- Достаточно того, что я знаю, скольких она пыталась погубить уже тогда, - презрительно отозвался Атос.
- Знаете? - растерялась девушка.
- А что вас удивляет? Конечно, о ее преступлениях до брака я узнал уже после того… как казнил. Но и того, что я понял до того, было довольно. Она погубила мою семью, она пыталась отравить меня, а когда раскрылась ее тайна - набросилась на меня*. Она опасна, вы были правы…
- Набросилась, - эхом повторила Лиза, стараясь осознать до того неизвестные ей события.
Теперь уже граф схватил ее за локоть, подтащил к стулу, насильно усадив. И навис над ней, будто на допросе.
- Говорите! И не смейте лгать!
- Но я… уже сказала все…
- Не все. Что вы знаете?
- Я и сама не уверена, - вздохнула Лиза. – Это… некое вероятное будущее.
- Хорошо, сударыня, пусть так. И что в этом будущем?
- Она… эта женщина… Миледи, - последнее слово девушка прошептала едва слышно, - отравит Констанцию.
Атос выпрямился, будто сжатую пружину вдруг отпустили.
- Это будет не сейчас, - поспешила добавить Лиза. – То есть должно было быть не сейчас. Но… все так запуталось!
- Что запуталось?
- Ее должны были люди Ришелье похитить, - нервно бросила девушка, - за то, что помешала его плану с подвесками. Но она ничему не помешала, и ему незачем было ее похищать. А больше некому было это сделать, только людям королевы. Вот только заперли они ее там, где должны были спрятать, или нет, я не знаю. Вас же миледи вон чуть не отравила!
Лиза прервалась, тяжело дыша после того, как разом выпалила все это. И только теперь испугалась, что, пожалуй, сболтнула лишнего.
Понял ли ее Атос и, если понял, то что, он не показал. Только вновь пожелал девушке доброй ночи и вышел.
***
Графа пугало собственное отношение к странной девушке.
Ее первое появление – она не восхитила его. Наверное, после первой любви он был слишком осторожен. Но Луиза заинтересовала его. И этот интерес не проходил, а, наоборот, с каждым днем все разгорался.
Атос невольно будто проверял ее, присматриваясь к тому, какие решения она примет, кого поддержит в жизни Франции, как поведет себя в самых разных ситуациях.
Догадывалась ли она, что получает негласное одобрение своим решениям? Вряд ли…
Она сделала все, чтобы раскрыть правду королю, не дав возможности плести против него заговоры. При этом уберегла друзей от казни. И, если правда то, что она сейчас говорила, девушка пыталась спасти и других.
Добровольно запертый в погребе Атос, вынужденный проводить время лишь с бутылками вина, располагал массой свободного времени, чтобы размышлять обо всем. Добившись того, чтобы девушке отправили письмо, граф признался самому себе, что сделал все, что было в его силах.
Еще через несколько дней пришлось признаться самому себе – девушка нравилась ему. Это понимание пришло после того, как ее облик раз за разом отчетливо вставал перед ним. Полностью вытеснив ту…
Граф сам был поражен своим открытием. Он даже пытался понять разумом, как подобное возможно. Луиза не была пьяняще прекрасна, как Анна. Чем она могла его прельстить? Только умом и скромностью поведения?
Ответ пришел, кажется, после еще суток в компании с вином. Луиза была в точности такой, какой он видел девушку. Когда-то в юности, еще наивным, он полагал именно эти черты достоинствами жены. И столько же наивно полагал, что ими обладает большинство женщин. Потому с легкостью поверил в то, что ими обладала Анна. Хотя она лишь изображала то, что он хотел видеть.
Невольно экзаменуя Луизу, Атос сам себя заставил ее полюбить, сталкиваясь именно с проявлением тех черт, которые искал.
Убеждать себя в том, что все это притворство, было непросто. Даже допустив, что девушка знает о его мировоззрении, нельзя было не признать, что искать его благоволения ей не было нужно. В первые дни их знакомства - возможно, ведь тогда она не имела жилья и покровителей в этом городе. Но не ныне, когда ее опекал сам король. Сейчас она могла рассчитывать сделать хорошую партию. А мушкетер таковым быть не мог.
Не имея возможности разобраться в этом, Атос продолжал делать то, что помогало забыть другую и теперь призвано было заставить забыть эту, - пить.
Мушкетер не предполагал, что д’Артаньян приехал не один, потому присутствие Луизы несколько обескуражило его. Однако хуже было иное - Атос понял, что ощущает досаду от того, что девушка увидела его в столь неподобающем виде. К этому добавились воспоминания о том, как она застала его тоже пьяным, пусть в меньшей степени, у него дома.
Граф уже привычно следил за ее реакцией на все, отметив, что ей была неприятна сцена с трактирщиком.
Поэтому он и пошел к ней - не столько ответить ей, сколько услышать ответы на свои вопросы.
Но вернувшись и упав на кровать, понял, что лишь окончательно запутался. Выходило, что она знала, кто он на самом деле. А значит, она могла пытаться соблазнить его. Вот только, глядя ей в глаза, он не верил в это.
Как глупо, думал Атос. Влюбиться в девчонку, самую обычную, совсем не сводящую с ума…
***
Ночь она провела неспокойно. Сперва ей снилось, что мушкетеры решили ей поверить, отправились в Бетюн, но там никого не оказалось. Этот сон сменился другим, где никто из мужчин ей не поверил, зато Миледи как-то разузнала и уже направлялась за своей жертвой. В полудреме девушка вспоминала, что все ее догадки строятся на том, что именно в этом монастыре королева спрятала Констанцию от людей кардинала, а потому, если в этот раз галантерейщицу похитили по приказу Анны Австрийской, могли заточить там же. Иными словами, это были пустые домыслы.
Проснулась она рано, совершенно не отдохнув и, впервые, кажется, за время пребывания в этом мире, с больной головой.
С помощью Мишель приведя себя в порядок, Лиза спустилась в общий зал. Присела у стола, за которым уже были Атос и д’Артаньян, коротко поздоровавшись, и уткнулась взглядом в принесенную трактирщицей тарелку. Даже не прислушивалась к рассказу мушкетера о том, как он проиграл приведенного ему коня.
Даже когда Атос потащил друга играть в кости с заезжими англичанами, Лиза только устало глянула на них. Больная голова мешала любым мыслям, оставляя только одну - “таблеточку бы!”
Поэтому она не сразу поняла, что неподалеку разгорелся спор. Д’Артаньян доказывал другу, что хочет забрать лошадь, а не выигранные деньги. И тут Лизу как током ударило - лорд Винтер!
- Господин Атос! - окликнула она.
- Чем могу служить, сударыня?
- Один из этих людей… не знаю, кто именно, но тот, кто носит имя лорда Винтера. Он… деверь… этой женщины.
Комментарий к Глава 17, о чувствах
* Автор в курсе, что прямо об этом в романе не сказано, но я умею читать между строк. Атос, вероятно, умолчал о деталях своего “знакомства” с талантами жены. Но он в романе говорит, что от яда миледи нет противоядия, а еще предупреждает д’Артаньяна о том, что в ярости миледи ужасна. Откуда ему об этом знать? Очевидно, он всему этому был свидетелем.
========== Глава 18, в которой Лиза угадывает планы и не угадывает намерения ==========
Граф выслушал девушку спокойно, только глаза выдавали его смятение и растерянность.
- Вот как, - протянул он, глядя на англичан. – Значит, Господь дает мне шанс… Благодарю вас, мадемуазель.
Поклонившись Лизе, Атос направился к мужчинам. И по его решительному виду было ясно, что уже через несколько минут лорд Винтер узнает страшную правду о невестке…
Очевидно, что сначала он спросил, кто из англичан носит это имя, поскольку вскоре Атос, д’Артаньян и один из приезжих – мужчина довольно молодых лет, немногим старше гасконца – отошли в сторону, раскланявшись с другими присутствующими.
Что именно говорил Атос милорду, девушка могла только угадывать. Но через некоторое время граф обернулся к ней:
- Мадемуазель Луиза, вы позволите? – дождавшись, когда Лиза подойдет к ним, мушкетер обратился уже тише. – Прошу, подтвердите его сиятельству, что вы виделись с леди Винтер, где это было… а главное, что вы готовы подтвердить, что она хранит тайну, пряча ее за рукавом платья.
- Все действительно так, - кивнула девушка.
- Вы можете убедиться сами, - едва слышно произнес Атос. – Достаточно лишь отправиться в особняк на Королевской площади.
Лиза вновь кивнула… Но через мгновение испуганно воскликнула:
- Ой, нет, ее может там не быть!
Мужчины удивленно воззрились на нее.
- Если она узнала, где мадам Бонасье, - пояснила Лиза, - она наверняка направилась туда. Если, конечно, за похищением не стоит Ришелье.
- А где Констанция? – хрипло спросил д’Артаньян. – Вы знаете, где она? Почему вы до сих пор молчали?!
- Я не знаю, - вздохнула Лиза. – Я только могу догадываться, что она может находиться в монастыре в Бетюне.
Атос и д’Артаньян переглянулись.
- Бетюн… Это семнадцать миль* к северу отсюда, - заметил граф. – Мы можем уже сегодня быть там. И успеем вызволить вашу возлюбленную.
- Если Миледи успеет раньше, - прошептала Лиза, - она отравит Констанцию…
- Тогда не стоит тянуть, - нахмурился Атос. – Поспешим, господа! Как хороши привезенные вами лошади, дорогой друг? Если вы не зря их хвалили, то обедать мы будем в Бетюне.
***
Лиза наотрез отказалась возвращаться в Париж, хотя Атос и д’Артаньян пытались ее убедить в том, что ей следует вернуться домой. Девушка считала себя ответственной за свои предположения, а кроме того полагала, что мужчинам может понадобиться ее помощь. Не в сражении с Миледи, конечно, но если на месте окажется, что Констанции там нет, Лизе может вспомниться еще что-то, какие-то детали, которые могут навести на след галантерейщицы или ее врага.
Решено было, что мужчины, чтобы не терять время, отправятся вперед, а Лиза в сопровождении Мишель и Планше поедет следом.
Девушка велела гнать так быстро, как только возможно, ей не хотелось, чтобы разница в расстоянии между нею и мужчинами была велика, – неизвестно, что произойдет там, возможно, она как-то сможет помочь. Мысленно она дала себе зарок, что будет брать уроки верховой езды, как только вернется в Париж. Даже если на это будут уходить последние деньги.
В карете нещадно трясло, Лиза несколько раз порывалась отменить собственный приказ, особенно когда пару раз ударилась о переборку, подскочив на какой-то кочке или камне. Но, сцепив зубы, девушка запрещала себе послабления. Ничего с ней не станет, несколько синяков набьет! Планше не дурак, он хоть и гонит изо всех сил, но не с риском перевернуться, очутившись в канаве, и, возможно, навсегда.
Первую остановку они сделали через час пути, хотя Лизе казалось, что прошло уже полдня, не меньше. Что это было за место, что за трактир, где они остановились, девушка даже не стала спрашивать. Какая разница? Все равно сил разглядывать местные достопримечательности у нее нет. Впрочем, какие тут могут быть интересные места? Главный городской собор и ратуша? Если это город, а не поселение какое-то.
Велев подать ей кружку с горячим вином, Лиза уселась на улице, на снопе сена. Здесь было мягко – это главное. Есть не хотелось, и принесенное трактирщиком вино девушка пила пустое.
Кажется, вино ей здесь заменяет кофе или чай, думала Лиза. Воду пить было опасно, а вино тут пили повсеместно, тем более, что оно было гораздо слабее, чем в современном мире. Подогретое же, оно придавало сил и прогоняло тошноту от недавней тряски.
Дальнейший путь был столь же однообразен. Тряска, которая, кажется, никогда не закончится, вдруг прерывалась на постоялом дворе. Отдых лошадям и людям – и снова в путь, снова набивание синяков, от которых не спасало ничто.
На обед сделали остановку длиннее прочих. Надо было прийти в себя после поездки, а после еды выждать время, чтобы она не попросилась обратно.
Кусок в горло лезть отказывался, Лиза могла думать только о том, приехали ли в Бетюн мужчины? Нашли ли там Констанцию? Успели ли до Миледи?
Вопросы решились довольно скоро – после передышки и еще одного переезда они наконец прибыли в Бетюн. У дверей трактира на окраине города, где договорились, что поселится Лиза, ее уже ожидал Гримо.
- Ну что?! – девушка подлетела к слуге.
- Были правы, - кивнул тот.
- Констанция тут? Ее нашли?
- Да, - короткие ответы Гримо сейчас раздражали девушку, столь сильно они не вязались с ее взвинченным состоянием и желанием узнать подробности.
- Говори, что с ней? Ее забрали? Она жива?
- Жива. Нет.
Подавив в себе желание придушить немногословного слугу, Лиза несколько раз выдохнула.
- Да расскажи по-человечески! – велела девушка. – Что ты знаешь?
- В монастыре. Под именем Кэтти. Сторожат. Господа ищут способ вызволить. Вам велено располагаться тут.
Лиза не знала, радоваться тому, что она угадала, что все совпало, даже имя, под которым поселили Констанцию… Или ужасаться? Ведь это означало, что и иные события могут произойти – и в любой момент!
- Хорошо, - она попыталась взять себя в руки. – Передай своему господину или господам д’Артаньяну и Винтеру, что та дама может появиться в монастыре, назвавшись вымышленным именем. Она попытается заручиться доверием мадам Бонасье. И когда ей это удастся, она предложит побег. За монастырским садом их будет ждать карета. Миледи будет уезжать, Констанция встанет на подножку – и их увезут обеих.