– Не просто, – усмехнулась теперь я, пребывая в своей тарелке. – Придется вырубить два соседних. А кто там на обеспечении, те будут визжать.
– Да пусть, – махнул рукой парень. – Я и так без премий сижу. Вменили все поломки мне. А дело все в том, что хозяева корабля на электронике ой как сэкономили.
Посочувствовала даже. Принялась помогать, этот не из господ, он простой рабочий, как мой отец когда – то. Своему не помогла, знаний не хватало. А Оливер ничем не заслужил такое.
Инструменту позавидовала. Много приспособлений, облегчающих работу. Сперва парень с недоверием отнесся к моей инициативе, но вскоре принялся подавать инструмент с особым энтузиазмом, превратившись из главного работника в подмастерье.
Увлеклась работой, позабыв о времени. И не заметила, как оно пролетело.
Закончили. Уселись на холодный пол, форму я окончательно загадила, да хрен с ней. Смотрю на Оливера. Кажется, он рад нашей встрече. Как бы я хотела забрать его с собой. Но…
– Мне пора, – выдавила с трудом.
Когда знаешь, что надо уходить из места, где хорошо, становится грустно.
Поднялись, пошли. Прямо, будто прогуливаясь по длинной платформе космической станции под парусами солнечных батарей. Молчит Оливер, и я тоже ничего сказать ему не могу. Зачем мне в ангар, он и не спрашивает. Задумчивость – это самое легкое прощание.
Отпусти его, Элли. Не факт, что с тобой ему будет лучше.
Трап из арматуры справа обозначился. Такой же и с другой стороны. И дальше через каждые двадцать метров их натыкано. Шлюзовая дверь с панелью и горящей красным кнопкой – на нее и указал Оливер.
Поднялся первым, поднес карточку, щелкнул электронный замок. Загорелась кнопка зеленым. Ручку дернул, заскрипела дверь, открываясь вовнутрь и выпуская белый свет.
– Дальше прямо и направо, не заблудишься, – произнес с грустью. Поднялась следом, минуя его, придержал, чтобы не упала. Вступила за порог ногой и обернулась вдруг. Между нами сантиметров двадцать, лестница узкая. Чувствую его дыхание.
– Было приятно познакомиться, – произнес. В белом свете его глаза другие. Они красивые и внимательные. А главное – добрые, быть может искренние. Мы пожали друг другу руки, значит, мы друзья.
Протягиваю руку. Смыкаются наши объятия грязных пальцев. Что ж, прощай Оливер. Ты самый порядочный мужчина из всех, кого я встречала….
Через секунду наши губы сомкнулись. Мягко, сладко, нежно… Опомнилась! Отпихнула, едва не упал с лестницы. Отшатнулся просто, глаза удивленные, разочарованные.
– Все вы мужики одинаковые! – Фыркнула и пошла прочь, к своей цели. Теперь уже не жалею. Вот урод…
Дверь за спиной пшикнула, обозначая герметизацию. Обернулась, нет никого, за мной не пошел, и не надо. Возмущенная, раздосадованная, повернула, оказавшись перед новым шлюзом. Дверь открылась автоматически, и я оказалась в нише, прямо под палубой посадочной площадки. Надо мной чуть правее обозначилось огромное шасси, впереди монтажная лестница из четырех сегментов метра под три, поднятая прямо к днищу корабля. На платформе лестничной рабочий возится, закручивая здоровенную гайку здоровенным ключом. Внизу у основания другой страхует. Неподалеку еще двое возятся с баллонами на погрузку.
Вижу выход на площадку. Иду к нему, делая вид, что мне не интересно, и я спешу. Поднялась из – под корабля. Рабочие заняты своим делом, никто даже не поздоровался, а тем более не спросил, что я тут грязная делаю. Вышла на посадочную площадку. Ангар метров в двести, высотой не малой. Освещение щедрое, словно каждый уголок под рентгеном, не скрыться, не проползти незаметно. Шесть челноков стоит, один на ремонте. А еще я увидела десяток истребителей и тут же опустила руки. Какого Всепоглощающего квазара они делают на лайнере?!
На крыльях изогнутых пушки, на носу орлином лазеры. Четыре турбины, форсажные блоки и блеск черной краски на обшивке. Новенькие, изящный машины для уничтожения в ближнем бою. Мурашки по телу прокатились.
Мысль угнать именно истребитель отпала сразу, запас хода у легких кораблей мал, я далеко не уйду, хоть и со скоростью бешеной оторвусь от любого. А что с челноком?! Может стоит попробовать?! Направляюсь к кораблю с опущенным трапом. Таких только два, я выбрала ближайший. Если он открыт, значит, внутри есть люди. Истребитель не сможет уничтожить челнок с заложниками. Сжимаю кулаки, настраивая в себе решимость. Шлепаю по морозящей стали, стоп уже не чувствую, да и хрен с ними. В кармане монтажный нож, что я стащила из чемодана с инструментами. Он и греет душу, придавая уверенности.
Трап все ближе, как и ощущение свободы. На площадке появляются люди, с ними я вижу и Миранду! Перехожу на бег, заскакиваю вовнутрь челнока. Стандартный коридор, ведущий через транспортный шлюз прямиком в рубку. На пути никого, и я рвусь со скоростью спринтера.
Ноги слабеют, подкашиваются. Пересекаю порог рубки и падаю. С кресла подскакивает человек. Поднимает меня с заметным усилием и некоторым недоумением почему я тянуть в чертов карман. А еще он не понимает, что тут делаю. Силы оставляют меня, причем стремительно. Усаживает в кресло второго пилота и пытается вызвать помощь. А я бью тяжелой рукой по кнопке, закрывающей трап. Сквозь активированную интерактивную панель управления передо мной появляется взмыленная и злая Миранда. Чувствую укол, что в миг расслабляет мои настрадавшиеся мышцы.
Сильные руки подхватывают и уносят с корабля. Все, как в тумане. И я боюсь провалиться в бессознательное, ибо никому тут не доверяю. Изнутри рвется крик ужаса, они меня раскусили. А я почти… почти сумела…
ГЛАВА ПЯТАЯ. ПОСЛЕДНЯЯ ИЗ РОДА
Очнулась, лежащая в мягкой кровати. Нет, это точно не пыточная камера, и меня не заковали в кандалы. Скорее всего просто заблокировали выходы. Я в медицинской палате, что стала моим последним пристанищем.
Странно все. Будто мой побег – это всего лишь сон. Вот только мышцы ноют от боли, говоря об обратном.
Не сразу замечаю присутствующую особу, сидящую в белом кресле, ибо и она сама в белом одеянии. Женщина довольно старая, ее синие глаза уставились на меня с неоднозначным выражением.
– Как чувствуете себя? – Произнесла мягко, снисходительно, словно издеваясь.
Молчу, не зная, что и думать.
– Меня зовут Келия, – продолжает она. – Я магистр наук, долгое время работала при дворе его императорского величества и заработала весомый авторитет в обществе. Уверяю вас, что, пребывая на пенсии, тем не менее, имею богатейший опыт и смогу вам помочь.
Сама не похвалишь – никто не похвалит.
Усаживаюсь повыше, увеличивая обзор. Мельком осматриваю комнату. Солдат не видно, разъяренной Миранды тоже не наблюдается.
– Здравствуйте, – шепчу, голоса не проклевывается, вымоталась, устала, словно сутки руду ковыряла, не разгибаясь.
– Вы же уделите мне время, леди Селеста? – Вопрос с пытливым взглядом старой хитрой лисы не оставил выбора.
Кивнула. На столике рядом стакан с водой, как по заказу. Взяла, отхлебнула, не отрывая от нее глаз.
– Вы понимаете, что находитесь на круизном лайнере нашей великой и необъятной Империи? – Наитупейший вопрос прозвучал, как укор.
Кивнула вновь.
– Можно попросить вас об одной услуге? Вы не могли бы нарисовать несуществующее животное?
Перед глазами возникла голограмма, не сложно догадаться, что могу чертить на ней пальцами, создавая виртуальный рисунок.
Задумалась. Она издевается?!
– Пожалуйста, не обязательно что – то сложное, – настаивает на своем Келия.
Рисую императорский цветок Филанэи – первое, что пришло в голову. Добавляю ему ножки, ручки и крылышки. Затем только глазки и улыбающийся ротик. В изобразительном искусстве не сильна. Но так сойдет.
Руки сложила, мол, закончила. Голограмма с небрежно выведенным изображением перевернулась и подлетела к женщине в упор. Та рассматривала недолго и произнесла свой вердикт:
– Интересно… Вы видите себя или кого – то другого в нем?
Пожимаю плечами. Продолжает, комментируя мою ерунду со всей серьезностью:
– Улыбается, но глаза злые. Руки длинные, легко достанет, а убежать не так легко, у него есть крылья.
Замолчала. Голограмма растворилась в воздухе, давая путь прямому пытливому взору.
– Пираты, – выдала вдруг громко, и я вздрогнула, предчувствуя, к чему она может клонить. Меня тестируют?!
Прокашлялась женщина искусственно и продолжила уже мягче:
– Вы боитесь пиратов?
Хм… вопрос не в том направлении. Я в смятении кивнула несколько запоздало.
– Вы боитесь, что они проникнут сюда?
Пожала плечами, уводя взгляд. Теперь я полностью контролирую себя. Они так ничего и не поняли. Какое, к Черному Квазару, счастье!
Блеск радости в моих глазах отразился удивлением на лице женщины. И я осеклась. Рано радуюсь.
– Пираты не смогут проникнуть сюда незамеченными, леди Селеста. Они не смогут даже подобраться к нам. Вы же видели истребители на палубе? Самые современные с лучшим вооружением. Стоило выказывать недоверие тем, кто приютил вас?
Вопрос в лоб довольно неприятный. Мой – то смысл глубже, чем она может себе представить.
Из – за бортика кровати выехал и разложился кронштейн для изготовки.
– Легкое успокоительное, – прокомментировала женщина. – Поможет расслабиться и быстро восстановить силы.
Вкололи, не стала противиться. Келия продолжает сканировать меня своим неоднозначным взглядом, вероятно, вылавливая какую – то определенную реакцию по своим научным теориям. Магистр хренов… А я опускаюсь на подушку головой. Спать не хочу, но приходит умиротворение. Все вокруг кажется мягким, добрым, пушистым. Словно это мой сон, а они, все вокруг – мои фантазии, плывущие грезы, которые слишком свои, чтобы хоть как – то навредить.
– Что вас тревожит на самом деле, графиня? – Раздается словно песнь ангела.
Молчу. Но хочу ответить, очень хочу… это действие психотропного укола. Вот зараза… Но и этот факт не тревожит, не вводит в шок и смятение. Я спокойна и расслаблена, однако все еще тоненький барьер держит скользкие слова, что хотят просочиться наружу.
Если мой язык развяжется… интересно, каким будет мой конец в этой ненастоящей реальности?
– Быть может бал? Вы боитесь общества, или мужчин? – Продолжается допрос.
– Боюсь, – отвечаю свободно и непринужденно.
– Почему? Хм… Они сделали вам плохо?
– Да.
– Сколько вы были с пиратами?
– Долго, очень долго, – с легкостью выходит ответ, словно мое сознание живет собственной жизнью от неспокойной души.
– Они с вами плохо обращались? Опишите.
Укол по больному вернул в реальность. Пусть это всего лишь глоток воздуха из мира, что над поверхностью омута. Спокойствие сменяется тревогой, болью, злостью. Я вижу чужого в моем сознании. Он копается в нем, будто вор, пробравшийся в каюту и переворачивающий мои личные вещи, роняющий на пол фотографии отца и топчущий мое самое сокровенное.
В руках Келии мой засохший императорский цветок Филанэи. Она сжимает его, сыплет сквозь пальцы труха, словно это остатки моего счастья и надежды на свободу. Остается ненависть. Ты хочешь знать?! Ты действительно хочешь знать, мерзкая женщина, решившая, что имеет право быть в моей голове?! Она решила, что легко и безболезненно может получить понимание той боли?!
– Хотите знать? Уверены? – Предостерегаю ее.
И женщина вздергивает свой нос, показывая, какой она может быть гордой.
– Я никогда не говорила об этом, но вам признаюсь, милочка, – начала с силой в голосе. – При дворе я была молодой и довольно красивой. И не всем высоким лордам я могла отказать.
– Смешно, – обрезала я, смелая под воздействием химии. Вывела ее из равновесия довольно легко. Задела за живое?
– Вам смешно?! – Взвинтилась Келия.
– Сперва это даже не боль, а просто страх, – начинаю, игнорируя ее возмущение. – Страх от неведомого. Их не волнует…
– Их?! – Перебила, ахая.
– Их, – усмехнулась горько. – Первый раз было много. Все хотят воспользоваться слабой и непорочной, каждый жаждет стать первым. Но у них так не принято, если добычу нашли все, надо делиться. Вначале я кричала от ужаса, затем от боли. Когда ты просто общая добыча, ты – мясо, кровоточащее или еще нет, не важно. Каждый берет свое, зная, что ты не лично его. Выжимают полностью и не считаются с тем, что ты еще и человек. Одна боль сменялась другой, накладывалась, усиливалась и выворачивая наизнанку нутро, растаптывая гордость, смелость, достоинство. Вскоре она становится постоянной и невыносимой. Поначалу остается инстинкт самосохранения, но это обманчиво. Я хотела умереть, но настал момент, когда прекратила чувствовать. Поняла, что им нравится, когда кричу, и чем громче, тем сильнее они и злее, тем больше зла получает мое тело. Когда же я перестала кричать, смирилась, они не остановились. А еще долго – долго…
– Прекратите! – Крикнула вдруг Келия.
Я усмехнулась в ответ, глядя, как вздымается ее грудная клетка.
– Это вы прекратите! – Раздался еще один голос.
В восприятие мое попадает Миранда. А вижу я все меньше и меньше, словно из трубы какой – то выглядываю. И круг обзора мой сужается. Все вокруг мутнеет и предстает в донельзя искаженном виде. Скручивается и перекручивается, превращаясь в безродную массу. Голова закружилась, будто я в водовороте каком.
Резко поворачиваюсь на бок от позывов, и из меня выходит вода, а следом и желчь.
Женщины ругаются, а я порчу ковер. Вскоре уже не вижу даже метаморфоз, муть сплошная. Кто – то придерживает и дает воды, гладит по волосам и прижимает к своему теплому мягкому телу. Чертовы наивные идиоты, я одна в этом мире. И никто, никто, слышите?! Не может выдержать мою боль, а тем более понять ее. Вы господа, а я – нищая с известных всем астероидов Саямо. Сбежавшая когда – то на транспортнике зайцем из задыхающейся добывающей станции и разваливающегося на куски астероида, где долгое время был мой дом и в некотором роде ощущение счастья.
Я была девочкой с теплыми надеждами в груди, что грели мое сердце и подталкивали двигаться вперед, несмотря ни на что…
Сознание по–прежнему не желает уходить, оно готово рассказывать откровения и вливать боль из нескончаемой чаши. Но мне вкалывают что – то еще, усыпляя и делая беспомощной, каковой я в последнее время бываю часто.
***
Миранда смотрит виновато.
– Зря я позвала психолога, – произнесла шепотом, даже скупая слеза блеснула в уголке ее большого глаза. – Она порывалась исследовать вас с самого начала. Для нее вы – уникальный случай… Как себя чувствуете?
Молчу, достала.
Да, мне легче, кто – кто перенес в медкапсулу, пока была без сознания. Надоела уже эта беспомощность. Никогда такой тряпкой не была. Соберись, Элли. Они не заподозрили в тебе пирата!
Врач подала еды на подносе, уселась рядом. Посмотрела с кривой улыбкой.
– Бал уже в самом разгаре, леди Селеста. – Произнесла как бы между делом. – И, к сожалению, ваша внучка узнала о вас вопреки моим обещаниям. Она сейчас за дверью, ждет разрешения войти.
Кусок в горле застрял. Волнение накатывает, взбодрив хорошенько.
– Нет, – мотаю головой.
– Она не может ждать. Новость о вас взволновала ее и пошатнула немолодое здоровье.
– Миранда, отошлите ее. Нельзя чтобы она видела меня, э… такой.
– Понимаю вас, попытаюсь сделать что – то, но если она обратиться к капитану…
Дверь распахнулась, и на пороге показалась старушка в сверкающем зелеными каменьями пышном, волнистом платье и с огромной копной белых – пребелых волос на голове, увенчанной изумрудной диадемой, словно она сама императрица – мать. Взгляд несколько туманных голубых глаз устремлен четко в мои. Губы, что секунду назад были сжаты, распахиваются все шире, показывая удивление и то, что идеально ровные щеки точно не из пластика. За ее спиной Рейли медленно отводит руку с карточкой доступа от боковой дверной панели. Значит, вошла бабка без приглашения и ведома Миранды, воспользовавшись услугами начальника безопасности. Мило… и обескураживает.