Она рассмеялась, почувствовав грубые мокрые доски и попробовав брызги на вкус. Где—то между ключицей и диафрагмой забытые образы поднимались и таяли в звуках и красках. На этот раз это было предчувствие прекрасного воспоминания и Саммер протянула к нему все свои чувства, ощущая его, и лучше всего закричала бы, будто она на самом деле что—то нашла.
Она не подвергалась опасности, вдыхая запах кедрового дыма, и ощущала предчувствие грубого поцелуя, который полностью охватил бы её. Под кончиками её пальцев кожа и снег.
— Ты сдаёшься? — воскликнул мужчина, смеясь.
—Что с тобой случилось? Выпила чересчур много вина?
Она недовольно открыла глаза. Перед ней стояла крепкая девушка, которая немного напоминала Анну. Только коротко отрезанные и непослушные волосы не вписывались в картину.
— Нет, я ничего не пила, — ответила Саммер с негодованием.
Незнакомка была не старше шестнадцати лет, даже, если она казалась взрослой. Её щеки раскраснелись или от ветра, или от вина, сказать точно Саммер не могла.
— У тебя уже есть твой символ? — спросила она.
— Какой символ?
Девушка протянула Саммер правую руку. Её рукав был засучен, и она сдвинула его ещё выше и открыла свежую татуировку на внутренней стороне предплечья. Чёрные линии легко выделялись на фоне остальной кожи и выглядели надуто, будто окантованные красным карандашом.
— Отличительный знак наших войск. Липовый лист лорда Термеса, — объяснила девушка. — Термес — северянин! Он оплачивает денежное пособие добровольцев на этом корабле. Вот это — мой порядковый номер, а ниже код моего подразделения. Ты тоже принадлежишь к нам, не так ли?
— Нет. Конечно, нет!
— Точно нет? Я подумала — из—за того, что твои волосы такие короткие. Они отрезают всем нам волосы перед тем, как нанести символ.
Саммер осмотрелась. Теперь происходящее на палубе приобрело смысл. Рекрутам, стоявшим в группах, одному за другим отрезали волосы, прежде чем они подходили к мужчинам, которые набивали знак на коже при помощи игл и темной краски каждому новичку.
Девушка указала на куртку Саммер.
— Вот как, так ты из экипажа! Могла бы сразу заметить.
Саммер взглянула на себя. В темной каюте она на ощупь второпях выискивала предметы одежды, которую принес Анжей. Без разбора из стопки она схватила грубо связанный свитер, брюки и куртку до бёдер.
Теперь она разглядела новую одежду при свете. Её действительно можно было принять за матроса. На синей куртке из натёртого воском материала было много отверстий и карманов. Шерстяной кончик торчал из одного из них, и когда она вытянула его, он оказался голубой шапкой.
Девушка всё еще заинтересовано смотрела на Саммер, будто ждала ответ. У неё были ясные водянисто-голубые глаза, будто они ещё никогда в жизни не видели страдания или страха. И, тем не менее, в них отражалась жёсткость. «Что с тобой произошло? Зачем ты теперь продаешься этой войне?» — спросила бы Саммер. — «Знаешь ли ты, что ты делаешь? Знаешь, что это такое быть жестоким? Страдать и умирать?»
— Ты родом из моей местности, не так ли? — спросила девушка.
— Как ты сюда попала?
— Из—за слухов. Южане остаются южанами. Нас обоих забросило довольно далеко от дома.
«Юг?» Саммер застыла. Что, если она права? Тогда она осознала, что в каждом разговоре совершенно без размышлений воспринимала манеру речи и произношение своих собеседников. «Пока не встретила Анжея», — подумала она. — «Это всё меняет». И по какой-то причине эта мысль ей не понравилась.
— Скажи, ты из Белтера? — продолжила девушка. — Или из одной их деревушки в Гер—Пассе?
— Мелисса Томлин! — выкрикнул кто—то, и девушка вздрогнула, бросив затравленный взгляд через плечо.
— Здесь! — ответила она. — Я должна вернуться к остальным, — заговорщицки зашептала она Саммер. — Было здорово встретить тебя. Может, мы ещё увидимся. А если нет, удачи во всех твоих делах!
Это прозвучало настолько искренне, что Саммер потеряла дар речи. Внезапно она почувствовала, сколько всего она потеряла в течение прошедших недель: не скрываться от людей, а быть посреди них, говорить с ними, чувствовать жизнь, биение сердца, и даже совершать глупости.
— Мелисса? — тихо позвала она, и девушка, которая уже поспешила уйти, остановилась и повернулась к ней ещё раз. — Почему ты это делаешь?
Мелисса сморщила удивленно лоб, однако тут же улыбка понимания озарила её лицо.
— Ах, так ты имеешь в виду знак? — сказала она, и подняла руку. И прежде чем Саммер смогла объяснять ей, что она подразумевала вовсе не татуировку, девушка объяснила: — У солдат чёрной княгини тоже есть один знак — лилия из белого пепла. Он обладает волшебными силами. Каждый, кому он нанесен, может повиноваться только лишь воле княгини. Знак лорда Термеса защищает нас от этой магии.
И девушка исчезла в толпе. Саммер смотрела ей вслед со смешанными чувствами. «Изображение лилии с магической силой?»
Внезапно война стала слишком близка к ней и угрожала вытеснить её воспоминания. В передней части корабля всё ещё звучала эта странная мелодия, которая доносилась ветром. Она неудержимо притягивала её как мотылька на свет.
Она надела на голову шапку и нерешительным шагом отправилась вперёд. У нее не было много вариантов — единственный путь между кормой и носовой частью вёл по краю палубы в ужасающей близости от воды. Здесь в средней части корабля только канаты являлись препятствием от встречи с морем. Только гораздо дальше деревянные перила обрамляли носовую часть корабля. Саммер осторожно передвигалась, опираясь на руки, и избегала смотреть на воду. Она подавляла испуганные крики, когда судно оседало в ложбину волн, а желудок ухал куда-то вниз, стоило воде достигнуть палубы. Наконец, она прижалась спиной о деревянное сооружение. Теперь музыка звучала совсем близко. Она уже могла различить голоса и ощутила радостное предчувствие. Песня заняла все её чувства. Звуки были как-то связаны с ней: «Любил тебя безвозмездно, твой смех, твои волосы...»
И на этот раз она знала, что никогда больше не потеряет эти строки. «Песню пели для меня!» — думала она. — «Я должна рассказать Анжею…»
Однако она вспомнила, почему стоит снаружи. Потому, что её воспоминания принадлежали ей. Потому, что они были сокровищем, которое она должна оберегать. Потому, что Анжей украдёт их у меня?
— Ну, ты не можешь быть хорошим матросом, если при парочке волн уже цепляешься в древесину как кошка, — мужской голос раздался слева от неё, и она вздрогнула от удивления, но уже в следующую секунду вошла в свою роль.
— Я не являюсь персоналом корабля, а только выгляжу таким образом. В моих собственных вещах я бы здесь замерзла, поэтому отдала несколько монет за куртку и шапку.
— Хмм, вероятно, надо было потратить ещё пару монет на обувь.
Саммер преодолела себя поднять взгляд от пола.
В свете фонаря она разглядела огромного солдата, который опирался рукой о туго натянутый канат, чтобы уравновесить свои движения с кораблём. Он напомнил тонко созданную скульптуру. Этот мужчина казался выдолбленным здесь при помощи топора из древесины. Нет, это не выглядело безобразно. Наоборот. У него были высокие скулы, короткие гладкие волосы, такие густые, что напоминали шкуру пантеры, и темные, несколько раскосые глаза дракона, острый взгляд которых обжигал кожу.
Вскоре Саммер разглядела весь остальной его образ: жилет от униформы из коричневой кожи и тот факт, что на нём не было ни рубашки, ни пальто, несмотря на режущий ветер, но, тем не менее, казалось, что он не замерзал. Его руки были покрыты старыми шрамами и на правом предплечье выделялся липовый лист. Судя по его выправке, он не являлся обыкновенным солдатом. Так как ему не было больше двадцати лет, а татуировка уже была еле заметна, по-видимому, в армию лорда Термеса он вступил ещё в совсем юном возрасте.
— Ты одна из добровольцев? — спросил он у Саммер. — Они там спереди, не потеряйся.
Это прозвучало не грубо, но у Саммер скорее сложилось впечатление, что она пробудила в нём любопытство. Она приподняла руку и показала ему своё неповрежденное предплечье.
— Пассажир, — кратко ответила она. — А именно тот, которому сейчас было бы в тысячу раз лучше на суше.
Солдат одним длинным шагом преодолел дистанцию до перил и бросил взгляд через весь корабль.
— Я тебя чертовски понимаю, — сказал он, поворачиваясь к волнам. — В этом нет ничего веселого. Достаточно небольшого шторма и морская вода как кулак может обрушиться на корабль. Как тебя зовут?
Саммер сильнее прижалась к стене.
— Тая, — ответила она слабым голосом, попытавшись при этом не размышлять над тем, указывают ли облака на шторм. Рваные лоскуты облаков образовывали кулису для особенного зрелища. Словно призрачные корабли, грузовые судна скользили по воде. Все четыре шли в свободной формации. Огни фонарей оставляли на волнах следы венцов из света. Когда ветер слегка поменял направление, дрейфующие возгласы с других кораблей смешались с волнами и ветром в многоголосое пение сирен.
— И откуда ты? — спросил солдат, не глядя на неё.
— Не слышал, наверное? Юг. Если быть точнее, из Белтера. Есть там одна деревушка Гер—Пасс. — Она старалась точнее сымитировать интонацию и произношение Мелиссы.
Великан присвистнул через зубы.
— Довольно хороший экземпляр оттуда. Что заставило тебя уйти так далеко от дома, Тая?
— Если я скажу, держу пари, ты мне не поверишь, не так ли? Однако, послушай, я — ни одна из твоих наёмников, которые должны держать ответ перед тобой. Я тебе говорила, кто я. Теперь твоя очередь.
Сопение в ответ могло обозначать только что—то вроде смеха.
— Фаррин Оклэнд, — ответил он. — Для тебя естественно, только Фаррин.
— И откуда же ты?
— Не слышала, наверное? — проговорил он с той же вызывающей интонацией, как и она. — Ты разыгрываешь меня, не так ли? — Он повернулся к ней, и казалось бы, небрежно опёрся на деревянные перила, но Саммер заметила, как сильно он был напряжен. На мгновение она смутилась. «Должна ли она догадаться, откуда он? Должна ли она узнать, откуда он прибыл?» Странно, в Маймаре и в других городах она с лёгкостью по большей части узнавала диалекты людей. У него напротив она не различила на слух ничего необычного. — И судя по тому, как пристально ты смотришь на мой отличительный знак войск, то давно знаешь, что я принадлежу к армии лорда Термеса, — добавил он.
«Значит северянин!»
— И как же так, северянину не нравится в море? — спросила она наугад. — Судя по тому, как ты хватаешься за перила, можно подумать, ты боишься, что в любой момент рыба запрыгнет тебе в воротник.
Опять раскосые глаза дракона вспыхнули весельем, хотя его серьезное лицо не показывало никаких эмоций.
— Такие внимательные глазки, да? Но если один из нас как раз и подвергается опасности получить несколько зубов акулы в затылок, тогда это однозначно ты.
Ему стоило немалых усилий оторвать руку от перил. Тогда он указал на место над головой Саммер. Она посмотрела вверх и ахнула. Увидев острые треугольные зубы, она через секунду затряслась от страха и просто таращилась на огромную голову акулы. Она была прибита к деревянной стене как трофей, и кажется, злобно скалилась. Только теперь она увидела всю сцену происходящего — это было именно то место, где сегодня разделывали пойманного хищника. В двух хорошо укрепленных бочках куски мяса испытывали килевую качку в шатающемся бульоне, чтобы они стали съедобнее. Вершина хвостового плавника возвышалась над бочкой и передвигалась при каждом движении корабля туда-сюда, будто бы в нём всё ещё была жизнь. Это зрелище окончательно поразило желудок Саммер.
— Ты действительно не матрос, — сказал Фаррин, сфокусировав взор на её белом, словно мел, лице. — На мгновение я подумал, что ты вешаешь мне лапшу на уши.
— На мгновение я подумала, что ты милый!
Он удивил её тем, что вдруг расхохотался — это был неистовый, глубокий и заразительный смех.
— Сейчас ты выглядишь так, будто тебе не мешало бы выпить, — примирительно сказал он. — Это я виноват, что ты испугалась. Пойдём со мной!
Возвышение в носовой части корабля принадлежало матросам, однако в маленьких отделенных местах между ветровыми канатами и деревянной платформой также находились несколько офицеров и совершенно обычных пассажиров. Вероятно, торговцы или путешественники, которые возвращались на свою родину. Матрос, который возился с канатом, на миг насторожился, когда осмотрел одежду Саммер, но всё же молчаливо продолжал работу. Фаррин направился к группе офицеров, которые играли в карты, сидя на полу.
Саммер сразу начала высматривать музыканта и обнаружила его около поручней. Он сидел на перевязанном узелке, который вероятно, представлял весь его багаж. Это был старик с белоснежными волосами и темной кожей, словно корень дерева. Удивившись, Саммер увидела, что его инструментом был удлиненный ящик, на который были натянуты всего четыре струны. Они заканчивались во рту вырезанной головы лошади. «Как он мог извлекать из этого такие ясные звуки?» К её безграничному разочарованию, в этот момент он закончил играть и уставился на море.
— Что ей здесь нужно? — прорычала одна из карточных игроков, не поднимая глаз. Татуировка на её руке была не липовый лист, а змея, извивающаяся вокруг полумесяца.
— Пассажир, — коротко сказал Фаррин. — Она со мной.
Женщина пренебрежительно фыркнула и бросила одну карту в центр, снова погрузившись в игру. Фаррин достаточно близко наклонился к ней, чтобы Саммер почувствовала себя некомфортно.
— Не воспринимай это на личный счет, — шепнул он ей. — У нас, офицеров, узкий круг общения.
— Потому, что никто не должен узнать, что вы играете в карты точно так же, как все остальные?
Фаррин усмехнулся и схватил пузатую бутылку. В свете фонарей жидкость мерцала как красный драгоценный камень. Фаррин всунул в руку Саммер бокал и налил.
— Пожалуй, предлагаю выпить за море. — Он поднял бокал. — И за то, что мы оба скоро будем стоять на твердой земле.
— Пожалуй, я выпью за таинственный Север,— дополнила Саммер. — Страну, в которой запрещено мечтать.
— Неужели? Тогда должно быть, это другой Север, — сказал Фаррин, и сделал большой глоток. Саммер также поднесла бокал к губам. Она никак не могла понять, зависело ли это от холода или от того, что смерть ещё вчера была к ней настолько близка, но вино вдруг обрело вкус жизни — сладкое и игристое, нотки темных ягод и корицы, согревающий её горло жар. — Но ты всё ещё не рассказала мне, чего ты хочешь у нас на Севере? — снова спросил Фаррин.
— Причалить в Торьян и идти воевать. А ты? Ты несёшь ответственность на корабле за наемников?
По его виду, и тому, как он сморщил лоб, она поняла, что с ним не будет так легко отделаться от вопросов. «Будь осторожна», — предостерег её внутренний голос.
— Нет, с добровольцами я не имею ничего общего, — растянуто ответил Фаррин. — Наёмников доставляют к Меловой гавани, а оттуда в лагерь, где их обучают. Мы напротив, плаваем на корабле довольно давно. Мы — эскорт для делегации. Лорд Термес потребовал несколько сопровождающих.
Он качнул подбородком в направлении носовой части, и Саммер бросила взгляд туда. Она обнаруживала там двоих человек, которые стояли спиной к ним в передней части корабля. На них были одеты длинные плащи и натянутые на голову капюшоны, чтобы защититься от бокового ветра. Саммер предположила, что они вместе изучали какой—то план. «Вероятно, географическую карту?»
— Наверное, это очень важная делегация, если она должна так хорошо охраняться, — сказала она.
Он серьезно кивнул.
Саммер сделала ещё один поспешный глоток, чтобы хоть как—то нарушить наступившее молчание. Однако Фаррин всё также пристально смотрел на неё и ждал ответ на заданный вопрос. Теперь пути назад не было. «Сама виновата», — сердито подумала она. «Сейчас же нужно что-то придумать. Ну, это ещё был отличный шанс узнать кое-что о Севере». И, кроме того, даже, если она никогда в этом не признается, ей понравился Фаррин. В течение всего того времени, в которое она дни и ночи провела вместе с Анжеем, это было полезно для неё, хотя бы несколько минут побыть в покое и пообщаться с другими людьми. И на этот раз, не опасаясь его.