— Снова «встретимся когда-нибудь»? — Дима опустил ресницы, стискивая фильтр сигареты пальцами. — Когда я говорил, что не знаю, где проснусь послезавтра утром, я вовсе не шутил.
— Даже не сомневаюсь, — без тени иронии ответил Влад и сел на диванчик, скрестив на груди руки. — Но, конечно. Я могу облегчить тебе существование, Димка. Ты, главное, за мной повторяй: «Пошел ты нахер, Соколовский!»
— На мой? — усмехнулся Бикбаев в ответ, глядя на него из-за плеча.
— На твой? Почему бы и нет? Вряд ли я захочу податься на альтернативный. Есть хочешь?
— Я хочу прогуляться, — тихо выдохнул Дима, снова поворачиваясь к окну. — Но это не лучшая идея. Гельм говорил, что в какой-то газете написали, что я остался в России «у какой-то своей новой любви». Журналы предложили хорошую цену за фотографии, так что теперь даже ленивые местные щелкоперы роют носом землю.
— Новая любовь? Лестно, — усмехнулся Соколовский. — Извини, я не хотел, чтоб так получилось.
— Ты тут не причем. Я сам этого хотел. И сам буду отвечать. И знаешь… К черту журналистов. Я хочу прокатиться до магазина. Поможешь?
— Запросто. Не думаю, что папарацци станут караулить тебя возле супермаркета или во дворе моего дома. Меня они не караулили никогда, — Влад поднялся со своего места и пошел одеваться. — Не знаю чего тебе там нужно, но готов поработать ломовой лошадью.
— Хочу романтический ужин, — усмехнулся Дима, выходя следом за ним. — Со свечами, вином и чем-нибудь не очень обычным.
— С морскими гадами? — Соколовский натянул на себя водолазку, пригреб волосы пальцами и, поправив на поясе джинсы, сунул в карман бумажник.
— Этой гадости я в Японии объелся, — Дима только скривился. На самом деле ему нравились «морские гады», но после восточного тура… — Что-нибудь итальянское. Давно не был в этой стране, уже почти соскучился.
— Лазанью? Ризотто? Или какое-нибудь запредельное извращение? — Влад лихорадочно вспоминал рецепты блюд итальянской кухни, которые знал. Вспоминалось мало, и оставалось надеяться, что Димка знает, чего ему хочется, и он сумеет выбрать нужные продукты.
— Спагетти, — Дима тихо рассмеялся. — Не парься, Соколовский. Моя капризность пока еще не проснулась.
— Не парюсь. Давай, собирайся скорее, я тут сварюсь сейчас, пока твое пафосное величество изволит, — в глазах тепло и необидная насмешка. Димку невозможно не любить, и это — единственная истина.
— И все-таки ты зануда, Соколовский. И как я с тобой целую неделю прожил, не представляю, — Бикбаев отразил его усмешку, надел огромные очки в пол-лица, натянул кепку с большим козырьком и потянулся к двери, предварительно проверив карман на наличие в нем документов, телефона и денег.
— Представляешь, целую неделю! — деланно ужаснулся Влад. — А люди живут целую жизнь и ничего.
Дверь, площадка у лифта, кабина, в которой отчего-то так хорошо стоять рядом, ощущение невесомости где-то внутри на миг, на долю секунды. Лестница в подъезде, пустой еще двор. Только машет метлою дворник да гуляет среди деревьев пара любителей собак.
— Видишь, никого. Так что можем себе позволить и прогуляться немного.
— Где тут ближайший круглосуточный? — Димка только выругался про себя, когда до него дошло, что еще раннее утро. К тому же субботнее. Но… Коснуться его руки было приятно.
— Ближайший и есть круглосуточный, — Влад сжал его пальцы в ответ. — Пешком или все-таки на машине?
Дима закусил губу, решая, а потом выдохнул:
— Пешком. Влад… у тебя не будет проблем? — он кинул косой взгляд на их сплетенные пальцы.
— Думаю, что нет, — Влад легонько толкнул его плечом. — Но пакет один тебе так и так нести, не расслабляйся.
— Соколовский… — Дима сначала закатил глаза, а потом вспомнил, что в очках, и Влад этого не увидит. — Мы похожи на старую семейную пару.
— Это хорошо или плохо? — По улицам проскакивают редкие еще пока машины. Еще меньше пешеходов. У них есть минимум сорок спокойных минут. Дойти до супермаркета, пройтись по пустым залам, расплатиться и так же неспешно вернуться назад.
— Это странно, — честно ответил Дима. — Непривычно. Я слишком давно не ходил по улицам… вот так с кем-то.
— Ничего, это не так уж и страшно, — улыбнулся ему Влад.
До ближайшего «Best Line» они добрались быстро. Одинокие заспанные посетители, не менее заспанные кассиры и охранники без всякого интереса смотрели на еще одну парочку покупателей, блуждавших между стойками с товаром. Ну подумаешь, парни. Утро, кто-то кого-то отправил в магазин, чтобы поправить здоровье. А что так рано — так может они еще и спать не ложились.
Дима сначала растерялся среди прилавков, а потом, вспомнив, зачем вообще сюда пришел, заметался по залу. Спагетти, овощи, чай, мясо, еще что-то еще… Он скидывал в тележку не только то, что могло пригодиться для «романтического ужина» (и это была его идея? Вот бред…), но и то, что понадобится Соколу потом. Своеобразное «спасибо» за приют. Теперь, главное, выдержать бой у кассы.
— Дим, тебе не кажется, что в тебя ВСЕ это не влезет? — Влад озадаченно смотрел на полную тележку продуктов, которую Димка проворно опустошал, выкладывая на ленту транспортера.
— Ну, ты ведь мне поможешь, правда? — Бикбаев сдвинул очки с носа, глядя на Влада наивными, чистыми глазами.
Соколовский с тоской проводил взглядом кусок вырезки, палку колбасы, пару упаковок спагетти, пакет помидоров, зелень, соусы… Димка. Чудак человек. Решил не обременять его кошелек на пару недель вперед. С этими стратегическими запасами Влад спокойно, не напрягаясь, мог бы вечеринку устроить, или штук пять ну очень романтических ужинов, при том — не повторяясь ни разу.
Спорить с ним здесь — бесполезно. Но вот дома — вполне себе можно попытаться. Хотя, все равно упрется. Как пить дать.
— М. помогу. Но гм… ладно.
— Ты просто прелесть сейчас, Соколовский, — тихо выдохнул Дима, пользуясь тем, что кассир была занята, а охранник смотрел в другую сторону.
— От прелести слышу, — скорчил презабавнейшую рожицу Влад и, зайдя за турникеты сигнализации, принялся собирать покупки в пакеты. М-да… ломовые лошади нервно курят в сторонке.
— Я — лох, — с искренним огорчением выдохнул Дима. — Надо было на машине.
Услышав его голос, девушка-кассир, как раз отбившая чек, вскинула на него быстрый взгляд, и Бикбаев напрягся. Опустил голову, сгорбился, ломая линию плеч, скривил губы и небрежно почесал нос. Девушка нахмурилась, а потом мотнула головой и отвернулась, почти разочаровано поджав губы. Бикбаев перевел дух, кинул на подставку пару крупных купюр и отвернулся, ожидая сдачи. Не то, чтобы она была ему очень нужна, но образ расхлябанного понтового раздолбая ломать не хотелось. Неуклюже собрав сдачу, он подхватил пару пакетов и, кивнув Владу на дверь, быстро вышел, чувствуя спиной внимательный взгляд. Черт… Хоть бы его маскарад удался.
— Ничего, топать недалеко, руки не отвалятся, — Соколовский нагрузился по полной, подхватив самые тяжелые пакеты. Выдрать паршивца мало. Вот чего придумал. Спасибо за гостеприимство типа. Но выдрать нежно, с фантазией и со вкусом.
— Не отвалятся, — покладисто кивнул Дима. — После того, как однажды мою сумку фанатки у носильщика отобрали, а вещи на нитки разобрали, свои чемоданы с личными вещами я обычно сам таскаю.
— О, боже мой, — пропищал Влад, когда они наконец выбрались на улицу. — Это его трусы!!! Его трусы!!! АХ!
— Это не смешно, Влад, — Дима нахмурился. — Это были мои ЛИЧНЫЕ вещи. Это все равно, что вторгнуться в чужое пространство. Или влезть в душу, если утрировать. А еще это страшно, потому что попадись им я вместо сумки, меня бы точно также разобрали на молекулы.
По-утреннему робкое солнце. Лучи расцветили серый асфальт золотистыми пятнами, сквозь ставшие полупрозрачными кроны. Хорошо. Спокойно.
— Извини, — Влад вздохнул и прищурился, глядя на выцветшее небо. — Мне это чуждо. И как-то стремно, да.
— Иногда я думаю, что вся эта «звездная» жизнь не стоит всего того, что происходит вокруг меня. Но другой я свою жизнь все равно не представляю. Мне нравится то, чем я занимаюсь. Это мое, я живу в этом и этим. И если… — Дима вдруг остановился, развернулся, глядя на Влада. — Если у меня будешь ты… Но это нечестно, понимаешь?
Сердце Влада на миг дрогнуло, забилось быстро, как пойманная птица, пытаясь вырваться из клетки ребер.
— Я есть у тебя. Я просто у тебя есть. А ты есть у меня.
— Любовники? — улыбка Димы вышла кривой. — Друзья? Хотя знаешь, мне все равно, как это называется. Я только не хочу, чтобы у тебя были проблемы. И… — он первым нырнул в арку и зло ухмыльнулся. — Кажется, они готовы вот-вот начаться.
— А любовники не могут быть друзьями? — Влад закусил губу и шагнул следом. Эхо собственных шагов заставило вздрогнуть. На стоянке у подъезда стояла машина отца. Он сам тоже присутствовал. Стоял, прислонившись к капоту, и наблюдал, как приближаются они с Димкой. — Блядь… я телефон дома забыл, — раздосадовано прошипел он. Но в общем, метаться поздно. — Доброго утра, отец.
— Здравствуй… сын, — Соколовский-старший удостоил отпрыска лишь беглым взглядом. — Вижу, что ты прислушался к моим словам. Это радует.
— Зачем ты приехал? — Влад остановился только у скамеек перед подъездом. Бросил полный сожаления взгляд на Димку. Да, это именно то, чего он боялся. То, чего он не хотел больше всего. Оставалось только надеяться, что Димка не поверит. Не решит, что на самом деле они любовники только для того, чтобы… Нет! Это не так. — Семь утра. Суббота. Я вообще-то спать еще мог.
Или не спать. Черт! Димка!
— Уже не важно, — Андрей смотрел только на Диму. Взгляд скользил по простым на вид, но дорогим джинсам, платиновому браслету на руке, брэндовым очкам… — Здравствуй, Дима.
— И вам не болеть, — Бикбаев снял очки, глядя на отца Влада с любопытством ученого. — Разрешите не врать вам о том, что я рад вас видеть.
— Мне это и не нужно, — Соколовский-старший только поморщился. — Главное, что ты рад видеть моего сына.
— Я бы не был так оптимистичен на вашем месте. То, что я рад Владу, вовсе не означает, что я буду ему помогать.
— Вот как? — мужчина нехорошо сузил глаза. — Неужели скандал тебя устроит больше, чем пара словечек нужным людям?
— Кажется, вы забыли, Андрей Александрович, что ТЕПЕРЬ у нас с вами разные весовые категории, — в голосе Димы прорезался металл. — Ваш «скандал» только послужит мне на пользу. А вот мне достаточно будет даже не пары словечек, чтобы российский шоу-бизнес навсегда забыл фамилию Соколовский.
— Ты смеешь угрожать мне?
— Да, — улыбка Димы была бешеной, жесткой. — Смею. Еще вопросы?
Вопросы исчерпались.
Влад медленно выдохнул и посмотрел на отца. Андрей Соколовский не выглядел ни угнетенным, ни побежденным.
— На завтрак не приглашаю, извини.
Отец. Как бы он ни пытался дергать за ниточки, как бы ни старался присвоить его, как собственность, этот человек был его отцом. Человеком, который научил его двигаться, петь… и носить маску.
Он достал из кармана ключи и открыл магнитный замок. Придержал дверь, точно приглашая Димку войти вместе с неподъемными пакетами.
Бикбаев только кивнул Андрею и молча зашел в подъезд. Соколовский проводил его нечитаемым взглядом, а потом выдохнул:
— Он поможет тебе, если влюбится. Он захочет поднять тебя до своего уровня. И тогда ты получишь все. Не прохлопай свой шанс, сын. — Взгляд, стук дверцы, мотор, габаритные огни. Все.
Влад медленно вошел в подъезд и позволил тяжелой металлической двери закрыться за спиной. Он ничего не скажет Димке. Ни сейчас, ни потом. Потом… поздно уже будет. Да и сейчас уже поздно.
— Извини. — Он остановился у лифта, стараясь не смотреть на Бикбаева. Так и рушатся надежды. Быть вместе они не смогут. Сказать «я люблю тебя» — не получится. Весь мир против.
— Он — твой отец. И, наверное, я не должен был с ним так разговаривать, но… — створки кабинки открылись, и Дима вошел внутрь, подождал, пока втиснется Влад, нажал кнопку нужного этажа, а потом вдруг подался вперед и мягко коснулся губами губ, — я знаю ТЕБЯ. И я верю тебе. И не хочу, чтобы кто-то, даже собственный отец, причинял тебе боль.
— Он считает, что я должен влюбить тебя в себя… — в горле застрял противный ком. — Теперь я начинаю думать, что… — Хорошо, что Димка уезжает уже завтра. Он не успеет, просто не успеет привязаться. Не успеет полюбить. Не успеет захотеть «поднять его до своего уровня». Парня из Москвы легко забыть.
— Договаривай, — Дима чуть сузил, чувствуя, как внутри начинает подниматься ярость. Не на Влада. На Андрея. Человека, которому, похоже, просто плевать на собственного сына.
— С глаз долой, из сердца вон, Дим. Романтичный ужин — не признание в любви. Вот и все. — Кабинка плавно остановилась, и створки разошлись, выпуская их на площадку перед квартирой. Влад поставил пакеты на пол, открыл дверь и вошел в квартиру.
Ну почему все так сложно. Ни в одном «мыльном» сериале не показывают ТАКИХ метаний.
— Да, действительно, — Дима выдохнул, скинул кроссовки и прошел на кухню. Что ж так больно-то? Знал ведь, с самого начала знал, что ничего не будет потом. «С глаз долой, из сердца вон». Ты прав, Влад. Тысячу раз прав. Тебе будет лучше без меня. Никогда, как в эту минуту, Диме не хотелось вернуться в четыре стены отеля. В свою жизнь, в которой хоть и сложно, но все понятно, и сердце молчит. А, может… Действительно вернуться сейчас? Пока еще он на это способен.
— Ты уедешь и не успеешь влюбиться, и это хорошо, — Влад вошел следом, захлопнул дверь и, разбросав обувь, прошел на кухню. О, как в тему был этот беспорядок. Как прекрасно он отражал то, что творилось у него на душе.