Король с подозрением глянул на девушку.
- Допустим, - с ироничной улыбкой заметил он. – Но почему же десять были переданы ее величеству, а два мне?
- Я подумала, что только вам следует решать, как с ними поступить. Вы могли предать огласке или скрыть ото всех. Но было бы неправильно это решать мне. Я не сомневалась, что вы поймете, в чем дело, если просто будет не хватать нескольких. Вам вовсе не нужны были для этого все двенадцать. Поэтому, подумала я, достаточно было лишь дать вам понять, намекнуть…
- Вы слишком много думаете, мадмуазель, - сыронизировал Людовик. – И вы поэтому находились в части дворца королевы все это время? Чтобы не пропустить вашего гонца, который прибудет к королеве? О чем вы думали там?
Лиза, красная от стыда, молчала. В то время как Людовик, уже вскочивший с кресла, нависал над ней.
- Как имя той женщины, которая от имени королевы отправляла господина д’Артаньяна в Лондон?
Девушка продолжала отмалчиваться, мысленно ругая себя за то, что все же рассказала больше, чем хотела сначала. Она-то не думала, что Людовик будет таким дотошным! Надо было просто ничего не говорить!
- В одном вы правы, - король, будто бы остыв, отошел от девушки, - господин Атос и вправду честен. И я пока не могу понять, почему он в этом замешан.
- Ваше величество так хорошо его знает?
- Его отец служил моему отцу, - кивнул Людовик задумчиво. – А он сам когда-то… Неважно. Да, я уверен в его преданности. Может быть, объясните все же, какую роль он во всем этом сыграл?
- Господин Атос в самом деле обещал помочь с подвесками, - твердо произнесла Лиза, радуясь, что хотя бы это может утверждать.
- Хорошо. А что господин д’Артаньян?
- Он их привез, - девушка решила, что следует говорить лишь о фактах. – И передал мне. Даю вам слово.
- Вам больше нечего добавить к вашему рассказу?
- Только свои догадки, что люди господина кардинала, вероятно, препятствовали этой поездке.
- Догадываюсь, почему.
- По этой причине вернулся только господин д’Артаньян. Что случилось с остальными, неизвестно.
- Кто еще отправлялся с господами Атосом и д’Артаньяном?
Лиза сжала зубы, не желая признаваться.
- Сударыня! Не заставляйте меня повторять вопрос! – рявкнул Людовик. – Тем более, что их имена мне сообщат другие!
- Господа Портос и Арамис, - еле слышно ответила Лиза. – Но я ручаюсь…
- Благодарю. Ступайте, вас проводят до дома, я распорядился.
- Позволено ли мне будет спросить…
- Вашим друзьям ничего не грозит, - предугадал ее вопрос Людовик. – Вы дали мне слово. Я тоже даю вам слово, сударыня, их не казнят и даже не отправят в тюрьму. Если они живы, они будут и дальше жить.
***
Возвращаться на рассвете домой, находясь в Париже, - это ли не романтика? После бала-балета…
Вот только Лиза никакой романтики не чувствовала. Вместо этого она ощущала себя усталой и разбитой.
Девушка испуганно поглядывала по сторонам, гадая, нет ли вокруг желающих ее растерзать. После событий на балете этого следовало ожидать. Ее ненавидит королева, наверняка уже злится д’Артаньян, неизвестно, что о ней думает Ришелье. Да и Миледи уже точно вернулась в Париж, может вспомнить о девушке, которая знает о ней больше, чем следует.
Однако до снимаемой ею квартирки она и сопровождавшие ее горничная и гвардеец добрались без приключений.
Первым, что она сделала, отослав гвардейцев, это спрятала подаренные подвески.
Лиза едва держалась на ногах, позволяя Мишель суетиться вокруг, снимая с хозяйки наряд. Как хорошо иметь служанку! Сама девушка сейчас едва могла двигать руками и ногами и разве что не спала стоя.
Когда Мишель принялась обтирать тело хозяйки влажной тряпкой, Лизе вдруг вспомнились события в книге после балета. Констанция должна назначить встречу возлюбленному. Но ее похитят. Или уже нет? Ведь похитили ее люди кардинала. И причиной было то, что Ришелье «проиграл» партию с подвесками.
Здесь же кардинал не проиграл. Ну, Лизе казалось, что он не должен чувствовать себя проигравшим. Так что вроде бы причин похищать Констанцию нет.
И все же эта мысль не давала девушке покоя настолько, что превозмогая усталость, она села писать письмо.
Несколько лет назад Лиза развлекалась, найдя у мамы в старом бюро перьевую ручку. Чернила, купленные по такому случаю, залить в ручку, благодаря подсказкам мамы, получилось легко. А вот писать пришлось приноровиться. Зато эти занятия каллиграфией помогли поправить почерк.
Взяв в руки перо, Лиза полагала, что быстро освоит и его. Но то ли усталость мешала, то ли действовать пером было сложнее, чем перьевой ручкой, однако даже перепортив с десяток листов, девушка так и не привыкла к тому, что с кончика «ручки» в любую секунду может упасть капля, мгновенно превращаясь в громадную кляксу.
- Я безнадежна, - прошептала она
«Господин д’Артаньян,
Я знаю, что после событий на балете вы вряд ли считаете возможным называть меня своим другом. Однако я продолжаю считать вас и госпожу Б. таковыми. А потому считаю своим долгом предупредить, что у меня есть основания опасаться за ее безопасность.
Если у вас назначена встреча с этой дамой, возможно, будет не лишним прибыть на эту встречу раньше. И не одному.
Искренне ваша,
Мадемуазель Луиза».
Чернильные пятна расплывались почти у каждого слова. Но все же текст письма можно было прочитать, а потому Лиза решила удовлетвориться этим вариантом. Тратить время на то, чтобы добиться красивого письма, было неразумно. Она провозится с письмом до вечера, а ей надо, чтобы гасконец получил эту записку вместе с письмом госпожи Бонасье, назначающей свидание. Ну или хотя бы не многим позже, чтобы успел изменить свои планы, если он решит прислушаться.
Велев Мишель просушить чернила и после отнести письмо господину д’Артаньяну, Лиза со спокойной душой легла спать.
***
Шаг. Другой. Плавные, изящные. Затем несколько чуть быстрее.
Платье на удивление совсем не мешает двигаться. Лиза чувствует себя так, словно всю жизнь танцевала в подобных нарядах.
Ее правая ладонь лежит на руке Атоса. Граф как обычно спокоен, будто индеец. Он смотрит прямо перед собой, высоко держа голову. Двигается уверенно и свободно. Пусть даже не фехтует сейчас.
Левой рукой он ведет в танце Лизу. Правой же… миледи. Лиза видит ее краем глаза. Потому что в танце надо смотреть прямо. Но она ощущает присутствие этой дамы всем своим существом, кажется.
Шаг назад. Другой. Еще несколько шагов мельче, быстрее.
Лиза и Атос поворачиваются друг к другу лицом. Плавно начинают двигаться по кругу, глядя все также друг на друга.
Миледи же стоит прямо, глядя перед собой с равнодушным видом. Ей все равно? Или умело притворяется?
Но круг закончился. И теперь уже очередь Лизы стоять, в то время как партнер делает аналогичный круг танца с другой партнершей**.
Девушка злится… А когда Атос возвращается, все вдруг меняется. Теперь Лиза оказывается в центре. Ее правая ладонь все также лежит на руке Атоса. Но левая теперь занята, с той стороны кавалер, знакомый и незнакомый ей с Марлезонского балета. Его лицо расплывается, кажется, она так и не запомнила, как он выглядел. Может быть, это даже и не он, а лишь ее догадки.
Танец продолжается. Но Лиза теперь не смотрит строго прямо. Она с улыбкой поворачивается при каждом шаге то к одному, то к другому кавалеру. Шаг левой ногой – и улыбка незнакомцу, шаг правой – и она уже улыбается Атосу. Пожалуй, второму улыбается сердечнее.
И не испытывает смущения, это же сон, она имеет право тут позволить быть себе какой угодно.
Лиза видела этот танец в балете. Но как и все там, он казался ей скучным. Сейчас же музыка уносила ее за собой, никакой усталости, хочется самой танцевать…
***
Распахнув глаза, девушка некоторое время бессмысленным взглядом смотрела на полог кровати.
Легкость сна ушла, тело болело.
- Надо будет брать уроки танцев, - пробормотала Лиза себе под нос. – Хоть какая-то физкультура.
- Будете подниматься? – Мишель уже подлетела к кровати. – Уже за полдень перевалило, день к концу идет.
- Хорошо же я поспала! – хмыкнула девушка.
- Так господа всегда так после балов, - закивала служанка. – Я слышала, что они все ночи танцуют, а днем спят. Вот и вы…
- Видимо, королева тоже, - хихикнула Лиза. – В том числе и за это ее муж не любит.
Мишель торопливо сделала вид, что не слышит слов хозяйки.
- Вы письмо отнесли? – вспомнила девушка. – Господин д’Артаньян его принял?
- Он спал. Письмо взял его слуга.
Лиза вздохнула, теперь совершенно не угадать, как отнесется гасконец к ее посланию, прислушается ли.
- А вас в гостиной дожидается кавалер, - продолжала Мишель.
- Какой еще кавалер? – испуганно села на постели девушка.
- Очень симпатичный, - лукаво улыбнулась служанка. – Так что, прикажете одеваться?
Со вздохом Лиза кивнула, не удержавшись от того, чтобы глянуть на окно. Нет, второй этаж, не сбежать…
Комментарий к Глава 11, о том, какой бывает королевская благодарность
* Отсылка к истории. Людовик сообщил, что не желает видеть в своей стране герцога Бэкингема. И обещал лично заняться его неприкосновенностью)))) Без слэша, если что.
** Описываются элементы танца павана-на-троих.
========== Глава 12, в которой Лиза беседует ==========
Высокий светловолосый мужчина, дожидавшийся ее в гостиной, немедленно поднялся при появлении девушки. И низко поклонился.
- Добрый день… - Лиза сделала паузу, не зная, как обратиться к гостю.
И покраснела, сообразив, что знает этого человека. Пусть она и не обращала на него внимания, когда он так активно крутился возле нее на балу, но какие-то черты в памяти сохранились.
- Граф д’Орбье, мадемуазель, - с улыбкой представился тот. – Мы с вами мило побеседовали на балете.
- Простите, граф, - еле слышно ответила девушка, еще сильнее желая сбежать подальше отсюда.
- Пустяки. Вчера вы были слишком увлечены мыслью о том, передадут ли его величеству злосчастные подвески. И как поступит в этом случае король. Следует ли опасаться его гнева и кому…
- Откуда вы знаете?! – Лиза воззрилась на мужчину, как на ясновидящего.
Она его оставила в стороне, к королевской чете направилась одна. Никто ведь не слышал, о чем говорят Людовик и Анна. Неужели и вправду – и у стен бывают уши?! Но кто разнес вести?!
- От его величества.
- Он… вам это сказал? – недоверчиво уточнила девушка.
- И это, и многое другое.
Граф сделал паузу, и Лиза, сообразив, предложила ему присесть, отправив Мишель с приказом принести гостю вина и печенье.
- Мне было поручено выяснить все, что возможно, о вашем происхождении, - заговорил д’Орбье.
- И вы выяснили?..
- Что ничего о вас узнать не получается.
Лиза невольно выдохнула и слабо улыбнулась. Лучше ничего, чем правду! Хотя как он узнает правду?
- Вас никто не знает, о вас никто не слышал, даже представители вашей страны, - продолжал граф иронично.
- И… что же?
- И это заставляет думать, что вы – не та, за кого себя выдаете.
- Кто же я? – бледнея, спросила девушка.
- Надеюсь, вы мне расскажете, - усмехнулся граф.
- Но вы… Вы считаете, что я желаю вреда его величеству?!
- О нет! Если бы я так думал, я не советовал бы Людовику согласиться на ваше предложение.
- Какое предложение?
- Кажется, вы ему советовали отдать приказ не пропускать лишний раз дам королевы из ее приемной. И их кавалеров.
Лиза почувствовала, что у нее леденеют пальцы рук и ног. О ней знали все! Страх сковывал тело, путал мысли и не давал возможности оценивать случившееся спокойно. Страшные тюремные решетки отчего-то принялись навязчиво мелькать перед глазами. Хотя никакой вины за собой она не ощущала.
- Но… как… вы узнали?! – хрипло выдавила она, сама ужасаясь тому, как беспомощно звучит голос.
- За вами следили все это время, - спокойно пояснил д’Орбье. – Когда я понял, что ваше прошлое скрыто ото всех, я решил выяснить, что вы замышляете.
- Я ничего не замышляю! – с обидой воскликнула Лиза. И даже обрадовалась, потому что эта обида помогла несколько прийти в себя.
- Как знать, - протянул граф. – Вы все это время определенно стремились к близкому общению с господами Атосом и д’Артаньяном. А также с госпожой Бонасье. И если интерес к названным господам вполне объясним от вас, как девушки…
Он умышленно сделал паузу, Лиза была в этом уверена. Чтобы насмешливо посмотреть, как у нее пылают щеки.
- Так вот, - продолжил гость, - если интерес к этим господам был понятен, то интерес к мадам Бонасье – нет. Ее положение при дворе вовсе не высоко и не могло бы вам быть полезным. И девушке вашего положения… какой вы кажетесь…
Еще одна пауза и еще один проницательный взгляд. Ну понятно! Какой она кажется. Но вовсе не какая она на самом деле! Этот человек, несомненно, гораздо внимательнее других. Он понял, что она не дворянка, а ее манера поведения говорит об иных условиях, в которых она воспитывалась – и только.
- Итак, девушке вашего положения, - совершенно спокойно договорил граф, - следовало бы искать иных связей. С дамами, занимающими иное положение при королеве. Зато степень доверия, которой награждает госпожу галантерейщицу ее величество, крайне высока. Все это уже само по себе любопытно, не находите?!
В этот момент девушке отчетливо представились застенки Бастилии. Темная сырая камера невероятно узкая, с низким потолком…
Хотя, что это она?! Не принцесса ведь и не герцогиня, так что Бастилия ей не светит! Бросят в общую камеру для нищих или сразу отдадут палачам или заплечных дел мастерам. На той самой Гревской площади перед Ратушей…
- Мадмуазель, вы в порядке? – донесся до нее голос д’Орбье.
Лиза побелела до синевы, и граф испугался, что девушка сейчас лишится сознания. Он приподнялся, подошел к ней, уже смачивая платок водой из кувшина.
- Д-да… я в порядке, - одними губами прошептала та. – Просто… душно… И… что же вы решили?
- Я решил, что это весьма любопытно, - напомнил гость. – А еще мои люди, воспользовавшись как-то вашим отсутствием, добыли копию с одного документа, принадлежащего вам. Тоже очень занятного, кстати.
Диплом. Проклятая бумажка, скривилась Лиза. Пять лет ее жизни, потраченные совершенно напрасно! Что они ей дали? Возможность сейчас общаться с этим человеком на его языке? Сомнительное достижение. А вот теперь ей постоянно приходится объяснять, что это за «книжица» - неприятный факт.
Сжечь его уже, что ли? Но пока она все не могла расстаться с надеждой, что когда-нибудь вернется к себе.
Первое время даже боялась расставаться с вещами из своего мира. А вдруг ее перенесет туда, внезапно, как перебросило сюда? Потом вера в это начала меркнуть. Но вещи Лиза заботливо хранила, как напоминание о доме.
Вот теперь же одна из вещей попалась на глаза этому странному человеку, который даже не сказал, кто он. Шпион короля? Интересно, такие были?
Как ни странно, но страх начал отступать. Спокойный и чуть насмешливый тон собеседника подействовал на Лизу успокаивающе. Она наконец смогла вновь мыслить логически. Если бы ее хотели отправить на пытку или бросить в тюрьму, это уже сделали бы. К чему тянуть и о чем с ней сейчас говорить? И тем более никто бы не стал слушать ее советы и просьбы насчет королевы.
- Вам удалось его прочесть? - улыбнулась девушка, уже немного расслабленно и даже заигрывающе.
Нет, вряд ли кто-то что-то смог понять. Видимо, у них лишь появилось еще больше вопросов, вот этот граф и пытается найти ответы хоть на какие-то из них. Она, правда, пока ничего сказать не может. Но ведь и вопрос еще ни один не прозвучал. Так почему бы ей не начать осторожно узнавать то, что важно для нее?
- Еще мне стало известно, - не обращая внимания на ее вопрос продолжал д’Орбье, - что перед отъездом господина д’Артаньяна и господ мушкетеров вы беседовали с господином Атосом.