- Зависть, - констатировал Влад. - Тому, кто насыпал в мой тональный крем стекла, я… устроил маленький несчастный случай. Я не жалею тех, кто пытается ставить мне палки в колеса.
- На тот момент завидовать мне было глупо. У меня не было ничего. И «фабричная» слава забылась очень быстро, - бросил Дима, сталкивая Влада с колен. – Приехали, Соколовский. Не передумал?
Влад молча выбрался из машины.
Нет, не передумал. Алкогольные пары все еще гуляли, смешиваясь в безумный коктейль с кровью в венах.
- Если ты не поторопишься - могу и передумать.
- Угрожаешь? – мурлыкнул Дима, выходя следом. Подмигнул невозмутимому охраннику и пересек мраморный холл отеля. Подождал, пока в лифт зайдет Влад и, сунув карточку в прорезь, нажал на кнопку четырнадцатого этажа. Прислонился к стене и, прикрыв глаза ресницами, принялся беззастенчиво изучать будущего любовника. Длинные ноги, широкие плечи и щетинка на подбородке. Не ребенок. Мужчина. Другой. Чужой. И все равно родной. Он помнил его касания. Робкие и наглые. Помнил его страх в глазах вперемешку с решимостью и любопытством. Сейчас он мог с точностью до жеста предсказать, какой бы была их первая близость ТОГДА. Вот только сейчас она будет совсем другой. Жаль. Так жаль… Тогда это можно было бы назвать почти любовью. Сейчас – просто сексом. И… Дима отвернулся, поджав губы. Он слишком много думает.
- Что-то не так? - выгнул бровь Соколовский. - Если передумал - так и скажи. Заеду в супермаркет, закажу пиццу по телефону и отчалю домой, смотреть японские мультики для извращенцев.
- А потом пообщаешься со своей правой рукой, а утром будешь жалеть, что так бездарно угробил ночь? – хмыкнул Дима, выкидывая из головы лишние мысли и бесшумно направился направо. На этом этаже номеров было всего два. Один из них принадлежал Гельму, а вот второй – ему.
Замок, тихо загудев, щелкнул, и дверь открылась. Дима вставил карточку в прорезь и комнаты залил приглушенный свет.
- Проходи, - Бикбаев отстранился, пропуская Влада в номер, а сам захлопнул за ним дверь. Скинул плащ, а потом вдруг развернулся и, чуть подавшись вперед, заглянул в затуманенные глаза, пытаясь разглядеть в них мельчайшие оттенки чувств. Кто перед ним – Влад, Владик, Владиус или Всеволод Соколовский? Секунда на быстрое прикосновение губ к губам, и Дима отстранился.
- Ванная – дверь направо. Что-нибудь выпьешь? Здесь отличный бар.
- На твое усмотрение, - на миг щекой коснуться щеки. Интимно. Мимолетно. - Не люблю виски. Остальное - в любых количествах и пропорциях. И да- тело, как следует прижатое к стене, практически не сопротивляется.
Влад сбросил куртку и направился в ванную. Совсем как дома. Хоть вечеринку мыльную устраивай. Огромная джакузи, душевая кабина, в которой свободно можно разместиться троим людям, шампуни-гели-притирания. Его пять минут позора не видел никто. Впрочем, бокал джина с тоником быстро смоет воспоминания о них. Одеваться Влад не стал. Просто вытерся насухо и обернул бедра полотенцем. Тело приятно гудело от усталости.
- Господи, как же хорошо, - он вышел в комнату расслабленный, в облаке теплого пара.
Дима, уже успевший переодеться в домашние, явно любимые джинсы, только вскинул бровь, делая глоток из высокого стакана. И да, виски. Недостаточно, чтобы завтра пожалеть об этом, но хватит, чтобы выкинуть из головы ненужные мысли.
- Рад за тебя. Моя очередь, - он поставил свой стакан на столик и взяв другой, сунул его Владу, направляясь мимо него в ванную. – Располагайся, - закрыл дверь и выдохнул, стараясь не думать ни о чем. В голове приятно шумело, вода расслабляла… Он выбрал гель с запахом белого шоколада. Сладко, но роскошно. В самый раз для него. Этот набор подарил ему Гельм, и Дима каждый раз вспоминал его, когда взгляд падал на белые бутылочки с черной полосой. Правда, сейчас мысли о продюсере были какими-то далекими и обрывочными. Совсем как его рассудок…
- Не вопрос, - бар Влад отыскал очень быстро. И так же быстро и привычно смешал джин с тоником. Эпикуреец и гедонист. Было что-то в этом всем. И во встрече и в совершенно нелогичном окончании вечера. Нет, он не верил, что между ними все-таки дойдет до секса. Просто не верил и все. Может быть, посидят до рассвета, поболтают часок-другой, а потом снова разойдутся в разные стороны. На сколько лет на сей раз?
Он сидел в кресле, задумчиво глядя в бокал, когда из ванной вернулся Димка.
- Ищешь истину в вине? – тот бесшумно пересек комнату и взял свой стакан. Кондиционированный воздух приятно холодил влажную кожу, а мягкий ворс ковра ласкал ступни.
- Можно сказать и так, - Влад мягко качнул рукой и прозрачная жидкость колыхнулась. - Я знаю, чего хотелось мне. Но не понимаю, чего хочешь ты.
- Вспомнить, как это было? – Дима пожал плечами и отошел к окну. - Мне нравилось то, что происходило с нами тогда. Но оно осталось незаконченным. Я хочу поставить эту точку.
- Тогда… - Соколовский залпом выпил джинн и отставил на пол опустевший бокал. - Тогда я был почти влюблен в тебя. Теперь все несколько иначе. Не находишь?
Он медленно поднялся и в несколько шагов преодолел разделявшее их расстояние. Провел ладонью вдоль спины Димы, губами коснулся основания шеи.
- Нахожу, - тот откинул голову и прикрыл глаза, позволяя Владу эту ласку. Пока позволяя. – Ты всегда можешь уйти.
- Теперь - не тогда, Дима. И я действительно могу, - он тихо рассмеялся и шагнул прочь. Тогда они играли. Они все играли. И им играли тоже. Он же просто не оставался в долгу.
Кончики пальцев все еще ощущали бархатистое тепло кожи Димы, и, кажется, на них осел какой-то сладких запах. ЕГО запах.
- Я знаю, что ты можешь, - в глаза Димы словно плеснули чернил. - Но захочешь ли? - улыбка, взмах ресниц, шаг вперед и несильный толчок. Еще один шаг и поцелуй. Требовательный, сильный.
Прав. Тысячу раз прав. Не захочет уйти, не попробовав ЕГО. Сыграть на восхитительном теле как на инструменте. Извлечь из него стоны и вскрики. Услышать, как он станет шептать его имя. И что это будет за имя? Влад? Владиус? Сокол?
По телу легкая волна дрожи, зарождающаяся где-то под кожей, там, где его ладони касаются обнаженной плоти. Слишком рано сдаваться – против правил. Игра становится не интересной. Он ответил на поцелуй, жарко, жадно, впиваясь в полные чувственные губы, кончиками пальцев очерчивая высокие скулы. Язык скользил в шелковистой глубине рта, сплетаясь в сумасшедшем танце с другим, пока не сорвалось дыхание, пока не задрожал в горле глухой стон.
Неловко. Странно. Чужие и родные. Он помнил ощущение тела Влада под ладонями. Но сейчас оно было совсем другим. Не подросток, а молодой мужчина. Тогда хотелось не сдаться ему, а обладать им. Обладать его сиянием, мыслями, телом. Тогда он сам себе иногда казался педофилом, но сейчас…
Дима провел раскрытыми ладонями вдоль спины, чуть сжал бока, отрываясь от губ. Глаза в глаза и медленно, дразнящее очертил бедра, скидывая на пол узкое полотенце. Шаг назад и взгляд вниз. Красив везде, как он и думал. И уже почти возбужден. ТОГДА он бы не раздумывал, ибо сердце таяло от одной только близости ЕГО рядом. И плевать было на все условности, лишь бы чувствовать. Сейчас – по-другому, все по-другому. Они не мальчишки, не девственники, но почему-то…
- Ты был когда-нибудь с мужчиной, Владик? – шепнул Дима, лаская губами скулы, вылизывая темную точку родинки.
- Не так, как того хочется тебе, - Влад на миг поймал его губы своими и отпустил. Желания отдаваться не возникало никогда. Зато возникало желание обладать. И чем-то парни, которые ложились под него, напоминали Димку. Не этого – самоуверенного, сильного и роскошного мужчину. А того, импульсивного, порывистого и страстного парнишку, которого он знал когда-то.
- Все когда-то бывает в первый раз, - Дима улыбнулся в его губы и отступил. Вскинул голову и, ни капли не рисуясь, просто сбросил полотенце на пол. Облизнулся и, повернувшись к Владу спиной, направился в спальню, ничуть не стесняясь своей наготы. Он знал, что красив. Что мышцы играют под кожей, а с кончиков волос срываются капли воды и стекают по спине. Он остановился на пороге. Оглянулся, улыбаясь шало и сумасшедше. – Обещаю быть нежным, Владиус.
Его имя, произнесенное низким, темным, как патока голосом, щекоткой скользнуло вдоль позвоночника, заставив волоски на руках встать дыбом. Бикбаев, сущее проклятие!
Влад шагнул следом, стиснув зубы. Он действовал как алкоголь, нет, даже хуже алкоголя, как тяжелые наркотики, отключив инстинкт самосохранения и вырубив к чертям тормоза.
Огромная постель, опущенные шторы, только у изголовья неярко светится россыпь огоньков ночника.
- Не делай того, чего не хочешь, чтобы потом сделали с тобой, Дима.
- К черту философию, - почти прорычал Бикбаев, одним сильным толчком отправляя его на кровать и почти тут же седлая его бедра. Они оба обнажены, чувствуют друг друга кожей. И кажется, что этого так мало и так много. Глаза в глаза. И осознание. Это НЕ МОЙ Владиус. Этого человека я не знаю. Но у него – ЕГО глаза. И его улыбка. Чуть робкая, почти застенчивая.
Дима слизал ее с мягких губ языком, почти выгрыз, прихватив зубами нижнюю. И ниже, зарываясь лицом в шею, чувствуя, как болью отзывается сердце, когда короткие прядки щекочут щеки. И щетинка так смешно колется.
Влад взъерошил его волосы и с силой сжал плечи. Ладонями провел по спине, чуть царапая ногтями кожу. Следы на память. На недолгую память. Они сойдут, как и следы поцелуев. Только внутри останется осознание чего-то. Того, что между ними все-таки произошло.
Наверное, еще чуть – и из ушей дым повалит. Их члены соприкасаются, трутся друг о друга, он чувствует напряженную влажную плоть Димки животом. Он чувствует, что ЕГО сердце стучит, почти вламывается в его собственную грудь. Крышу сносит. У них обоих. Как когда-то давно. Нет. Когда-то – ни черта между ними не было.
- Ну?.. – требовательно выдохнул Влад. Ладони, скользнув вдоль спины, опустились на талию и ниже, сжав крепкий подтянутый зад.
- Не терпится? – хмыкнул Дима и, сильно выдохнув, двинулся вперед. Качнулся, создавая трение и сам шипя сквозь зубы от возбуждения. Впился идеально отточенными ногтями в кожу и накрыл губами темный сосок. Тогда, еще в Звездном Доме, когда Влад сверкал перед ним голым торсом, он мечтал об этом. Мечтал о том, чтобы попробовать его на вкус, почувствовать языком этот бугорок.
Тело будто разрядом прошило. Влад судорожно вздохнул, вспоминая каково это вообще: дышать. Мысли путались, и только одна никак не шла из головы, распускаясь в затуманенном сознании ярким цветком: Димка хотел его не меньше. Все это время. Хотел тогда, пацана, в сущности ребенка, хочет и теперь. До звона напряженных нервов.
Ладони на заднице сжались сильнее. О, хотелось отплатить той же монетой. Заставить его вот так же материться сквозь стиснутые зубы. Попробовать на вкус не только его губы, но каждый сантиметр этого совершенного тела.
Влад изогнулся и губами вжался в Димкину шею, легонько прихватил зубами кожу, оставляя след.
- Время… Димочка… ты меня трахнешь, а я тебя нет?..
- А тебе так хочется добраться до моей задницы? - выдохнул ему в ухо тот, несильно прихватывая мочку зубами. - Придется потерпеть, Владиус. Ты у нас девственник, а я обещал быть нежным, - на удивление, контролировать собственное возбуждение было легко. Не хотелось причинить ему боль. Чужому, в сущности, человеку, но все равно своему Владиусу. Может, поэтому, он медлил, лаская, расслабляя сильное, напряженное тело. Поцелуями, легкими укусами, языком... И ниже, ниже... Пока ладони не легли на бедра, а губы не обняли потемневшую головку.
Влад захлебнулся стоном, закусил губу и зажмурился от невозможного, нереального ощущения. Руки соскользнули с раскаленного тела, и пальцы сжались в кулаки, сминая простыни на постели. В противном случае Димке было бы больно. Очень больно.
Где-то на поверхности сознания плавала мысль: в порно ему не сниматься. Не научился контролировать себя на пике страсти.
- Для тебя хранил… - наконец, выцедил Влад. – Цени…
- О, я оценю, - Дима оторвался от своей игрушки, откровенно оглядывая распластанного перед ним парня. Возбужденного, напряженного, но все еще способного на шутки. - Ты всегда был сильным, Владиус, - склонился, кончиками волос провел по еще влажному члену, вырвав задушенный всхлип. А потом подался вперед, почти полностью накрывая собой, втираясь в горячее тело. - А ты занимаешься сексом с тем, о ком мечтает треть мира. Цени, Владик, - глубокий поцелуй с теплой усмешкой, и Дима снова отстранился. - Перевернись.
- Отлично, - Влад приподнялся на локтях и, бросив на него почти бешеный взгляд, лег на живот. Слова ожгли кипятком. Циничная сволочь. Красивая, желанная циничная сволочь. – Значит моя книга «Секс с мечтой трети мира: как это было» станет бестселлером…
Смех Димы в ответ был мягким, глубоким. Он раскатился по спальне и рассыпался в углах.
- Надеюсь, ты вышлешь мне один экземпляр с автографом? - губами по позвоночнику, целуя сильно, немного жестко. Черт, смазки нет. Зашипев от досады, Дима отстранился, скатился с кровати, в два шага дошел до туалетного столика и, смахнув в полумраке несколько баночек, взял детский крем. Не самая лучшая смазка, но другой все равно нет. Небрежно уронив тюбик на кровать, он кончиком пальца провел по ноге Влада от ступни до бедра, словно очерчивая контур. Красивые бедра, накачанная задница... - Ты был мечтой педофила, знаешь об этом? И как это папины друзья пропустили такого очаровательного ребенка мимо себя, м? - он злил, он нарывался и сам знал об этом. Еще больше страсти, еще больше непонятной злости. За то, что развели тогда. За то, что убили, не дав родиться. - Влад, Владик, Владиус... - цепочкой поцелуев поднявшись к загривку, Дима накрыл его собой, вжимаясь лицом в затылок, чувствуя пахом напряженное тело и округлую задницу. - Раздвинь ножки...
- Они не казались мне такими сладенькими как ты, пупсик мой… зачем мне престарелые плейбои, если где-то ошивался ты, золотце… - по капле выцедил Влад. Ядовито. Остро. Чокнутая ситуация. Безумная. И они оба – безумцы. Но он не мог, просто не мог смолчать. И все-таки повиновался, шире развел ноги, уткнувшись лицом в скрещенные руки.
- Моя маленькая сволочь, - Дима фыркнул, обжигая дыханием спину. Царапнул ногтями кожу и, обильно смазав пальцы, начал кружить вокруг сжатого колечка мышц, пытаясь расслабить. - Сколько у тебя было любовников, Соколовский? И не ври, что у тебя не было парней. В шестнадцать лет ты говорил о смазке, не краснея.