– Но… но ведь это чистой воды недоразумение! Меня… меня же освободили! Все кончилось!
– Мудак! – сказал Брюнет почти ласково. – Конченый мудак! Все только начинается. Главбуха дергали в УБЭП. Меня вчера три часа парили в следственном. Знаешь, что сказали? Что будут меня долбить, пока я не сдам своего мокрушника. – Втянувший голову в плечи Строгов более не пытался возражать: просто смотрел в ковролин и обиженно пыхтел. – Все! Сейчас ты все расскажешь Дмитрию Борисычу и Леониду Николаичу.
– Зачем?!
– Затем! – рявкнул Голубков.
Несколько секунд партнеры по бизнесу глядели друг на друга. Потом Строгов отвел взгляд, вытащил из кармана пиджака блестящую упаковку таблеток, отделил одну и положил в рот.
– Я не могу сейчас. У меня… голова болит. Очень.
– Если у кого в этом кабинете по-настоящему и болит голова, так это у меня! Причем уже две недели кряду.
Виктор Альбертович сердито выбрался из-за стола, подтолкнул Строгова к диванчику, на котором сидели сыскари-наемники, а сам направился к выходу. – Всё! Я к налоговикам. Между прочим, Игорек, это тоже – твоими стараниями!..
Дверь за Брюнетом с грохотом захлопнулась, и Строгов настороженно уставился на незнакомых мужиков.
– Присаживайтесь, Игорь Васильевич, – по-хозяйски великодушно предложил Петрухин. – В ногах правды нет. А она сейчас – ой как потребуется.
– Я… я вас не вполне понимаю.
– Ничего страшного, объясним.
– Я буду разговаривать с вами только в присутствии адвоката! – скорее пискнул, нежели громыхнул, вице-президент.
– О как? К слову, а кто у нас адвокат?
– Александр Моисеевич Штурм.
– Ба! Старик-Штурмовик! Я ж его отлично знаю! – встрепенулся Купцов. – Редкий жучила! Редкий и жутко дорогой! Но профессионал – что есть, то есть.
– Душный вы человек, Игорь Васильевич, – проворчал Петрухин. – Адвоката!.. Глупости всё это, не потребен нам с вами никакой адвокат. Потому как мы с коллегой и сами – те еще жучилы… Да вы садитесь-садитесь… Вот хорошо… Начнем, пожалуй, с самого простого: где вы были в промежутке с полудня 24-го вплоть до момента добровольной сдачи в руки полиции? Зачищали следы-хвосты?
– Какие еще хвосты? Я… я был…
– Дома вас не было. Трубка была отключена… А может, вы намеренно ввели в заблуждение водителя и, отпустив его, воссоединились с подельником?
– Каким еще подельником? Никого я никуда не вводил… Я… я… Я был у одной женщины.
– Приятно слышать, что в среде топ-менеджеров сохранились мужчины с правильной ориентацией, – хмыкнул Купцов.
– Что за женщина? Телефон? Адрес? – тут же взял быка (вернее, корову) за рога Петрухин. Чем несказанно возмутил вспыхнувшего праведным гневом Строгова:
– Послушайте! Это, в конце концов, не ваше дело!
– Наше, голуба! Наше. У нас с вами, Игорь Васильевич, дело одно и общее. Пока вы не оказались причастны к убийству – да! То было ваше личное дело… Но теперь – все обстоятельства вашей жизни мы будем изучать под микроскопом. Ну?!
Поняв, что яростная гордость не проканала, Игорь Васильевич попытался нажать на педаль мужской солидарности:
– Поймите же! Как мужчины мужчину! Мне не хотелось бы… – Строгов осекся, поймав на себе суровый взгляд Петрухина, и… сдался. – Черт с вами! Ее зовут Ольга Викторовна. Телефон 909-43-54… Только… я вас умоляю… Она замужем.
– То есть вы хотите сказать, что звезды легли столь удачно, что именно в пресловутое кровавое воскресенье супруг Ольги Викторовны анекдотически убыл в командировку? Или вы всю ночь романтически прогуливались под полной луной?
– Мы провели эту ночь на Рихарда Зорге. Я… Я, видите ли, купил однокомнатную квартиру… специально, чтобы встречаться с ней.
– Не слабо! Широкий ты мужик, Игорь Васильевич!.. Да, а в какое время вашу пассию можно застать дома так, чтобы не встретиться с ее мужем?
– Днем. Она не работает. Давайте я ей позвоню, и вы сами убедитесь, что..
– Звонить ей не нужно. По крайней мере сейчас. Кстати, адресок вашего любовного гнездышка будьте любезны.
Строгов могильным голосом продиктовал, а Купцов старательно записал.
– Замечательно. Ключи от хаты будьте любезны.
Вице-президент «Магистрали» вытащил из кармана связку, снял с кольца два ключа, демонстративно швырнул на столешницу.
– Идиотство какое-то! Вы ведете себя хуже ментов!
Приятели обменялись лукавыми взглядами. Мол-де, интересно: это комплимент или как?
– Мы с Леонидом Васильевичем сейчас выйдем, пошепчемся. А пока мы отсутствуем, вот вам домашнее задание. Напрягите память и постарайтесь детально вспомнить, когда, где и при каких обстоятельствах вы познакомились с вашим злым гением. Кстати, как его звали?
– Саша, – вздрогнув, автоматически ответил Строгов. Тут же укорив себя за то, что на испуге выболтал настоящее, а не вымышленное имя.
– Прекрасно. Вот о Саше и поговорим. И учтите – отмазки на амнезию приниматься не будут!..
* * *
Оставив Игоря Васильевича готовиться к следующему уроку, партнеры покинули директорский кабинет, миновали приемную с Аллочкой, ее ногами и (у-ух!) выпуклостями и вышли на переменку в просторный холл. Обилием зелени и солнечного света тот напоминал более зимний сад, чем нежилое офисное пространство. До кучи к пышной растительности здесь, в просторном террариуме с песком, камнями и водоемом, нежились две крупные черепахи…
– …Интересно: Брюнет этих зверюг для эстетики держит или на суп откармливает? Для ВИП-гостей?
– Черепаха не зверюга. А пресмыкающееся, – педантично заметил Купцов.
– Пресмыкающееся кто?
– Без «кто». Просто.
– Да? Ну тады мы с тобой, по нынешнему своему статусу, недалеко от черепах ушли. Тоже просто пресмыкающиеся. Перед заказчиком, – хмыкнул Петрухин. – Ладно, скажи-ка мне лучше, мой юный натуралист, что ты думаешь о нашем вице, не побоюсь этого слова, преЗЕРденте?
– А что тут скажешь? Любопытно.
– Всегда поражался глыбкости твоих оценок, Леонид Николаич.
– Это правильно!.. Ты, Петрухин, молод еще. Опять же – я следователь. А ты кто? Тьфу, опер! Учись у мудрого сыскаря, мальчишка.
– И что обо всем этом думает наш мудрый пескарь?
– Сыскарь – а не пескарь! – думает: а не сам ли Строгов, часом, стрелял в Нокаута?
– Хлипковат, – с сомнением покачал головой Петрухин.
– Хлипковат. Но ведь молчит. А десять суток отбарабанил… Такие ребятишки, как правило, ломаются. А он свое гнет.
– Это его твой знакомец, адвокат-жучара, настропалил. Мол, гни, Игорек, свою линию – и ничего не будет. Без парня в пальто доказать что-либо крайне затруднительно…
– Может, и так.
– Ладно, ты продолжай прокачивать Игорька, а я, пожалуй, оседлаю нашего Колю-Ваню и поеду, познакомлюсь с Ольгой Викторовной, пока ейный муж с работы не вернулся. А потом проскочу в адрес на Зорге. Надо проверить: только ли для любовных свиданий квартирка использовалась? Ну как там и нашего Икса следы сыщутся?
– Вот так всегда: как к бабе, так… А Купцову вечно достаются всевозможные моральные уроды и конченые упыри.
– Ты же сам только что похвалялся премудростью! – усмехнулся Петрухин. – Вот и давай, тряхни серым веществом. Коли этого героя-любовника. Тем более, всякие там вице-президенты – это всяко ваш подследственный контингент. А мы, коты помойные, все больше по люмпенам да уркаганам работаем.
– Угу. И по бабам.
– Вот сдалась тебе эта Ольга Викторовна! Может, она вообще того… страшная? И безмозглая, как… – Петрухин задумался, подбирая устрашающую аналогию. С ходу таковой не нашел, потому ограничился наболевшим: – …Как реформа МВД?
– У вице-президента, и вдруг страшная?
– А чего такого? Думаешь, среди этой публики мало всяких там сексуальных извращенцев?..
* * *
Пока партнеры вели свой дискурс о красоте и уродстве на фоне морских черепах, в директорском кабинете откровенно страдал и обильно потел Игорь Васильевич Строгов. Бесцеремонно выпытанное у него Петрухиным имя Саша безжалостно загрузило в вице-президентский мозг файлы неприятных воспоминаний о первой встрече с дерзким парнем.
Флешбэк
В тот вечер они с Ольгой возвращались с дачи. Стояли последние дни марта. Было оттепельно, свежо. Пахло весной, снег на полях лежал голубоватый в наступающих сумерках. Сумерки густели, и ярко освещенная заправка вдали казалась маленьким уютным островком. Одним словом – лепота!..
– …Котёнок! Надо заправиться. Да и отлить не мешало бы.
– И попить кофейку.
– И попить кофейку, – кивнул Строгов.
«Бээмвуха» вкатилась на берег острова. Игорь Васильевич вышел из машины, открыл бак и вставил пистолет в горловину. К запаху талого снега примешивался запах солярки. Это сочетание всегда его волновало, напоминало о лейтенантской молодости на Северном флоте. Негромко гудела колонка, еле слышно доносился из салона голос стремительно вошедшей в моду французской певички Zaz – «Котёнок» ее просто обожала.
Строгов невольно улыбнулся. Сейчас ему было безумно хорошо от наступившей вдруг весны, от волнующего запаха солярки, от Ольги… Он улыбнулся, на пару секунд ощутив себя молодым лейтенантом.
Игорь Васильевич вытащил пистолет, завернул горловину и пошел платить. Боковым зрением он увидел, как из машины, поеживаясь, выбралась Ольга. Чтобы не стоять на холоде, она направилась прямиком в павильон заправки, в одном крыле которого располагался магазинчик, а в другом – кафешка. Как же она сейчас была хороша! В своем стильном лисьем полушубке, который ей подарил Строгов. Мужу она сказала, что выиграла деньги в казино. Игорь Васильевич снова улыбнулся, вспомнив, что под полушубком у Котёнка лишь полупрозрачная, купленная в секс-шопе комбинация, чулки да ажур на резинках.
Строгов подошел к стойке и вытащил бумажник. В этот момент к соседней колонке подкатил пятисотый «мерин», из которого, гогоча, вывалились два амбалообразных, явно не обремененных интеллектом моральных урода в кожанках. Пока первый доставал что-то из багажника, второй, продолжая гоготать, припустил следом за Ольгой, откровенно пялясь на ее ноги.
Игорь Васильевич нахмурился. Давненько вращаясь в бизнес-класса эмпиреях, он, признаться, думал, что подобного рода персонажи окончательно и бесповоротно самоликвидировались как класс. А вот – поди ж ты! Оказалось, что не всех еще посадили да перестреляли. Остались-таки на местах отдельные интерактивные экспонаты.
Тем временем испуганная Ольга торопливо заскочила в кафе, а преследовавший ее «бычок» свернул в магазин. Строгов облегченно выдохнул, но уже в следующую секунду получил ощутимый тычок в спину, вследствие которого оказался оттерт от окошечка кассы.
– За мной будешь! – бухнул ему в затылок противный хриплый голос.
– В чем дело??! Между прочим, я подошел первым! – возмущенно обернулся Игорь Васильевич и уперся взглядом в «бычка № 2».
– Мы спешим, брателло, – пояснил тот, отмахнувшись от Строгова словно от назойливой мухи. Никуда он, ясное дело, не спешил, а преспокойно заплатил за бензин и следом за своим товарищем отправился шататься по магазину.
Вице-президент крупной промышленной корпорации почувствовал себя так, словно бы ему сейчас смачно харкнули в лицо. Игорь Васильевич был морально унижен и раздавлен. Его оттолкнули… оттолкнули как щенка! Отодвинули. Пихнули локтем. И кто? «Урод. Качок. Харя бритая! – бешено колотилось в кипящем и возмущенном строговском мозгу. – А ведь, между прочим, я – офицер! Да раньше за такие вещи на дуэль вызывали!..» Самое обидное, что умом Игорь Васильевич прекрасно понимал, что в подобной ситуации и сделать-то ничего нельзя. Ну не драться же в самом деле с этими быдляками? Глупо. Глупо, глупо… Вот ведь как: плюнули в морду и… – и ничего не сделаешь. Оставалось только утереться…
…И тут раздался крик. Женский крик. Через магазинное стекло Строгов увидел сначала перекошенное, испуганное лицо девушки на кассе, а затем мелькнувшую в воздухе ногу – профессионально выброшенную, бьющую в корпус давешнего обидчика. И вот уже «бычок № 2» летит спиной между стеллажами, падает, и на него начинают сыпаться какие-то товары с полок. «Браво!» – мысленно зааплодировал Игорь Васильевич автору удара, молодому парню лет двадцати пяти. Строгов еще не знал, что там, в магазине, произошло между этим двумя, но в любом случае симпатии его были, безусловно, на стороне «каратиста». А тот меж тем изящно разбирался с другим «качком». С этим мужик вообще не стал заморачиваться, а просто подхватил со стеллажа аккуратную, на финский манер, вязаночку дров для камина и швырнул ему аккурат в голову. В лицо. Вернее – в харю. Ни секунды не думал. Взял – и метнул! Дрова! В харю!.. «Ай, бравушки!»
Вот при таких экстремальных обстоятельствах Строгов впервые увидел Сашу Матвеева. Увидел и сразу понял: вот это – человек! Вот это – характер!..
…Минут через пять они с Ольгой сидели в кафешке и пили отвратительный эспрессо. Котёнок бросала на своего спутника призывные взгляды, игриво приоткрывая полушубок и демонстрируя телеса, однако снедаемый душевными терзаниями Игорь Васильевич на провокации не велся. На бывшего флотского офицера накатило порядком подзабытое чувство стыда. Умом он понимал, что не смог дать адекватного отпора негодяю не потому, что элементарно растерялся от непривычного неприкрытого хамства, а потому что ему было элементарно слабо. И сейчас осознавать сей факт ему было дико неприятно.
Открылась дверь, и в кафешку вошел тот самый «каратист». Он заказал себе зеленый чай, огляделся, предсказуемо скользнул взглядом по Ольге, и та, к неудовольствию Игоря Васильевича, одарила его кокетливой улыбкой. Ощутив укол ревности, Строгов нахмурился было, но скоренько взял себя в руки и радушным жестом пригласил мужчину присоседиться к их столику. Продолжая пожирать глазами Ольгу, тот, столь же предсказуемо, приглашение принял.
– С вами все в порядке?
– Вполне.
– А те двое? – с легкой тревогой спросила Ольга.
«Каратист» беспечно отмахнулся:
– Охранник вызвал им «скорую». Думаю, амбулаторное лечение пойдет им только на пользу… Кстати, Саша.
– Игорь. А мою спутницу зовут Ольга.
– Очень приятно.
– А здорово вы разделали их, Саша, – с легкой завистью сказал Строгов.
– Да, ерунда. Не бойцы – смазка для штыка.
– Вы спортсмен?
– Был когда-то.
– А сейчас, извините, чем занимаетесь?
– Чем придется. Сейчас – фактически безработный. А до кучи – без пяти минут бомж.
– Ну на бомжа-то вы, допустим, не очень похожи, – улыбнулась Ольга, снова к вящему неудовольствию Строгова.
Однако уже в следующую секунду рациональное взяло в нем верх. Игорь Васильевич подумал, что при случае этот мужик может оказаться полезен, а потому поспешил уточнить:
– Так что, вы, Александр, совсем без работы?
– А вы, Игорь, можете что-то предложить?
– Э-э-э… Мммм. Не знаю… возможно. В любом случае, думаю, нам стоит обменяться координатами.
– Да у меня с питерскими координатами пока не очень. Вот, буквально сейчас жилье себе подыскиваю. – Он принял строговскую визитку, сунул ее в задний карман джинсов. – Но, в любом случае, благодарю. Как только обустроюсь, сразу позвоню…
* * *
– …Ну как, Игорь Васильевич, к домашнему заданию подготовились? – весело поинтересовался возникший на пороге кабинета Купцов. Погруженный в неприятные воспоминания Строгов испуганно вздрогнул и обхватил лицо руками. Словно бы опасаясь, что Леонид сумеет прочитать в его глазах ответы на интересующие его вопросы.
Купцов пересек кабинет, по-свойски уселся в начальственное кресло:
– Искренне надеюсь на вашу откровенность.
– Я… я уже все рассказал. И Брю… И Виктору. И полиции. Больше мне добавить нечего… К слову, даже у следствия ко мне больше нет претензий.
– На самом деле они есть. Просто следователь обязан исходить из презумпции невиновности: выслушивать вашу ложь и – если не может доказать обратное – считать ее истиной. Я же не скован этими нормами и берусь доказать, что вы лжете. Возможно, это не будет доказательствами в юридическом понимании, но на житейском уровне – вполне!