...Пробудившись ночью, Богдан не сразу понял, где находится. Темно вокруг. Чья-то осторожная рука скользит по его плечу, готовясь в лицо вцепиться, или просто погладить.
- Богдан? Проснись, Богдаша, - громкий шепот принадлежал определенно Кире, и эротизма в нем не ощущалось, увы, ни малейшего. - Проснись, там такое!..
Рядом тяжело заворочался во сне Суханов, и телохранитель решил в загадки не играть. Вылез вслед за Кирой из шалаша, огляделся. И замер.
Метрах в пятидесяти от плота колыхался над водою сноп зеленоватого фосфоресцирующего тумана. Двигался, словно кобра под дудочку дрессировщика, удлинялся и укорачивался, менял ежесекундно форму, принимая очертания то человеческой фигуры, то дерева, а то и вовсе чего-то неясного, пугающего. Тишина при всем при этом абсолютная - ни плеска воды, ни дуновения ветерка. Лунный свет и... туман.
- Маму вашу так... - произнес Богуславский шепотом, как и положено простому смертному при встрече с необъяснимым. Произнес, ощутив на плече цепкие Кирины пальчики.
- Тихо! Услышит ведь!
Словно отвечая на эту реплику, зеленоватый столб прекратил колыхаться, потом, вдруг, сорвался с места и улетел, исчезнув за дальним островом. Умчался как обычный клочок тумана под ураганным ветром - если забыть, что вокруг полный штиль.
- Вот только не спрашивай меня, что это было такое, - предупредил Богдан, усаживаясь прямо на палубу. - Может, мираж, может - марсиане. А возможно, та самая исчезнувшая форма жизни, о которой ты мечтала. Пускай Толя Карпенко от зависти облезет со своими гориллами...
- Кто?
- Да так... ты его не знаешь, - хмыкнул Богуславский, окончательно приходя в себя. - Иди, покемарь, а я уж до утра не усну.
- Мне, вообще, тоже не до сна, посидела бы с тобой. Или хочешь один остаться?
- Хочу, - кивнул телохранитель, уловив плеснувшуюся в глазах девушки обиду, но тон смягчать не пожелал. Не до того ему было сейчас.
- Спокойной ночи...
Следующих несколько часов Богдан провел на палубе с карабином в руках, но ничего больше не увидел.
* * *
Четверо с лишним суток на воде - много это или мало? Все зависит от условий. Одно дело, скажем, шикарный океанский лайнер или даже речной теплоход: сервис, рестораны, отдельные каюты. Публика, скучающая на палубе, живописные виды, новые впечатления. Красота, короче! Не заметишь, как и время пролетит.
Экипаж самодельного плота, одолевающий тропические болота, ощущал ситуацию несколько иначе. Под другим, так сказать, углом зрения. Провонявшие тиной и рыбой, с лицами, почерневшими от солнца и распухшими от укусов мошки, потерявшие за эти дни почти всякую связь с цивилизацией. Уставшие не столько от работы, сколько от скуки и отсутствия новых впечатлений. Только весло, только вода, только шалаш. Плавание в горячем пекле, ночевки во влажной духоте испарений. И вновь плавание. Чтобы вовсе уж не закиснуть, каждый искал себе дело сам, в меру сил, возможностей и таланта. Кира пыталась стирать одежду - от болотной воды та становилась, кажется, еще грязнее, а потому нужно было "под занавес" облить ее кипятком. Видимой чистоты не возникало, зато некоторый психологический комфорт налицо. Воду для кипячения брали, естественно, из того же болота, а дрова находили на островах. Богдан, вынужденный часто причаливать, ничуть против этого не возражал. Гигиена - прежде всего. Сам проводил основное время все с тем же веслом в руках, а потому скучать им обоим (веслу и Богдану) было особо некогда. Рыбу еще ловил, вечером и ночью. Первая шла в общий котел, вторую телохранитель потрошил, натирал солью (остаток НЗ) и вялил на палубе. Даже Дмитрий Константинович, все еще болезный, без дела лежать не хотел - промыслом кустарным занялся. Осматривал найденные коряги и обрабатывал здоровенным своим кинжалом. Изделия получались разнообразнейшие, от крокодила и Эйфелевой башни до гигантского искривленного фаллоса (опять!), увидев который Кира совсем уж хотела покраснеть, но передумала.
- Это искусство, между прочим, - заявил Суханов, уловив реакцию охранников. - Вы же не смущаетесь, когда глядите на картины Рембранта! Вот и нечего тут!
Такой вот график сложился у беглецов за четверо суток заплыва, простенький, зато привычный. Иногда всем троим начинало казаться, что прошедшая жизнь была лишь призрачным сном. Красивой иллюзией, пропадающей к рассвету.
...На пятый день Большого Плавания местность вокруг начала неуловимо меняться. Вода сделалась темнее и прозрачней, острова теперь выглядели не глиняными, а илистыми, воздух приобрел, вдруг, легкий привкус йода.
- Море начинается? - удивился Суханов, ощутив в чае соленость.
- Вряд ли, - ответил Богдан серьезно. - Скорее, большая река. Они тут во время приливов начинают течь в обратном направлении и несут морскую воду черт те куда.
Вскоре появилась еще одна, вполне ожидаемая деталь пейзажа - мангровые деревья. Росли они прямо на островах, а то и вовсе в воде, раскинув по сторонам толстенные, узловатые корни-щупальца.
- Мерзкие какие! - охарактеризовала Кира нового представителя флоры. - Будто растения-монстры из ужастиков. Схватят и начнут кровь сосать!
- Для этого дела тут другие желающие найдутся, - усмехнулся Богдан лавируя между висячими корнями. - Тебе осталось только раздеться и нырнуть, дорогая.
Тут он был прав - мангровые болота кишели жизнью, причем специфической. Бегали по стволам деревьев насекомые, среди ила копошились крабы, а странные пучеглазые рыбки выползали из воды на корни и сидели там, как лягушки, готовые бултыхнуться обратно. Тут и там на заиленных островах грелись крокодилы - тоже какие-то не такие, с необычайно угловатыми гребнями.
Грести теперь приходилось вдвоем - Богдан веслом работал, а Кира, стоя на носу, отталкивалась шестом от встречных препятствий. Пару раз плот упирался в такое сплетение корней, что шесты приходилось брать обоим и "включать заднюю" под словесный аккомпанемент.
- Однако, суша скоро, - сказал Богуславский с интонацией шамана-предсказателя погоды. - Скоро будем как те рыбешки, по корням прыгать.
Суханов, еще одолеваемый периодическими приступами, от такой перспективы лишь поморщился, зато Кира заинтересовалась живо:
- Ты эти места знаешь?
- Я знаю ПОДОБНЫЕ. А вот там, если не путаю, весь берег истоптан копытами.
- Ну и что?
- Коллега, где ваша сообразительность, елки зеленые?! Ты в болотах такие следы хоть раз видела?!
- А-а...
- Вот именно. Крупные звери не могут жить на этих островах, они сюда попить приходят. Откуда-то с большой земли.
-Так может, нам причалить, да по следам...
- По башмакам своим соскучилась? - Богдан кивнул на три пары тяжеленных, ждущих своего часа ботинок. - Будем плыть, пока не застрянем окончательно, а там уж куда деваться.
- Гляди! - вскинулась, вдруг, девушка с такой интонацией, что Богдан вздрогнул. Обернулся в направлении ее взгляда, ожидая увидеть, как минимум, еще один туманный сгусток, а то и вовсе, загадочное чудище.
Увидел лишь лодку.
Узкое, низко посаженное плавсредство скользило себе по воде с хищной грацией спортивного судна. Далеко отсюда скользило, метрах в двустах, едва видимое за переплетением ветвей.
- Эй! - крикнул Богдан, не успев сообразить, что делает. Показалось или нет, но ход лодки замедлился слегка, а гребец глянул в их сторону. Еще через пару мгновений плавсредство пропало из виду окончательно.
- Я убью тебя, лодочник, - пробормотал Богуславский, осматривая окрестные горизонты и размышляя о причине, помешавшей подать сигнал выстрелом. Чего, спрашивается, испугался? Неужели решил, что у НИХ могут быть такие вот байдарки? Или просто "синдром Робинзона" - одичание, то бишь, когда любой человек кажется опасным, и даже след чужой ступни на песке тебя шокирует?
- А может, это дикари? - ассоциации Кирины вполне пересеклись с его собственными, но форма изложения вызвала у Богдана смешок:
- Ага, людоеды. Окстись, коллега, здесь тебе не Африка и даже не Южная Америка! Местные скорее будут червяков лопать в пряном соусе!
Шутливый тон удался, а вот напряжение не исчезло. Не мог от мысли отделаться, что тот, в лодке, их увидел. А если так, то почему сбежал?
Еще через час стало ясно, что ботинки обуть всё же придется. Застрял плот, окончательно застрял, так и не сумев протиснуться мимо очередного островка. Ни взад, ни вперед. По обе стороны узенькие протоки, дальше просматривается открытая вода, вот только добраться до нее нереально.
- Всё, тупик, - констатировал Богдан вытаскивая из шалаша немудреную амуницию. - Давайте, что ли, экипироваться.
Суханов, вставший было на ноги, пошатнулся, вдруг, едва не упал. Кира успела подхватить и "приземлить" аккуратно. Посмотрев на побелевшее лицо бизнесмена, переглянулась с Богуславским, головою молча покачала.
- А что делать? - вопрос Богдана прозвучал риторически. -Нет, ну мы можем, конечно, заякориться и пожить тут недельку...
- Не стоит, - буркнул Суханов, отходя понемногу от восковой бледности. - Я думаю, скоро само пройдет. А с болот этих грёбаных надо выбираться!
- Полностью согласен, - кивнул телохранитель, вздымая на плечи рюкзак. - Климат здесь шибко уж нездоровый, того и гляди, все трое свалимся.
- Богдан, при таких болезнях положено лежать, - возразила Кира тихо, но твердо, и взгляд ее заострился. - Лежать, обильное питье, покой. Возможно, в джунглях у нас не будет вообще никаких условий.
- Предпочитаешь синицу в руках? Ладно, устами младенца глаголет истина... предлагаю нейтральный вариант. Для начала, схожу, поищу другие протоки. Если найду - разберем плот, перенесем частями и свяжем на другой стороне острова. Сам, знаешь, не горю желанием по лесам бегать!
На том и порешили. Оставив клиента под чуткой и внимательной охраной, Богдан шагнул на островок, обошел его взад-вперед, прыгая по мангровым корням. Убедился с сожалением, что протоки вокруг хоть и есть, но шириной не блещут.
Кира с Сухановым сидели себе мирно на плоту, и взоры на Богуславского устремились с нешуточной надеждой.
- Проверено, мин нет, - произнес телохранитель, чтобы хоть что-то сказать, руками развел картинно. Вспомнил к месту, что в древних царствах-государствах гонцам, приносящим плохую весть, сразу рубили башку.
- Как говорил кто-то из политиков: "Другой альтернативы у нас нет". Последнее слово оставим за Дмитрием Константиновичем.
- Ну что ж... - Бизнесмен вдруг умолк и прислушался, напрягшись лицом. - Что до меня, так я предлагаю подождать. Минут пять, судя по звуку.
Теперь и телохранители расслышали это явственно - ритмичные всплески, нарастающие со стороны протоки. Звуки одинокого весла. Лодка, явившаяся пред взоры беглецов, меньше всего напоминала давешнюю "байдарку" - вполне солидная посудина из толстых, смоленых досок. Человек на корме, с веслом в руках явно намеревался юркнуть мимо острова в следующую протоку и при виде компании несколько ошалел.
- Бьен као! - крикнул Богдан приветливо, демонстрируя незнакомцу пустые руки. - Мы не сделаем вам ничего плохого!
Кем бы ни был лодочник, но язык Туманного Альбиона понимал - взмахнул веслом, хоть и с явной опаской, и плавсредство скользнуло в направлении плота.
"Вот как вытащит автомат, да как возьмется шмалять!" - ворохнулась в Богдановом мозгу традиционная мыслишка, но на сей раз телохранитель ее подавил. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что оружие у незнакомца если и спрятано, так только под рыбацкими сетями. Именно они заполняют все видимое пространство лодки. Имеется, правда, кинжал - серьезный, в полметра длиною, заткнутый в ножнах за пояс. Деревянная рукоять вырезана в виде головы какого-то зверя и от частой эксплуатации успела почернеть.
- Бьен као, - поздоровался Богдан вторично, когда лодка приблизилась вплотную. Отметил про себя, что с виду лодочник - явный сайбанец, ничем внешне не примечателен, а вот одежда его заслуживает внимания. Нежно зеленая, с мягким шелковым отливом ткань, из какой бы пеньюары дамские шить, превращена неизвестным портным в банальнейшие штаны и рубаху навыпуск. В поясе обмотан, на манер кушака, лентой того же цвета. Еще один кусок ткани покрывает, как бандана, голову гребца, придавая тому вид персонажа из Изумрудного Города. Забавный вид. Глаза только портят впечатление - очень уж внимательные, да и все лицо, в целом, худое, с торчащими скулами, к добродушию не располагает.
- Да пребудет с вами извечная благодать Небесного Существа и зеленых братьев его, - сказал лодочник неожиданно звучным голосом, поднимаясь на ноги и складывая ладонь в некоем жесте. -Я вижу, судьба привела вас на распутье и выбор ваш затруднен. Наш закон, а также воля пресветлого Куо Шинг Лай велит нам оказывать гостеприимство всем, занесенным ветрами судьбы в наши края...
- Премного благодарны, - ответил Богдан, прикладывая ладони к сердцу на мусульманский манер и сохраняя серьезное выражение лица. Жизнь давно отучила смеяться над чужими верованиями, как бы напыщенно и "театрально" ни выглядели.
Тем более, что сейчас, похоже, судьба действительно дала беглецам шанс на передышку.
Глава семнадцатая
Современные язычники и их духовный пастырь
Где-то поблизости били в гонг. Умело били, аккуратно, позволяя медной тарелке после каждого удара отзвучать полностью. Бам-м-м-м! Бам-м-м-м! Бам-м-м-м! Три раза.
- Время моления, - сказала Кира с видом знатока, усердно расчесывая волосы. Свежевымытая (раза на три) шевелюра приобрела шелковистый оттенок, а в глазах, определенно, заплясали бесенята. Того гляди, еще накраситься пожелает!
- Знаю я, какие у этих гомиков моления, - проворчал Богдан добродушно, чему способствовали чистота и легкость во всем организме. Что ни говори, а банька - великое дело, даже такая, как здесь.
- Соберутся, поди, всей толпой и начинают...
Вообще, здешние жители могли быть и обычными монахами - неизвестной какой-нибудь конфессии. Запросто могли. Раздражение и предвзятость Богдана адресовались, главным образом, Плюгавому - шибко уж тот прилипчив и неотвязен.
- Но "голубые", вроде, утонченными людьми считаются, - продолжала Кира развивать тему. - Соответственно, должны любить уют и комфорт. С чего бы им на каких-то болотах поселяться?
- Это всё имидж, - приподнявшись на лежаке, Богуславский оглядел еще раз внимательно свою одежду. Штаны и рубаху изумрудно-зеленого колеру, с шелковистым блеском. От бандан и кушаков телохранители отказались, перепоясавшись своими привычными ремнями-ножами-кобурами.
- Кто бы они ни были, а связь с большой землей поддерживают. Пижамы эти, например, явно шиты на заказ, из фабричной материи, да и мыло в баньке не вручную сварено. Ушлые ребята.
...А путь сюда был долгим. Перегруженная лодка двигалась тяжело, маневрируя между корнями и островками, ныряя из одной протоки в другую. Богдан, на что уж имел хорошую пространственную память, быстро отказался от попыток запомнить дорогу и сидел просто так. Отдыхал. Готовился к неизвестности, ожидающей впереди. К поганым сюрпризам и возможным дракам. Зря готовился. Конечной целью плавания оказался горбатый остров, на котором за прибрежными манграми просматривались обычные лесные деревья. Стоило лодке причалить, как откуда-то объявился мужик, похожий одеждой на самого гребца. Те же штаны-рубаха-бандана-кушак, а из оружия, кроме кинжала, охотничье ружье.
- Да восславится Небесный, - физиономия у "охотника" выглядела попроще гребцовой, из-под повязки выбивались густые длинные волосы. Гостей приветствовал знакомым уже жестом - ладонь вытянута "дощечкой", мизинец отогнут вниз и движется, словно изображая звериную морду в детском "театре теней". Странный жест.
- Тело его - в братьях его земных, слово его - в мудрости Куо Шинг Лая, - рука лодочника, сложенная такой-же "мордой", сцепилась, на мгновение, с ладонью встречающего. - Я привез гостей, брат.