другим существом, истинная пара он или нет. Волноваться. Ты хочешь сказать, что не беспокоишься о Нихиле?
— Конечно, я волнуюсь.
— Тебе бы хотелось, чтобы он держал в тайне что-то важное от тебя только потому, что ты будешь беспокоиться?
— Нет, — призналась Мак.
— Ммм, Мак, Майса, — Джен попыталась их прервать, когда ее взгляд переместился на дверь, но они проигнорировали ее.
— Тогда скажи своей паре, — сказала Майса.
— Сказать мне, что? — спросил Нихил, входя в комнату.
Глава 32
— Ммм, — Мак прикусила губу, повернувшись лицом к своей истинной паре. — Привет, дорогой. Что ты тут делаешь?
— Пришло время для полуденной трапезы, и я хотел разделить ее с тобой, — ответил Нихил, нахмурившись от ее уклончивого ответа. Он знал свою Маккензи, чувствовал ее настроение и эмоции, и прямо сейчас он видел на ее лице то, о чем никогда не предполагал. Она не была счастлива видеть его. Боль пронзила его сердце так, как никогда прежде.
— Нет!
Оглушительный крик Мак заставил Майсу и Джен взглянуть туда, где она только что находилась, но Мак там не уже было. Она стремительно пронеслась через всю кухню, запрыгнув на Нихила, обняв его руками за шею, зная, что он никогда не позволит ей упасть.
— Не надо так думать! Никогда так не думай! — она почувствовала, как его боль прорывается сквозь их связь. — Я люблю тебя.
— Тогда что? — спросил он хрипло с болью в голосе, обнимая ее своими руками.
— Я… я думаю, что беременна, — сказала она ему, ища его взгляд.
— Беременна?
— Зачала, — тихо подсказала Майса.
— Что?! — побледнел Нихил, когда его светящийся глаза переместились от Мак к Майсе, которая лишь кивнула, а затем вернулись к своей истинной паре. — Зачала?!
— Возможно… — призналась Мак, — я не уве… Нихил!
Джен и Майса едва не подпрыгнули на месте от испуганного вскрика Мак, потому что Нихил изменил положение своей любимой, сильнее прижав ее к себе руками, и стремительно выбежал из кухни.
— Мы за ними? Или как? — спросила Джен, глядя на Майсу.
— О, да, — сказала ей Майя, улыбаясь. — Мак понадобится наша помощь, чтобы помочь проконтролировать Нихила, когда Луол скажет им, что она зачала.
— Ты действительно думаешь, что это так?
— Конечно! — ответила она. — Женщины инстинктивно чувствуют это, Джен. Только потому, что с вами все это случилось, Мак сомневается в том, что ей подсказывает ее тело.
— Что ты имела в виду под: «нам нужно будет проконтролировать Нихила»?
— Пойдем, я объясню по дороге, — Майса взяла за руку Джен и повела ее в медицинский блок. — Как я уже говорила, кализианские самцы очень опекают своих Эша, когда те зачинают от их. Говорят, что до Великой Инфекции, когда еще были истинные пары, мужчины иногда становились иррациональными, когда дело доходило до защиты их пар.